Читайте также: |
|
21 мая, суббота, утро
На минирование дороги у нас ушло не больше часа, недаром мы подготовили все заранее. Ползком, в «лохматках», в темноте, мы были не видны с вышек, а подступы к крепости никем не патрулировались, что, в общем, и понятно по нынешним «зомбиопасным» временам. Но прожектора светили сюда исправно, поэтому периодически приходилось замирать, сливаясь с окружающим ландшафтом. До ворот было метров пятьсот, заметить нас было очень сложно.
Трубу под дорогой набили тротилом. С нашей стороны выкопали лунки и усадили в них «озээмки». А вот дальше поступили хитро – от ослабленной предохранительной чеки каждой из «лягух» протянули по леске, к которой привязали большую картонную коробку – в кюветах валялось много мусора, строители не слишком утруждали себя тем, чтобы увозить его подальше от хлебозавода. А затем я очень аккуратно удалил из взрывателей боевые чеки. Теперь, если выдернуть предохранитель, мина сработает ровно в тот момент, когда будет перерезан металлоэлемент замедлителя, при нынешней погоде – минут через десять приблизительно. И все живое в радиусе тридцати метров будет поражено визжащими, летящими с огромной скоростью металлическими роликами, а их в мине ни много ни мало, а целых две тысячи четыреста.
Затем насупила очередь «монок». Их установили на противоположной стороне уже самого шоссе, привинтив крепежные кронштейны к деревьям. Мины нацелили в сторону дороги, каждая из них была прикрыта массивным стволом дерева от ударной волны и осколков фугаса в трубе. Их снарядили такими же электродетонаторами, как и фугас, с начинкой от игрушечных джипов. Вывели антенны, приклеив их скотчем к стволам сосен. Ну и «на десерт» защитили подступы к своей позиции тремя растяжками, которые прекрасно укрылись в высокой траве. Еще три комплекта растяжек оставили для отрыва от погони.
Вся наша команда разместилась в стороне от «монок», дальше по шоссе, тремя группами – левее, по центру и правее. С этих мест хорошо просматривалось место засады, и мы могли вести по противнику перекрестный огонь. Тройка в составе пулеметчика Сергеича, снайпера Маши и Кэмела с РПГ-7 залегла правее, Большой со мной и Татьяной был в центре, причем я вооружился трофейным РПД, а остальные ушли на левый фланг.
Случись воевать, с каждого направления по противнику мог работать как минимум один пулемет и один снайпер, а при плохом для врага раскладе эта мощь утраивалась. Расстояние до противника в месте засады не превышало ста метров, так что они будут у нас как на ладони. Конечно, лучше бы устроиться подальше, но тогда нет уверенности, что сработают дистанционки от детских игрушек. А на ста метрах нас даже может чем-нибудь стукнуть, что прилетит сюда после взрыва в трубе. Поэтому всем строжайше было указано во время взрыва укрываться еще и за стволами деревьев.
Ждать пришлось примерно до полудня. С самого утра из ворот вышли бригады рабочих, вновь взявшиеся за обустройство крепости, пару раз проезжали туда и сюда одиночные машины, один раз укатил из крепости «бардак». А вот в середине дня из ворот, не торопясь, выехал все тот же кортеж, в составе головного «уазика», «Тахо» и бронетранспортера. В таком темпе, «трусцой», они доехали до перекрестка, «уазик» выехал на дорогу, свернул влево, заставив меня переместить свой большой палец на левый рычажок пульта, затем через трубу перевалил американский внедорожник, сбросив скорость в повороте до минимума, а следом на нее начал наезжать идущий почти вплотную БТР. Не в курсе они явно, что колонны следует водить очень быстро, только так есть возможность избежать подрыва.
Эти и не избежали. Большим пальцем правой руки я нажал на центральный рычажок дистанционки, и на перекрестке извергся вулкан. Взрыв был столь мощным, что земля встряхнулась, меня подбросило и швырнуло животом о нее, несмотря на открытый рот, уши заложило до глухоты. Фонтан пламени, земли, камней и черного дыма швырнул американскую машину, перевернув ее через капот, прямо на «уазик». БТР поднялся на дыбы, всех сидевших на броне смело, а саму бронемашину сбросило в кювет, завалив набок.
