Глава 61. Побочные эффекты.

Часто предполагалось или даже утверждалось, что Майкл Джексон был наркоманом. Я уверен, – он им не был. Когда мы обсуждали деловые вопросы или вели личные беседы, он вне всяких сомнений производил на меня впечатление, что далек от мыслей о наркотиках или чем-то подобном, ему просто не нужно было такое.

Известно, что после ожога головы, который произошел с ним в 1984 году на съемках рекламного ролика Pepsi из-за преждевременно воспламенившейся пиротехники, ему были назначены обезболивающие. Когда позднее боль время от времени возвращалась, он снова принимал обезболивающее. Майкл нанимал врачей, которые круглосуточно заботились о нем и стоили больших денег. В последние годы жизни, когда его все чаще мучили бессонница и беспокойство, он начал спрашивать также о снотворных, о транквилизаторах, которые на пару часов давали ему покой. Он жаждал сна и отдыха. Возможно, после всего, что должен был пережить, он хотел забыться немного. Он хотел покоя, но без потери контроля над своим телом. Тем не менее, всегда были врачи, которые сразу оказывались тут как тут, если речь шла о том, чтобы дать Майклу какое-нибудь лекарство. Случалось, что они предлагали ему новое средство, которое будто бы было выпущено совсем недавно, которое было очень эффективным и пойдет ему на пользу – и которое, разумеется, должно было оплачиваться отдельно.

Во время перелета из ЛА в Берлин на церемонию награждения Бэмби мы все спали в первом классе Боинга 747 – Майкл, дети, Грейс и я – а также сопровождавший Майкла врач. Состояние здоровья Майкла было хорошим, и мы с Грейс знали, что он ни в коем случае не нуждался в лекарствах от какого-либо врача, потому мы оба легли спать в салоне самолета так, чтобы сидевший неподалеку врач должен был пройти мимо нас, чтобы добраться до Майкла. Несмотря на это, он попытался так сделать, я пробудился от полусна и отправил его назад на свое место. Майкл его не звал.

В другой раз я уже попрощался с Майклом в Хилтоне в Беверли-Хиллз. Но затем мне нужно было вернуться в отель, куда я снова приехал где-то 45 минут спустя. Я знал, что Майкл никуда не ушел, и несколько раз постучал нашим тайным стуком в дверь его номера. Но, вопреки ожиданиям, он не открыл. Под дверным проемом я заметил мелькающую тень человека, который двигался по комнате, и тут же громко крикнул, что мне должны открыть, иначе номер откроют телохранители. Впустивший меня человек оказался врачом Майкла. Сам Майкл лежал в кровати в спальне, полностью апатичный, и я начал спорить с врачом, так как мне казалось совершенно излишним давать Майклу снотворное.

Когда в ноябре 2003 полиция обыскивала ранчо Неверленд, были показаны и съемки о запасах медикаментов, но ими удивительным образом никто, казалось, не заинтересовался. Мне бы хотелось, чтобы хотя бы один из должностных лиц осмотрел все это подробнее, не для того, чтобы обвинить Майкла еще и в злоупотреблении лекарствами, а чтобы проконтролировать лечащего врача.

В качестве хорошего врача мне вспоминается лишь доктор Алекси из Лас-Вегаса. Прежде всего, он лечил детей при простудах и других, более обычных жалобах. Кроме того, в общении он был спокойным и объективным, а также компетентным человеком, и при случае я мог поговорить с ним и о Майкле. Он советовал проявлять осторожность и умеренность в приеме лекарств, и у меня сложилось впечатление, что у него тоже вызывали подозрения личные врачи Майкла. Поэтому во время моей работы с Майклом мы постоянно пытались держать врачей на некотором расстоянии от него, и внушали ему самому не позволять сразу навязывать все то, что они расхваливали ему как новые чудодейственные средства.

«Я убежден в том, что, когда Майкл расстался с Вами, он подписал свой смертный приговор», – как-то написал мне Алекси по электронной почте. Несомненно, это сказано с преувеличением, но, по крайней мере в течение лет, когда мы работали над проектом MJ Universe, у меня было чувство, что Майкл едва ли принимает наркотики, потому что они просто не были ему нужны.

Глава 62. Конец.

Прежде я ничего не слышал о лечащем враче, который присутствовал в особняке Майкла при его кончине, докторе Конраде Мюррее. Позже я смог разузнать, что его предоставили AEG Live, организаторы тура This Is It, которые – при подготовке фильма This Is It – вновь поддерживали связь с Sony. Также сохранялась прямая и беспрерывная информационная связь между приближенными к Майклу и до уровня AEG Live и Sony. Джон Бранка тоже объявился снова.

