Кузьмич и марсиане

Кузьмич был егерем на дальнем кордоне, а теперь – в ближнем космосе.

У него прищур с хитринкой, рыжая борода, сизая ушанка и тысяча припасенных тостов.

На дверях ядерного реактора он нарисовал Хум. Он так путешествует. Что подумают нормальные люди, прочитав такое? Нормальные в ядерный реактор с цветами не полезут!

К Кузьмичу приходят марсиане. Похожие на жаб в говорящих серебристых костюмах. И моллюски на гигантских треножниках. Маленькие и зеленые с рожками. И серые с огромными черными глазами.

Он сидит на станции и приглядывает. Ждет гостей с Земли - Генерала и Финна, Сережу и Соловейчика.

Он не враг своему здоровью. Культурно отдыхать умеет.

Порой его тянет в восточную мистику.

Хочется спросить: а почему не по-нашему, не по-русски?

А он: тогда никакого здоровья не хватит!

Мы виноваты разве, что родились в России?

И все, что нужно – иногда отдохнуть. Побродить по красным пескам. Поглазеть на треножники и говорящие серебристые костюмы.

Ведь Марс - не просто спорт или отдых. Это состояние души. Отдохновение от мирских забот.

И как немного нужно, чтобы не потерять почву под ногами, ощущение мира… Тихий канал. Шепот ветра среди багряных дюн. Тысячелетнее вымершее море, где по отноркам засели разумные пиявки. И немудреная снасть.

На Земле, на дальнем кордоне, у Кузьмича была площадка для любования Луной, корова с буквой «К» на двух бортах, и крупное собрание лирики эпохи Сана Гэндзи.

Он часто вспоминает Минамото-но Тору, внука императора Сага:

Люблю, как и встарь тебя

Пусть спутались мысли

В сетях любовных

Сложных, как узоры

Сукна из Мичиноку

Кузьмич сидит на площадке для любования Луной, на Марсе, а смотрит на Землю – далекую и голубую.

Ждет.

Кузьмич притоптывает по красному песку валенком, ударяет по бубну и широко разводит руки.

Показывая ли размеры выловленной рыбы? Или какие огромные рога были у того лося? Или какие фигуристые на Руси бабы?

А всего вернее - показывает, как сильно он любит ту, мысли о ком спутались, точно узоры на тканях из Мичиноку.

Как вы яхту назовете…

- Глупая железяка, - с выражением произнес Сайрес. – Тупая, бессмысленная железяка.

- Выглядит неплохо, - Энн осторожно коснулась манипулятора. Тот разогнулся. Квадратная голова механизма повернулась, единственный глаз уставился ей в лицо. С любопытством.

- Только выглядит, - Сайрес отошел к окну. – Идея-то отличная - копии марсоходов вместо домашних питомцев. Только кто же знал, что так получится?

- А что случилось? – Энн подмигнула миниатюрному марсоходу. – Он выглядит милашкой, не хуже иной собаки.

- Есть нюанс, - хмныкнул Сайрес. – Этот милашка делает фотографии и выкладывает их в сеть. Собственно, первая рекламация поступила от одной не в меру любвеобильной дамочки. Смотрит ее муж новости, а там, между сообщением о пиратских разработках в поясе астероидов и рекламой синтетических углеводов, его супружница предается, так сказать, плотским утехам. В приличном разрешении, не ошибешься.

Энн хихикнула. Марсоход подмигнул ей своим единственным глазом.

- Если бы случай был только один! – Сайрес снова пнул марсоход. Тот завалился на бок и беспомощно закрутил колесами.

- За что ты его? – Энн присела рядом с марсоходом. – Он не виноват, это программисты что-то напутали.

- На тысячу раз проверили ПО, - скривился Сайрес. – Такое же, как и на остальных моделях. Только другие не выкладывают в сеть компроматы.

- А в чем тогда дело? – Энн подняла марсоход и поставила его на колеса. – А как, кстати, назывался прототип?

- Curiosity, - ответил Сайрес.

- Это же означает «любопытство», разве нет? – ехидно заметила Энн.

- И что? – хмыкнул Сайрес. – При чем здесь название?

В ответ на это Энн только пожала плечами. Откуда ей знать, она же не ученая. И даже не программист.

