37 страница. ‑ Привез. В сумке лежит.

‑ Привез. В сумке лежит.

‑ А сумка где?

‑ В коридоре.

Наташа изогнула шею, выглядывая из комнаты и прикидывая расстояние. Лично ему вообще шевелиться не хотелось, очевидно, как и самой девушке. Она тяжко вздохнула, как будто лишившись чего‑то неимоверно важного.

‑ Завтра, вернее, сегодня посмотрю. Тём... ‑ нерешительно замялась она. ‑ Ты...все уладил?

Не нужно ей знать, каких сил и нервов ему стоила эта поездка. Но теперь он свободен. Окончательно. Все формальности улажены, деньги заплачены, ниточки порублены.

‑ Все уладил. Совсем.

Наташа с неимоверным облегчением выдохнула и обмякла, а Артем испытал такую сильную нежность и теплоту, что просто словами не передать. Знать, что кто‑то о тебе волнуется, что ты кому‑то нужен...вот так сильно. Не просто отдавать, а еще сторицей получать взамен...Он почти и не мечтал, что о нем будут так заботиться. Именно заботиться. И хотя он уже большой мальчик, подобная забота оказалась...приятной и невыносимо важной.

‑ Наташ, а поехали домой?

Девушка сразу поняла, о каком доме говорил Артем.

‑ Там же Димка.

‑ Димка там и не жил. Я, правда, надеялся, что ты передумаешь и переедешь, но...Мне даже спать негде.

‑ Я тебе тахту разберу, ‑ с готовностью предложила Наташа.

‑ А ты?

‑ А я тут, ‑ она рукой махнула в сторону многострадального дивана.

‑ Не‑е‑ет, так дело не пойдет, ‑ решительно прервал все возражения Артем, которому не улыбалось спать в одиночестве. ‑ Поехали домой.

‑ Не могу...мама утром приедет.

По виду, Наташа сама была уже не рада этому обстоятельству, но впервые она открыто заговорила о своей семье, не скрываясь и не сворачивая на другие темы.

‑ Мама?

‑ Мама.

‑ А во сколько? ‑ невинно поинтересовался Артем.

‑ Должна рано утром.

‑ Рано...тогда ладно.

‑ А спать ты где будешь?

Артем развернул девушку и прижался к ее припухшим и сладким губам.

‑ Кто сказал, что мы будем спать? ‑ он вложил в голос столько чувства, чтобы Куцова не сомневалась ‑ спать им действительно не придется.

Эпилог

2 года спустя

‑ И долго нам тут стоять? ‑ нервно стряхнув пепел с сигареты, поинтересовался Христенко. За последние пять минут он задавал этот вопрос в пятый раз. И с каждым разом тон голоса становился все более раздраженным. ‑ По‑моему, родить быстрее, чем покрестить, честное слово.

‑ Это по‑твоему, ‑ иронично усмехнулась Наташа. ‑ А вот женщины так не считают.

‑ Не придирайся к словам, а?

‑ Я не придираюсь. Просто что ты как маленький? Сейчас батюшка освободится, и мы пойдем.

‑ Он полчаса уже освобождается! ‑ рыкнул Артем.

‑ У тебя шило, что ли, в одном месте, я понять не могу? Даже Игорь молчит, а ты‑то!

‑ Игорь делом занят, ‑ Христенко головой мотнул в сторону Волкова, который с легкостью удерживал полуторагодовалую девочку и что‑то нашептывал малышке.

‑ И ты займись.

‑ Чем? ‑ Артем одарил ее жарким взглядом, от которого Нате сразу жарко стало. ‑ Тут церковь.

‑ Я не об этом говорила, ‑ она почувствовала, как вспыхнули щеки от смущения. ‑ Хватит тут меня в грех вгонять.

‑ Так мы вместе.

‑ Артем!

