Существуют ли еще эгерии?

Американские социологи обожают статистику и верят в различные опросы.

Это, видимо, связано с тем, что в их стране к этому относятся серьезно.

Каждый изо всех сил старается правдиво ответить на поставленные вопросы.

Вот почему таким социологам трудно понять, что во Франции люди большей

частью не любят (несмотря на все гарантии того, что их ответы останутся

анонимными) говорить о своих личных проблемах, так что в нашей стране

ответы на такого рода анкеты являются уклончивыми или даже неверными.

Один молодой американец, ревностный поклонник подобных опросов, пришел

вчера повидать меня и заявил:

-- Я занят научными изысканиями о влиянии, которым пользуются женщины

во Франции. В своих книгах вы часто говорили о важной роли, которую играли в

истории вашей страны различные салоны. Я прочел работы о госпоже Дюдеффан, о

госпоже Рекамье, о госпоже де Луан, и о госпоже Арман де Кайаве*. Полагаете

ли вы, что и до сих пор существуют столь могущественные женщины, способные

повлиять, к примеру, на исход выборов во Французскую академию или выдвинуть

человека на пост премьер-министра?

-- Вы затронули две совершенно разные проблемы, -- ответил я. -- Нет,

ни одна женщина в наше время не могла бы повлиять на исход выборов во

Французскую академию. Прежде всего, я не вижу ни одной женщины, у которой

были бы друзья во всех группировках, из которых состоит Академия. На

набережной Копти заседает определенное число независимых академиков,

предпочитающих уединение: они никогда не посещают салонов, не обедают в

гостях, сами никого у себя не принимают и, таким образом, действительно

недоступны. Как же может кто-либо повлиять на их мнение перед выборами в

Академию?

-- Стало быть, ныне нет уже больше таких женщин, как госпожа Рекамье?

-- Госпожа Рекамье могла заполучить один голос, быть может, два или

три, да и то не наверняка. Разумеется, женщина может заручиться обещанием,

но не повлиять на исход голосования!.. Что касается поста премьер-министра,

то кандидату на эту должность нужно получить триста двенадцать голосов! Что

же тут, черт побери, может сделать одна женщина? Самое большее, на что она

способна, если она ловка и смышлена, -- это взять на себя роль

катализатора: устроить встречу руководителей противоборствующих группировок

депутатов, устранить недоразумения. Однако это будет скорее подготовка

успеха, но не сам успех. Она, пожалуй, создаст благоприятную атмосферу, ну а

дальнейшее от нее не зависит.

-- И тем не менее, -- возразил он, -- во Франции все еще говорят об

эгериях.

-- Эгерией звали нимфу, вдохновлявшую Нуму Помпилия* -- сказал я. -- Он

утверждал, будто встречается с нею в священном лесу и она дает ему советы о

том, какую ему проводить политику. Мудрая тактика, способная снискать

доверие суеверного народа; однако эгерия не более чем миф... Как была

мифом, так и осталась. Заметьте, однако, разницу: я не думаю, что женщина

может проложить мужчине путь к власти, но допускаю, что она порою делает его

достойным этой власти. Во Франции многие из наших будущих государственных

деятелей приезжают в столицу из своего захолустья неотесанными. Они умны,

красноречивы, но лишены изящных манер, искусства вести беседу, а ведь это

необходимо для того, чтобы завоевать Париж. И прекрасно, если над ними

возьмет опеку женщина, которая то ли из любви, то ли из честолюбия захочет

их образовать. Актриса, светская дама или просто просвещенная женщина

отшлифует эти необработанные алмазы. Она откроет провинциалу тайны Парижа и

скрытые пружины различных слоев общества. Это не ново. Перечитайте Бальзака

и обратите внимание на восхитительную жизненную программу, которую

набрасывает в романе "Лилия долины"* госпожа де Морсоф для своего юного

любовника.

-- Значит, вы допускаете, что эгерия в бальзаковском смысле все еще

существует?

-- Она будет существовать до тех пор, пока на свете не переведутся

женщины, мужчины и правительства.

Не так ли, querida? Вы знаете это лучше кого бы то ни было. Прощайте.

Дата добавления: 2015-10-28