11 страница. Не продолжив разговора, но надеясь возобновить общение

Не продолжив разговора, но надеясь возобновить общение, Сергей с Семёном заходят в кабинет черчения, оставляют там сумки и выходят. Вышли из класса в коридор, прошли несколько шагов, идя к выходу во двор, они оглядывались на деликатных девушек, многие из которых спешили переписать материал прошедшего урока.

Оба товарища вышли из здания школы. Идя по дороге, они разговаривали.
– Как тебе Ринат? – спрашивает Сергей. – Как тебе её выступление?
– Выступила она деликатно, но соблазнительно,– говорит Семён.
– После этой фразы, Сергей перестал замечать краем глаза, пока шли на лавку.
– Ты заметил,– через полминуты Сергей спрашивает одноклассника. – При такой груди, у неё сочетаются очень утончённые глаза… вешний вид глаз?
– Эта девушка неповторима,– ответил Семён.
– Кстати,– опомнился Сергей, повернув голов к товарищу, что выглядело так, будто он оглянулся. – Как там Вова? Его отправили в кинотеатр, нет? Как я слышал.
– Да. Он поехал с классом в кино. Школа отправила в кинотеатр в Кирьят-Оно, смотреть фильм вместе с солдатами, которых выпустили из госпиталя «Тель-а-Шомер».
– Как-бы с солдатами, в целях воспитания и осмысления?
– Да.
– Кирьят-Оно,– повторил Сергей, глядя на скамейку, к которой подходили. Они остановились у неё, по-оглядывались на красивые виды природы и расселись на скамейке, и они продолжили разговор. Мимо проходила психолог-консультант в направлении здания школы по вымощенной тропинке и своим высоким голосом поздоровалась с ними.

Она была из тех женщин, у которых был высокий, тихий голос при круглой фигуре и низком росте. Юноши поздоровались ей в ответ. У этого педагога был очень нежный и успокаивающий взгляд, деликатность которому предоставляли очки.

– …Так тот человек, не звонил ещё …? – продолжал разговор Сергей, когда педагог прошёл дальше.
И тут подошли Гена со знакомыми из параллельного класса, с которым они встретились в коридоре у дверей в кабинет по черчению.
– Приземляйся,– говорит Гене наш герой.

Далее, Геннадий присел на скамейку, а остальные, пришедшие с ним, присели, кто на ту скамейку, кто стал недалеко от неё, разговаривая на отдельные темы. Сергей давно знал его.

– О чём кашляете Серёг? – спросил двух товарищей Гена.
– Вова со своим классом поехал смотреть кино в кинотеатр,– рассказывает Семён. – Школа отправила.
– У нас же свой кинотеатр есть,– напоминает Гена. – Не в начальной школе же.
– С идеей того, что с ними в кинозале будут раненные солдаты из «Тель-а-Шомера».
– А это не случайно тот город, где он «махался» с этим Рами – бухарцем? – Внезапно опомнился Семён.
– Да,– подтвердил Сергей. – Это то место. Только как в этот город попал «бухарский», я не понимаю.
– Я знаю. Он мне рассказывал эту историю,– говорит Геннадий. – В общем, он поехал к его девочке туда и там он повстречался с этим дураком. Как «белые» его впустили туда?
– Кирьят-Оно,– припоминает Сергей. – Там так много «белой» интеллигенции, вперемежку с семьями офицеров; есть много мест в Гуш-Дане, где не привязывают «велики».
– Для Израиля, в нашем представлении, это невероятно,– выражает коллективное удивление Семён.
– Ты ещё не такое увидишь,– говорит Гена и продолжил речь, рассказывая о том, что произошло с их знакомым в этом городе. – Шёл Вова со своей подругой по улице и мимо проходит этот придурковатый Рами-бухарец со своими друзьями. Рами поворачивается и говорит: «Ты же такой приятный мальчик, почему ты куришь?» К этому моменту, подруга Вовы зашла в рядом стоявший магазин, в смысле – он стал подождать её, поэтому он был единственный, кто это услышал. Вове сразу не понравилось то, что ему сказали, к тому же ты знаешь их наглость. Ну, ты же знаешь…. Потом друзья, которые были с ним, стали в какие-то позы по типу, заранее он их испугался. Ну, ты же их знаешь…. Вова рассчитал, что подруга ничего не узнает, потому что она в магазине. Их было четверо. Вова пригнул прямо на них и начал бить их по лицу. Они, от неожиданности стали улетать в сторону, а он от опасения, чтоб его не окружили, отскочил назад. Когда эти четверо собрались окружить его, подоспел отец девушки. Она жила недалеко там. Отец был с палкой, разогнал и разметал этих. Рами стал кричать, что он позовёт миштару, но сам пахан, знал многих людей, у него были связи.
– А девушка что? – поинтересовался Сергей.
– А она стояла в магазине, покупала что-то,– объясняет Гена. – Она вообще тихая, скромница. Да вообще, она – стройная с тонкой фигурой, а отец – шкаф.