Я успел отметить, что оба внедорожника оказались в зоне поражения левой «монки», и последнее, что я сделал, перед тем как укрыться от валящихся с неба камней и железа, привел ее в действие. Этот взрыв после взрыва двадцати килограмм взрывчатки показался совсем жалким, тем более что уши заложило, но сидевшим в машинах мало показаться не должно было. Они были прямо в центре сектора поражения, а мина МОН-50, как следует из ее названия, выкашивает все на расстоянии в пятьдесят метров. А тридцать – так вообще сплошное поражение.
– Без команды не стрелять, – единственная фраза, которую я прошептал в микрофон, когда с неба рядом со мной упал последний ком земли.
И, приподнявшись, выглянул на дорогу, наблюдая ее в прицел. Да, все, как я и рассчитывал. Бронетранспортер уничтожен, неподалеку от него на земле корчатся раненые и контуженые. УАЗ всмятку, его пополам сложило, в нем и возле него только трупы, борта похожи на решето от поражающих элементов мины. «Тахо» выглядит примерно так же, лежит на боку, из моторного отсека вытекло масло большой черной лужей, и еще заметно, что на дорогу льется бензин. Но в машине есть шевеление, кто-то уцелел, мне видно это через лобовое стекло. Я мог бы пострелять туда, но не хочется обнаруживать себя до срока. Потому что вскоре еще сработает сюрприз с ОЗМ-72. Коробки, привязанные к лескам, снесло далеко-далеко, вырвав чеки, к которым были привязаны, и ножи замедлителей уже впились в мягкие пластинки металлоэлементов, неуклонно перерезая их. А из ворот хлебозавода к месту взрыва спешили первые люди с оружием.
– Сколько до взрыва? – прошептал Большой, припав к РПК.
– Недолго осталось, скоро рванет, – таким же еле слышным шепотом ответил я.
Из покореженного внедорожника выбрались двое. Оба в крови, исцарапанные и изрезанные, но живые. Один из них – Крап. Вот ведь живучая скотина. Даже пистолет из кобуры вытащил, оглядывается. Второй, с АКМ, присел рядом с ним на колено, прикрывая начальника. Поднялись на ноги двое из тех, кого взрывом снесло с брони на землю. Поднялись, но они не бойцы, оружие потеряно, шатаются, из ушей и носа у обоих идет кровь. Ну ничего, там еще явно и трупы есть. Четверо с БТР, трое из «уазика». Сейчас начнут воскресать и вносить оживление в процесс, а то слишком тихо стало. Хотя насчет тех, из «уазика», сказать уверенно трудно, «монка» изрешетила все, должно было и по головам угодить.
– Снайперы, держите мужика в кожанке. Без команды не стрелять, – прошептал я.
– Держу. Принял, – ответили Маша и Леха.
Я тоже навел пулемет на эту кучку людей, прикидывая, как ловчее будет распределить на них длинную очередь. А вообще если Крап двинет на хлебозавод, то придется расходовать его из винтовок, хоть до стрельбы доводить и не хочется. Тем более что с той стороны сюда уже человек тридцать бежит, а заодно и еще две переоборудованные «Нивы» едут, без боковых и задних дверей, со срезанными крышами и пулеметами на турелях. Но Крап пока сидит за машиной, из которой течет на дорогу бензин. Если я, скажем, выстрелю прямо в его лужицу, то с вероятностью в девяносто процентов пули выбьют искры из асфальта и бензин вспыхнет. Рванет бензобак, и Крапу хана. Ценой демаскировки позиции.
