Глава 16.

Три месяца пролетели в мгновение ока, но они настолько были переполнены событиями, что у Гермионы просто не было времени беспокоиться по поводу предстоящего торжества – работы было много, и на счету была буквально каждая минута. Несмотря на это, она больше не позволяла себе больше задерживаться в больнице позже пяти. Гриффиндорке нравилась её должность, но она понимала, что должна найти баланс между работой и личной жизнью, иначе просто выгорит через несколько лет. Хотя, возможо основной причиной было то, что её личная жизнь стала тепеть намного насыщеннее. Они с Драко старались встречаться как можно чаще, хотя это были нелегко, так как у обоих был довольно напряжённый график. Они ходили по ресторанам и выставкам, театрам и кино, несколько раз появлялись на официальных приёмах, и везде за ними следовала толпа репортёров с фотоаппаратами и микрофонами. Отчаявшаяся Гермиона однажды даже предложила использовать оборотное зелье, но Малфой только рассмеялся в ответ. Их фотографии появлялись в «Пророке» каждую неделю, светские сплетницы наперебой спорили, когда же звёздная парочка расстанется, и каждая предрекала скандал, какого ещё не было видано. Казалось, никто не верил в возможность того, что их роман продлится больше нескольких месяцев. Джинни, Луна и ещё несколько её школьных знакомых интересовались теперь её жизнью намного больше, чем когда-либо ранее, но гриффиндорка твёрдо решила держать подруг подальше от своих отношений с Драко, поскольку подсознательно чувствовала, что они не одобряли её, а может быть, просто завидовали. Гарри, как ни странно, совершенно не высказывался по этому поводу, за что девушка была очень ему благодарна. А в один субботний вечер она познакомила Драко со своими родителями. Они встретились в маггловском ресторане, и Гермиона была просто поражена насколько галантно и учтиво вёл себя её кавалер. Всего за пару часов ему удалось совершенно очаровать её мать, которая вспыхнула как пятнадцатилетняя девчонка, когда слизеринец галантно поцеловал её руку, и бросила на дочь многозначительный взгляд. Мистер Грейнджер, впрочем, не разделял восторгов жены. Гермионе показалось, что её отецу не понравился столь быстрый переход дочери от одного романа к другому, но он, также как и Гарри, решил держать своё мнение при себе и не вмешиваться в её личную жизнь. Иногда она гадала, что бы случилось, узнай её родители и друзья о том, как долго на самом деле длятся уже их отношения, как хорошо они знают друг друга, и через сколькое они уже прошли…

****

Приём в честь тридцатипятилетней годовщины мистера и миссис Малфой состоялся в пятницу вечером, так что Гермионе в тот день пришлось нелегко. Она пришла на работу пораньше, чтобы успеть разобраться со всеми делами, но уйти раньше четырёх ей так и не удалось. Прибежав домой, она быстро приняла душ и позвонила своей парикмахерше и визажистке, которые появились у неё в квартире уже через пятнадцать минут. Приём начинался в семь вечера, и им пришлось поторопиться. Платье было с открытой спиной, поэтому они решили поднять волосы в изысканную причёску, хотя Гермионе отчаянно надоело носить собранные волосы. Визажист сделала великолепный макияж, подобрав яркую сочную помаду сделав изящные стрелки, придавшие лицу девушки кошачье выражение. Потом Гермиона надела платье и с улыбкой стала разглядывать себя в зеркале. Она не могла дождаться момента, когда Драко увидит её в подобном образе. Платье было сшито на заказ из чёрного бархата и сидело на ней как влитое. Бархатная ткань волнующе облегала её стройную фигуру, подчёркивая маленькую высокую грудь, сбегала по ногам вниз и растекалась по полу, придавая ей вид хрупкой статуэтки. Прямой вырез под самым горлом оттенял белоснежную тонкую шею, а обтягивающие длинные рукава закрывали её руки до половины кистей. Гермиона не одела никаких украшений за исключением длинных бриллиантовых серег и кольца на указательном пальце правой руки. В простоте своих благородных линий платье казалось потрясающе элегантным. Но вот девушка повернулась и взволнованно затаила дыхание. Её спина была обнажена до самой поясницы в ошеломляюще смелом V-образном вырезе. На фоне таинственной черноты бархата её белоснежная кожа просто сверкала, притягивая к себе внимание.