Артем поворчал, выругался еле слышно себе под нос и достал коммуникатор. Прошло еще минут пятнадцать. Коммуникатором Христенко уже наигрался, поэтому решил сходить к машине за чем‑то безумно важным. Наташа поверх ресниц за ним наблюдала с едва заметной довольной улыбкой.

До сих пор не верилось, что они вместе. Никто не верил, если честно. К удивлению и разочарованию Наташи Артем ее матери не понравился. Ольга была, мягко говоря, ошарашена и огорчена выбором дочери. Вполне возможно, тому способствовал сам Христенко, появившийся в то злополучное утро в комнате в одном полотенце, шокировав женщину.

А когда мама узнала, кто такой этот наглый парень, так вообще вся с лица спала. Она считала Христенко копией своего незадачливого мужа. А также, копией своего отца и прочих мужчин, окружавших ее всю жизнь. Не так Наташа представляла себе знакомство дорогих ей людей.

Христенко тоже отнесся к ее матери без особой теплоты, хотя не грубил и не иронизировал, хотя мог бы. Он был холодно‑вежлив и предупредителен. Вот таким и вышло первое знакомство. Когда Наташа пыталась поговорить с кем‑то из них, то натыкалась на неожиданный отпор.

‑ Я думала, что ты не захочешь повторять моих ошибок, дочь, ‑ с негодованием восклицала мама, неизменно фыркая и чуть ли не с отвращением вспоминая персону Христенко. ‑ Ты погляди на него ‑ это же обычный...Наташ, оно тебе надо? Он же тебе ничего, кроме боли, не принесет, как ты не понимаешь! Использует и выкинет, как ненужную вещь.

Артем же говорил совершенно другое и не в таком бескомпромиссном тоне, хотя главная мысль оставалась той же.

‑ Я не могу ее понять. И никогда не пойму. Как можно выставить из дома собственную дочь в выгоду какому‑то ублюдку, пусть даже и мужу, а потом приехать как ни в чем не бывало и делать вид, что все в порядке? И вести себя так, как будто ты ей что‑то должна!

Наташа между двух огней находилась. Вот с самого начала она ведь именно этого и боялась. Оба встали в позу, но что удивительно, именно Артем пытался идти хоть на какой‑то компромисс и вел себя более‑менее прилично. От матери Наташа была просто в шоке. Ольга всегда была милой, никому не перечила и вообще, таких, как ее мама всегда одуванчиками зовут. Не тут‑то было!

Она ругалась, награждала Артема такими эпитетами, что у самой Наты уши в трубочку сворачивались. Наташа не удивилась, если бы Христенко тогда просто‑напросто развернулся и хлопнул дверью. Не ушел, не хлопнул, стоял молча и сверху вниз мать разглядывал, снисходительно так, но без превосходства. Так на детей неразумных смотрят ‑ мол, что с них взять. В тот момент она только бросала озабоченные, взволнованные взгляды с одного на другого, не зная, к кому кидаться.

И мама, наверное, надеялась, что Наташа именно этого "наглого типа" выставит, тем более, когда он так по‑хамски себя ведет. Она же не выставила. Спокойный, уверенным тоном ‑ хотя внутри все сворачивалось от стыда неимоверного, и от злости с обидой, ‑ она сказала маме, что Артем останется здесь, вместе с ней. И никуда уходить он не будет.

В ту минуту, да и позже, Наташа и мысли не допускала, что совершает ошибку, отталкивая родного человека в угоду очередному увлечению. Мамины слова, кстати. В чем‑то верные, конечно, в конце концов, Оля действительно ее мама, родная, любимая и единственная. Подсознательно Ната чувствовала, что здесь уже не простое легкое увлечение. И воспринимала это как данность. Есть и есть ‑ и так будет. Но объяснить маме не могла, да та и слушать бы вряд ли стала.

Поняв, что дочь не собирается принимать никакого решения, Ольга обиженно сморщилась, наградила Нату осуждающим взглядом и ушла. Но не уехала из города. И пробыла в Питере еще месяц, что было совершенно странно, потому что она всегда старалась не отлучаться никуда, если Манченко находился дома.