Окружающим у скамейки, стало интереснее, и некоторые замолчали и стали прислушиваться, к тому, что рассказывают.
– В их городах и районах,– продолжает Гена. – Люди знают друг друга и разных там чиновников. После драки, отец пригласил обоих домой к ним.
– Я не думаю, что будет ответ,– сказал Сергей, глядя в суть, помимо захватывающего рассказа.
– Да ничего не будет,– выражает своё мнение Гена. – Рами – ….

Молодёжь ещё немного пообщалась. Упомянули про впечатляющую внешность Ринат и реферат по литературе, который она приготовила на тему произведения «Фауст». Зазвенел звонок, еле слышный, и Сергей с собеседниками отправились в класс.

В субботу утром, в восемь часов утра, мать Сергея – Ирина, вышла в недалеко находящийся парк. Она собиралась почитать книгу на свежем воздухе.

Пройдясь, немного, по парку, она нашла подходящую скамейку и присела на неё со спокойствием и ясным, утренним настроением. Ирина раскрыла книгу, вытащила закладку и начала читать. Мимо проходили женщины с колясками. Подальше от парка, становилось всё шумнее. Город вокруг просыпался и встречал израильское воскресенье – субботу. Парковая, мощёная дорожка, у которой находилась эта скамейка, была широкая. Напротив скамейки, где сидела Ирина, на другой стороне дорожки стояла скамейка, на которую присели пара местных, ашкеназских супругов предпенсионного возраста. Муж рассказывал жене:
– Сейчас, ой нет, раньше – да, это более зависело от самого человека. В это заведение, ему устроиться преподавать не получится никак без связей, и он это сам знает. Сегодня ситуация такая, что абсолютно не имеет значения каков твой уровень…. Да, в это почти невозможно поверить, но такова ситуация. Нужно чтобы одно поколение поменялось.
Такую речь слышала Ирина от обоих пожилых людей, сидевших, напротив, через парковую дорожку. Разговор ей абсолютно не мешал, она читала книгу. Она читала одно из достойных внимания литературных произведений.

Через десять минут, после того, как Мать одного из наших героев пришла в парк, на дорожке появилась старушка. Она, не спеша, прошла по ней и присела на соседней с Ириной скамейке. На вид ей было приблизительно шестьдесят-семьдесят лет. На голове была надета белая дамская шляпка, из-под которой были видны седые волосы. На ней было белое платье – к шапке, и светло-серые дамские туфли, которые носили бабушки. На плечах было свело-серое, дамское пальто. На руках – золотой браслет, что резонировало с золотыми серьгами. Она держала в руках газетку. Бабушка была бодрой, не смотря на свой возраст, и ясный взгляд. Она присела и ждала знакомых. Она с ними каждое утро или вечер встречались в этом месте.

