Молотый шафран

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Открыв глаза, я минут пять залипал на зелёные шторки. В комнате был полумрак, но уже не ночь точно. Вспомнив, где я и как здесь оказался, я закрыл глаза. По телу расплывалась нега, оно было ещё сонное, но заснуть я уже не смог и просто лежал на боку, размышляя о камбале. Мне просто приснилось море, и я плавал под водой, там было очень много рыбы. Камбала такая странная рыба и мне захотелось её нарисовать, но это потом.

Из мыслей меня вырвало слабое шевеление за спиной. Всё бы ничего, но тут Фрэнк положил мне руку на бок. Я напрягся. Он видимо во сне решил пообниматься с кем-нибудь. Бок это такая чувствительная вещь, вроде щекотно его трогать, но в то же время страшно приятно. Даже через одежду я почувствовал его горячую ладонь. Фрэнк, проснись же.

Рука плавно скользнула мне на живот, я даже воздухом поперхнулся. Надо разбудить его, но я не могу заставить себя даже глаза открыть. Я замер весь, а пальцы Фрэнка поползли вверх. О моя пижама, о мой живот. Снова шипучка. У меня везде забегали мурашки, не просто мурашки, а какие-то огромные мураши, размером с мой кулак. Мне в затылок ткнулись, похоже, носом. И ПРИЖАЛИСЬ К ЗАДНИЦЕ. И не просто прижались. Кое у кого стояк. И Фрэнк промурлыкал так тихо «Джамия» куда-то мне в волосы. А мне по спине словно граблями прошлись. Бежать и спасаться.

Рука Фрэнка всё-таки доползла мне до груди и я как-то нервно всхлипнул. Он ойкнул, отдёргивая руку от моих воображаемых грудей, а я попросту скатился на пол, выскользнув из-под одеяла. Ох, хорошо, что моя пижама такая просторная, а то у меня, кажется, тоже от всего этого всё встало. Не каждый день меня так гладят и ПРИЖИМАЮТСЯ, да ещё те, к кому я неравнодушен.

Фрэнк смотрел на меня с таким испуганным лицом. А что на лице у меня, я даже представить боюсь. Целый винегрет эмоций.

- Джи, ох, Джи, прости, - он так затараторил, весь в одеяло замотался, а я лежу плашмя на полу и таращусь на него. Что он там хочет спрятать? - я не хотел, ты не подумай… То есть… Я перепутал и…

- Фрэнк, всё нормально, - я старался успокоиться, но на меня как накатит. Целый шквал всего. Я испугался и занервничал, но в то же время это было так приятно. Что мне теперь делать, я весь возбудился, да и сердце не успокоится никак.

Фрэнк выглядел таким сконфуженным и растерянным. Раскраснелся, глаза блестят. Кажется, он думает, что подорвал моё доверие. Но это не так. Так, нужно его успокоить. Он же не привык неосознанно приставать к парням. Я заполз обратно на диван и сел рядом, лицом к нему и хотел было подтянуть коленки к подбородку. Но стояк не особо располагал к такого рода посиделкам и я просто сел по-турецки.

- Нет, честно, всё в порядке, - правда, у меня руки ещё слегка подрагивают, но не в этом суть. Я ободряюще ему улыбнулся. Даже не знаю, кто больше испугался всей этой ситуации – он или я. И как он вообще увидел в моём гнезде на голове аккуратную прическу Джамии? Или по утрам у неё такой же кипиш на голове?

Он неуверенно улыбнулся в ответ и у него так рот скривился, словно его кто-то за пирсинг потянул.

- Эй, Фрэнк, ну ты чего? – я склонился к его лицу, а потом протянул руку к его боку.

- Не-не-не, только не щекочи, - он уже по-нормальному улыбнулся и совсем успокоился.

- Я пока к себе пойду, - я развернулся и поставил ноги на пол, Фрэнк только лишь кивнул.

Слегка переломный момент. Я словно гонг, в который со всей дури ударили колотушкой. Всё вибрирует и гудит. Быть просто другом тяжело, особенно когда друг так близко и когда он тебя возбуждает. Когда он ГЛАДИТ тебя. Он конечно вряд ли ещё раз так обознается, но кто знает, какие ещё ситуации возникнут. Без всех этих чувств было бы куда проще. Всё, покрашу волосы. И подстригусь.

