В последний день

Петра: У меня вопрос по поводу моей расстановки. Меня совершенно сбило с толку то, что Габриэла в моей позиции совершенно не чувствовала претензии на обладание мной со стороны матери, которая постоянно присутствует у моей матери. А еще я поняла, что плохо умею брать, Рюдигер потом мне еще раз об этом сказал. (Она пускается в длинные рассуждения о том, что ее непринятие связано с притязанием матери на обладание ею и как она сидит между двумя стульями.)

Б. X.: Был когда-то такой Милтон Эриксон. Как-то раз пришел к нему один флейтист. У него так распухла губа, что он больше не мог играть на флейте. В оркестре, где он работал, появился новый дирижер, который требовал, чтобы флейтист играл пьесу каким-то определенным образом, но флейтист отказывался: «Так я играть не буду». На что дирижер сказал: «Don’t give me a lip» (Не криви мне тут рот). После чего у флейтиста распухла губа, так что он больше вообще не мог играть.

Так вот, он пришел к Милтону Эриксону, тот посмотрел на него и понял, что мужчина невосприимчив к терапии и что ничего тут не поделаешь. Но велел ему приходить раз в неделю и позволял немного поворчать обо всем, что его не устраивало, например, что «картина висит криво». Эриксон был очень терпеливым терапевтом. Через девять месяцев пациент впервые упомянул своего отца, и тогда Эриксон дал ему одно задание. В то время флейтист все еще жил с отцом, а тот был родом с Сицилии, такой настоящий патриарх. Он прекрасно заботился о семье, но дети постоянно должны были обо всем перед ним отчитываться.

Однажды у этого мужчины появилась подруга, но она не устроила отца, и он с ней расстался. Так вот, получив задание, он отправился домой и стал ждать, когда вернется отец. Наконец, он услышал, как отец входит в дом, и у него задрожали колени. Отец спросил: «Ну, сын мой, и чем ты сегодня занимался?» Тогда сын собрал все свое мужество в кулак и ответил: «Отец, я тебе не скажу. Я уже взрослый. И если у меня когда-нибудь снова появится подруга, я тебе об этом тоже не скажу, и скоро я отсюда перееду». Тогда отец твердым шагом подошел к сыну, встал перед ним, протянул ему руку и сказал: «Сын мой, я действительно этого не заметил» (всеобщее веселье).

Петра: Все это мило, но у меня тем не менее есть еще один вопрос.

Б. X.: Нет, нет, больше никаких вопросов. Сейчас не надо!

Позже

Петра: Мне по-настоящему хорошо. Во мне такое теплое и живое чувство, которому я бы хотела дать подействовать. Сегодня ночью я ощутила огромную благодарность за то, что все так получилось.

Меня немного смутил твой пример по поводу ненависти. Я слышала, что, когда отец последний раз был в отпуске, мой брат рявкнул: «Можешь отправляться обратно в Россию и там остаться».

Б. X.: Твой брат произнес то, что думала мать. Трехлетний ребенок такого не скажет. Это опять послание не по адресу в системе, запрещенная фраза, которая находит выход у самого слабого.

Дата добавления: 2015-10-24