Вот с асфальта встал один из мертвецов. Поднялся, огляделся, навелся на сидящего к нему спиной контуженого, и направился к нему неловким, медленным еще шагом. Мертвякам, чтобы окончательно «в чувство войти», несколько минут требуется. Поначалу они неуклюжи и неловки. Не будь сидящий на дороге бандит тяжело контуженным, он бы наверняка услышал шаги направившегося к нему зомби, но у этого текла кровь из ушей, так что он не слышал ничего. И мертвяк навалился на него сверху, вцепившись зубами в затылок.
Тот заорал диким голосом, повалился на бок, пытаясь оттолкнуть от себя мертвяка, оба упали на дорогу. Второй контуженый подобрал с земли автомат, подскочил к борющимся, но не стрелял, опасаясь, судя по всему, попасть в своего. Подбежали к ним, если можно назвать это бегом, и сам местный владетель с уцелевшим телохранителем. К тому моменту с асфальта встали еще трое и один выбрался на четвереньках из кювета, видать, кто-то из сидевших в бэтээре обратился и сумел пробиться наружу.
Подмога, бегущая из крепости, была близко, но недостаточно. Телохранитель Крапа вскинул АКМ и двумя короткими очередями буквально снес головы двум зомби. Неплохо, кое-кто среди злодеев все же стрелять умеет. Крап из пистолета выстрелил в голову мертвяку, навалившемуся на контуженого, но зомби, лезущий из кювета, оказался у них в тылу и вцепился в телохранителя. Тому, впрочем, легко удалось вырваться из захвата, и он наотмашь ударил металлическим затыльником автоматного приклада мертвяка в висок. Удар был очень сильный, голова зомби дернулась, и он рухнул на дорогу.
В этот момент подлетели обе «Нивы», затормозили так, что заскрипела резина, а головы сидящих внутри качнулись, как у китайских болванчиков. С одной из них добили еще одного зомби. Затем из машин выбежали, образовали нечто вроде малограмотного периметра вокруг взорванного транспорта, глядя во все стороны. Подбежали еще люди, пешие, и именно в этот момент сработала первая «озээмка». Раздался хлопок вышибного заряда, слившийся со взрывом шестисот граммов тротила в метре от земли, и до нас донесся вой летящих роликов. «Лягуху» по звуку ни с чем не перепутаешь.
Рванула она метрах в десяти от скопления людей. Многие упали, некоторые катались по земле и орали, кто-то пытался отползти в сторону. По асфальту сразу же растеклись кровавые лужи. Крапу, кажется, попало еще, он стоял на коленях, зажимая руками бок, сквозь пальцы текла кровь, лицо было перекошено от боли.
На дороге началась настоящая паника, и в этот момент сработала вторая мина. Эффект от ее взрыва был не настолько сокрушительным, большинство людей было укрыто завалившимся набок корпусом бэтээра, но все же досталось троим или четверым, включая телохранителя. Но самое главное – загорелся разлитый бензин, и уже через несколько секунд рванул бензобак американского внедорожника. Клубок рыжего пламени вырвался как будто из каждого отверстия в кузове машины, распахнулись двери, словно кто-то еще пытался выбраться из лежащей на боку машины. Стоявшего поблизости бандита с автоматом окутало пламя, и он побежал прочь, превратившись в живой факел. Сквозь мгновенно распространившийся вокруг черный дым я по-прежнему мог разглядеть Крапа, все еще живого и даже пытающегося командовать. Делать нечего…
– Снайперы, огонь, – скомандовал я.
Две пули ударили Крапа в грудь и в голову, и он рухнул мешком. Дело сделано, теперь сразу переходим к самой главной фазе любой операции – отходу. Эвакуации вертолетом или, скажем, бронегруппой не предвидится.
– Всем отход, – скомандовал я по радио. – Пашка, Сергеич, быть готовым отсечь противника огнем.
Можно, конечно, вступить в бой, противник окончательно деморализован, в три снайперки и три пулемета мы могли бы произвести настоящее опустошение в их рядах, но из ворот хлебозавода показался БТР, а следом за ним – «бардак». Стоит тем засечь наши позиции, и два КПВТ выкосят все. А вступать в бой с броней, будучи вооруженным одним РПГ… можно, конечно, если очень надо… Только нам не надо.