Я вцепился руками в раковину и сверлил своё отражение в зеркале. Во рту я зажал щётку, и белая пена уже стекала по подбородку. Я опять задумался и слюни пускаю. Нужно попить кофе и взбодриться. Хотя я итак на взводе. И душ не помог. Воздержание в течение двадцати трёх с лишним лет - это вам не шутки.

Натянув лишь трусы и безразмерную сине-жёлтую толстовку, прихватив на кухне кофе, я решил порисовать, дабы отвлечь свои мысли. Стояк уходи, заклинаю тебя. Буду рисовать камбалу и морских ежей до тех пор, пока ты не позволишь мне нормально надеть джинсы. А потом схожу в парикмахерскую.

Pov Frank

Утро началось отлично. Горло почти не болело, и в голове стояла тишина, словно я здоров. Я потянулся и узрел слева от себя чёрную макушку, торчащую из-под одеяла.

Вот вам совет: никогда ничего не делайте спросонья. Иначе в итоге вы спалите свою квартиру, окажетесь в рабстве где-нибудь в Афганистане или вообще будете лапать своего друга. Не просто друга, а друга, который боится телесного контакта.

С тех пор как он вышел за дверь, я назвал себя кретином тринадцать раз. Я считал. Он только перестал меня бояться, а я так его напугал. Он сказал, что всё хорошо, что если так и есть? Я, конечно, хотел вывести его из этого, чтобы он перестал шугаться прохожих, чтобы мог спокойно пожать человеку руку. Но не такими же методами. Да какой это вообще метод? Я чуть всё не испортил. Кретин. Четырнадцатый раз.

Этим же утром мною было совершенно необычное открытие. Казалось бы, осознание факта, что я лезу не к своей девушке, а к парню, должно было остудить мой пыл, но нет. Будто что-то щёлкнуло внутри. Переключатель? Нет, просто мой ржавый мозг выдал тайну Вселенной. Обниматься с парнями так же приятно как с девушками. Они точно такие же тёплые.

Могу ли я теперь смело поставить галочку напротив слова «бисексуальность»? Что-то я не уверен, что мне нравятся парни. Я представил себе красавчика из рекламы нижнего белья, этакого Аполлона с накаченным торсом и обязательно со щетиной. Лицо само скривилось. Если бы такой принц полез ко мне целоваться, я бы врезал ему промеж ног. Нет, мне определённо не нравятся парни.

Тут на месте рекламного парня я представил Джерарда. Не сказал бы, что он очень мужественный. Конечно он парень, но черты лица у него такие… Если нарядить его в женскую одежду, то вполне можно перепутать с девчонкой. Он красивый, но своей особой красотой, не очевидной. Не глянцевой и попсовой.

Да, его бы я поцеловал в ответ и вряд ли испытал отвращение. Ставим галочку?

Pov Gerard

Я сходил к парикмахеру. Да-да, мой стояк соизволил отпустить меня на улицу. Я увлёкся детальной прорисовкой подводного мира и не заметил, как прошёл целый час. И в трусах всё пришло в норму.

Честно признаюсь, подстригаться не очень приятно. Девушка-парикмахер болтала просто без конца, и чуть не отстригла мне ухо. И она трогала мою голову. Та штука, которой мне высветлили волосы, жутко пахла и щипала кожу. Я так вжимался в кресло, словно меня сейчас запустят на МКС. Я выдержал это испытание. Это маленькая победа. Но в следующий раз пусть Фрэнк меня стрижет.

И цвет волос… Противоположный моему прежнему. Он яркий и солнечный. Я бы сказал, что это молотый шафран. Может и я стану позитивней, под стать ему. Вампир без чёрных волос, я уже так далёк от классики. И как я голоден. Кроме кофе ещё утром, я так ничего и не съел. Я бы выпил кровь из вон того парня, который топчется около своей машины. Шутки шутками, но из меня плохой бы вышел вампир, слишком хорошо я знаю, каково это, когда причиняют боль. Я никудышный вампир. Вампир-вегетарианец.

И вот я стою перед дверью Фрэнка. Раза три я поднимал руку, чтобы постучать, но вновь её опускал. Да, мне было опять неловко. Всё этот переломный момент. И я всё ещё не знаю что делать. Я уверен – дальше будет сложнее и хуже. Я мог бы развернуться и уйти, и больше не входить в эту дверь. Сказать, что не хочу с ним общаться. Только чтобы не быть к нему так близко и не испытывать этого влечения, духовного и физического. Если бы можно было убрать второе… Но потребность во Фрэнке слишком сильна. Я уже не могу остановиться. Это то же самое, что замедлить своё падение. То есть, нереально. Я падаю, это эйфория падения. Это приятно, хоть внутренности и сковывает страхом, приятно. И я глазом не успею моргнуть, как разобьюсь. Это неизбежно. Но его присутствие это единственное, что заставляет забыть о боли.

