Философия реформы языка

Современная эпидемия подмены сообществ символическими социальными учреждениями, а опыта - вербализацией, привела к многочисленным попыткам реформировать язык, обращаясь к риторическому и логическому анализу. Скрытые риторические мотивы говорящего извлечены на свет; и, в согласии с эмпиризмом и критицизмом, пустые стереотипы и абстракции понижены в цене по сравнению с конкретными понятиями, означающими вещи и поведение. Для наших целей мы можем выделить три философии хорошего языка: «эмпирического», «операционального» и «инструментального».

Эмпирический язык сводит хорошее использование слов к знакам для объектов, наблюдаемых феноменов или простого поведения. (Самая высокая степень конкретности вообще приписана неодушевленным «физическим» объектам, но это - метафизическое предубеждение; Август Комт, к примеру, считал, что наиболее конкретны социальные связи и учреждения). Слова-вещи затем соединяются простым логическим путем.

Операциональные языки делают главный упор на манипулирование вещами, а не на вещи непосредственно. Такой подход, по крайней мере, обеспечивает сенсорно - моторное единство как базовое.

Инструментальные языки требуют, чтобы базисные единицы включали также «перспективы» (ends-in-view), и, таким образом, мотивы и риторические позиции речи.

Таким образом, имеется ряд, все более включающий факторы контакта; однако, никакой аналитический язык не может достичь уровня самой контактной речи, поскольку такая речь отчасти творит реальность, и творческое использование слов пластически разрушает и переплавляет их: никакой список базисных слов не может быть создан лишь из вещей, невербального поведения или «перспектив». Контакт включает в себя ориентацию, манипулирование и чувство - и последнее может особым образом выражать себя вербально в ритме, тоне, а также в выборе и искажении слов и синтаксиса. Нормы и каноны хорошей речи не могут быть сведены к простым конкретным вещам и побуждениям - они недостаточно конкретны для этого; они представлены в конкретных и зачастую очень сложных целостных структурах. Говоря прямо, лингвистическая реформа - с целью избавления от пустых символов и вербализации - возможна лишь путем изучения структуры поэзии и гуманистических трудов, и, в итоге, путем создания поэзии и придания поэтичности общепринятой речи.

Эта проблема имеет философскую значимость далеко за пределами лингвистической реформы. Идет непрерывный поиск, особенно среди «эмпириков» и «инструменталистов», «натуралистической этики», такой, которая не налагала бы никаких ограничений извне на происходящие процессы. Но если критерии правильного языка выбраны так, что чувственные и творческие аспекты речи не имеют «значения» и «просто субъективны», тогда подобная этика в принципе невозможна, поскольку никакая оценка не будет согласна с логической точкой зрения. С другой стороны, если бы однажды было понято, - что, как нам кажется, очевидно, - что чувства не есть изолированные импульсы, но структурные доказательства реальности, а именно взаимодействия поля организм / среда (для которого никакого другого прямого доказательства, кроме чувства, нет); и, далее, что сложное творческое достижение является еще более сильным доказательством реальности; тогда могли бы быть установлены такие правила языка, при которых любая контактная речь стала бы значимой, и тогда оценка сможет быть логически обоснована.

Дата добавления: 2015-10-28