На этот раз, ожидаемых людей не оказалось, в назначенное между ними время. Прошло пять минут, старушка присела на край той скамейки, на которой Ирина сидела и читала книгу. Две женщины разговорились.
– Извините,– деликатно, по-дамски обратилась женщина в возрасте. – Какое произведение вы читаете?
– Это «Смерть ранимого зверя»,– ответила мама Сергея.
– Это та самая книга, сюжет которой стал сценарием французского фильма «Профессионал».
– Да. Того самого фильма,– ответила Ирина.
– Потрясающий фильм и сюжет,– стала развивать разговор пожилая женщина.
– Я её третий раз перечитываю,– к такту сказала женщина с книгой.
– Этот сюжет очень хорошо написан. Мы, когда первый раз смотрели, были в экстазе от этого фильма.
– Потрясающий сюжет,– говорит Ирина, которая отложила книгу немного в сторону и начала обсуждать произведение с интересом, потому что в тех районах, где русскоязычные репатрианты селятся, не часто можно встретить утончённых людей. Хотя, вообще-то город Рамат-Ган, это место, где люди не выделяются пустоголовостью. – И герой, с сам сюжет, и идея – произведение искусства. Мне очень приятно встретить интеллигентного человека.
– Из какого места вы приехали?
– Я с семьёй из Перми.
– Я из Вильнюса,– говорит бодрая, пожилая женщина (не вздумайте представить легкомысленно, что у старушки литовский акцент – евреи Вильнюса разговаривают на русском чисто). – Я работала преподавателем английского языка в институте, теперь на пенсии сижу.
– А я, по профессии, бухгалтер.
– Вы знаете, Израиль – это не наша страна,– пожилая собеседница начала новую тему, в которой можно было найти что–то актуальное для репатриантов, которые живут в Израиле не очень долго. – Сегодня, в этой стране, вы знаете… в Израиле не заботятся о евреях.

Уважаемый читатель, ваш покорный слуга, призывает отбросить стереотипы и относиться к человеку с достоинством. У собеседницы Ирины не было литовского акцента и по её внешности не сразу можно было понять, кто она по национальности. Отбросьте стереотипы! Стереотипы это – дешёвая компенсация бездарности ума (самопроизвольная).

– Страна – красивая,– продолжала говорить собеседница.
– Это так,– сказала к слову Ирина, во время образовавшиеся паузы, после первой фразы собеседницы.
– Местные банки – это мафия. Если здесь покупаете квартиру, то банк уже знает, что соберёт треть цены, а если нет, то – попадаете в кабалу. Лишают многих: квартир, машин, имущества, разрешение к выезду из страны. «Машканта» (ипотечный кредит).
– Мы, пока-что, слава Богу, ни на что не попадались.
– Нам старикам, тоже, не просто,– продолжает беседу старушка. – У тех, у кого есть квартира, кто купил – хорошо. А у кого нет – дом престарелых, где квартира вместе с санузлом и кухней – площадью в комнату в «хрущёвке». Но если говорить о покупке квартиры, то цены завышены в несколько раз – в пользу продающих и банка. Есть разница между двадцатью тысячами и восьмидесяти тысячами.
– Зато купят себе что-нибудь,– пошутила Ирина и они обе засмеялись, и спустя несколько секунд, мать Сергея продолжила общение. – Дети у вас есть?
– Есть, двое. И внуки есть – трое.
– А у меня трое. Один учится в «Мэандэсим», а остальным – рано.

Ирина и её пожилая собеседница общались ещё час. Они успели познакомиться. Друзья пожилой женщины, её звали Елизавета, так и не явились на встречу и Ирина развлекала её своей компанией.

Глава 5.

Полшестого утра. Солнце только-только показывало свои лучи из-за иудейских гор.

Заработал будильник – Фарук вставал на работу. Хеврон ласкала заря, удовольствие от пейзажа нарушала лишь утренняя прохлада. Дети ещё спали. Глава семьи выпил кофе и пошёл на работу. Жена – Асаля, вставала вместе с мужем. Приготовив ему кофе, затем простившись на работу с ним, она отправилась хозяйничать по большому дому.

Фарук прошёл к остановке и сел на маршрутку, везущую к КПП возле посёлка Бэит-Гуврин. Он прошёл контроль вместе с остальными, ехавшими в Израиль на работу. Солдаты на КПП проверяли документы и то, что у человека с собой и под одеждой. Всех, направлявшихся на работу проверяли и осматривали согласно предписанию, но Фарука и ещё некоторых его возраста осматривали также по предписанию, но не столь требовательно, так как солдаты понимали, что не все идут на поводу у террористов и никогда не протащат того, чего не перетаскивают с добрыми намерениями.

