Сергей АЛЕКСЕЕВ 18 страница

На первых километрах Русинов разогрелся, перепотел и, когда мышцы освободились от лишней влаги, почувствовал их упругость и силу. Правда, на этих километрах, озираясь, натер себе шею о воротник куртки. Снежный человек не появился. Возможно, по природе он был не агрессивен и нападал лишь в крайних случаях, когда сталкивался нос к носу с противником, как случилось утром. Это уже было хорошо: мог ведь и отомстить за захват им найденной пищи. Откуда ему знать, чья машина?..

И так незаметно перейдя в своих размышлениях к хранителям, к хозяевам положения в этом регионе Урала, он уже не мог больше оторваться от них. Неразумная часть природы, выпавшее звено в эволюции человека либо его тупиковая ветвь сейчас интересовали его меньше, поскольку в этом мире были вещи более загадочные. Незримо, неприметно для стороннего глаза существовали разумные, цивилизованные люди, объединенные необъяснимой целью - хранить сокровища. Эдакие скупые рыцари, стерегущие свое добро и обладающие странной притягательной силой, если к ним уходит экспедиция Пилицина в полном или неполном составе, уходит молодая девушка Лариса - дочь Андрея Петухова, профессиональные разедчики-нелегалы. Из каких недр появился и куда потом пропал Данила-мастер, спасший девочку Ингу Чурбанову и пообещавший через одиннадцать лет взять ее в жены, да еще спросить на это разрешение у Хозяйки Медной горы? Вот тебе и сказка. Откуда взялось предание о Хозяйке? Сочинил Бажов или опирался на легенды, существовавшие у жителей Урала? А легенды как всякое вещество земли: ничто не берется из ничего и не исчезает бесследно. Валькирия и Карна - одно и то же лицо. Карна и Хозяйка Медной горы одно и то же? Если да, то она - главная хранительница сокровищ и все ей подчинено здесь. Во что бы то ни стало нужно встретиться с Данилой-мастером! Он, рисующий знаки жизни и смерти, должен привести его к истине. Авега и Варга старые хранители, старцы, монахи, закомплексованные люди... Данила же молод и романтичен. Только бы пришла Инга! Только бы не забыла сказку!

Все эти мысли - повторение или продолжение тех, что пришли к нему в каменном мешке, сейчас, при свете солнца, - не казались ему смешными или вздорными. Наоборот, они как бы подсказывали дальнейший путь - только через контакт с людьми, связанными друг с другом таинственными нитями, только через тех, кого он мысленно назвал хранителями "сокровищ Вар-Вар". Карта "перекрестков Путей" и даже магический кристалл КХ-45 теперь казались инструментами грубыми и примитивными. Можно установить на местности все астральные точки и не найти на них ровным счетом ничего, кроме пусковых ракетных шахт, моренных мертвых отложений, которые разъели, перетерли в вязкую глину весь культурный слой. И даже развалы отесанных камней - остатки Ра-образных арийских городов - мало что дадут. А вот нефритовая обезьянка, вынырнувшая из глубины тысячелетий, может быть паролем, ключом во владения Валькирии - Карны - Хозяйки Медной горы.

Первую ночь он провел на повороте среди старого лесоповала. По давней привычке он стремился пройти большие отрезки пути на свежих силах и потому двигался, пока различал под ногами волок со следами своих колес. На следующий день оставался кусок поменьше - километров двадцать пять, и ночевка предполагалась у серогонов. Правда, и дорога была совсем иная, по волоку сильно не разбежишься. Русинов вышел на восходе солнца и уже не вертел головой: снежный человек наверняка завтракал оставшейся тушенкой в разбитых банках.

Он не хотел ночевать у серогонов, чтобы избежать каких-либо неожиданностей, которые ему уже надоели, однако намеревался, явившись вечером, застать их в полном сборе и посмотреть на них. Имеющий паспорт мужичок, официальное лицо на химподсочке, - еще не показатель в этой странной общине. Интереснее те, что не имели документов. Авега тоже оказался без единой бумажки в карманах...

