Вменение квалифицирующих признаков

В соответствии с принципом субъективного вменения привлечение к уголовной ответственности обоснованно лишь при условии, что виной субъекта охватываются все обстоятельства, образующие в своей совокупности состав данного преступления. Это касается не только обстоятельств, являющихся необходимыми признаками данного состава преступления, но и обстоятельств, имеющих значение квалифицирующих признаков. Как отмечалось в юридической литературе, "наряду с признаками объекта и объективной стороны преступления содержанием субъективной стороны охватывается психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам состава преступления"*(234).

Для правильного решения вопроса о формах вины по отношению к квалифицирующим признакам состава преступления необходимо, во-первых, отграничить квалифицированные виды неосторожных преступлений от квалифицированных видов умышленных преступлений, а во-вторых, раздельно рассмотреть психическое отношение виновного к квалифицирующим последствиям и отношение к иным квалифицирующим признакам.

Применительно к квалифицирующим последствиям в неосторожных преступлениях вопрос о психическом отношении к ним сомнений не вызывает: оно может быть только неосторожным, иначе все преступление в целом превратилось бы в умышленное. Значит, задача выяснения характера психического отношения к квалифицирующим последствиям ограничивается только умышленными преступлениями.

Признаки состава преступления, имеющие квалифицирующее значение, условно можно разделить на четыре группы: 1) характеризующие объект посягательства; 2) характеризующие действие или бездействие, совершаемое в условиях конкретного места, времени, обстановки и т.д.; 3) относящиеся к последствиям; 4) касающиеся субъекта преступления.

Самым распространенным квалифицирующим признаком умышленных преступлений по действующему уголовному законодательству являются общественно опасные последствия, указанные в законе либо конкретно (например, причинение вреда здоровью, смерть человека, гибель нескольких лиц, загрязнение, отравление или заражение окружающей среды и т.д.), либо путем оценки степени их тяжести (особо тяжкие, тяжкие и т.п.).

В постановлении от 18 марта 1963 г. "О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел" Пленум Верховного Суда СССР указал: "Вредные последствия, независимо от их тяжести, могут быть вменены лицу лишь в том случае, если оно действовало в отношении их умышленно или по неосторожности"*(235). Ссылаясь на это разъяснение, некоторые ученые высказали мнение, что психическое отношение и к квалифицирующим последствиям умышленных преступлений может быть либо умышленным, либо неосторожным. Однако подобное утверждение высказано без учета того, что приведенное выше разъяснение было дано в связи с имевшимися в судебной практике случаями объективного вменения, то есть подчеркивало незыблемость принципа субъективного вменения и не относилось к какому-либо частному вопросу. Поэтому упомянутое разъяснение нельзя распространять на вопрос о форме вины по отношению к квалифицирующим последствиям и утверждать, что и по отношению к ним при всех обстоятельствах возможна любая форма вины. Напротив, некоторые юристы считают, что к последствиям, имеющим в умышленных преступлениях значение квалифицирующего признака, вина может выражаться только в неосторожности*(236).

В значительном числе норм действующего УК прямо указано на неосторожную форму вины по отношению к квалифицирующим последствиям умышленного преступления. Значит, необходимо сформулировать правила установления возможной формы вины к таким последствиям только для тех норм, в которых форма вины к ним законодателем не определена.

При отсутствии в диспозиции уголовно-правовой нормы прямого указания на неосторожное отношение к квалифицирующему последствию умышленного преступления причинение такого последствия с умыслом (а тем более по неосторожности) полностью охватывается этой нормой и не требует дополнительной квалификации только при условии, что в статье УК об умышленном причинении того же самого последствия закон не предусматривает более строгого наказания, чем за умышленное преступление, в котором данное последствие играет роль квалифицирующего признака. Например, в соответствии с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК разбой с причинением тяжкого вреда здоровью влечет наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет с конфискацией имущества. В данном случае умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при совершении разбоя наказывается существенно строже, чем по норме об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью (ч. 1-3 ст. 111 УК). Значит, составом разбоя, совершенного с причинением тяжкого вреда здоровью, это последствие полностью охватывается как при неосторожном, так и при умышленном его причинении.

Если же нормой об умышленном причинении определенного последствия предусмотрено более строгое наказание, чем нормой, в которой данное последствие играет роль квалифицирующего признака умышленного преступления, то последней нормой это последствие охватывается только при неосторожном его причинении. В действующем УК роль квалифицирующих признаков придается конкретно обозначенным последствиям только в нормах об экологических преступлениях (причинение вреда здоровью, массовая гибель животных и т.п.). В таких случаях необходимо исходить из характера и количественных показателей причиненного ущерба, что практически возможно только применительно к причинению вреда здоровью. Например, ч. 2 ст. 247 УК предусматривает максимально строгое наказание в виде пяти лет лишения свободы. Из этого следует, что при умышленном к ним отношении этой нормой охватываются последствия в виде причинения только легкого и средней тяжести вреда здоровью без отягчающих обстоятельств (ст. 115 и ч. 1 ст. 112 УК). Если же при умышленной вине эти последствия выразились в причинении средней тяжести вреда здоровью при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 112 УК) или тяжкого вреда здоровью, то это требует дополнительной квалификации по статьям УК о преступлениях против здоровья, которые законодатель оценивает как более опасные преступления, чем нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов, повлекшее причинение вреда здоровью человека.

Из этого же принципа следует исходить при решении вопроса о том, охватываются ли данной нормой умышленно причиненные последствия в случаях, когда в диспозиции они определены оценочным термином как тяжкие (особо тяжкие) последствия либо тяжкий вред.