Хочу сделать небольшую оговорку. Люди, к которым относятся проходившие через КПП, быстро замечают то, когда солдаты относятся к кому-нибудь хорошо и в том числе толерантно. Впоследствии чего, таких людей иногда используют что-то «перенести» и солдаты это знают…

На израильской территории Фарука ждал микроавтобус с рабочими. За рулём был бригадир. Фарук также был бригадиром, ведь он работал в фирме двадцать-тридцать лет.

По дороге на место работы, рабочие проехали мимо населённого пункта Бэит-Гуврин, рядом были развалины древнего Бэит-Гуврин. Неподалёку находился раскопанный подземный бункер царя Саула, служивший элементом защитной инфраструктуры от языческих народностей побережья. Древние евреи жили в городах Иудеи, Самарии, Галилеи и других, не находящихся у моря, регионах, а на берегу жили соседние народности и племена.

Через полчаса езды, Фарук был на месте работы. Это были три больших гаража в одном из городов метрополии Гуш-Дан. Стены были сделаны из металлических листов, которые держали внутренние перила. Внутри, по краям были металлически столики, шкафы с инвентарём. Во всех трёх гаражах стояло по подъёмнику автомобилей. В дальнем углу одного из них был офис. Утренние сборы, подготовка к работе и сонность начала дня, отвлекали как всегда от мыслей об обстановки этих часов.

И вот, настало восемь часов и, пошла работа. Вместе с нашим героем работали девять человек. Начальник работал вместе с ними, но часто отлучался по делам. Коллектив был смешанным, как всегда в Израиле, кроме некоторых сефардских коллективов (в районах, где много сефардов, остальные также держатся отдельно).

Вместе с Фаруком работал двадцативосьмилетний репатриант из Кривого Рога, уехавший из Украины в 98-м году. Его звали Игорь. Он был по профессии автомеханик. Он снимал небольшую квартиру и копил деньги на свадьбу – они с девушкой собирались жениться. Он экономил на машине, поэтому её не держал. Многие в этой стране так поступают. Люди часто экономят на жилье, автомобиле и кондиционере, потому что без них в этой стране нельзя. Что касается свадьбы то, по каким-то причинам, даже родившиеся в Израиле, часто едут регистрировать браки на Кипр или в Парагвай. Даже выражение «Парагвай о Кафрисин» (Парагвай или Кипр) – синоним свадьбы. В этих двух странах, на счёт регистрации браков, полная свобода. У Кипра есть и ещё название – Киттим.

За время, которое пробыл Игорь в Израиле, он познакомился с большим количеством людей, которые помогли ему быстрее устроиться. Со своей девушкой он познакомился в армии.

Второй коллега, работавший с Фаруком, был двадцати трёхлетний парень по имени Ави. Это был израильтянин из близлежащего кибуца. Ави был специалистом по ремонту автомобильной техники и механики. Он получил в кибуце навыки по ремонту сельскохозяйственных машин. Ави был не женат и в ближайшее время не собирался жениться, хотя был верующим – он носил вязаную кипу сине-белых цветов. Верующие с такими кипами выделяются лояльностью, моральной устойчивостью и рассудительностью. Они – одна из опор израильского общества. Сам Ави был приветлив, общителен. Он выучил немного русский язык (на работе).

Уровень жизни в кибуцах равный с уровнем жизни в городе, но всё равно у жителей кибуцов есть соблазн переехать в город. Обстановка меняется иногда и это выражается тем, что в городах уровень жизни может иногда понизиться или повысится, а в кибуцах он медленно растёт.

Следующего коллегу звали Алекс, по-русски – Алексей. Это был мужчина тридцати пяти лет, репатриант из Москвы, прожил в Израиле семь лет. Он приехал уже женатым с детьми. Автоэлектрик Алекс заведовал по всем работам в электронике машин, у него была повышенная зарплата. Так как успехи репатриантов зависели от нажитых связей в Израиле (и, возможно привезённого количества денег), Алексей был доволен тем, чего достиг. Он не был тем, кто приехал в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов, поэтому дела не шли столь гладко как у вышеперечисленных. Несмотря на возраст, он строил планы на поступление в университет «Бар-Илан». Этот мужчина не был из той массы, которая является большинством жителей или выходцев из Москвы.

