Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 6 у костра

ГЛАВА 12 ЗА ДВЕРЬЮ | ГЛАВА 13 ДОМОРОЩЕННЫЕ ВРАЧЕВАТЕЛИ | ГЛАВА 14 ДРАКОН И ЕГО СЕКРЕТЫ | ГЛАВА 15 КАРАВАН | ГЛАВА 16 ЧТО У ТЕБЯ ЗА ДУШОЙ, ПУТНИК? | ГЛАВА 17 Я ПРИНИМАЮ БОЙ! | ГЛАВА 18 ФИНАЛЬНЫЙ АККОРД | ГЛАВА 1 ТАЛЬЗАРСКАЯ АКАДЕМИЯ МАГИИ | ГЛАВА 2 ЛИС И КОМПАНИЯ | ГЛАВА 4 ПЛЕННИКИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ |


Читайте также:
  1. У костра

Это действительно было не больно, хотя все же очень страшно.

На мгновение все вокруг заполнила влажная тьма, неприятно пахнущая дегтярным мылом, хотя такая подробность была, скорее, порождением воспаленной фантазии. Тело будто окаменело, и с содроганием я подумала, что останусь в этой холодной пустоте, как какое-нибудь реликтовое чудище, навеки вмороженное в ледяную глыбу…

А потом в лицо ударил порыв раскаленного ветра — и я шмякнулась, как мешок картошки, на что-то сухое, жесткое и очень колючее.

Оказывается, я угодила прямо в куст чертополоха. Отчаянно ругаясь, встала, подула на исцарапанные до крови запястья. Ну, конечно, с моим везением я бы ни за что не приземлилась на гору лебяжьего пуха, хорошо хоть пятая точка не выбрала своим пристанищем спину какого-нибудь ядовитого дикобраза.

Рядом послышался шорох. Изрыгая проклятия, Шенрияр выдернул из шеи гигантскую колючку.

— Ну и куда, к собачьим горгульям, нас занесло?

Я огляделась. Слава Богу-Дракону, если портал и ошибся с координатами, то сразу для всех. Кряхтя и со стонами потирая ушибленные бока, инквизиторы поднимались с земли.

Нас вынесло в дикую степь. Куда ни глянь — простиралась сухая, выжженная земля с редкими клочками желтой травы и растопыренными лапами колючих кустарников.

Вдалеке виднелась черная горная гряда, уходившая куда-то на запад. Судя по всему, это и был тот самый Ведьмин хребет, куда нас должны были перенести. Ее неровный, бугристый силуэт действительно напоминал искривленный позвоночник древней старухи. Название, видимо, прижилось еще с тех дремучих времен, когда любого человека с даром называли ведьмой или ведьмаком, дитятей Ваал Гала, и непременным атрибутом считали какое-нибудь уродство, вроде горба или большой бородавки на носу.

— Немного просчитались с траекторией.

Я повернула голову на знакомый голос. Дей хмуро смотрел на горизонт — туда, где начинались горы, и вычесывал пятерней травинки из коротких, торчащих ежиком волос.

— Нужно торопиться. Пока доберемся до Ведьминого хребта, стемнеет. А оттуда до крепости еще почти сутки. — Лион Юба подошел к нам незаметно, двигаясь, как огромная двуногая кошка. Юноша приветственно отсалютовал Дею и скользнул по моей помятой фигуре снисходительным взглядом.

Он лишь на днях получил нашивку трибула, если верить сплетням, не без помощи родительских связей в верхах Инквизиции. Сплетням я верила, а вот этому прохвосту с лицом ребенка и повадками василиска — ни капельки. Хорошо хоть не приходилось подчиняться ему напрямую.

— Сам знаю, — недружелюбно отозвался Дей. — Где претор?

Лион пожал плечами.

— А, драконы его знают, не появился еще.

— Хорошо. Собирай свой отряд, ждем претора и выдвигаемся.