В четверг, 25 июня 2009 года доктор Конрад Мюррей дал Майклу в его особняке в ЛА несколько лекарств, среди которых были валиум и анестетик пропофол. В то время, когда Майкл впал в кому, и произошла остановка сердца, Мюррей был занят продолжительными разговорами по телефону за пределами комнаты, а когда он уже слишком поздно начал реанимационные мероприятия – как следует из реконструкции событий, – это делалось совершенно непрофессионально. Массаж сердца производился на постели (причем ребра пациента оказались сломанными) вместо твердой поверхности – например, на полу. Санитары реанимации, которых следовало вызвать намного раньше, доставили его в медицинский центр UCLA Лос-Анджелеса, где в 14.26 по местному времени о его смерти было объявлено официально. Во время допроса Мюррей сообщил, что Майкл перестал дышать приблизительно в 11 часов. Позднее при расследовании переговоров по мобильному телефону Мюррея были определены различные телефонные разговоры, о которых он ничего не сказал на первом допросе. Семь месяцев спустя Мюррею было предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве. После сообщений в СМИ об издании этой книги дело еще находилось на рассмотрении в суде против доктора Мюррея, обвиняемого прокурором в том, что эти «неоднократные некомпетентные и неумелые действия привели к смерти Майкла Джексона». При этом в защиту доктора Мюррея высказывалось, что Майклу без ведома его врача потребовалось принять еще успокоительных, чье взаимодействие привело затем, к несчастью, к кончине. Позднее Ла Тойя высказалась о враче, что он был лишь «козлом отпущения» для других, на заднем плане, к которым нужно присмотреться поближе.

Принадлежащая Майклу половина каталога Sony/ATV находится сейчас – вместе со многими другими составляющими наследия Майкла, прежде всего бесчисленными авторскими правами, каталогом MiJac и именным брендом – в собственности управления наследием, Эстейтом Майкла Джексона в Нью-Йорке, при участии в управлении Джона Бранки. Этот Эстейт назначен в соответствии с последней волей Майкла, его завещанием. Но не вызывает ли это завещание каких-либо сомнений? К примеру, доктор Арнольд Кляйн, бывший пластический хирург Майкла, объясняет, что ему бросается в глаза, что в завещании ошибочно записаны имена детей Майкла, и под подписью Майкла в качестве места указан ЛА, в то время как в день подписания он был в Нью-Йорке. Я лично также могу подтвердить, что в указанный день получил звонок от Майкла из Нью-Йорка. Что-то здесь выглядит не так. У меня было странное чувство.

Данное письмо подтверждает, что Майкл звонил мне в день предполагаемого подписания завещания из отеля Garden City в Нью-Йорке. Соответственно, 7 июля он не мог быть в ЛА.

К тому же, доктор Кляйн задается вопросом, который, правда, тоже не является бесспорным, почему Майкл выбрал Джона Бранку, к которому чувствовал расположение не больше, чем к Sony, и должен был поставить подпись, если он был в трезвом уме, то есть, мог быть совершенно одурманен лекарствами. В последние недели жизни Майкл уже не был самим собой. Также доктор Кляйн не забыл указать, что Джон Бранка и Говард Вайцман (также из Эстейта Майкла Джексон) при подготовке тура This Is It находились в контакте с AEG Live и Рэнди Филиппсом, которые предоставили врача, доктора Мюррея, для круглосуточного наблюдения с вознаграждением в 150 000 долларов в месяц. Было ли это захватом контроля, словно в детективе, как утверждает доктор Кляйн? Мне кажется по меньшей мере странным, что Бранка, который совершенно официально был уволен Майклом – с помощью письма, которое есть у меня, – и, вероятно, как это принято обычно, должен был передать все документы бывшим партнерам по бизнесу, сейчас снова выступил с завещанием.

Все началось с Томми Моттолы, главы Sony в США, от которого Майкл хотел отдалиться, затем он уволил Джона Бранку и остальных; следом был фильм Башира, который не только по моему мнению имел решающее значение для «компании уничтожения» Майкла. В Интернете есть сайты о тайных заговорах, которые уверяют, что брат Башира раньше был водителем Моттолы. Тем не менее, тут не приводятся ни доказательства, ни опровержения от участников событий.

Глава 63. Неверленд. Последний раз.

Прошел почти год после смерти Майкла, и в начале лета 2010 года я полетел в США, чтобы еще раз посетить Неверленд. Майк, бывший начальник охраны Майкла, который с тех пор работал в полиции, помог мне попасть на территорию. Маркус Ланц, немецкий тележурналист и ведущий, сопровождал меня с небольшой съемочной группой. Был прекрасный солнечный день. Я заметил, что многие аттракционы выглядят потрепанными; их давно и выгодно продали. Жилой дом был пуст, и сквозь пыльные, затянутые паутиной окна можно было увидеть, что мебель полностью убрана.

Садовник поливал некоторые растения, но кругом господствовали сорняки. Двое или трое секьюрити со скучающими минами стояли недалеко друг от друга, охраняя пришедшее в упадок поместье. На ум приходила какая-нибудь развалившаяся империя, как затонувшая Атлантида. Я был убит горем и чуть не расплакался, когда увидел дерево, которое Майкл посадил в честь основания нашего канадского проекта CineGroupe.

На какое-то мгновение мне показалось, что я все еще слышу в жарком полуденном воздухе, как Майкл зовет меня, слышу смех детей и гостей ранчо, трубные возгласы слонов и отдаленный шум моторов квадроциклов. Но теперь это действительно была всего лишь мечта.

Дата добавления: 2015-10-24