Мы задом отползли в небольшую канавку за кустами, затем повернули налево и так же, ползком, двинули вдоль нее. Самый сложный участок на маршруте – первые метров пятьдесят. Дальше будет еще кустарник и что-то вроде перепада уровня земли, можно бежать, пригнувшись. А еще метров через пятьдесят и во весь рост можно будет рвануть. Главное – первые пятьдесят метров.
Загребая локтями и удерживая на них РПД, тяжко хватая воздух ртом, я изо всей силы греб к кустам впереди. С дороги открыли стрельбу в нашу сторону, но не прицельно. Пули свистели и щелкали по стволам деревьев и сзади, и впереди, и выше. Значит, пока не обнаружили, это даже не беспокоящий огонь, а огонь от беспокойства. От злости и беспомощности.
– Серый, в твою сторону пошли. Отсекаем, – послышался в наушнике голос Сергеича.
Гулко ударил ПКМ Сергеича, прижимая преследователей к земле. Затем длинная очередь прервалась, и он доложил:
– Отхожу!
Мы успели добраться до кустарника, скользнули на животах за него. И, резко обернувшись назад, встали на колено. Я бросил пулемет сошками на маленький пригорок у корней кустарника, сам укрылся за стволом сосны. В исчерченном ветками просвете леса были видны залегшие на дороге люди, человек шесть. Двое были убиты, судя по их позам.
Сергеич отходит, теперь наша очередь его прикрыть.
– Кэмел, как их видишь?
– Отлично. Начинаю?
– Давай.
Где-то в кустах бухнул гранатомет, и прямо в группку залегших посреди дороги людей прилетела граната. Рвануло. Попало всем, кажется, даром что противотанковая. По крайней мере, те, кто лежал, наводя свое оружие в лес, катались по дороге. Оттуда доносилась не только стрельба, но и крики.
– Отход!
Мы в бой не вступаем. Наша задача лишь заставлять противника залегать, выискивая наши позиции и ожидая боя, а самим бежать, бежать и бежать. Измотаем врага бегом.
Ударили два КПВТ. Один, с «бардака», короткими очередями, а второй, с бронетранспортера, завел длинную очередь, на всю коробку. Пули хлестнули по деревьям и кустам, где только что были мы с Кэмелом. Но нас уже не достать, за бугром сразу спуск, мы место тщательно выбирали, все намного выше прошло, выбив щепу из стволов сосен и обрушивая настоящий ливень веток. А вот стрелок с БТР – идиот! Как у него коробка закончится, так и ствол можно менять. Хана стволу. Бесповоротно.
– Лex, видишь кого из дальних? – запросил я крайний наш заслон.
– У бэтээра двоих.
– Если попадешь – вали и смывайся.
– Принял.
КПВТ с бронетранспортера снова завел на полную коробку, но, судя по звуку, до конца ее не дотянул. Накрылся пулемет. Расстреливать таких пулеметчиков. Но нервов попортил. Никогда не видели, как толстые сосновые стволы насквозь прошибаются, осыпая все вокруг древесной пылью и щепками? Знаю ведь, что не попадет, а все равно…
Второй КПВТ продолжал долбить короткими очередями. И тоже в нашу сторону, но мы уже куда ниже, чем могут достать даже эти могучие пули. Теперь надо приналечь. Скорость бега – залог успеха. Чем дальше оторвемся, тем лучше для нас. А потом еще придется и следы путать. Собак-ищеек я у бандитов не видел, но при желании можно и просто по следам вычислить, куда противник направился. А нам этого не надо.
Обратно чешем налегке, кроме оружия и боекомплекта, ничего не осталось. Мы даже без шлемов и броников на этот раз, сухпаи сожрали, взрывчатку в дело пустили. Правда, у меня вместо автомата пулемет тяжелый, но это ничего, справимся.