Меня всегда поражала способность Дея быть отчаянно нелюбимым окружающими и одновременно уметь подчинять их своей воле. Лион занимал ту же должность, что и Деймус, и все же безропотно повиновался.

Когда он оставил нас, выкрикивая имена илиферов, разбредшихся по полю, как стадо баранов, оставленное без присмотра, я схватила Дея за руку.

Не знаю, к чему был этот неосознанный порыв. Вместо того чтобы хоть что-нибудь сказать, я просто мяла пальцами его рукав и смотрела на круглые мыски своих ботинок, чувствуя, как начинают полыхать щеки, уши и даже шея.

— Дей, я знаю… — Слова застревали в горле, будто я пыталась проглотить цветок чертополоха.

Знаю, как много ты для меня сделал. Знаю, что заботился все это время… А еще знаю, почему и словом не обмолвился о планах Инквизиции — ведь на собственной шкуре убедилась, что такое «инквизиторский намордник»… Казалось бы, что может быть проще, чем произнести все это вслух, но язык будто прилип к гортани, никак не желая слушаться.

— Ты выбрала неподходящее время для разговора, Лис. — Дей в раздражении освободил руку.

Я кивнула, не поднимая головы. Он был прав. Не время и не место для сантиментов… Да и глупо все это.

Тяжелая прохладная ладонь легла мне на затылок, взъерошила волосы.

— Ну же, лисица, соберись! — Я рискнула поднять глаза… и обомлела. Дей улыбался. Кривовато, насмешливо — совсем как раньше. — Ты ведь не забыла, как пользоваться «каплей»?

Робкое чувство счастья поблекло и исчезло, смытое, как песочный замок, волной страха.

Нет… Дей, нет… Не заставляй меня!

Он сразу все понял. Улыбка сползла с лица, глаза потемнели, зажигаясь незнакомым фанатичным огнем.

— Инквизитор Лис Крам, я, ваш трибул, приказываю подготовить «черную каплю»! Рондала выдвигается через десять минут. С вами или без вас.

С этими словами он оттолкнул меня и зашагал прочь.

Шмыгнув носом, зудящим и мокрым из-за густой рыжеватой пыли, клубящейся над выжженной степью, я опустилась на землю. Подол плаща тут же облепили острые сухие травинки и ежистые катышки репейника.

В тоске я уставилась на небо: редкие грозовницы, похожие на чернильные росчерки, метались меж тяжелых, словно налитых свинцом облаков, обещая скорый дождь своими пронзительными криками.

Невольно потянувшись рукой за пазуху, я пощекотала мирно сопящего Хууба и осторожно, за цепочку, вытащила кулон. Несколько секунд покрутила его перед носом. Черный, как адамант, маслянисто поблескивающий, с едва уловимыми алыми искорками где-то в глубине. Красивый.

Я аккуратно положила кулон на ладонь, содрогаясь от смешанных чувств. Будто держишь в руке хрупкую сказочную фею, точно зная, что через мгновение она обернется ядовитой змеей.

Удивительно, как нечто столь маленькое может вмещать такую страшную силу! Моська, способная растерзать слона…

Я держала на ладони величайшую тайну Тальзарской империи — секрет ее могущества и процветания. И величайший грех — перед людьми, драконами и всем этим миром.

«Черная капля», амулет из концентрированной драконьей крови, с помощью алхимии обращенной в твердое состояние. Увеличивающий природные магические способности в десятки, если не в сотни раз… Неудивительно, что инквизиторы благоговеют перед этим камнем и хранят его тайну, как Цербер — врата в преисподнюю.

Я сжала пальцы. Амулет отреагировал мгновенно, и от ощущения силы, наполняющей вены жидким пламенем, перехватило дыхание.

Мне и раньше доводилось слышать от Джалу, что кровь драконов — большая ценность для магов, и я всегда подозревала, что война Крыла и Посоха, да и все последующие репрессии никак не связаны с мифической кровожадностью крылатых. Но лишь недавно картина, состоявшая из разрозненных фрагментов, как пазл, собралась воедино.