В тот же день ‑ первого числа марта ‑ Наташа собрала все свои вещи и уехала к Артему. Только с учительницей бывшей связалась и сказала, что съезжает. И Наташа, решаясь на серьезный и вроде бы важный в жизни шаг, ничуть не чувствовала такого всего важного, помпезного и в корне меняющего жизнь. Настолько все казалось, естественным и правильным, что и удивляться было не с чего.

А дальше такая круговерть пошла, что иногда и спать они с Артемом не ложились. Его переезд в Питер, чего Ната совершенно не ожидала. Ее, признаться, страшили отношения на расстоянии, и она сама подумывала перебраться в Москву. А тут такой подарок ‑ лучшее, что ей вообще за всю жизнь дарили. А главное, искреннее и такое сильное, без слов обо все сказавшее.

Еще и Сафронов этот...Хотя Наташа почти не вспоминала о нем. Да что врать ‑ теперь совсем не вспоминала. Они с Артемом очень долго не говорили о Сафронове. И он молчал. И сама Наташа, у которой в груди все холодело, стоило вообще начать вспоминать те события. А уж тем более рассказывать о них. Близкому, родному человеку. Невозможно. И стыдно, и больно, и вспомнить страшно, что тогда она вполне на убийство была способна. И пошла бы, если бы что‑то внутренне тогда не удержало. А как рассказывать о таком ‑ всю душу, почерневшую, больную выворачивать. И тогда Наташа всерьез начала задумываться об анонимных встречах, где собираются женщины, в прошлом пережившие насилие. Никогда не думала о подобном ‑ а сколько лет‑то прошло! ‑ и на тебе.

И даже не столько для себя Наташа что‑то исправить хотела, сколько для Артема. Все равно напряженность была, ощущалась сильно, и Христенко не меньше ее мучился. А чего‑чего, но мучить Ната его не желала. Тем более, так.

Толчком для нее послужили новости о Сафронове. Новость для их города оказалась злободневной и нашумевшей. Много говорили, много писали, много узнавали. Об Артеме ни слова не было написано, слава Богу, хотя журналисты и прошерстили все прошлое Сафронова. Понятное дело, что процесс окончился не в пользу Андрея, которому дали приличный срок. А уж сообщение, что неизвестные сильно его избили, так что Сафронов заработал сотрясение мозга и множество переломов, стало просто бомбой.

Тогда Нату как переклинило. Сразу в памяти всплыл и задумчивый взгляд Артема, который все чаще на что‑то отвлекался и о чем‑то серьезном размышлял, и его сосредоточенность, когда дело касалось Сафронова. Наташа глухотой не страдала, поэтому улавливала, хоть и изредка, обрывки разговоров Димы и Артема. Сомневаться в том, чьих рук это дело, не приходилось.

‑ Ты зачем это делаешь? ‑ Артем в те дни постоянно на работе пропадал. Христенко решил открыть в Питере филиал своей фирмы, а так как все, что касалось лично его, Артем делал на совесть, то и за работой предпочитал следить лично. Ната тогда к нему вломилась, не обращая никакого внимания на суетившихся в коридоре людей, и кое‑как доплелась до письменного стола, за которым мужчина сидел. Руки разжались, и газета упала прямо на стол, так что листы разметались. Но читать ее никому не нужно было ‑ оба понимали, о чем Ната спрашивает. ‑ Зачем все это? Ты что, не понимаешь, что еще больше привлекаешь внимания?

‑ И что?

‑ И что?! Ты придуриваешься? Ты же сам сказал, что тебя больше ничего с "Армалом" не связывает, ‑ почти с каким‑то отчаяньем выкрикнула Наташа, которую уже потряхивать начало от всего, что вокруг происходит. Она забыть хотела, а все равно, все как страшный сон возвращалось. ‑ Сам ведь сказал! И зачем лишнее внимание привлекать?! Ты хоть понимаешь, что это риск? Он бы сел, тихо‑спокойно сел, и все! Через месяц про него забыли бы все. Выделился?!