Следующего коллегу, которого мы опишем, звали Андрей. Он приехал в Израиль девять лет назад из Риги в том возрасте, когда ещё ходил в начальную школу. Ему было двадцать три года, два года назад пришёл из армии. Получил в ней водительские права и работает в этом гараже чуть больше года. Знакомые его отца помогли ему найти это место работы. В сегодняшнем Израиле, дети и родители больше помогают друг другу, чем в «союзе». Таковы условия в этой стране. Члены семьи более сплочённые и даже две женщины на кухне значительно меньше ссорятся. Среди русскоязычных, ссоры тёщи с зятем – редкость. Кроме того, что русскоязычные выделяются трудолюбием и смекалкой на работе, бывшие соотечественники, в среднем, более устойчивы социально, чем та часть местных, которая живёт рядом. Несмотря на помощь, сплочённость, Андрей был самостоятельным молодым человеком. Несерьёзность, несобранность, необдуманные поступки ему не свойственны. Избалованность в том числе. И приключений ему в прошлом хватало и недостатка в них не имеет. Имеет отличные навыки в области, в которой работает. Об Андрее можно было многое рассказать.

Следующий коллега, был новый репатриант из кузбасского города Анжеро-Судженска. Он был в стране полтора года, его звали Саша. Ему был двадцать один год и естественно был не женат. Он устроился на это место работы почти год назад, хотя первый год «новые репатрианты» живут на пособии и ходят на курсы иврита (ульпан алеф). Александр не имел проблем в общении с молодёжью и поэтому быстро влился в рабочий коллектив. Элементарными условиями он не был обеспечен, как и многие репатрианты в этом десятилетии (ведь действие происходят в 2002 г.). Что касается армии (он был в призывном возрасте, но по непонятным причинам, письма из военкомата к нему не приходили, или скорее, не доходили). Такое бывает редко, так как государство ищет людей для армии, потому что в эти года росло количество людей желавших уклониться. Скорее всего, Саша не в армии из-за того, что кто-то допустил оплошность в документах (где могут произойти ошибки в работе чиновников в Израиле, диалектика непредсказуема, хотя в армейских делах она совсем другая, чем «на гражданке» – очень отличается). Саша, свои мотивы о выборе своего рабочего места, об отъезде из родного города с собеседниками прилично скрывает. Чем позже репатриировался репатриант, до приблизительно 2008 г., тем меньше социально-необходимого внимания ему уделяет государство. Таков был один из коллег Фарука.

Следующий был Иоси (уменьшительно-ласкательное от Иосиф, Иосэф). Он также был репатриантом, по-русски его звали Игорь. Ему было 36 лет, он прожил в Израиле десять лет. Репатриировался из Омска в 92-м году, приехал он в Израиль с женой и маленькими детьми, которые теперь в подростковом возрасте. Игорь был специалистом в своём деле. Он проработал во многих гаражах Израиля (в этой стране, в частных предприятиях, большая текучесть кадров). Он чувствовал себя спокойно за свою обеспеченность, хоть и все жители, и он в том числе, в эти времена испытывали причины волнения. Иоси был значительно доволен жизнью, хотя и не реализовал многих из своих целей. Внутри души, Иоси был знаком со многим в этой жизни, ведь ему было тридцать шесть лет. Фарук, бывало, с ним разговаривал о том, что они знают о жизни, хоть и разница была в возрасте, Игорь понимал больше остальных коллег. Товарищи любили работать с ним вместе.

Следующий товарищ по работе – Наум из Новосибирска. Ему было двадцать четыре года. Он жил уже 8 лет в стране. Репатриировался «по идее».