- В таком платье Вам придётся держать спину очень прямой, — заметила её визажистка, осторожно покрывая кожу тончайшим слоем пудры с сияющим эффектом.

- Это для меня не проблема, — улыбнулась Гермиона, вспомнив уроки танцев в Нью-Йорке.

Когда всё было готово, девушка позвонила Малфою, и через пять минут одетый в тёмный смокинг мужчина уже стоял в её гостиной. Увидев Гермиону, Драко застыл на месте.

-Тебе нравится? – с улыбкой спросила она его.

- Я ещё не видел тебя в столь элегантном образе, — выдохнул Малфой, жадно скользя глазами вдоль хрупкой изящной фигурки своей дамы, — никогда бы не подумал, что настолько закрытое платье может быть таким сексуальным!

- Значит, оно подходит под определение «менее вызывающего»? – невинно поинтересовалась Гермиона, проводя руками по талии вниз.

- Однозначно, — ответил слизеринец, заворожено следя за движениями женских рук, ласкающих бархатную ткань.

- Вот и отлично. Теперь осталась только моя сумочка.

Медленно повернувшись к мужчине спиной, Гермиона прошла к туалетному столику, взяла свою сумочку и засунула в неё волшебную палочку. Она услышала, как у Малфоя перехватило дыхание, и мстительно улыбнулась. Спокойно развернувшись, она посмотрела в застывшее мужское лицо.

- Что-то не так? – спросила она, насмешливо изогнув тонкую тёмную бровь.

Слизеринец шумно выдохнул и покачал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Его серые глаза потемнели, словно море перед штормом.

- Маленькая упрямица, — выдавил он, — ты об стенку разобьёшься, но всё равно будешь делать всё по-своему!

Гриффиндорка легко пожала плечами.

- Да, я такая! И…- тут она подошла к нему и стала поправлять идеально сидевшую бабочку, — если ты всё ещё не понял, я терпеть не могу, когда меня пытаются контролировать. Меня это только подстёгивает делать всё наоборот! – обольстительно улыбнувшись, она подняла на него свои тёмные кошачьи глаза и скользнула ладонью по его груди.

Он перехватил тонкие пальцы и сильно сжал в своей горячей руке. Его лицо исказилось от страсти.

- Ты играешься с огнём, Гермиона! Если решила держать меня на расстоянии, то по крайней мере не испытывай моё терпение!

Она звонко рассмеялась, восхищённая силой своего влияния на этого казалось бы столь неприступного слизеринца. Все эти три месяца, она не позволяла мужчине прикасаться к себе, хотя только она одна знала, чего ей это стоило. Но сегодня она хотела прекратить эту пытку, от которой страдали они оба, и решила быть настолько раскованной и сооблазнительной, насколько ей того хотелось.

- А то, что? – невинно спросила она.

По его лицу скользнула напряжённая улыбка.

- А то проведёшь этот вечер не на приёме, а в своей кровати. Подо мной.

Её сердце гулко забилось при этих словах, но она заставила себя успокоиться.

- Нет! Я хочу танцевать! И, кстати говоря, нам уже нужно идти.

Он саркастически изогнул брови.

- Ты хочешь, чтобы я появился перед своими родителями в таком состоянии?

Тут он указала на жёсткий ком, распирающий его брюки.

По её телу прокатилась волна похоти. Она слегка приоткрыла рот, быстро вдыхая напоённый терпким мужским ароматом воздух, и медленно раздвинула губы в обольстительной улыбке. Драко замер, загипнотизированный выражением её лица.

- Знаешь, что я сейчас хочу сделать? – прошептала женщина, медленно прижимаясь к нему всем своим телом.

- Нет, Гермиона…

Она приковала его взгляд своими глубокими тёмными глазами и внезапно поняла, как безумно ей это нравится. Нравится ощущать свою власть над мужчинами. Нравится осознавать, что они трепещут перед силой её притяжения. Она чувствовала себя горячей, раскованной, сумасшедшей!