Километра за полтора от барака Русинова встретила собака. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть породу - чистокровная немецкая овчарка с классическим экстерьером. Она молча стала на дороге, потянула носом и застыла, поджидая человека. В прошлый раз он у серого-нов и лая-то не слышал. Русинов приблизился к ней метров на десять и ласково поманил.

- Иди ко мне, - похлопал по ноге. - Ну, сюда, ко мне! Собака чуть приложила уши. Русинов сделал несколько шагов вперед, овчарка угрожающе заворчала и несколько раз гулко пролаяла. И в тот же миг ей отозвалось с десяток голосов - свора собак охраняла барак! На всякий случай он потянул из-за плеч карабин. Собака сделала предупредительный бросок вперед и по-волчьи, молча ощерилась. Между тем из бора, за крайними соснами которого стоял ночной мрак, с лаем вылетели еще две овчарки, и все три теперь с ходу пошли в атаку. Русинов попятился к огромной сосне и стал к ней спиной. Собаки держали дистанцию метра в три - расстояние прыжка, но пока лишь "травили",облаивали, лишая его движения. Он отказался от карабина - в случае чего такого пса одним выстрелом не завалишь - мал калибр, надо искать общий язык. Он без резких движений сполз спиной по сосне и сел на корточки.

- Хватит, мужики, - добродушно предложил он. - Не то и я лаять начну. Чего ругаетесь? Руки пустые! Во! Я мирный человек, вашего хозяина не трону. Мы с ним знакомы.

Овчарки даже темпа не сбавили, хотя лай был предупреждающим, дежурным. Русинов достал сухарь, разломил его на три части и бросил собакам.

- Вот, взятка вам, охраннички! Что же мне, под сосной ночевать? - Хлеб остался нетронутым, даже не понюхали, не отвлеклись - службу знали крепко...

Сумерки сгущались быстро, ночь спускалась на эту землю не с неба, а выходила из древнего бора. Прошло минут пятнадцать, прежде чем на дороге появился знакомый серо-гон с ружьем наперевес. Шел крадучись, мягко, вглядываясь в сумрак, - заметить Русинова под сосной было трудно.

- Эй, хозяин, - окликнул его Русинов, когда оставалось метров пятьдесят.Выручай, прижали!

Мужичок расслабился, закинул двустволку за плечо и рассмеялся:

- Я-то думал - зверь!

В этот миг Русинов увидел сбоку от себя неподвижную человеческую фигуру возле сосны, в противоположной от серогона стороне. Мужичок-чифирист шел с прикрытием, причем брали сразу в ножницы. Отвлекая на себя внимание, серогон громко хохотал, свистел собакам и хлопал себя по ляжкам:

- Как на зверя лают! Думаю, мяска похаваем! Свежатины!

Человек у сосны бесшумно развернулся и скрылся в темноте. В последний момент Русинов явственно различил у него в руке черный силуэт автомата "АКМ". Ребята в бараке жили серьезные!

Собаки отошли к серогону и продолжали лаять.

- Харе! - рявкнул им мужичок. - Вали на хазу! Похоже, овчарки признавали только жаргон, послушно смолкли, и две из них тотчас скрылись в бору. Одна же легла у обочины, зорко наблюдая за гостем. Выучка была исключительной. С такой охраной не то что участковому переловить всех беглых, а и взводу милиции тут нечего делать.

- Не нашел Кошгару? - спросил серогон, щеря беззубый рот. - Заблудился?

- Как же не нашел? Нашел! - сказал Русинов, отрываясь от сосны.

- И назад пришел?

- Как видишь...

Серогон не поверил, засмеялся:

- Ладно тебе, нашел... Не притирай уши! А что пешкодралом-то идешь?

- Машина сломалась, - признался Русинов. - Иду одну запчасть искать.