Скука

- Ближний космос – это невероятная скука, - капитан иронично посмотрел на нас. – Все исследовано, изведано, каждую пылинку тысячу раз перетрясли любознательные ученые.

Он взял паузу, чтобы долить себе в стакан бренди. Его звали Джордж, да точно Джордж. Странно, с каким трудом я вспомнил его имя, а ведь когда-то мы все были третьим выпуском Космической Академии. Первым выпуском мирного времени.

Тогда и формировали первый отряд исследователей глубокого космоса. Все мечтали попасть туда, и я в том числе. Но взяли в отряд Джорджа. Что ж, некоторые рождены, чтобы быть героями. Кто-то должен обслуживать солнечную систему.

Джордж продолжил рассказывать. И ему было что рассказать. О форпостах, о неизвестных болезнях, о стычках с цивилизациями, сведений о которых нет ни в одной энциклопедии. И конечно, о гигантских пауках с Антареса. На его груди горели награды, парадный костюм был элегантным и приковывающим внимание, а голос заглушал все окружающие звуки.

Он остановил меня, когда все уже расходились.

- Джимми, - сказал он. Я удивился, что он смог восстановить в памяти мое имя.

- Джимми, что ты забыл в этом чертовом ближнем космосе? - он непонимающе смотрел мне в глаза, - ты не попал в первый отряд, но ты был одним из лучших резервистов. Ты мог стать участником второго или третьего отряда.

Я смотрел на его скулы, точно вырубленные из камня, и вспоминал. Вспоминал веселых зеленоватых эльфов с дождливой Венеры, подземные сады Марса. Забавных газообразных существ с Юпитера, которые были отличными собеседниками. Я думал о том, как боялся вечной скуки ближнего космоса, пока не открыл своеобразное гостеприимство странных ледяных жителей Плутона. О том, как стал счастливым, зная, что у меня везде есть друзья.

И, слегка улыбнувшись, произнес:

- Да, Джордж, что я забыл в этом ближнем космосе.

Калым

«Наш девиз – толерантность!» - гласил транспарант над Министерством Демографии и развития. Алиса поёжилась, но нужно было идти, и она толкнула тяжелую дубовую дверь.

- Так значит, вы хотите подать заявку на бракосочетание? – клерк, парень с прилизанными русыми волосами, был скользок и вежлив.

- Да.

- Хорошо, это хорошо… но, видите ли, есть одна проблема.

- Проблема?

- Понимаете, у нас отсутствуют задокументированные сведения о ваших половых контактах с мужчинами из альтернативных групп. А без этого заявка обернется для вас судебным преследованием по факту расизма, и, скорее всего, тюремным сроком.

- Что же делать?

- Есть у меня один вариант, - улыбнулся клерк, - так вышло, что старина Джордж одновременно темнокожий, гомосексуалист, инвалид и исповедует экзотический культ. Записывайте адрес…

В убогом трейлере Джорджа несло кислятиной. На полу были разбросаны носки и ёмкости из-под дешевого пойла. Хозяин сидел на диване в семейных трусах, отхлебывая из очередной бутылки, и раздевал Алису взглядом.

- Возьмите деньги, - предложила Алиса, - и подпишите бумагу.

Джордж осклабился, показав щербатые зубы.

- Конечно, детка, - сказал он, - десять тысяч, и разойдемся.

- Сколько? Это запредельно много. Могу дать… пятьсот монет, скажем.

- Ну и засунь их себе… видишь, про меня все забыли, - здесь негр взмахнул протезом ноги, - пенсия грошовая, а ведь я воевал, и теперь никому не нужен. Изнеженные сучки вроде тебя воротят нос, встречая меня на улице. Но вы приходите сюда и раздвигаете свои холеные ножки, чтобы получить мою подпись. И ты думаешь, что я променяю это на какие-то паршивые деньги?

Алиса встала.

- Хочешь уйти? – рыгнул Джордж, - ну валяй. Тебе надо будет найти четверых человек, черного брата, пидора, калеку и психа, объяснить им, что тебе надо, и что-то сделать для них…

Алиса села обратно. Негр ухмыльнулся.

- На вот, выпей лучше.

Койка отвратительно скрипела, Джордж не менее мерзко похрюкивал от удовольствия. Алиса закрыла глаза.

- Ты, это, представь, что я – жених… говорят, помогает.

Дата добавления: 2015-10-28