Артем, до этого еще пытавшийся спокойно себя вести, громко выругался и со всей силы вдарил по столу, с которого сразу же полетели на пол какие‑то бумаги, ручки и другие мелочи. Наташа, вздрогнув, тупо поглядела на разлетевшиеся предметы. Глаза поднимать на Артема было попросту страшно.

‑ Скажи спасибо, что я его вообще не убил, ‑ процедил сквозь зубы Артем, и от него такая волна напряжения и злости исходила, что Куцова не знала куда деваться. Казалось, сделай хоть малейшее движение и Христенко кинется. ‑ Ты правда думаешь, что я слепой?

‑ Н‑нет.

‑ Я не слепой, Наташ, и не дурак. Ты думаешь, что я вообще ничего не понимаю?!

Она со всхлипом в себя воздух втянула и попятилась к двери, намереваясь сбежать. Уйти, спрятаться, сделать вид, что они ни о чем не говорили и она ничего не слышала. Артем ее сразу перехватил ‑ несильно, но настойчиво. Практически у самых дверей за локоть поймал и удержал около себя.

Тогда Наташа так ничего и не сказала ему ‑ только плакала навзрыд. Наверное, весь офис слышал, хотя Христенко и прижимал ее к себе сильно‑сильно, чтобы заглушить рыдания. По голове гладил, обнимал, успокаивал и все просил не плакать. Сам завелся, потемнел весь лицом, а в руках столько силы ощущалось, что Наташа не удивилась, если бы Артем сорвался куда‑нибудь.

И домой когда приехали, он все рядом с ней был. И только когда она уснула (ну, наверное, Христенко так думал), мужчина позволил вылиться своей ярости. А Наташа лежала на мокрой подушке и судорожно глотала слезы.

Это самое тяжелое время в их отношениях было. Ната все боялась почувствовать или увидеть в Артеме отвращение и жалость. И неизвестно, чего из двух она боялась сильнее. Отдалялась от Христенко, старалась на расстоянии держаться, чтобы не впускать в душу еще глубже.

‑ Иди сюда, ‑ не выдержав как‑то, Артем рывком встал из‑за стола, подошел к окну, руки на груди скрещивая. ‑ Наташ.

‑ Что такое?

‑ Иди сюда. Я тебя не съем, ‑ весь вид его выдавал усталость. Мало того, что он в последнее время до ночи на работе был, так еще эта неразбериха. Наташа стала уже думать, что уйти было бы не таким уж плохим выходом. Во всяком случае, для Артема. Подошла и встала по правую руку. ‑ Вот видишь ‑ не съел.

‑ Что‑то случилось?

Христенко неожиданно руку протянул, пододвигая ее к себе, и поставил перед собой. Наташа, зажатая между твердым теплым телом и подоконником, не могла ни шевельнуться, ни отвернуться.

‑ Посмотри на меня, ‑ шепнул Артем. ‑ Пожалуйста.

‑ Смотрю, ‑ выдохнула Наташа, а у самой глаза слезами наливались.

Девушка часто‑часто заморгала.

‑ Чего ты боишься? Посмотри на меня, ‑ Христенко ее приподнял, так что пришлось на носочки встать, и слегка встряхнул. ‑ Я никогда не стану тебя осуждать. Ты такая же, как и была. И останешься для меня такой же. Наташкой Куцовой. Слышишь меня? ‑ она молча кивнула, а сама тряслась от дикого озноба и облегчения. Как, оказывается, было важно знать, просто знать, что ты нужен. Такой, какой есть нужен, со всеми тараканами и проблемами. И нужен не просто как домашняя зверушка, недостойная хозяина, а как человек. Как равный. ‑ Я никогда не буду тебя жалеть.

‑ Артем, прошу тебя...