- А-а, значит, не доехал, - определил серогон. - Ну, и слава Богу. Хоть живой остался. Чай-то несешь?

- Несу.

- Чай есть - дело будет! - обрадовался он и попросил шепотом:

- Дай пачку? Я где-нибудь тут притырю!

Русинов на ходу снял рюкзак, достал чай и подал серогону. Тот свернул в темноту, попыхтел - на дерево лазил, что ли? - и скоро догнал.

- Завтра чифирну! А много чаю несешь!

- Мало, две пачки осталось, - Русинов развел руками. - Не на машине, на себе несу.

- Ну ты в натуре! - возмутился серогон и побежал назад. Вернулся с чаем, сунул в руки. - Мог и больше взять, не тяжело... Я бы знаешь сколько мог его на себе унести? Полцентнера - делать нечего!

Серогоны были не причастны к исчезновению трамблера, а значит, и не запирали его в каменном мешке. Иначе бы чай-то уж точно выгребли - не удержались.

- Зато у меня спирт есть с собой, - признался Русинов.

- А много?

- Две литровые бутылки.

- Эх, пим дырявый! - выругался он. - Ты чего ходишь так-то? Взял был больше - одна бутылка моя... а так не глотнешь - усекут сразу, и отлить не во что. В другой раз пойдешь - бери больше!

- Знаешь, брат, у меня же не магазин, - примирительно проговорил Русинов.Знать бы, в городе больше купил.

- У тебя машина в руках!

Окончательно раздосадованный, серогон замолчал до самого барака. Там их встретили две взрослые овчарки и семь щенков месяцев четырех, но молча, будто не хотели понапрасну поднимать тревоги, если хозяин и гость идут мирно.

У небольшого костерка сидели четверо мужиков, курили самосад и играли в карты. На Русинова глянули мельком и, кажется, без интереса. Никто не бежал и не прятался, наоборот, из барака вышел пятый и присел к огню.

- Вот, Паша, человека встретил, - доложил серогон, обращаясь сразу ко всем. - Это тот, который в Кошгару ехал...

Мужики молча двигали картами. Они были чем-то похожи друг на друга и непохожи одновременно. Все бородатые, пропахшие сосновой смолой, не хмурые, но сосредоточенные, и возрастом от тридцати до шестидесяти. Если они и были уголовниками, то не блатными, не уркаганами - воров в законе не заставишь серогонить, жить в жуткой убогости и скрываться в уральской тайге. Скорее всего, шоферы, - одним словом, из простолюдья, но каждый из них сидел в лагере, пережил неволю, конвой, мерзость скотского отношения к себе, ибо все это обязательно оставляет печать на лице и личности человека, независимо от его интеллекта, прежних условий жизни и воспитания. Вот этим они были похожи. Русинов сразу отметил, что у двух пожилых, играющих в карты, легкая форма шизофрении - характерные навязчивые движения и гримасы. Один то и дело морщил лоб, другой стягивал нос набок и скалил черные от чифира зубы. Позже оказалось, что он просто глухонемой...

- Нашел Кошгару? - наконец спросил Паша - мужик лет пятидесяти, с лицом аскетическим, костистым - больше похож на монаха-схимника, чем на уголовника. Если бы не глубоко посаженные, тяжелые глаза и не карты в руках. его можно было бы представить только возле икон...

- Нашел, - проронил Русинов. Он сидел возле костра и наблюдал за игрой, приглядываясь к серогонам.

- Посмотрел? - Паша, не в пример мужичку, не про явил никаких эмоций.

- Да, посмотрел, - уклончиво ответил Русинов. Паша сдал карты, разобрал свои в огромной и сухой пятерне.

- Лобан! - позвал он. - Ты куда человека отправил? Лобаном звали знакомого Русинову серогона.

- Как куда? В Кошгару! - с готовностью и смешком откликнулся тот.Проводил до трактора!