Он не жил рядом с потомками тех израильтян, которые создавали эту страну, поэтому он большую часть сефардов ненавидел и с ними остальных израильтян (не репатриантов). Он на дух не переносил псевдопатриотов (слой общества – люди, которые называли и считали себя патриотами Израиля и всего хорошего, что к нему относиться). Этот слой состоял из двух частей: очень продажные из сефардов и ашкеназов (в основном «польские»), живущих в достатке, ненавидящих образованных и прогрессивных людей, людей «левацких» взглядов, выходцев из славянских стран, стран и сил «насолившим», представляющим интересы транснациональных компаний и США, и «для вида» арабов и соответственно террористов; вторая часть состояла из нищих духом, репатриантов из «бывшего», которые, чаще были состоятельными, плохо разбиравшихся в жизни израильского общества, не смотря на прожитые, многие годы в Израиле! Эти люди плохо относились к разговорам о реформах, «левацких» идеях по отношению внутреннего устройства Израиля, слепо считая их «советскими догмами». Он был «рубаха-парнем» тонко анализирующим окружающее.

В целом, Наум развлекаться умел. Современная молодёжь иногда бывает поражена тем, с чем ей приходится сталкиваться, порой. Они всегда, скорее, нуждаются в совете старшего, но выходит так, что молодой человек даёт себе советы такого плана.

У Фарука были хорошие отношения с коллегами, как в любом здоровом коллективе. Разница в возрасте, по отношению к коллегам, давала лишь преимущества в установлении отношений с коллегами, даже если они были из другого народа, и вообще, большинство из них приехало из другой, далёкой страны. Сорокапятилетний мужчина вырабатывал отношения, исходя из своего жизненного опыта…

В коллегах с Фаруком работал парень по имени Йотам. Это был местный израильтянин, проживавший в близлежащем городе Реховот. Ему было двадцать два года, и он учился заочно в университете, а заодно работал в ремонте машин. Хотя студенты подыскивали себе места работы легче, он был исключением. Ему эту работу нашли знакомые или родственники, знавшие кого-то, кто знал начальника. Йотам был из семьи ашкеназов, не женат. Он поражал некоторых русскоязычных коллег тем, насколько он был эрудирован, по сравнению с теми, с кем они жили по соседству в своих районах. В прочем, г. Реховот населяло много людей, которые были потомками тех, кто создавал это государство. На его гербе изображён микроскоп на фоне апельсинов. Йотам был полный жизни молодой человек, на него было приятно смотреть.

Йотам дружил с Игорем из Кривого Рога, Андреем из Риги и Сашей из Анжеро-Судженска. Такие молодые люди, родившиеся среди израильтян, проживают, в основном в северных его районах.

Начальник-же всего этого коллектива работал вместе с ними. Иногда он отлучался по поводу деловых поездок на машине. Его звали Барух, ему было сорок пять лет. Он был лоялен ко всем, так как был довольным, честным и устойчивым человеком. Барух был очень надёжным человеком. Он был из семей тех израильтян, которые создавали эту страну. В свои годы он трудолюбивый предприниматель, управляющий небольшой фирмой по ремонту автомобилей. Он был давно знаком со всеми видами конкурентов и достаточно хорошо для его дела налаживал отношения.

Это были коллеги Фарука, отца пятерых детей и проживавшего в городе Хеврон. Такой состав, часто типичен для многих схожих коллективов.

Глава 6.

Вечер. Сергей только что пришёл домой с улицы. Он был у друга. В это время приходили домой остальные, Алёна была на улице. Солнце собиралось садиться. Закат проходил быстрее в странах восточного средиземноморья, чем севернее.