Страшно представить, сколько человеческих и драконьих жизней уже было брошено под меч и сколько еще будет… И ради чего?

Я криво усмехнулась. Глупый вопрос. Власть, могущество, деньги… Кажется, дьявол во всех мирах не отличается особой оригинальностью, искушая слабый человеческий дух одним и тем же.

Чертыхнувшись, я швырнула амулет за ворот файтона. Раньше мою грудь согревал отчего-то всегда немного теплый драконий зуб, подаренный на прощание Джалу. Теперь его сменила «черная капля», то едва не прожигающая дыру между ключиц, стоило мне произнести формулу, то неприятно леденящая кожу в дни, когда я почти не пользовалась магией. Молочный зуб Джалу я по-прежнему сентиментально держала при себе, носила в нагрудном кармане. Заставлять его соседствовать с амулетом, полученным из крови собрата, казалось мне слишком кощунственным.

Бог-Дракон, одна мысль о том, что крылатых используют как доноров… да что там, как мясо, приводила меня в бешенство! И ведь Инквизиция, во главе с этим хитрым василиском Домиником Франом, все предусмотрела.

Имперским гражданам ежедневно пускалась радужная пыль в глаза — и со страниц прикормленных газетенок на них смотрели уже не драконы, а отвратительные, бездушные, кровожадные крылатые твари, с которыми «героически» сражалась гвардия. Даже сами инквизиторы, казалось, свято верили в эту красивую ложь. Еще бы! Ведь ею можно было оправдать любые зверства по отношению к драконам…

Увы, сложившиеся обстоятельства обесценивали все мое негодование до ломаного гроша. Я могла сколько угодно кусать губы, сжимать кулаки и проклинать Инквизицию… но мои руки оставались связанными, а губы — плотно зашитыми. Ни один официально принявший сан инквизитор не мог навредить своей «семье». Физически не мог. Стоило мне открыть рот, желая оклеветать или же выдать любую, самую безобидную тайну, — как язык приклеивался к гортани, сознание мутилось, а с телом начинало происходить такое, что…

Во рту стало сухо и горько.

От воспоминаний о Посвящении бросило в холодный пот. Инквизиция не погнушалась на живом примере продемонстрировать нам, что случится с тем, кто рискнет стать предателем. Пережитый ужас до сих пор ледяной змеей обвивал позвоночник, вонзая в затылок ядовитые зубы, — всякий раз, стоило мне хотя бы помыслить о бунте…

С тяжелым вздохом я поднялась с земли и принялась отряхивать подол плаща.

Совсем близко, задев лохматым боком мысок моего ботинка, пронесся шар перекати-поля. Я проводила его глазами.

Чем-то мы были похожи с этим странным растением — нас обоих нес ветер. Нес неизвестно куда, неизвестно зачем и ни разу не спросил своих невольных пассажиров, хотят ли они повиноваться его капризным порывам…

* * *

Претор задержался на добрых полчаса. За это время некоторые инквизиторы успели поцапаться, и поголовно все — известись от жары. Самые находчивые спешно соорудили зонтики из подручных материалов и теперь с довольным видом восседали под навесами из веток и травы. Я попыталась последовать их примеру, но то ли формула была кривой, то ли из-за духоты не хватало концентрации — прутья лишь ломались, а трава резала пальцы.

Когда претор с вальяжной медлительностью шагнул из портала, я от неожиданности шмякнулась на землю, разумеется, не пропустив единственный на сто шагов вокруг колючий куст чертополоха.

Внешний облик претора поражал воображение. Начать хотя бы с того, что это был смуглокожий гигант трехметрового роста с двумя парами рук и совершенно лысым черепом, умащенным маслом и от того сверкающим на солнце так, что было больно смотреть. В своем файтоне, расшитом, вопреки всем правилам Устава, золотом и жемчугами, с канонически красивым восточным лицом он напоминал мне скульптуру Шивы, виденную в одном из питерских музеев.