Паша вдруг бросил карты на чурку, используемую вместо стола, и наконец обернулся к Русинову. Взгляд был неприятный и какой-то замедленный: верующие люди говорят о таких - великий грешник. К тому же Русинову показалось, что это он был с автоматом у сосны...

- Как ехал? - спросил он.

- От трактора прямо по волоку, - объяснил Русинов. - Вышел на старую дорогу и свернул налево. Ну, и до конца по ней. Там - гора, воронка в основании...

- Внутри был?

- Конечно, был, - видимо, этот допрос был очень важен для Паши.Взорванная штольня, завалы. Потом ракетная шахта, тоже взорванная. Командный пункт целый, из него идет квершлаг в подземную полость.

- У тебя выпить есть? - вдруг спросил Паша. Русинов достал бутылку спирта, поставил на чурку. Мужики побросали карты, молча и выжидательно замерли, поглядывая то на Пашу, то на выпивку. Лобан мгновенно кинулся в барак, принес кружки, стаканы и свежевыпеченный, еще теплый хлеб. Русинов спохватился и выставил пару банок тушенки. Паша молча открыл бутылку, налил себе и Русинову, подал стакан. Остальные сидели, не смея сделать ни единого движения: атаман Паша держал общество в кулаке. Лишь "шестерка" Лобан суетился, вскрывая тушенку и нарезая хлеб.

Паша выпил в одиночку, мол, ты как хочешь, и, не закусывая, посидел минуту, выдыхая воздух через нос. Русинов тоже глотнул спирту, запил водой из фляжки и с удовольствием стал есть свежий хлеб.

- Что же он, сука, сказал - радиация? - неведомо кого спросил Паша.

- Нет радиации, - подтвердил Русинов. - Я замерял, прибор есть.

Атаман словно и не услышал, сидел, как Стенька Разин, погруженный в свои думы. Молчал и Русинов, соблюдая правила, установленные в общине. Паша наконец зашевелился, плеснул себе спирту, выпил.

- Людей не встречал?

- Людей не встречал, - его словами проговорил Русинов, выдержав паузу.Человекообразное существо встречал. Запас продуктов у меня позорил, дверцы выломал в машине...

- Это он может, - проронил Паша и посоветовал:

- Дверцы не запирай. А на продуктах напиши - "яд".

- Он что, читать умеет? - осторожно спросил Русинов.

- Умеет, - не желая говорить на эту тему, вымолвил атаман. - А людей, говоришь, не было? Чего же тогда вертолет летал?

- Не знаю... Может, и были люди. - Паша кого-то ждал или опасался. - У меня трамблер сняли, пока я в Кошгару ходил.

Он решил не говорить о своем заточении, если спросят.

- Сняли? - вдруг заинтересовался атаман, глядя Русинову в глаза. - Ты сам-то здесь никому не навредил?

- Нет... Не было.

- Значит, помешал кому-то, - определенно заявил он и окликнул Лобана. Тот вмиг оказался перед Пашей, косил: глаз на бутылку.

- Что, Паша?

- С утра запряги, отвези человека, - вяло проронил атаман. - И сразу назад.

- Понял, Паша!

Атаман поднялся, расплескав по глотку спирту в стаканы и кружки, бутылку завинтил пробкой и двинулся к бараку.

- Ты, парень, в барак не ходи ночевать, - на ходу сказал он. - Срамно у нас там... Спалить бы его да новый срубить... Ночуй на улице, тепло...