Сергей после техникума зашёл к другу по поводу учёбы и для того, чтобы взять диск. Поговорили об общих темах, и он пошёл домой. Когда он был дома, ему пришла идея подключиться к интернету. Дело в том, что семья недавно отключилась от интернета, а затем и от кабельного телевидения. Елисеевы собирались перейти на сеть из-за того, компании, предоставлявшие услуги, повышали тарифы и иногда спекулировали своими возможностями. У него была идея: порыться под диваном, поискать…, поскоблить цемент между полом и несущей стеной и, возможно, найти кабель, который ведёт к интернету или кабелю каких-нибудь соседей. У людей, поживших в этой стране, были схожие в чём-то опыты с этим случаем. Сергей помнил, ещё со вчерашнего дня, что отец сказал: «Надо подключаться к другой кабельной сети…»

Сергей, находчивым, серьёзным взглядом окинул что-то за окном и пошёл к той стене квартиры, где по его предположению можно было найти кабель интернета или другого полезного. Причём он знал, что соседи могут догадываться об этом в будущем. Но это ничего не значит, ведь счета не всегда точные, особенно со стороны крупных коммерческих организаций, по причине завышения. Если клиент не оплатил завышенный счёт, то представить ему претензии можно только через суд.

Один из наших юных героев, присел у стены и начал присматриваться к участкам стыка стены с полом. Он заглядывал за диван, за тумбочки, находил торчащие из пола кабели и шланги…. Возле них и нашёл слегка затаившийся под цементом кабель белого цвета. Далее, он его вытащил, и с помощью ножа и плоскогубцев снял часть оперения и ко времени, когда показывают программу «Время» было уже всё готово.

Перед приходом отца домой, Сергей вышел в магазин купить коробку мороженого для семьи. На улице совсем стемнело. Несмотря на горящие фонари, в некоторых местах вокруг было темно, что придавало сугубо вечернюю обстановку на улице. Пройдя несколько десятков шагов, Сергей встретился со своим знакомым из этого района города. Он был одного роста с Сергеем и плотным телосложением. Он носил тёмного оттенка потёртые джинсы, серую кофту поверх белой майки. На голове белые, стриженные волосы.
– Привет Паша,– поприветствовал его наш герой.
– Привет как дела? – в ответ было слышно от приятеля.
– Ты чего тут здесь делаешь? – в шутку спрашивает Сергей.
– «Стреляли…»,– Паша процитировал в ответ выражение из одного старого незабываемого фильма.

Сергей решил продолжить разговор и сказал для продолжения разговора:
– Меня в магазин отправили.
– Я вышел «потусоваться»,– сказал Паша.
– Пошли со мною до магазина…

Они вместе пошли до магазина. Идя вдвоём, они разговаривали. Павел окончил техникум и вот-вот его должны забрать в армию. Вскоре, через неопределённое время намечалась вечеринка по поводу ухода в армию.

– Паш,– Сергей обратился к знакомому, затем он поворачивается на, недалеко, по улице, горящие окна на втором этаже, рядом со своим домом. – Вот ты не знаешь тех людей – «изеров», которые живут напротив моего подъезда, на втором этаже?
– Это «изеры»,– рассказывает неторопливо и выдержанно Паша. – Наполовину турки, наполовину ещё кто-то. У них два «пацана» и две «девки».

На улице было пыльно, как на низине Тель-Авива и Сергей чихнул.
– Будь! – сказал Паша с тоном жизнерадостности, желая ему здоровья.
– Спасибо,– сказал в ответ один из наших героев, так же бодро.
– …Здоров!
– Спасибо,– повторил Сергей, в одном течении с товарищем.
Немного погодя, паша продолжил рассказывать:
– Старший, у них, недавно из армии пришёл. Говорят, что хотел снять квартиру, но я его рядом с домом часто вижу. Сейчас же многие израильтяне, после армии, дома остаются. Времена тяжёлые пошли, раньше было лучше. К тому же, раньше давали что-то после армии. Сейчас – иногда.
– Мне рассказывали родители, что раньше, одной зарплаты хватало на всю семью,– говорит Сергей.
– Я ещё слышал,– говорит его знакомый. – В Израиле, в начале 90-х не было дорожной полиции.
– Мне про это тоже говорили,– сказал собеседник, шедший за мороженым вместе со своим знакомым. – Как мне рассказывали, раньше, вообще, хотели сделать страну с лёгкой, свободной жизнью. Даже в вопросе с палестинцами, израильтяне, после занятие Газы, Иудеи и Самарии, и когда местные собирались бежать, их умоляли остаться. Даже выезжали за убегающими. Страной правили гуманисты, и они не хотели, чтобы были беженцы.