— Никогда раньше не видела фурмагаши? — Шенрияр протянул мне руку, помогая подняться.

Я помотала головой, не в силах вымолвить ни слова. Все-таки не каждый день встречаешь богоподобных существ.

— Очень малочисленный народ с острова Туо. И очень могущественный. Ходят слухи, что их шаманы могут говорить с мертвыми…

Я поежилась. Магия и даже алхимия давно стали для меня чем-то обыденным, но некромантия, тотемизм и прочие потусторонние «прелести» до сих пор внушали первобытный ужас.

— И много таких в Инквизиции? — поинтересовалась я, когда наконец смогла отлепить язык от гортани.

— Что, подруга, коленки дрожат? — вопросом ответил Шен, поглядывая на меня глазами Локи, замыслившего пакость.

— Дрожат, — призналась я. — Между прочим, этот твой «магаши», или как там его, — претор. Тот, кто ведет нас на войну и отвечает за наши жизни… теоретически.

Я с опаской покосилась на четырехрукого гиганта. Тот собрал вокруг себя трибулов и раздавал им указания, активно жестикулируя. У него были крупные шестипалые ладони с гибкими, как вьюны, пальцами.

— Не бойся, — Шенрияр посерьезнел. — Выглядит он, конечно, странно, да и сплетничают о нем всякое… Но дело свое знает. Слышала о схватке у Кривого перевала?

Я машинально кивнула. Еще бы! Сложно было найти в империи человека, хотя бы краем уха не слышавшего об этом легендарном сражении времен войны Крыла и Посоха — когда едва живая, истощенная осадой инквизиторская рондала смогла-таки отбить нападение драконов.

— Он был там. Тогда еще на должности трибула, но, говорят, сразу после победы получил из рук Верховного орден «За доблесть» и преторскую нашивку.

Мне оставалось только в изумлении покачать головой. Так, значит, не один лишь Великий инквизитор может похвастаться отменным здоровьем и внешностью, перевалив за полутысячу лет…

Тем временем, отпустив трибулов, претор развернулся к нам. Черные, блестящие, как маслины, глаза медленно обвели ряды инквизиторов — растрепанных, шмыгающих сопливыми из-за пыли носами и беспокойно озирающихся друг на друга. Претор нахмурился. Колонноподобный лысый дядька со сведенными на переносице густыми бровями, от чего кожа на лбу пошла складками, как шкура шарпея, — зрелище, надо сказать, пробирающее до костей.

— Таал Гра, — он не открывал рта, но голос, подобный раскатам грома, звучал у меня прямо в голове. — Мое имя Таал Гра. Я — ваш претор, вы — мой илифер. Но вы все выглядеть не как инквизитор, а как банда уличный разбойник!

Я посмотрела на Шенрияра, лицо у того сделалось растерянным и смущенным. Остальным илиферам, судя по всему, тоже было не по себе.

— Хочешь сказать, за все это время он толком не выучил язык? — шепотом спросила я.

— Я же говорил, он со странностями… — краем рта отозвался друг.

— Порядочный инквизитор должен выглядеть опрятный и подобающий пол! — На этих словах мне показалось, что раскосые глаза претора прожигают во мне дыру.

Сконфузившись, я потрогала волосы. Ну подумаешь, короткая стрижка… Так удобнее, можно расчесываться пальцами, если нет под рукой гребня, да и голову не нужно мыть слишком часто…

К моему неописуемому ужасу, вместо жестких, вечно топорщащихся волос рука нащупала что-то гладкое и шелковистое. В ужасе я провела ладонями по длинным, слегка волнистым локонам, спускающимся ниже лопаток. Волосы были вымыты до скрипа, завиты и пахли убийственно сладкими благовониями.

От возмущения перехватило дыхание. Раздери меня Ваал Гал, что еще за дискриминация?! Этот Таал Гра, что, не в курсе — в империи вот уже добрую тысячу лет царствует равноправие! Скажем «нет» мужскому шовинизму!