Медленно опустив руку, она провела пальчиками по тяжёлому кому. Мужское тело мощно содрогнулось в ответ на это легчайшее касание. Она видела в его глазах желание остановить её, но он не мог! Если бы она могла, она бы рассмеялась, настолько её это поразило.

- Перестань… — простонал он и сильно до боли стиснул её руку, но Гермиона лишь улыбнулась.

- Знаешь, что я хочу? – повторила она глубоким грудным голосом. – Я хочу опуститься перед тобой на колени прямо в этом платье. Я хочу тереться лицом о твой член, чувствовать его тяжесть, чувствовать, как он тычется в мои губы… Я хочу взять его в рот и ласкать его языком, сосать его своими губами… И я хочу, чтобы ты стискивал мои волосы в кулаках, сжимал мою голову и трахал меня в рот, погружался так глубоко в моё горло, чтобы у меня перехватывало дыхание… И чтобы ты кончил прямо мне в рот и на моё лицо, на мои губы, на мои волосы… Я хочу чувствовать вкус твоей спермы и высасывать её до самой последней капли, вылизывать тебя дочиста и слышать, как ты стонешь и умоляешь меня не останавливаться…

Лицо слизеринца окаменело. Он ошеломлённо и в то же время как-то беспомощно смотрел на неё почерневшими глазами. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. Гермиона осторожно прижала палец к его губам и улыбнулась.

- Чшшшш, успокойся, — тихо прошептала она, — если ты сегодня будешь хорошим мальчиком, я всё это сделаю… но чуточку позже. А сейчас тебе надо успокоиться…

- Успокоиться? – хрипло повторил он, одним неуловимым движением обхватывая её талию и прижимая к себе с сокрушительной силой. – Маленькая стерва, да ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь?! Я больше так не могу! Я едва сдерживаюсь, чтобы не сорвать с тебя это платье прямо сейчас и не оттрахать тебя во все места так, чтобы ты неделю нормально ходить не могла!

Её тело затрепетало в мужских объятьях, а между ног всё сжалось от желания.

- Ты не сделаешь этого… — покачала она головой. – Не сейчас. Позже, — она взглянула в его поддёрнутые дымкой глаза. – Позже, ночью, ты сможешь делать со мной, всё, что захочешь, всё, что тебе взбредёт в голову. Я обещаю…

- Не раскидывайся легко такими обещаниями, малышка, — прошептал он, отчаянно пытаясь отстранить податливое женское тело от себя. – Я ведь заставлю тебя расплатиться за каждое твоё слово.

- О… — выдохнула Гермиона с мягкой улыбкой, — я так на это надеюсь…

****

На приём они прибыли в числе самых последних гостей. Прошло немало времени, прежде чем Драко смог успокоиться и прийти в себя, но Гермиона так и осталась в полу-возбуждённом состоянии. Её глаза лихорадочно сияли, а кожа стала такой чувствительной, что даже бархатная ткань платья раздражала. Она хотела поддразнить Драко, но её шутка обернулась против неё самой. Они трансгрессировали во двор перед центральным входом в поместье и направились к огромной мраморной лестнице. В центре двора стоял великолепный фонтан, украшенный статуями древнегреческих богинь, везде горели фонари, а деревья были убраны светящимися лентами, но Гермиона едва замечала всё это великолепие. Она пыталась успокоиться и прийти в себя, но распалённое страстью тело отказывалось внимать голосу разума. Драко посмотрел в её лицо и покачал головой.

- Если ты собираешься ходить с таким выражением, — шепнул он её на ушко, пока они поднимались по мраморным ступеням, — мне придётся приставить к тебе охрану.

- Сама не знаю, что на меня нашло! – беспомощно отозвалась девушка. – Как тебе удалось так быстро успокоиться?

- Годы практики.

