Лесной смотритель

Отшельник

Так и живет один среди елей на берегу озера, став местной достопримечательностью для богатых московских туристов, отдыхающих в элитном пансионате Лимоново.

В начале девяностых он повелся на обещание российского правительства вырастить на селе частного собственника. «Каждый, у кого были силы, желание, а главное тяга к земле, мог получить беспроцентную ссуду на создание своего фермерского хозяйства, — вспоминает Геннадий Филипов. — У меня и у друга моего все это было. Мы подали заявку, нам дали ссуду, и мы, оставив в Череповце свои семьи (думая, что на время), облюбовали место в Кирилловском районе».

В хозяйстве Филипова появилась техника, автомашины, козы, свиньи, курицы и даже бразильские утки! Но спустя два года государство отказалось от своих намерений. Львиная доля финансирования уходила на то, чтобы поддержать на плаву умирающие коллективные хозяйства, а фермерам доставались крохи. Им приходилось крутиться за счет собственных средств.

«И деньги были, да кормов не было, — сетует несостоявшийся фермер. — Времена наступили тяжелые, на одних луговых травах, пусть и сочных, скотину не выкормить. Ей хлеб нужен. Корма специальные. Ссуду, которую взяли, ведь отдавать нужно было, поэтому хозяйство наше захирело, так и не успев подняться на ноги».

Технику Геннадий Филипов продал и рассчитался с долгами, а скотину по деревням раздал. Друг и сподвижник его вернулся в Череповец к семье, а сам Геннадий Александрович так и остался на берегу Лимоновского озера в старом железном вагончике. Единственное, что у него осталось от фермерского хозяйства, — дающий свет аккумулятор, ласково прозванный «Чубайсиком».

Лесной смотритель

«Стыдно мне перед родными было, — признается отшельник, — уезжал в светлое будущее, наобещал, что жить будем как люди…Кому я теперь нужен…»

Такую записку хозяин оставляет на своем жилище, если кудато уходит.

Новое жилище Геннадий обустроил. Сколотил двухъярусные нары: внизу спал летом, а вверху — зимой, потому что там теплее. Но все равно, как во сне к стенке отвернешься, борода к железу примерзает, приходится обрезать.

Постепенно осваивал дикие кирилловские леса, уходя в чащу на 23 недели. Зверь безоружного бродягу почемуто не трогал. Даже медведи проходили мимо и не обращали внимания.

Здоровье не подводило. Болячки в лесу заживают удивительно быстро, видимо, не зря лимоновские жители считаются долгожителями. Хуже пришлось с едой. Летом собирал корешки, грибы и ягоды, ловил в озере рыбу. А вот зимой отмерял себе в день по 80 граммов хлеба, которые запивал чаем из лесных трав. Иногда просыпался от голода и грыз засушенные на зиму грибы. Но, несмотря на все тяготы, животных Геннадий Филипов не трогал.

«Вот странность какая: раньше, когда еще в Череповце жил, я ведь охоту страсть как любил, — вспоминает он. — Трофеями хвастался. А остался здесь один и вдруг понял, что я такая же часть этого огромного мира, как тот волк, что рыщет под окнами, или заяц, петляющий между елок. Какое убивать, им помогать надо».

Когда однажды на озере, запутавшись в сетях, погибла дикая утка, Геннадий разыскал отложенные ею яйца и «высидел» утят в ведре с сеном, подогреваемом лампойпереноской. Заблудилась в лесу раненая лиса — выходил, отдавая ей свой хлеб. Зайцам каждую зиму помогает пережить холода, снабжая их подсоленным сеном.

Идти к людям

С местными жителями из окрестных деревень Геннадий быстро подружился. «Баба Катя, ты куда это собралась, никак за грибами? — встречает иногда отшельник соседей­дачников. — Так не в ту сторону иди, а вон туда, на восток. Там полянами, через три на четвертую, ищи. Корзину назад принесешь».

Кому сети почистить, кого на рыбалку проводить, кому баню срубить. За это люди несут ему чай и хлеб, потому что знают: жить отшельнику не на что. Паспорт он свой давно потерял за ненадобностью, семью тоже. Правда, два года назад к нему в лесную глушь приехала сестра из приграничного с Белоруссией городка. Уговорила переехать к ней.

«Там тепло, вольготно и большая квартира, — с удовольствием вспоминает свое путешествие Геннадий. — Зубы мне вылечили, одели, и все бы хорошо — живи и радуйся, но я… заскучал».

Сестра, глядя на него, иногда качала головой и повторяла: «Волк ты! Сколько ни корми тебя, все одно — в свою тайгу смотришь». Однажды Геннадий, сидя у окна, так затосковал, что как был — в тапках и рубахе — спустился с крыльца и отправился домой.

«В ближайшей деревне 14 домов, я посчитал, стало быть, мой вагончик пятнадцатым будет», — говорит Геннадий.

14 дней он шел пешком через старый Смоленский тракт на подмосковный Клин, а оттуда вокруг столицы на Ярославское шоссе. Обувь находил на помойках, там же еду и кастрюли, в которых варил горох и заваривал чай.

Насмотрелся на большой дороге всякого. Узнал, кто такие наркоманы, почему Лукашенко поссорился с Путиным, сколько стоит нефть и какие нынче у стариков пенсии. Как вернулся к своему вагончику в глуши, взял в руки железную биту и изо всей силы грохнул в импровизированный, сделанный из старого рельса гонг, чтобы знали — вернулся Геннадий, если кому сети нужно починить, или кто заблудился в кирилловской глуши.

«Не могу я с людьми долго, — кается отшельник, — и без людей совсем тоже не могу».

В августе, когда стукнуло Геннадию Филипову 60 лет, ходатайствовали всей деревней, чтобы паспорт выправили, а потом и пенсию оформили — 1200 рублей. Адрес в прописке Геннадий Филипов придумал сам: Вологодская область, Кирилловский район, Горицкий сельсовет, деревня Лимоново, дом 15.

«В ближайшей деревне 14 домов, я посчитал, стало быть, мой вагончик пятнадцатым будет, — разводит руками Геннадий, — приезжайте, кто хочет, всем я рад! Ведь главное в жизни, чтобы люди, которых встречаешь, тебе улыбались. Это выходит, что живешь не зря».

15 февраля 2007 г.
Общая газета.ru | Общество
http://www.og.ru/articles/2007/02/15/22267.shtml

Дата добавления: 2015-10-24