Я вцепилась в рыжие лохмы, лелея слабую надежду, что это парик… Взвыла от боли — волосы оказались самыми настоящими. Наспех испробованная формула никаких результатов не дала. Зубы готовы были превратиться в крошево, так яростно я ими скрипела.

Совсем рядом послышались возмущенные крики. Я подняла голову… и через мгновение сложилась пополам, задыхаясь от хохота.

Теперь «доблестная гвардия» смотрелась со стороны, мягко говоря, странно. Все как один — и парни, и девушки — выглядели так, будто только что вышли из мастерской безумного стилиста.

Нисса, топтавшаяся неподалеку, с глазами, как два чайных блюдца, рассматривала свои кудряшки, отчетливо напоминавшие химическую завивку домашнего пуделя.

Шенрияр, глядя на нее, хохотал как припадочный. При этом сам, с зализанным пробором и тонкими, совершенно ужасными усиками, походил на трактирного полового, не хватало только белого фартука и полотенца на руке.

Единственным утешением пострадавшим инквизиторам служило то, что форму претор не тронул. А ведь мог расшить какими-нибудь бусинками и цветочками — с него бы сталось…

Я зашарила по толпе глазами, желая позубоскалить над Деем, но даже с напомаженными волосами тот выглядел вполне прилично. Чего нельзя было сказать о Лионе, которого претор, обманувшись ангельским личиком, наградил кошмарными пергидрольными буклями.

Веселились мы, увы, недолго.

— Рондала, выдвигаемся! — От голоса, рокочущего в голове, заложило уши. — Направление: Ведьмин хребет. Двигаться быстро, как молний или подобно меч, разящий дракон!

Я хихикнула. Но умиляться пафосным речам претора было уже некогда — инквизиторы серыми тенями срывались с места, растворялись в дрожащем от жара воздухе, так что через мгновение степь вокруг опустела.

Как всегда, прикосновение к «капле» далось с трудом. Было больно и страшно впускать в себя огромную, извращенную алхимией силу, но перспектива остаться одной в этом пустынном месте пугала еще больше.

Я пробормотала формулу скорости, и мир вокруг стал стремительно меняться: смазались ломкие очертания дальних гор, линия горизонта исчезла, земля и небо — все смешалось, словно краски на палитре неаккуратного художника.

Некоторое время я привыкала к новым ощущениям. Вначале здорово опасалась вмазаться в какое-нибудь чахлое деревцо или разлапистый степной кактус — эти зловредные растения имели привычку резво, как молодцы из ларца, выпрыгивать прямо перед носом. Но вскоре легкость во всем теле, рвущий волосы ветер и чувство, что мне не хватает одной пары легких, чтобы надышаться сладким, пряным из-за степных трав воздухом, стали приносить настоящее удовольствие.

Я быстро нагнала своих товарищей. И мы заскользили бок о бок, как мигрирующий по водоему рыбий косяк…

* * *

К вечеру, когда Бог-Дракон уже наполовину скрыл разноцветные глаза за веками горизонта, рондала наконец добралась до Ведьминого хребта. Вдоль гор шла густая полоса хвойного леса, и мы в нерешительности остановились перед плотными рядами ровных, гладких стволов.

Обведя наши лица суровым взглядом, претор заявил, что будем двигаться вдоль лесной кромки, потому как: «Нынче илифер такой неопытный, что врезаться в каждый дерево, как лось, объевшийся пьяный ягода».

После этого нам милостиво разрешили разбить лагерь и как следует выспаться.

Согласно всем законам подлости, последнее пожелание было адресовано кому угодно, только не мне. Жеребьевкой определили четырех часовых, бдящих за каждой стороной света.

Я вытянула из шляпы клочок бумаги с символом «восток», означавшим бессонную ночь и близкое соседство с опасно шуршащим, повизгивающим и порыкивающим, будто хищное животное, лесом…

В высоком костре сухо потрескивали ветки с остатками догорающей хвои, терпко пахло еловыми шишками. Я вытянула из языков пламени прутик, подула на слегка обуглившийся кусочек лепешки.