Утром Русинова разбудил Лобан. Запряженная телега на резиновом ходу стояла рядом. Серегон старался вовсю, и больше из желания получить чаю, чем угодить атаману. Всю дорогу до Дия погонял лошадку и лепил себе имидж крутого бродяги, на чем свет костеря Пашу. То, что атаман выпил с Русиновым, делало последнего как бы своим человеком в общине. Природу доверия объяснить было трудно: не из-за того же, что чаю не пожалел? Но, видимо, Лобан понимал, перед кем развязывает язык, или не понимал вообще ничего, будучи по природе просто болтливым человеком. Между прочим, он сообщил, что Паша в молодости был летчиком и летал на самолете "Ан-2" в городе Новосибирске. Так вот, будто он женился и попалась ему жуткая теща. Стала она живьем поедать Пашу и свою дочку за то, что пошла замуж за балбеса, который не может ничего в жизни. И тогда Паша доказал, что может: поднялся без разрешения один на самолете, полетел в город, отыскал тещин дом и спикировал в окна ее квартиры. Но немного промахнулся и угодил этажом ниже. Хорошо, никого не убил, и теща осталась жива, и сам отделался лишь переломом и десятью годами срока. А его самолет с полгода торчал из тещиного дома, и это видел весь город и гордился Пашей, потому что он самый рисковый мужик. Чувствовалось, и Лобан им гордится и ставит себя где-то рядом с Пашей, вроде заместитель по дипломатической части. Может, потому он и ругал его за то, что атаман нынешней зимой сдал всю живицу каким-то перекупщикам всего за шесть "стволов". И денег оставил лишь на жратву, и ни копейки - на чай. А он же, Лобан, ответственный на химподсочке, но Паша даже не посоветовался, когда брал "стволы" и патроны к ним. Да еще, гад, заказал гранатомет! На эти деньги можно купить полтонны чаю! Так что и нынешним летом они зря обдирают сосны и точат живицу. Все опять даром уйдет. А эти шустрые фраера за живицу готовы пушку притаранить, потому что отправляют в Японию, а "стволы" воруют где-то. На халяву такие бабки делают! А Пашу, видите ли, вертолеты раздражают!

Русинов слушал его и мрачно думал, что в России дозревает еще один атаман - Паша Зайцев. Фамилия звучала несерьезно, не внушительно, но это только пока. Ведь и над фамилией "Разин" когда-то, возможно, смеялись, потому что она происходила от прозвища "Разя" - в буквальном смысле человек, смотрящий на солнце с открытым ртом. Раззява, одним словом...

Найти трамблер, даже старенький, в Дие оказалось невозможно. Русинов отдал весь чай Лобану и распрощался.

- Эх, не отпускай меня! - вдруг попросил тот. - Я могу и до Гадьи тебя подбросить. Паше скажешь потом, что задержал, и все. Паша тебя уважает.

- Скажи, за что? - прямо спросил Русинов.

- Ничего себе! - изумился Лобан. - Ты же в Кошгару ходил!

И понужнул притомленного коня.

Через два часа совсем стемнело - ехали целый день, и Русинов уж намеревался готовить ночлег рядом с проселком, в надежде поймать попутную машину утром. Но едва нашел приличную площадку, как увидел светящиеся фары и грохот лесовоза на ухабах.

В Гадью он приехал глубокой ночью и сразу же пошел к больнице. Темные окна, замок на двери - видимо, летом гадьинским жителям болеть было некогда... Он спрятал под крыльцом рюкзак и карабин и налегке отправился к дому Ольги. Возле красивых крытых ворот сначала различил белую скамеечку, а потом темный силуэт своей машины!

Не поверил, под лай просыпающихся собак подошел ближе - московские номера и задняя дверца завязана на проволоку...

Взрыв остался "незамеченным" в Красновишерске - официально утверждали, что взорвался газовый баллон, - но глубоко потряс шведскую сторону фирмы "Валькирия". Он оказался такой иллюстрацией к словам и речам Ивана Сергеевича, что ему уже больше не задавали вопросов. Эксперты установили, что в застекленную нишу над парадными дверями был заложен фугасный артиллерийский снаряд 152-миллиметрового орудия с часовым взрывателем. Двери вырвало и отбросило на противоположную сторону улицы, в соседних домах вылетели стекла, камнем и осколками повредило три автомобиля, и лишь по счастливой случайности, как принято говорить в таких случаях, никто не пострадал. Швейцар-охранник в этот момент отлучился в комнату дежурных выпить кофе...

