Как мы с Майклом познакомились

Беседы в Неверленде с Майклом Джексоном

Доктор Уильям Б. ван Валин

Предисловие

Эта история – о беседах двух друзей. История о человеке, по которому я очень скучаю каждый день. Да, он был мировым кумиром, гением в музыке, а кроме того – мягким, добродушным человеком. Но главным образом, для меня он был другом. Меня зовут Барни. Моего друга звали Майкл Джексон.

Для тех, кому интересна тема здоровья Майкла, в интернете уже есть огромное количество информации о его проблемах и попытках ему помочь. Заинтересованным лицам придется удовлетвориться тем, что уже написано. Моя же цель в этой книге – это поделиться с вами Майклом Джексоном, которого я знал на протяжении пяти удивительных лет.

На самом деле, я ничем не заслужил право попасть в мир Майкла, не говоря уже о том, чтобы писать о нем. По профессии я врач, и каждый день моя работа напоминает мне о том, что есть раны, которые затягиваются, а есть раны, которые не заживают никогда. И как бы мне этого ни хотелось, я не в силах изменить необратимость смерти, но я утешаю себя знанием, что у меня есть возможность облегчить боль и болезни, которые торопят ее приближение. Подобно этому, я не могу изменить и того, что люди хотят писать о Майкле. В моих силах лишь восстановить в памяти наши беседы, проходившие за воротами Неверленда и в моем собственном доме.

Как мы с Майклом познакомились

Я познакомился с Майклом 1 октября 2001 года. Он пришел ко мне на прием в поисках местного врача, который мог бы выезжать на дом, – по всей видимости, он нашел мои координаты в местном телефонном справочнике. В тот день я как обычно принимал пациентов. И вот приходит моя медсестра Сью и спокойным тоном сообщает, что следующий пациент – Майкл Джексон. И с улыбкой передает мне карту. По ее взгляду я понял, что можно не переспрашивать, не тезка ли это.

Когда я вошел в приемную палату, Майкл сидел на стуле слева от двери. На нем был голубой блейзер с золотым крестом на левом нагрудном кармане, белая футболка с угловым вырезом и завязанные на талии красно-коричневые шелковые штаны, похожие на пижамные, а также белые носки и черные туфли-мокасины. Хотя дождя на улице не было, Майкл принес с собой черный зонт, который был прислонен к стене слева от стула. Я представился как доктор Ван Валин, но сказал, что меня можно звать просто Барни. Майкл поднялся и произнес:

– Добрый день, доктор Барни. Я Майкл.

Говоря эти слова, он сложил ладони вместе, почти как если бы собирался помолиться, и слегка поклонился мне. Затем он сел обратно на стул и – как, я позже заметил, он делал всегда – положил себе на колени журнал.

– Очень приятно познакомиться с вами, Майкл, – сказал я.

Он поблагодарил меня и спросил:

– Я вас знаю? Вы так знакомо выглядите… Наверное, мы где-то встречались?

– Нет, вообще-то мы не встречались, – ответил я. – Я уверен, что запомнил бы такую встречу. Хотя я видел вас в прошлом году в магазине видеозаписей в Лос-Оливосе, но мы не разговаривали. Моя дочка Бианка подошла ко мне и сказала, что вы в другой части магазина. Она звала меня посмотреть, но я ответил, что мне кажется, лучше дать вам спокойно совершить покупки.

Кратко обсудив вопросы здоровья Майкла, мы перешли к разговору на другие темы и обнаружили, что у нас много общих интересов. Мы оба любили антиквариат, нам нравилась музыка 60-х и 70-х, у нас обоих были маленькие дети и мы любили места Лос-Оливоса и долины Санта-Инез. Мы завели беседу об антиквариате, и быстро стало очевидно, что у Майкла собрана изысканная коллекция. Я рассказал ему, что мои родители содержали магазин антиквариата в Солванге и я был их основным поставщиком с 1971 по 84-й год, когда переехал из Мексики в Чикаго. Он спросил:

– Что за вещи вы покупали в Мексике?

– Моими любимыми находками были карусели, – ответил я. – Там их называют «tio vivo», и я понятия не имею почему, так как в переводе это означает «живой дядя».

Я рассказал Майклу, что моими любимыми были миниатюрные карусели, сделанные для детей, – такие, как карусель в зоопарке Санта-Барбары. Я думал, что мой энтузиазм в этом вопросе ему наскучит, но он воскликнул:

– Я не помню, чтобы когда-нибудь встречал детскую карусель! У вас еще осталась хоть одна?

– Последнюю давно продали, и я не помню, к кому она ушла, – признался я.

– Магазины антиквариата в Мексике очень отличаются от здешних, Майкл, – продолжал я. – Их нигде не рекламируют, и мне приходилось ездить из района в район и спрашивать у людей, не продают ли где-нибудь поблизости старые вещи. Я понял, что многие даже не понимают слова «антиквариат», но те, кто понял, посоветовали мне лучше спрашивать про «tiliches». Тогда мне указывали на какую-нибудь дверь в стене – без всяких вывесок, кроме номера дома. И говорили, что там я найду «tiliches» в изобилии. Я стучался в дверь, проходил в чью-то кухню или спальню и через заднюю дверь выходил во двор, который мне казался страной чудес в забытом мире. Антиквариат там был настоящий, возрастом в сотни лет, со старинной росписью – не только на холсте, но и на меди и олове. Там были вырезанные из дерева святые (Santos) со стеклянным глазами, изготовленные еще в колониальную эпоху и вывезенные из старых мексиканских соборов; сундуки; скамьи; всевозможная деревянная резная мебель; животные с каруселей; газовые канделябры и вещи, которые я даже не мог опознать! Ни на чем не было ценников – про все нужно было спрашивать. Иногда можно было поторговаться немного, но в основном цены были фиксированные. В конце концов я узнал всех дилеров и все антикварные магазины в Гвадалахаре.

Майкл какое-то время сидел и вежливо слушал мою болтовню, потом, наконец, сказал:

– Я тоже люблю карусели. У меня даже есть одна на ранчо.

– С настоящими, оригинальными деревянными лошадьми? – спросил я.

– Да, я купил ее в Лос-Аламосе, – ответил он (имея в виду городок в 15 минутах к северу от его ранчо). – Я хочу показать ее вам. Думаю, она вам очень понравится.

Вы, вероятно, спросите, был ли я ослеплен, потрясен и потерял ли дар речи, находясь в одной комнате с Королем поп-музыки. Честно говоря, после того, как я оправился от первоначального удивления и поговорил с ним немного, у меня появилось чувство, будто я встретился с давним другом.

В завершение визита Майкл пригласил меня в тот же вечер на ужин на ранчо Неверленд. Я спросил, можно ли взять с собой моего сына Мейсона, которому тогда было девять.

– Безусловно, – ответил он. – Приводите его. Ему будет весело.

Перед тем, как выйти из кабинета, Майкл наклонился ко мне и, указав на журнал «People» на журнальном столике, сказал:

– Не покупайте его. Это отвратительный журнал.

– Окей, – согласился я со смехом.

Дата добавления: 2015-10-24