Спать уже почти не хотелось, хотя зависть изредка показывала клыки, когда кто-нибудь из инквизиторов выдавал особенно басовитую руладу.

Никаких опасностей не наблюдалось, но, помня приказ, я добросовестно бдела, одновременно жуя лепешку и с удовольствием посматривая на потрясающее звездное небо, какое можно наблюдать лишь в степи или в открытом море.

— Есть на посту — не по Уставу.

От неожиданности я подпрыгнула, больно приложившись копчиком о шершавую корягу, служившую мне стулом. Прутик вместе с остатками нехитрого ужина полетел в костер.

Дей невозмутимо присел на корточки у огня, подцепил веточкой поленце, поворачивая его прогоревшим боком вниз.

— Я не ем, а избавляюсь от стратегического балласта! И вообще, ходят тут всякие, мешают добропорядочным часовым… — Мое ворчание вызвало у Дея едва заметную улыбку.

— Пришел тебя сменить. Все равно не спится.

— Вот уж дудки. Не по Уставу!

Дей качнул ладонью, и крупная коряга, как собака, подползла к нему, за неимением хвоста виляя тонкими веточками. С довольным видом трибул опустил на нее сиятельную пятую точку.

— Кстати, волосы… Знаешь, тебе идет.

— Ох, Дей, не натирай ядом раны… — простонала я. — Эти ненормальные патлы даже в косу не хотят заплетаться! Не говоря уже о том, что их ни одна формула не берет. И они, кажется, стали еще длиннее… Что мне делать? Такими темпами я обрасту, как лютозверь!

— Смешная ты, Лис. — Деймус смотрел на меня, щуря глаза. В свете костра они казались по-звериному желтыми. — Это же иллюзия. Сойдет через пару дней.

— Правда? — Я с трудом удержалась от желания наброситься на Дея и расцеловать его ехидную физиономию в обе щеки.

— Правда. Дай-ка мне тоже лепешки.

На радостях я всучила ему целую корзину с выпечкой и некоторое время умиленно наблюдала, как он с брезгливым видом роется в угощении, выбирая краюху помягче.

— Дей…

— Мм? — Парень подозрительно обнюхивал какой-то прутик.

— Как думаешь, мы выиграем войну?

Этот вопрос сорвался с моих губ сам собой. Я прикусила язык, но было поздно.

Дей ответил не сразу. Казалось, он очень занят нанизыванием на прутик мягкого, все норовящего развалиться кусочка хлеба.

— Не знаю. А какой ответ ты хочешь услышать?

В задумчивости я закусила губу. Дей, хитрый лис, ну кто же отвечает вопросом на вопрос? От этого сомнений становится только больше…

Бог-Дракон, все-таки как же иногда хочется, чтобы кто-то подумал за тебя, решил за тебя — и чтобы это было правильно!

Помню, однажды Дей сказал, что война — это не игра. Сейчас я бы поспорила с ним, ведь и для войны, и для шахмат правила одинаковы: ты либо за черных, либо за белых. Третьего не дано. И если уж ступил на клетку, то обратного пути не будет.

Я сделала выбор, пусть и не по своей воле. О нем красноречиво говорили инквизиторские нашивки на рукавах файтона.

Если империя победит, то вряд ли уже остановится — протянет щупальца, как огромный кракен, и к ледяному Ользару, и к огненному Аббаурту… найдет всех, до последнего дракона.

Поэтому крылатые будут биться насмерть. Отчего-то я была в этом уверена. Ведь даже Джалу, добровольный затворник, превращался в готовую рвануть пороховую бочку всякий раз, стоило мне расшевелить его воспоминания о людях.

Да, драконы не отступят… И если они все же одержат над нами верх, то какое будущее ждет этот мир? Не превратится ли он в алтарь мести, усеянный человеческими жертвами?