Неожиданным образом Савельев помог Ивану Сергеевичу, поднял его авторитет на такую высоту, что с ним начал разговаривать молчаливый швед. Это событие стало признаком полного доверия. Однако как бы ни подкрадывался Иван Сергеевич, как бы ни придумывал и ни обставлял причинные стороны своих вопросов, узнать, кто конкретно финансирует "Валькирию", не удалось. Кто платит деньги и заказывает музыку, являлось тайной, сравнимой разве что с тайной самих "сокровищ Вар-Вар".

Особняк в тот же день обнесли высоким строительным забором, и охрану переместили в образовавшийся широкий двор. А снаружи был выставлен круглосуточный милицейский пост, как возле посольства. Несколько дней после взрыва Иван Сергеевич был предоставлен самому себе, и лишь трижды в день, согласно правилам содержания в "гостинице", к нему входила Августа с сервировочной тележкой; в четвертый же раз являлась неофициально, вечером, чтобы поплакать в жилетку и поделиться своими сомнениями - стоит ли дальше оставаться в России? Впрочем, эта дилемма стояла перед всей шведской стороной, хотя об этом никто не упоминал в разговорах. Вечером же Иван Сергеевич выходил с Августой на прогулку, при обязательном негласном сопровождении охранника-шведа. Мир перемещался самым невероятным и непредсказуемым образом: русский полковник гулял под ручку с полькой, а присматривал за ними швед. Милицейский сержант на посту возле особняка таращил глаза, неуверенно козырял и делал движение, словно собирался поклониться. Если бы Ивану Сергеевичу сказали об этом несколько лет назад, он просто бы воспринял такую ситуацию как анекдот. За всю жизнь он ни разу не пересекал родной границы - не пускали даже в соцстраны, а самое поразительное состояло в том, что подписка о неразглашении государственных секретов, данная им при увольнении из Института, действовала до сих пор. И по этой причине его не выпускали из России! Когда он собирался покупать машину и узнал, что очень дешево это можно сделать в Финляндии, ему не дали заграничного паспорта.

Привыкший жить под чьим-нибудь надзором и присмотром, Иван Сергеевич не особенно-то обращал внимание на шведа-"топтуна" и относился к нему брезгливо. У того, конечно, была задача не только охранять "объект" от нападения савельевской команды, но и приглядывать за поведением, и потому, когда к ним на скамеечку в сквере подсел какой-то паренек с зонтиком, швед немедленно развалился наискосок через дорожку на такой же скамейке. Паренек понял, что Иван Сергеевич находится под бдительной двойной охраной - нежная Августа сидела слева, прислонившись головой к его плечу, - повертел зонтик, пострелял глазом и ушел. Вроде бы не касался ни одежды, да и сидел далековато, однако у себя в номере Иван Сергеевич обнаружил в кармане кителя визитную карточку с именем какого-то Юрия Воронова, его рабочим и домашним телефонами. Таким образом, ему предлагали позвонить и установить с кем-то контакт. Иван Сергеевич сразу подумал - уж не от Мамонта ли весточка? Не он ли, узнав обстановку, пытается прорваться к нему?

Позвонить из номера он побоялся, поэтому, улучив момент, когда Августа занималась на кухне, забрался в ее комнату в левом крыле особняка и набрал номер телефона. Ответил женский голос.

- Я получил визитную карточку Воронова, - сказал в трубку Иван Сергеевич.

- Нам нужно встретиться, - сказала женщина. - Очень срочно.

- С незнакомыми женщинами не встречаюсь, - ухмыльнулся ленивый кот.

- Вам будет интересно со мной, - многообещающе проговорила она. - У нас есть общие знакомые.

- Как вас зовут?

- Карна!

Он уже почти не сомневался, что это от Мамонта. Про себя отметил, что Русинов делает правильно, не вступая с ним в контакт напрямую.