Рука вновь поднялась и я постучал. По ту сторону послышались шаги. Фрэнк распахивает дверь, поднимает глаза и застывает, словно у меня не волосы, а змеи. Как у Медузы Горгоны.

- Привет, – он с любопытством разглядывает мою голову. В руках кружка с кофе, и он волосы помыл. У него кофта такая полосатая. Чёрно-белая полосочка. Как-то тяжело внутри, словно гирю проглотил. Он отошёл вглубь. Словно ничего и не было. Так проще.

- Привет, - я пошёл за ним на кухню и присел на табурет. Он налил кофе и мне, а потом достал пирог из холодильника, - как самочувствие? Ты температуру мерял?

- Лучше, поэтому не мерял. Я не ел, тебя ждал, - он засунул огромный кусок пирога в рот.

- А я в парикмахерскую ходил, - я потрогал свои укоротившиеся пряди. Фрэнк кивнул и снова стал разглядывать мои волосы. Я потянулся и взял себе кусок. Мы словно неделю голодали. Пирог и холодный просто объедение. У Фрэнка крошка на подбородке. Я бы сейчас так протянулся и стряхнул пальцем. Я её уже глазами прожёг.

- У тебя там эта, - я помахал рукой, а потом ткнул себя в подбородок, - крошка.

- А? – он потёр лицо и посмотрел на руку. Он улыбнулся, наконец. Его всё это тоже беспокоило.

- Фрэнк, забудь ты это всё. Помнишь, я тебя больше не боюсь, - я отпил из кружки и взял ещё кусок пирога.

- Поэтому ты перекрасился? – он вытащил ложку из кружки и покрутил её в руках, - цвет такой, мне нравится. На ретривера похож.

- Ты собак любишь?

- Ты не ответил.

Такие неудобные беседы нечасто возникали в моей жизни.

- Я давно хотел поэкспериментировать с внешностью. Правда, всё нормально, - для убедительности я покивал головой. Конечно со мной не всё в порядке, и даже причастен к этому Фрэнк. Но он не виноват.

- Ладно, хорошо, - в его взгляде всё равно сквозило подозрение. Нужно не забыть спросить его, отчего он так надо мной трясётся. Он допил кофе и отставил кружку. Потом закашлялся прикрывшись рукой. И как-то так виновато на меня посмотрел, - хочешь сходить кое-куда со мной?

- К врачу? – я чего-то заулыбался. Фрэнк тут чуть лёгкие на стол не выплюнул, а у меня настроение поднялось. Он тоже улыбается, тепло так.

- Неа. Не могу больше дома сидеть, хочется погулять.

- Ты болеешь, может не надо?

- Я оденусь потеплее, и вообще, мне лучше. Я же говорил. Только кашель этот. Ну пожалуйста.

Включил свой щенячий взгляд. Да кто я такой, чтобы ему запрещать? Он наклонялся всё ближе через стол, улыбка всё шире, глаза сейчас выпадут вообще.

- Пожалуйста, - так протянул, словно я его мама и не хочу покупать ему новую машинку. Я заржал, а он выражение лица держит.

- Пойдём-пойдём. А куда? – я заткнул свой ржач и похлопал его по макушке. Он как-то отпрянул сразу. Чего это он? Я упрятал руки под стол и глазами хлопаю, вроде как я тут не при чём, руки сами за себя.

- В порт. Туда ехать, правда, около сорока минут. Но там здорово, - у него такая смущённая улыбка. Не то чтобы он вправду был смущён, просто она такая. Да что улыбка, он мне весь нравится. Чем дальше, тем больше. У него родинка на левой щеке. Мне нельзя на неё смотреть. И на него нельзя. Потому что чем дольше я на него смотрю, тем больше мне хочется снова его обнять. Я смотрю на его руки и помню, какие они были горячие. Я так громко сглотнул.

- Да, порт, здорово, - я затараторил и уставился куда угодно, только не на него. Этим «куда угодно» оказалось окно напротив. Спокойно ведь сидели, что на меня нашло.

- Пойдем сейчас?

- Окей, - я соскочил с табурета, - я оденусь тогда.

Я сбежал к себе в квартиру. Там мне в глаза бросились рисунки для обложки, лежащие на столе. Надеюсь, мне хватит времени их закончить. Какие рисунки? У меня там порт, Фрэнк и его родинка. Так, мне нужно умыться.