Пробежав с километр примерно, петляя между деревьями, присели, пыхтя запаленно, огляделись. Вроде бы никто не гонится. Со стороны дороги стрельба по-прежнему слышится, но уже не такая, как раньше, потише и пореже. Вообще-то я на месте бандитов если бы послал погоню, то специально стрелял на прежнем месте, чтобы убегающие расслабились. Но у нас здесь позиция хорошая, мы ее заранее присмотрели – вроде как поляна, вытянувшаяся по лощине. Противник должен будет метров сто по открытому пространству пробежать; если по следам кто-то идет, то мы его здесь обязательно заметим. Теперь наша очередь погоню отсекать.
Мы минут тридцать просидели в кустах, но на нас никто не вышел. Остальные тройки односложно сообщили, что пришли в район сбора.
Из точки сбора до лагеря шли маршем еще четыре часа. Скоро шли, временами переходя на бег. Устали все, но настроение было прекрасным – наша сегодняшняя победа никаких сомнений не вызывала. У врага большие потери второй раз, у нас ни царапинки, только уши до сих пор заложены. Крап умер, драка за престол должна была начаться. Обязана просто, иначе мы дураки и сделали все только хуже.
Во всем этом отнюдь не только наша заслуга. Не меньший вклад в общее дело внес и сам противник – своей ленью, беспечностью и неумением организовать службу. Если перечислять все ошибки, допущенные противной стороной, то целой главы не хватит. Другое дело, что после такого жестокого урока враг просто обязан поумнеть. И остается еще одно неизвестное в этом уравнении – «спецы». Что предпримут они? Если честно, то именно их я больше всего опасался. Проще воевать с тысячей беглых каторжников, чем с парой десятков настоящих, профессиональных спецназеров. Особенно тех, кто специально послан на тебя охотиться.
Порадовались победе, и сразу же над головами нашей компании, расположившейся кругом горящего в яме костерка, повис большой знак вопроса: что делать дальше?
– Снова в разведку пойдем, – ответил я, после того как главный вопрос озвучила Ксения. – Если заметим признаки того, что драка между конкурентами началась, то попытаемся проникнуть дальше.
– Каким образом? – спросила Аня. – Дорога-то все равно одна.
– В пешем порядке.
– Пешком? – поразилась она. – До места не меньше чем двести километров!
– Не меньше, – подтвердил я. – Дойти можно, без проблем.
Насчет «без проблем» я загнул, конечно, тут одного сухпая тащить на себе прорву, но все же реально.
– А технику куда? – кивнула она в сторону замаскированных машин.
– Технику оставим здесь. Запрячем, а вы обе, Шмель, Пашка и Вика с Таней останетесь в лагере, на охране и обороне. Остальные пойдут в сторону «Шешнашки».
– Разумно, – кивнул Сергеич. – Если идти осторожно, то можно добраться дней за пять-шесть. По навигатору и картам, без дорог. ОЗК только прихватить для бродов, чтобы мокрым не тащиться, вода в сапогах – последнее дело.
– А нас опять оставляете? – возмутилась Вика. – С ума сошли?
– А кто все это охранять будет? – влез в разговор Леха.
Ему явно понравилась идея оставить свою девушку в относительно безопасном лагере, пеший же марш его совсем не пугал.
– Леха, совесть имей! – крикнула Вика, затем обратилась ко мне: – Татьяна сменится и тебе такое устроит!
На фишке сейчас были Татьяна с Аней.
– Вик, Леха прав, – ответил я. – Сама посуди: доберемся мы до «Шешнашки», не доберемся – бабушка надвое гадала. Если пройти невозможно будет, то повернем обратно. А вот если лишимся всего «нажитого непосильным трудом», то будет очень обидно. Даже катастрофично.
– И сколько же вас тут ждать? – возмущенно спросила Ксения.
– Недели две примерно, – подумав, ответил я.
– А почему не поехать дальше на машинах? – удивилась она. – Крапа вы убили, бандитам не до нас.
– Ксень, ну не задавай ты вопросы, на которые и сама знаешь ответ, – даже возмутился я. – Вся заваруха, если она начнется, будет происходить вдоль единственной главной дороги. Здесь или лес, или эта дорога, и ничего нет больше на сотни километров.