- Мне это очень трудно сделать. Рядом со мной всегда очаровательная женщина...

- Я знаю, - перебила незнакомка. - Видела на улице. Поэтому приду сама. До встречи.

Иван Сергеевич не успел спросить, куда она придет и как, а перезванивать было нельзя и задерживаться в комнате Августы - тоже. Лезть к нему в номер через эшелонированную охрану - бессмысленное дело, хотя можно обеспечить алиби: к иностранцам часто лазают девушки и без всяких приглашений. В ожидании этой встречи он волновался, как перед первым свиданием, а не зная его часа, маялся от неведения. Ночью лежал и прислушивался ко всем звукам в здании и за окном. Утром, после завтрака. Августа предупредила, что в его номере сегодня будут делать ремонт - штукатурить трещины, образовавшиеся от разрыва снаряда. Строители на следующий же день после теракта начали устранять его последствия: бытовые дела в фирме шли блестяще.

А безделье уже наскучило Ивану Сергеевичу. Шведы в полном составе два дня консультировались по телефонам, а затем вообще вылетели в Москву. Оставался один переводчик, который ничего не решал, не предпринимал и сидел в особняке как связист. Ну и конечно, усиленная служба безопасности. На очередной прогулке Иван Сергеевич купил в букинистическом магазине книгу Анатолия Буйлова "Тигроловы" и, лежа на плавающем диване, изучал, как надо отлавливать тигров. Шведы опасались покушения на Афанасьева и советовали до их возвращения из Москвы как можно меньше выходить в город. Да и сам Иван Сергеевич чувствовал, что дело одним предупредительным взрывом не кончится. Савельев мог в любую минуту перейти к более решительным действиям. Фирма "Валькирия", создав из бывшего руководителя и его людей неуправляемого и непредсказуемого монстра, теперь сама не знала, как его укротить. Наверняка московская командировка шведам потребовалась именно для этого. Надо было объявить Савельева вне закона, и лишь после этого российские власти и карательные органы взялись бы за его обезвреживание.

Иван Сергеевич лежал в зале на диване и читал, когда рабочие содрали ковры в спальне и начали стаскивать туда ведра с раствором, известью, краской, вносить стремянки и инструменты. Он и не заметил, когда все ушли и осталась какая-то баба в заляпанной спецодежде.

- Это я, Иван Сергеевич, - вдруг сказала она. - Вы со мной говорили по телефону.

Для Мамонта такой способ связи, такая операция были бы слишком профессиональными. Иван Сергеевич считал его недотепой в области конспирации.

- Слушаю вас, - холодновато ответил он.

- Только спокойно, Иван Сергеевич, - предупредила малярша. - Я говорю с вами по поручению Савельева.

Это была дерзость в высшем смысле - взорвать особняк, а потом наняться и ремонтировать его. И спокойно разгуливать по его коридорам и комнатам. Но он тут же отметил, что это работа не самого Савельева, а тех профессионалов бывших офицеров КГБ и "нелегалов", которые ему служили. И работа прекрасная!

- Как там поживает мой ученик? - спокойно поинтересовался он.

- Он просит с вами встречи, - сообщила малярша. - Встреча очень важная в первую очередь для вас, Иван Сергеевич. Вы должны договориться о некоторых совместных действиях.

- Я не хочу иметь с ним никаких дел! - отрезал Иван Сергеевич. - Передайте ему, что он... негодяй.

Он резко сменил формулировку, ибо хотелось сказать: террорист и подонок, однако вспомнил, что взрыв оказал ему, Ивану Сергеевичу, неоценимую услугу.

Малярша профессионально расшивала мастерком трещину на стене.

- Вам придется с ним встретиться... В противном случае не будет гарантии безопасности Мамонта.

Ну да! Это самый простой способ вынудить Ивана Сергеевича на переговоры. Мамонт в горах действительно савельевский заложник.