Собрался я быстро, и даже прихватил с собой рюкзак. Положил в первую очередь туда свой старый блокнот со всяческими художественными инструментами. Раньше я всегда брал с собой блокнот, куда бы ни шёл. Порой садился в каком-нибудь дешёвеньком кафе и просто рисовал, что в голову придёт. Подумав, прихватил бутылку воды, которая лежала в холодильнике уже с неделю и упаковку с маршмэллоу. Правда, ими особо не наешься. Покопавшись в холодильнике, я взял ещё два яблока и два банана. Да, мы умрем там с голоду.

На улице холодно, и готов поспорить, около воды будет ещё холоднее. Я нашёл в шкафу старую шапку-ушанку. Она может и забавная, но удобная и тёплая. Перчатки Фрэнка. Вчера я их опять в ванной оставил, нужно ему вернуть. Самое главное, чтобы не пошёл дождь.

Фрэнк сам за мной зашёл. Я уже завязывал шнурки на ботинках, когда он позвонил в звонок.

- Ты готов? – он зачем-то заглянул в прихожую, оставаясь при этом за дверью. У него чёрная шапка, и из-под неё кое-где волосы торчат.

Я кивнул, смотря снизу вверх, потом завязал шнурок и встал, поправив рюкзак.

Рюкзак Фрэнка это просто словно он собрался переехать в этот порт навсегда, какой он большущий.

Мы шли по направлению к остановке. Ехать в общественном транспорте – очередное испытание. Однажды я ехал в метро, и на меня напала такая паника. Но в этот раз я буду не один, это успокаивало. Думаю, Фрэнк сможет вырубить всех в автобусе, если потребуется. Иногда он бывает импульсивен, как я успел заметить.

Мы сидели на остановке, а автобуса всё не было. И людей не было. Куда все подевались? Будний день всё-таки. Может, случился зомби-апокалипсис, а мы всё проспали?

- Ты не любишь сыр? – мы молчали вот уже пять минут, и вдруг он заговорил. До этого мы обменялись парой фраз. Я хотел отдать ему перчатки, а он отказался. У него оказались ещё одни, но красные и с чёрными косточками. Он мне что, подарил их? Только вот кончики пальцев мёрзли, и я держал руки в карманах.

- Я люблю сыр. С чего ты взял, что не люблю?

- Ты его в мусорку выкинул.

- Да это просто бзик. Я люблю сыр. А ты любишь собак.

- Пижама у тебя классная, - он задумчиво смотрел в сторону дороги. Как он темы резко переводит.

- Это не совсем пижама, на самом деле. Это что-то вроде костюма. В такие одеваются кигуруми.

- Кигу-чего?

- Костюмированные исполнители, ну в каких-нибудь детских шоу, например. Это по-японски.

- Значит ты костюмированный артист из Японии?

Я прыснул в перчатку. Я было хотел ему что-то ответить, но он вскочил.

- Наш едет, пойдём.

Ехали мы недалеко. Но уже и этих пятнадцати минут хватило. Во-первых, ехали мы стоя. Во-вторых, там было много народу, и постоянно меня кто-нибудь касался. Я нервничал, и часто вздыхал, крутя головой, словно больной. Фрэнк то и дело шептал «Прости», а я делал огромные глаза, вроде «Не неси чепухи, всё в норме». Потом он взял меня за руку. Я тут же забыл обо всём этом народе вокруг. Он, увидев, как я успокоился, довольно заулыбался. Я даже глаза закрыл и чувствовал только его руку, сквозь две перчатки. Я сжал пальцы в ответ. Это не честно. Я держу его в неведении, и он не знает, что для меня это значит. Он как хороший друг успокаивает меня, а я хочу его поцеловать. Это нечестно.

После автобуса пришлось идти на вокзал. Мы купили билеты на электричку. Вот в ней было полно свободных мест. Я пристроился у окна, а Фрэнк рядом, поставив своего рюкзака-монстра в ноги.

- Мы в этом порту ещё детьми гуляли. С Джамией. Я её лет с пяти знаю, мы хоть и учились в разных классах, как-то подружились, - он посмотрел на время в мобильном и засунул его обратно в карман. Снова на него кашель напал.

- Вы так давно друг друга знаете?

- Ага. Дружили-дружили, и вот месяц назад она предложила встречаться. Это было очень странно. Я всегда воспринимал её как друга, не замечал в ней девчонку.