Тут возникла пауза и спустя несколько секунд, Паша прервал её:
– Плохие люди испортили хороший замысел.

Пока оба знакомых вели беседу, во время ходьбы, они подошли к магазину. Заходя вдвоём в магазин, Сергей продолжил общение, сказав, возвращая разговор к прошлой теме:
– Так что там про тех «изеров» – моих соседей, я хотел узнать?
– Старшего, я знаю,– рассказывает Паша, уже в магазине среди шкафов и прилавков. Для «изеров», он нормальный пацан. Мы с ним, это было в начальной школе, однажды, на…. Сестра: перед армией, учится где-то. Нормальная девочка. Она не такая как многие сефардки, с ней можно поговорить как с «изеркой»…

Суббота. Утро. В квартире семьи Хавив раздаётся звонок. Ави – глава семьи, ответил на него. Звонил его сын – Янив, который был с девушкой. Хавив – это фамилия семьи, жившей в противоположном с Сергеем доме в Рамат-Гане. Их окна выходили напротив окнам квартиры, где жил Сергей с семьёй.

Вся семья Хавив собиралась на пикник в одном из лесов. Семья договорилась, несколько дней заранее, ехать вместе с Янивом и его девушкой на двух машинах. Ави и Оранит – родители, с детьми: восемнадцатилетняя Катрин, пятнадцатилетний Яков и Кармит двенадцати лет – ехали на машине Ави. Янив с девушкой – Томэр, на его машине.

Отец отвечает на звонок.
– Привет папа,– поздоровался с ним старший сын.
– Привет Янив. Как дела твои?
– Спасибо папа,– отвечает сын. – Ну как вы, остальные готовы к поездке?
– Яков и Кармит уже заканчивают завтрак. А ты через сколько будешь?
– Через двадцать минут буду у вас,– ответил сын, сквозь улыбку на его лице, говорящую о радости – общаться с родными и родителями, с которыми провёл детство.
– Янив,– продолжил телефонную беседу отец, начав говорить на йоту нежнее (йота – минимальный градус измерений чего-либо, если нечем измерять). – Давай лучше встретимся так: чтобы не заезжать в город и не застревать в пробках, будет лучше, если встретимся на развилке «Мэсубим» или где-нибудь на трассе «Гэа».
– Папа… ты лучше думаешь, что надо встретиться в одном из этих мест? – спросил Янив, зная заранее, что так лучше, но для общего потока беседы с человеком, задал вопрос в такой форме, так как чувствовал, что так будет собеседнику приятнее. – Окей… мы едем на развилку «Мэсубим» – нам так удобнее всего.
– Тебе удобнее ехать на развилку «Мэсубим». Окей Янивчик, ну тогда встречаемся на «развилке-Мэсубим»,– сказал отец, находясь на той же волне. – Через сколько, вы с Томэр, до туда доедите?
– Примерно, где-то пятнадцать минут, папа. Подожди…,– ответил Янив решив переспросить свою девушку, так как она знала хорошо район проезда:
– Томэр…
– Что Янивчик? – в ответ услышал он.
– За какое время, можно доехать до «Мэсубим»?
– До туда мы доедем, я думаю, за не больше, чем за пятнадцать минут, красавчик,– ответила подруга.
– Папа,– один из наших героев вернулся к трубке телефона и продолжил разговор, где продолжился обычным тоном, так как отец и сын почувствовали, что общение дошло до той мера понимания друг друга, чтобы быть на одной волне с ожиданием от разговора с собеседником, тем более, с любимым отцом. – Мы будем, через двадцать-тридцать минут на развилке «Мэсубим».
– Ладно. Тогда вы будете на «Мэсубим»,– говорит отец и, чувствуя, что нет нужды в паузе, добавил. – Нужно готовить к поездке их. Мне надо идти.
– Окей папа, тогда я ложу трубку. Пока,– Янив закончил разговор и положил трубку. Когда он говорил последнее предложение, его речь стала на одну единицу нежнее, как две минуты назад.
– Пока Янив,– простился на полчаса со своим сыном Ави.

Дата добавления: 2015-10-28