‑ Ты у меня сильная. Очень‑очень сильная, ‑ пробормотал он, кладя подбородок ей на макушку и заставляя уткнуться в шею. ‑ Слышишь, да? И красивая. И маленькая такая. Я не уйду, Наташ. Хватит себя и меня мучить. Мы справимся. Мы со всем справимся, правда?

Он обхватил ее за щеки и пристально вглядывался в заплаканное, наверняка страшно покрасневшее лицо. И поцеловал, крепко, как будто стараясь всю боль и проблемы на себя перетянуть.

А потом Наташа какими‑то окольными, странными путями разыскала ту женщину, с которой разговаривала после случившегося. Оказалось, что та дама открыла свой реабилитационный центр, вполне успешный и процветающий, где каждому пациенту индивидуально подбирали методики и подходы.

Артем прошел весь курс реабилитации вместе с ней, начиная с самого первого посещения. Это было обычное знакомство, не более, женщина у Наты спрашивала, на кого та училась, как закончила, где работает. Про Артема ни одного вопроса не задала, как будто его присутствие само собой разумеющееся.

Первые, начальные сеансы оказались сложными для них обоих. Наташе нужно было преодолеть ту грань, переступить ее, чтобы наконец‑то рассказать, вспомнить все. А как вспомнить, если Артем рядом сидит? Куцова никак расслабить не могла, все запиналась, а если и начинала говорить, то быстро замолкала.

Психолог пыталась уговорить Артема, как‑то на него повлиять и дать понять, что его присутствие мешает. Но Христенко лучше Наташи знал ее саму. Поэтому не ушел ‑ остался. Решили пересадить его в дальнее кресло, стоявшее в углу кабинета, так что создавалось впечатление, будто Ната один на один с врачом.

Смогла. Рассказала. Не сразу, но выговорилась. Самым тяжелым оказалось вспоминать мысли и чувства, которые тогда ее обуревали. И тяжко вспоминать, как всерьез раздумывала о том, чтобы отомстить. Не просто отомстить ‑ убить, в клочья растерзать.

Потом уже Артем сидел рядом, обнимал, за руку держал, даже помогал по мере возможности. И ни разу ее не бросил, сославшись на какие‑нибудь дела или еще что‑то. Ни разу.

Артему, взвалившему на плечи еще и ее проблемы, вдвойне тяжелее и сложнее приходилось. Он злился, срывался постоянно ‑ не на нее, а на остальных, ‑ курить стал больше. Часто случалось, что по ночам он не спал, только курил на кухне и думал о чем‑то своем. Хотя понятно, о чем.

Однажды Ната просто не выдержала. Зашла, свет включила, отчего они оба поморщились, и протопала к плите. Чайник поставила, а после к столу подошла. Аккуратно забрала тлеющую сигарету, затушила ее, а пепельницу подальше отставила.

‑ Ты чего творишь? ‑ возмутился Христенко. ‑ Три ночи, Нат. Иди спать, а?

Наташа отвечать не стала, а молча села к Артему на колени и обняла. Он сначала замер, не до конца понимая, что ей нужно, а потом также нерешительно обнял.

‑ Ну чего ты?

‑ Я ничего. И ты ничего. Хватит себя уже изводить, Артем.

Он с досадой выдохнул ей в волосы, а рука на спине в кулак сжалась.

‑ Причем тут...

‑ Господи, Тём, ты сам мне говорил, что надо оставить все в прошлом. И жить дальше. Не злись, я очень тебя прошу. Я боюсь за тебя. Клянусь, я так за тебя боюсь, как ни за кого не боялась, ‑ жарко зашептала Наташа, стараясь вытолкнуть из себя слова как можно быстрее, пока Артем не перебил ее. ‑ Ты мне нужен. Очень сильно нужен.

‑ Я до сих пор жалею о том, что не убил эту собаку. Если бы я тогда знал все, я бы... ‑ Артем тяжело, шумно задышал, обхватывая ее за талию и вжимая в себя. Как будто она куда‑то уйдет. ‑ Я не хотел, чтобы ты через...прошла через это.