Перед глазами всплыла картина: гибкое алое тело, зависшее над крышами домов… струя огня из огромной, как жерло вулкана, пасти… черные обугленные развалины, люди в горящих одеждах…

От привкуса гари, невольно появившегося во рту, к горлу подкатила тошнота.

Даже глупцу понятно: крылатые не станут разбираться, кто прав, а кто виноват. Для них мы все — грешники.

Так ради всего святого, Лис, что ты хочешь услышать?

Я смущенно молчала, сплетая и расплетая пальцы. Дей как ни в чем не бывало деловито обжаривал хлеб.

— Дей…

— Что, Лис?

Медитативный процесс готовки явно прибавил Деймусу благодушия, и, чуть помявшись, я все-таки спросила:

— Почему ты решил стать инквизитором?

На этот раз молчание затянулось надолго. Во влажной темноте леса сипло заухал филин, я поежилась и ближе придвинулась к огню.

— Знаешь, может, это прозвучит глупо или же слишком пафосно, — голос Дея был таким тихим, что едва перекрывал треск горящих веток, — но я хотел быть полезным своей стране. Нынче все заботятся лишь о собственной шкуре и считают это правильным. «После нас — хоть вселенский пожар» — слышала такой девиз? Для меня же все просто: есть угроза, и есть те, кого нужно защищать. Я патриот, Лис. Хотя сейчас почему-то не принято этим гордиться.

— Признайся, ты просто хочешь стать народным героем, — фыркнула я.

Дей провел рукой по волосам, чуть натянуто рассмеялся. Мне до сих пор было немного странно видеть его с этим коротким, колючим, как и сам хозяин, ежиком.

— Возможно. Хотя это не единственная причина…

Деймус замолчал. Плотно сжал тонкие губы, видимо, мысленно ругая себя за длинный язык.

— Расскажи, — тихо попросила я. — Раньше мы часто говорили по душам. Что изменилось? Мы ведь все еще друзья?

Признаю, это была наглая манипуляция с моей стороны, но, как и ожидалось, она принесла плоды.

Враз сделавшись несчастным, Дей бросил на меня короткий виноватый взгляд и некоторое время неловко умащивался на своей коряге так, словно та была утыкана гвоздями.

— Я всегда гадал, почему мать не любит меня… — Он произнес это едва слышно, не отрывая глаз от языков пламени, и, наблюдая его острый профиль, я почувствовала себя священником на исповеди. — С детства единственной материнской «лаской» были пощечины… Что ж, теперь, зная правду, мне сложно винить ее. Леди Гракх бесплодна. А отцу нужен был наследник.

У меня екнуло сердце. Он говорил об этом так естественно, будто вслух вспоминал, что подавали сегодня на завтрак.

— Это жестоко! — не сдержавшись, выпалила я.

— В мире творятся куда более беспощадные дела. Ох, Лис… ты еще такое дитя.

Я почувствовала себя неловко и решила больше не перебивать его.

— Когда грязная правда всплыла наружу, отец сказал, что отречется от меня, если положение как-то не исправится. Он… — Дей запнулся, — не такой уж плохой человек. Просто слабый. Боялся потерять должность и не был готов тягаться с обществом.

Я подалась вперед, задыхаясь от возмущения и сжимая кулаки. И он до сих пор называет его отцом?!

Заметив мой порыв, Дей жестом потребовал молчания.

— Не пытайся понять. Ты родом не из Тальзара и не знаешь, что такое тысячелетний, крепко выдержанный столичный снобизм. Постоянные сплетни, перешептывания за спиной и даже открытые насмешки… Сидеть голым на гнезде огненных муравьев — и то не так мучительно! Не говоря о том, что иметь наследником бастарда для политика равноценно краху…

Чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вдохнула терпкий, пахнущий горящими еловыми шишками воздух. Может, я и не вправе осуждать чужие убеждения и совсем не разбираюсь в мире «аристократии», но как же гадко все это слышать…

— Да, наверное, у меня не было выбора, — со вздохом заключил Дей.