Рассмотренную выше концепцию преступлений с двумя формами вины некоторые ученые пытались использовать для установления отношения не к последствию, а к иным квалифицирующим признакам умышленных преступлений, например к признаку особой жестокости при убийстве*(237). При этом умысел в обоих его видах и оба вида неосторожности конструируются как психическое отношение субъекта к самым различным признакам, характеризующим объект, способ, обстановку совершения преступления и т.п.*(238) К сожалению, подобные теоретические конструкции имеют под собой определенные основания, содержащиеся в разъяснениях высших судебных органов страны. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. N 2 "О судебной практике по делам об изнасиловании" говорилось, что за изнасилование несовершеннолетней несет ответственность "лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней либо могло и должно было это предвидеть"*(239). Аналогичное разъяснение содержалось и в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1976 г. N 16 "О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную или иную антиобщественную деятельность", в соответствии с п. 9 которого "уголовная ответственность наступает как при условии осведомленности взрослого о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, так и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предвидеть это"*(240).

В несколько измененном виде это положение было воспроизведено и Пленумом Верховного Суда РФ, который в постановлении от 22 апреля 1992 г. N 4 разъяснил, что деяние может квалифицироваться как изнасилование несовершеннолетней или малолетней, "когда виновный знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней или малолетней"*(241). Как видно из приведенного суждения, Пленум Верховного Суда РФ уже не признает возможности отношения к названным квалифицирующим признакам в виде небрежности, но все еще допускал возможность косвенного умысла по отношению к ним.

Изложенная позиция не соответствует теоретическому понятию и психологической сущности, а также законодательному описанию умысла и неосторожности, поэтому подвергается обоснованной критике со стороны известных ученых. Так, А.Я. Светлов пишет: "Психическое отношение к отдельным объективным признакам состава не следует называть "умыслом" или "неосторожностью", поскольку закон употребляет эти понятия лишь для обобщенной характеристики деяния в целом"*(242). Аналогичное мнение отстаивал и П.С. Дагель: "Формы вины характеризуют отношение виновного к деянию и вредным последствиям в целом, то есть в целом к совершенному преступлению. Поэтому они не могут рассматриваться только по отношению к одному из признаков, который характеризует какой-либо из элементов состава преступления"*(243).

Все объективные признаки преступления, за исключением последствий, осознаются либо не осознаются субъектом, то есть составляют предмет интеллектуального, а не волевого отношения, а само это отношение не является ни умыслом, ни неосторожностью. Поэтому конструирование двух форм вины на основе неоднородного психического отношения к чему-либо, кроме последствий, теоретически несостоятельно.

Таким образом, научно необоснованным является построение неосторожной вины по отношению к таким квалифицирующим признакам, как особые свойства объекта (возраст потерпевших при изнасиловании), способ совершения преступления (например, общеопасный), обстановка (например, условия стихийного бедствия) и т.п. При совершении умышленного преступления лицо может относиться неосторожно по отношению только к одному квалифицирующему признаку - последствию, а "иные квалифицирующие обстоятельства умышленного преступления могут вменяться в вину только тогда, когда преступник заведомо знал о наличии этих обстоятельств"*(244). Отвергая возможность вменения при совершении умышленных преступлений таких обстоятельств, о которых лицо не знало, но могло и должно было знать, Г.А. Кригер писал: "Поскольку умышленное деяние предполагает осознание лицом общественно опасного характера своих действий, то, видимо, все обстоятельства, влияющие на характер общественной опасности, должны быть известны лицу"*(245).

Действительно, никакое преступление не может быть признано умышленным, если субъект не осознает характера объекта либо тех обстоятельств объективной стороны, которые существенно влияют на характер и степень общественной опасности деяния. Ведь по законодательному определению умысел характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния. А применительно к квалифицированным составам это требование означает осознание повышенной общественной опасности деяния, что предполагает обязательное знание субъектом тех фактических обстоятельств, которые и повышают эту опасность. Не случайно высшие судебные органы необходимым компонентом умышленного преступления обычно считают знание виновным не только основных, но и квалифицирующих обстоятельств. Например, такую позицию занял Президиум Верховного Суда РСФСР по делу Х., осужденного Кемеровским областным судом по ч. 4 ст. 117 УК РСФСР. Президиум переквалифицировал содеянное по ч. 3 ст. 117 УК на том основании, что Х. не знал, что потерпевшая является малолетней, а внешне она выглядела на 17-18 лет*(246). С учетом критических оценок и затруднений судов в их практической деятельности Пленум Верховного Суда РФ отказался от прежней позиции, допускающей косвенный умысел и небрежность в отношении возраста потерпевшей при изнасиловании. В постановлении N 11 от 15 июня 2004 г. "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" он указал, что "ответственность за совершение изнасилования или насильственных действий сексуального характера в отношении заведомо несовершеннолетнего лица или не достигшего четырнадцатилетнего возраста наступает лишь в случаях, когда виновное лицо достоверно знало о возрасте потерпевшего лица (являлось родственником, знакомым, соседом) или когда внешний облик потерпевшего лица явно свидетельствовал, например, о его возрасте" (п. 14)*(247).

Итак, психическое отношение к квалифицирующим последствиям может быть чаще всего неосторожным либо - значительно реже - умышленным. Все прочие, помимо последствий, квалифицирующие обстоятельства, характеризующие особые свойства объекта или объективной стороны преступления, могут быть вменены лишь при условии, что виновному было известно о наличии этих обстоятельств.

Дата добавления: 2015-10-02