Он задумчиво стал разглядывать сидения перед собой. Я и сам задумался. Мерный стук колёс убаюкивал, и я вправду задремал, обняв рюкзак.

Когда я почувствовал, что электричка замедлила ход, я встрепенулся и стал крутить головой по сторонам. Фрэнк смотрел на меня.

- Уже выходим, - он поднял свой рюкзак и отряхнул низ. Потом повесил на плечи и стал продвигаться к выходу. Вагон последний раз дёрнулся и остановился.

До порта пришлось пройтись, я вообще отвык так много ходить. Но воздух был таким свежим и прохладным, что я дышал всё глубже. У меня даже голова закружилась. Фрэнк бодро вышагивал рядом.

Порт оказался скромным и, в общем, древним на вид. Крохотные яхты и лодки рыбаков покачивались на неспокойной воде и со стуком ударялись боками о старые автомобильные покрышки. Деревянный причал и дикий галечный пляж чуть вдалеке. Мы шли по этому причалу и отсыревшие доски мягко поскрипывали. Видимо в море штормит, и никто не осмелился выходить из порта. И вообще тут было пусто. Запах был невероятный, и я чувствовал крохотные капельки воды на лице, которые приносил холодный ветер. Сразу вспомнилась камбала.

Небо было очень тёмное, словно сейчас не полдень, а часов десять вечера. Просто свинцовое, тяжёлое небо без единого облака или тучи. Но созерцание его дарило чувство свободы. Хотелось побежать по этому пляжу, крича во всё горло. Я широко улыбнулся Фрэнку, а он ухмыльнулся в ответ. Мы прошли причал и спустились на гальку. Пройдя ещё метров двадцать, Фрэнк остановился. Он достал из рюкзака шерстяной, цвета ржавчины, плед, разложил его так, чтобы он оказался свёрнут втрое, и, постелив прямо на влажные камушки, сел на него. Я пристроился рядом и стал глазеть на волны, которые набегали на берег с шумом и брызгами. Я уже говорил, как хорошо молчать с Фрэнком? Вкупе с этим морем и небом это было волшебно. Мы просто сидели и молчали.

Было странно находиться в особом месте Фрэнка и Джамии. Это ведь так называется? «Наше место». Очень личное место. И он позволил мне здесь побывать.

У меня замёрзло лицо, и я потёр его руками.

- Фрэнк?

- Да.

- Я должен тебе кое-что сказать.

- Да, я слушаю, - он перевёл взгляд от моря на меня и положил подбородок на колени.

- Мне кажется, ты должен это знать, - я стал теребить замок рюкзака, который до этого держал на ногах, сложенных по-турецки. А сам смотрю куда-то Фрэнку за спину, - я гей.

Он молчал всего секунд двадцать. Потом почесал подбородок.

- Ну, в этом нет ничего страшного. Я не гомофоб, - он улыбнулся мне и вновь посмотрел на воду.

- Это не всё, - я кажется, сейчас просто с мясом этот замок вырву. А Фрэнк не ест мясо. Я ещё раз пять глубоко вдохнул, собираясь с духом. Я должен ему сказать, обязан, пока всё это не зашло слишком далеко, - ты…

- Я?

Я, наконец, сфокусировал взгляд на Фрэнке. Он спокойно смотрел на меня, но вот губу он закусил.

- Ты. Нравишься мне, как парень, - я сглотнул и уставился на гальку у ног. Тут я спохватился и снова на него посмотрел, - ты только не подумай, я не хочу, то есть, эм. Я не хочу тебя к чему-то там обязывать. Просто хотел, чтобы ты знал.

- Хорошо, - он ужасно задумался и стал перебирать камушки пальцами, торчащими из перчаток. А я не знал, что ещё добавить. Я стал копаться в рюкзаке и достал блокнот. Пока он это всё переваривает, я порисую. Отсюда прекрасно видно причал.

Я рисовал, а Фрэнк молчал. Я достал из рюкзака зефир и стал его есть, а Фрэнк молчал. Он расстроился. Я не знал, как теперь всё это исправить.

- Хочешь? – я протянул ему упаковку, и он достал две зефиринки и засунул в рот, - Фрэнк, всё нормально. То есть, не беспокойся об этом.

- Я не могу не беспокоиться. Я подумаю об этом всём, ладно? – он вновь засунул руку в упаковку и слегка улыбнулся.

А как много об этом думаю я. И всё ещё ничего не придумал.

Дата добавления: 2015-10-24