‑ Мы не сможем с тобой исправить то, что с нами было, ‑ рассудительно заметила Ната, пытаясь успокоить и достучаться до мужчины. ‑ Мы с тобой такие, какие стали. Надо перешагнуть через прошлое. Ради этого мы с тобой и ходим на эти чертовы встречи, которые меня жутко раздражают и бесят.

‑ Хорошая мы парочка, правда? ‑ Артем слабо улыбнулся. И пусть улыбка выглядела не совсем естественной, но хоть что‑то.

‑ Не знаю, но друг друга точно стоим.

Гнетущая атмосфера немного разрядилась. Физически стало легче дышать. И проще. Рассмеялись тихо, интимно, заглядывая друг другу в глаза и ощущая легкость, которой давно не чувствовали. Как будто второе дыхание открылось.

И не верилось, что с тех пор столько времени прошло. А ниточка, особая связь доверия между ними существует и сейчас, крепчая изо дня в день.

‑ Ну что, когда уже?

‑ Сейчас. Ты вовремя пришел, ‑ Ната чмокнула его в холодную щеку и обняла за талию. ‑ Все готово. Как раз и Олег приехал.

Артем кивнул отрывисто, приняв к сведению, и, взял ее за руку. Олег как раз в этот момент из‑за поворота вышел, увидев их, замер как вкопанный, но все‑таки подошел.

‑ Привет, Наташ, ‑ он тепло мне улыбнулся и поцеловал в щеку. Артем все также держал ее за руку. ‑ Артем.

Они друг другу руки пожали, и Олег посторонился, пропуская нас вперед.

За прошедшее время Артем стал...терпимее, что ли. Во всяком случае, волны обжигающей ненависти от него уже не исходило. Но Ната могла без ложной скромности заявить ‑ это исключительно ее заслуга. Хоть она и зарекалась не лезть в их отношения, волей‑неволей все равно вмешивалась. Не могла оставаться в стороне, к тому же и Олег ей не совсем чужой незнакомый человек.

Вся процедура крещения длилась не очень долго. Но Ната, несмотря ни на что, сильно волновалась. Кирилла она не крестила, так что Вера ‑ единственная крестница получается. Руки тряслись, а сама Наташа все время на Артема оглядывалась, чтобы удостоверится, что все идет правильно. Он едва заметно кивал, и изредка по губам проскальзывала легкая улыбка.

Наташа еще Алене помогала Веру одеть, а потом и на ручки взяла и с ней на улицу вышла, где ее Артем ждал.

‑ Ну вот, мы все, ‑ Ната малышке подмигнула и подбросила ее на руках. Вера звонко засмеялась и крепко обняла ее за шею. ‑ Подождем Алену с Игорем и поедем.

Артем странно ее разглядывал, пытливо слишком, так что Ната через минуту не выдержала и, изогнув бровь, поинтересовалась:

‑ Что?

‑ Что?

‑ Ты почему на меня так смотришь?

‑ Как?

‑ Странно очень.

Христенко головой мотнул и поцеловал ее в кончик носа.

‑ Не бери в голову. Просто задумался.

Игорь и Лёна вышли, довольные, смеялись над чем‑то, и подруга поспешила Верку побыстрее на руки взять. Под ногами сразу Костик заметался, дергая Игоря за рукав и что‑то отчаянно выпрашивая.

‑ Можно, пап?

‑ Кость, какая разница? У него она почти такая же, как и у нас.

‑ Нет, ‑ мальчик нижнюю губу выпятил. ‑ У него больше. И красивше.

‑ Красивее, Кость, ‑ поправила Лёна.

‑ Пап!

‑ Спрашивай сам, ‑ Игорь глаза закатил и на Артема насмешливо глянул. ‑ Христенко, к тебе делегация.

Артем брови поднял, глядя на то, как Костя приближается и начинает нерешительно переминаться с ноги на ногу.

‑ Ты чего?