- Если тронете Мамонта - Савельева найду под землей и расстреляю лично,без эмоций предупредил он.

- Иван Сергеевич, вы недооцениваете своего ученика, - проговорила малярша, занимаясь делом. - Тем более вам необходимо встретиться. Итак, где удобнее будет для вас? Здесь? Или на нейтральной территории?

Он уже не удивлялся тому, что Савельев может набраться наглости и залезть в шведский особняк. Он чувствовал себя хозяином положения и мог сделать это из самоутверждения. Бывший руководитель фирмы замышлял какую-то авантюру и пытался втянуть, использовать в своей игре Афанасьева. Надо было соглашаться на встречу, хотя бы для того, чтобы выяснить, что Савельев затевает.

- На нейтральной территории, - сказал Иван Сергеевич.

- Все, спасибо, - просто сказала малярша и тихонько запела, сбивая мастерком старую побелку.

Иван Сергеевич вышел из номера и отправился искать Августу. По коридорам шастали рабочие, что-то носили, долбили, скребли и красили. Малярша была наверняка не единственным человеком Савельева в этой бригаде, и можно было представить, каким ремонтом они тут занимаются. Правда, шведские молодцы тоже бродили по коридорам, но были на вид скучны и ленивы. Он разыскал Августу на кухне и попросился к ней на квартиру, пока у него заделывают трещины.

- О да! - воскликнула она. - Я провожу! Левое крыло никак не пострадало от взрыва, и потому в коридоре было пусто... Здесь жила обслуга и охрана, было тихо и не так роскошно, как в "маленькой гостинице". Здесь можно было спокойно посидеть и подумать. Для отвода глаз Иван Сергеевич прихватил с собой книгу "Тигроловы", но этот сигнал - желание тихого, одинокого чтения оказался "незамеченным" чуткой и предупредительной Августой. Она прочитала название книги и воскликнула свое торжественное:

- О да! Тигроловы! Когда я была в Индии - принимала участие в охоте на тигра!

Это было неожиданным откровением.

- Ты ездила в Индию на сафари?

- О нет! - смутилась она. - Я находилась в командировке... Хочешь, покажу тебе слайды с этой охоты?

Она решила поразвлекать его, и Иван Сергеевич не нашел причины отказаться. Августа достала целую коробку слайдов и высыпала их на кровать.

- Смотри! - Она глядела на свет запечатанные в полиэтилен слайды. - Вот! Это я над поверженным тигром!

Качество слайдов было хорошим, но без проектора разглядеть мелкое изображение было мудрено.

- Нет, давай смотреть сначала! - решила она и перебрала слайды. - Здесь мы отправляемся на слонах в джунгли Бенгалии. На втором слоне еду я!

"Куда мне до нее? Она была в Париже..." - пропел про себя Иван Сергеевич. На втором слоне в самом деле сидела Августа в каком-то невероятно пестром индийском наряде. По крайней мере, была женщина, очень похожая на нее...

- Смотри, тут крупный план! - Она подала еще один слайд.

Изображение было пестрым от пятен солнца, пробивающего кроны густых зарослей, на лице Августы лежали пурпурные тени.

- О да! - спохватилась Августа. - Плохо видно! Знаешь, слайды лучше всего смотреть лежа, на фоне потолка! Попробуй.

Она легла на широченную кровать, скинув туфли. Он попробовал - в самом деле, намного лучше. Краски сразу обрели свои цвета, и он увидел Августу, сидящую между слоновьих ушей, потом стреляющую из длинного ружья в невидимую цель. Она подавала ему слайды. Иван Сергеевич брал их, касаясь ее пальцев, и все больше ощущал себя поверженным тигром. В очередной раз он протянул руку и почувствовал под ладонью ее лицо...

Ленивому коту, каким он считал себя, нравились инициативные женщины, которые умели взрывать и пробуждать его чувства.

Дата добавления: 2015-10-24