— Значит, ты сделал это ради семейной чести?

Деймус усмехнулся.

— Что, по-твоему, честь, Лис? А гордость? Разве это то, что дается человеку от рождения? Разве младенец, вышедший из чрева леди на шелковых простынях, непременно вырастет достойным человеком, а плод от портовой блудницы — непременно мразью, лишь потому, что был рожден в подвале грязного кабака?

Со стороны степи дул теплый южный ветер, от костра шел жар, но мне отчего-то стало зябко. Я обхватила колени руками и несколько секунд молча разглядывала полузнакомое лицо. Эти хмурые складки между бровями и в уголках рта… как давно они появились? Я поймала себя на странном желании разгладить их пальцами.

— Думаю, они равны, Дей, — сказала я как можно тверже. — Неважно, какая в жилах течет кровь… Неважно, кто твои родители, да хоть сам Ваал Гал! Важно то, что у тебя внутри. У всех нас от рождения есть две руки. Две замечательные, сильные руки — их можно опустить в бессилии или залить по локоть кровью… А можно положить в них целый мир.

Закончив свою тираду, я вспыхнула и спрятала глаза. В самом деле, что это меня вдруг потянуло на проповеди? Да, Лис, кажется, ты упустила шанс сделать отличную карьеру в церковно-приходской школе…

Дей не смеялся, и я рискнула поднять глаза. Он в упор смотрел на меня, на лице его застыло странное выражение.

— Лис… Лис… — Сдавленный голос был похож на стон. — Откуда в твоей душе столько доброты? Доброты и наивности. Может быть, поэтому люди так тянутся к тебе… Увы, я уже не знаю, кто я на самом деле. И что у меня внутри.

— Сердце… Дей, как у всех, сердце! Благородное, сильное и смелое. Ну же, не смейся! Может, я и наивная, но все-таки немного разбираюсь в людях. Я против войны с крылатыми… И все же верю, ты будешь достойным инквизитором. Если бы Гвардия состояла из кого-то вроде тебя, я бы не волновалась за наше будущее.

— Гвардия бастардов, — хмыкнул Деймус. — Звучит действительно угрожающе.

— Ты хоть иногда можешь не ерничать? — насупилась я.

Дей улыбался. Лицо его разгладилось — передо мной был не взрослый, отягощенный проблемами мужчина, а озорной мальчишка.

— Спасибо, Лис. Твои слова много значат для меня.

Тонкая ветка в костре жалобно треснула и взорвалась снопом красных искр.

Мне вдруг захотелось убежать. Неважно куда, лишь бы подальше от этого места, этого разговора… и этого человека. Потому что в устремленных на меня глазах была не только благодарность. В них было тепло, от которого немели руки, и еще что-то большее… гораздо большее, чем я могла принять.

К горлу подступил комок. Ну почему все именно так? Почему именно сейчас перед глазами снова всплывает его лицо? Хмурит светлые брови и щурит желтые, круглые, как у птицы, глаза…

Дей все понял правильно. Он всегда и все понимал правильно.

— Иди спать, Лис. — Голос у него был ровный и сухой, как потрескивающие в огне дрова.

— А как же дозор? — Я не знала, куда спрятать руки.

— Твой трибул отдал приказ, так что не пререкайся, а выполняй. — Улыбнувшись уголком рта, Дей с деланым любопытством принялся рыться в корзине с лепешками.

Поднявшись, я отряхнула пепел с подола файтона и, придерживая ладонью сопящего Хууба, скатившегося куда-то к животу, направилась к ближайшей палатке.

— Да хранит твой сон Туанская дева, Лис.

Наверное, последние слова, больше похожие на шелест степных трав, мне все же послышались.


Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ГЛАВА 5 СТОГЛАВЫЙ ПЕС| ГЛАВА 7 РАДОСТНАЯ ВСТРЕЧА

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.031 сек.)