– Ну поехали без дорог!
– Ксень, мостов впереди нет, – вздохнул я. – А реки есть.
Доселе молчавший Шмель поднял голову и голосом райкинского персонажа произнес:
– Вот слушал я вас, слушал и понял: ну и дураки вы тут все!
Все замолчали и уставились на обычно отмалчивающегося в такие моменты нашего механа. Мишка оглядел всех своими маленькими сонными глазами, затем сказал, обращаясь непосредственно ко мне:
– А ты, Серый, в качестве командира отряда начинаешь безнадежно тупить. Патологически уже. Пора тебя менять на общем собрании.
– Чего это вдруг? – удивился я.
– Вдруг бывает только «пук», – ответил Шмель банальным каламбуром. – Мы что на блоке захватили? А? «Бардак»? А для чего он предназначен? И какие у него дополнительные умения?
Признаться, я покраснел. Очень сильно, хоть со мной это редко случается. Шмель меня элегантно провез носом по столешнице. До конца стола и обратно, размазывая по всей ее поверхности выдавленные сопли.
Что такое БРДМ-2? БРДМ-2 – это Бронированная разведывательно-дозорная машина, то есть семитонный полноприводный вездеход, который… тут внимательно слушаем: умеет плавать со скоростью до десяти километров в час за счет штатного водометного движителя. А значит, не нуждается даже в бродах, достаточно относительно пологого (не свыше тридцати градусов) спуска к воде и подъема из нее. И даже если такой подъем немного круче, то достаточно открыть лючок на наклонном бронелисте, вытащить оттуда тридцатиметровый трос, и к усилиям стосорокасильного двигателя присоединится лебедка с усилием в четыре тонны.
Бак почти полный. А это значит, что запаса хода этой бронемашине хватит примерно километров на семьсот. Даже если у нас будет очень извилистый маршрут, то до «Шешнашки» и обратно, до нашего нынешнего лагеря, хватит наверняка. «Бардак» четырехместный, но можно и на броне ехать, а если кто-то согласится всю дорогу посидеть в висячем кресле стрелка, то впятером тоже можно. И самое главное, можно прихватить с собой много полезного, например – второй боекомплект. И даже третий, и что-то на броню навьючить.
– Ну что? – невинно спросил Шмель, видя отразившуюся на моем лице работу мысли.
– Дурак я… – подвел я итог своим размышлениям. – Точно дурак.
– Это мы все поняли, – сказал Васька. – А что делать-то будем?
– Снимать штаны и бегать, – огрызнулся я. – А если конкретно, то мы с тобой с утра пораньше, отоспавшись, идем на разведку к хлебозаводу. Вдвоем. Все остальные начинают готовить укрытия для техники. Так, чтобы ее с двух метров не обнаружить было. Оставляем две «монки» и оставшиеся четыре ОЗМ, заматываем все вокруг растяжками. Пятеро двинут в «Шешнашку». Шмель, ты за рулем, никому другому не доверю.
– Годится, – кивнул Шмель.
– Значит, ты, я, Большой за связиста, Кэмел и Сергеич, без которого никак – он места знает, – подвел я итог.
– Действительно, самая лучшая идея, – подтвердил это решение Сергеич. – Но здесь надо будет все варианты предусмотреть, и обороны, и отхода. И командир толковый нужен.
– Леха останется, – решительно ответил я.
Леха задумался. Ему явно хотелось отправиться с нами, но и бросать свою девушку тоже было не с руки. К тому же кто-то должен был организовывать службу в лагере, и выбор кандидатур был небогатый, всего из двоих – его самого и Васьки, но Ваське еще «сыгрываться» со всеми придется, он для девушек не авторитет, а Лехе будет проще.
– Хорошо, я останусь, – согласился он после размышлений. – Сам вариантов не вижу.
– Тогда давай планировать место. И оборону. У нас теперь одних пулеметов, что у дурака фантиков, так что есть возможность отбиться.
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Анатолий Еременко, командир специального отряда из Центра | | | Анатолий Еременко |