‑ Дядя Тём, а вы же сейчас к нам на праздник, да?

‑ Ну да, ‑ осторожно протянул Артем, в поисках поддержки оглядываясь на Нату, но та только ехидно улыбалась, забавляясь его замешательством. ‑ А что такое?

‑ А можно я с вами поеду? На вашей машине. Я тихо‑тихо буду, ‑ пообещал мальчик, не замечая, как взрослые улыбались украдкой. Даже Олег, стоявший ото всех в стороне, не сдержал усмешку. ‑ Можно?

‑ Можно, конечно, ‑ Артем кинул взгляд на Волкова, как бы спрашивая разрешения. Игорь кивнул и направился к своей машине. ‑ Залезай.

‑ Спасибо, дядь Тём! ‑ Костик кинулся обниматься, совершенно неожиданно, поэтому Христенко даже покачнулся, но тоже обнял мальчика. ‑ Так что, идем?

Артем неожиданно ей ключи отдал, а сам направился в сторону церкви.

‑ Нат, вы идите, а я сейчас приду.

‑ Ты куда?

‑ Да мне надо кое‑что, ‑ расплывчато ответил мужчина. ‑ Я сейчас.

Наташа только озадаченно поглядела ему вслед, правда, недолго ‑ Костя ее уже тащил к машине.

‑ Лён, мы попозже подъедем, ладно? ‑ предупредила подругу девушка, открывая перед Костей заднюю дверь. ‑ Артем сейчас отошел.

Лёна кивнула.

‑ Хорошо. Мы вас ждать будем тогда там.

Артема не было долго. Костик уже успел всю машину облазить, на широком заднем сиденье попрыгать и теперь смотрел телевизор, вмонтированный в спинку кресла. Наташа даже волноваться начала.

‑ Тебя только за смертью посылать.

‑ Я быстро сходил.

‑ А зачем ты возвращался? ‑ полюбопытствовала Наташа. Без задней мысли, просто так спросила, но после загадочного взгляда Христенко напряглась и выпрямилась, разворачиваясь к Артему лицом. ‑ Что? И только не говори мне, что ты задумался!

Артем заерзал, по сторонам оглядываться начал и вообще нервничал.

‑ Я с батюшкой разговаривал.

‑ Только не говори мне, что...

‑ Да не ругался я с ним. Просто... ‑ он в затылке почесал и глубоко вздохнул. ‑ Давай обвенчаемся?

‑ Обвенчаемся? ‑ Наташа только растерянно моргнула, совершенно забыв о ребенке на заднем сиденье. ‑ В смысле...обвенчаемся?

‑ Да. Ты не хочешь?

‑ Да нет. Хочу...наверное. Но мы же и так женаты.

‑ И что? Это штамп обычный, а то венчание.

Наташа неожиданно тепло и ярко улыбнулась, притягивая Артема для поцелуя, в который все свои чувства вкладывала.

‑ Хочешь ‑ обвенчаемся.

Артем прислонился лбом к ее лбу и носом потерся.

‑ Хочу.

‑ Значит, будем венчаться.

‑ Поехали уже, хватит вам! ‑ раздался позади них недовольный голос Костика, которому надоело смотреть мультики, а смотреть на них с Артемом ему просто не нравилось. ‑ Мы же опоздаем!

‑ Не опоздаем, ‑ уверенно заверил Христенко, заводя мотор. ‑ Даже раньше приедем.

‑ Люблю тебя, ‑ прошептала Наташа перед тем, как откинуться на спинку сиденья. И всю дорогу сияла довольной улыбкой, искоса поглядывая на мужа. И когда приехали (действительно раньше!) Артем ей помешал выйти. Притянул к себе на колени и проник теплыми руками под шубку, безошибочно находя сбоку платья молнию.

‑ И я тебя, ‑ а потом довольно прищурился, как сытый кот, и с явным удовольствием и гордостью добавил: ‑ Жена.

Дата добавления: 2015-10-24