Слуги распахнули перед ними высокие двери. Они вошли в просторную залу, заполненную гостями в богатых одеяниях, музыкой и гулом голосов. Гермиона с любопытством осмотрелась, поражаясь роскошному убранству помещения. Повсюду красовались вазоны с живыми цветами, на стенах висели дорогие картины, а в углах стояли великолепные статуи. Гостей было такое множество, что просто глаза разбегались. Между ними туда и сюда сновали слуги с подносами, разносившие шампанское и прохладительные напитки. Драко и Гермиона терпеливо ждали, пока дворецкий объявлял имена стоявших впереди них людей. Наконец настала и их очередь.

- Мистер Драко Люциус Малфой и мисс Гермиона Джин Грейнджер! – громко провозгласил дворецкий, и несколько сотен глаз тут же уставились на них.

Драко выпрямился и спокойно повёл девушку к стоящим в двадцати метрах от них родителям. При виде четы Малфоев её сердце гулко забилось. Люциус улыбался своей обычной улыбкой, к которой она уже успела привыкнуть, но лицо Нарциссы просто ошеломляло своей холодностью. Женщина стояла рядом с мужем, прямая и застывшая как одна из мраморных статуй и даже не пыталась стереть с лица выражение ледяного презрения. Гермиона почувствовала, как внутренности стягиваются узлом, но заставила себя идти вперёд с прямой спиной и гордо поднятой головой.

Драко обменялся рукопожатием с отцом и поцеловал бледную щёку матери.

- Отец, мать, позвольте представить вам мою спутницу…

- Обойдёмся без формальностей, сын, — воскликнул Люциус, — мы оба прекрасно знаем мисс Грейнджер! Дорогая, — обратился он к гриффиндорке, — я так рад, что Вам удалось посетить нас сегодня, я знаю, как Вы заняты!

- Благодарю Вас за приглашение, мистер Малфой, миссис Малфой. Приём просто великолепен. Примите мои поздравления с годовщиной вашей свадьбы.

Она протянула мужчине руку для пожатия, но он галантно поклонился и запечатлел поцелуй на её кисти.

- Спасибо, мисс Грейнджер. Вы чудесно выглядите! Я давно отметил Ваше тонкое чувство стиля. Нарцисса, помнишь, я рассказывал тебе, что мисс Грейнджер возглавляет госпиталь имени Корнелиуса Агриппа?

Сжатые в тонкую линию губы Нарциссы дрогнули, но она лишь коротко кивнула головой, слово не могла заставить себя снизойти до разговора с девушкой. Её прозрачные голубые глаза скользнули по фигуре гриффиндорки и задержались на руке Драко, который демонстративно обнимал свою спутницу за талию.

Словно не заметив неловкую паузу, Малфой-старший продолжил разговор:

- Кстати, я слышал много положительных отзывов о Вашей работе, дорогая. Просто удивительно, что в столь молодом возрасте Вам удаётся так умело управлять такой махиной! Как это у Вас получается?

- На самом деле, это не так уж сложно, мистер Малфой, — вежливо ответила Гермиона, решив игнорировать Нарциссу так же, как та пыталась игнорировать её, — самое главное – правильно распределить обязанности среди подчинённых и подобрать компетентных заместителей. Но, думаю, Вам лучше спросить об этом у Драко – мне до его управленческих талантов ещё расти и расти.

- Этим он пошёл в меня, — самодовольно отозвался Люциус и взглянул на усмехнувшегося сына.

- Несомненно, — насмешливо ответил Драко, — а теперь прошу нас извинить, я хочу показать Гермионе поместье.

- О, но я намеревался познакомить мисс Грейнджер с некоторыми из моих гостей, — возразил его отец, — если Вы конечно не против, — обратился он уже к гриффиндорке.

Гермионе не оставалось ничего другого кроме как согласиться и позволить Люциусу отвести себя к его гостям. Она поняла, что Малфой-старший решил выжать всё, что возможно из представившегося случая. Он представил её огромному количеству мужчин, в числе которых были известные политики, бизнесмены, журналисты и даже несколько учёных. Большинство из них были очень хорошо наслышаны о ней и задавали ей множество вопросов о её работе и планах на будущее. При этом Малфой-старший вёл себя так, словно она является его протеже, что девушке очень не понравилось. Он рассказывал о том, как усердно добивался, чтобы медицинский центр имени Корнеулиса Агриппа был построен в Лондоне, и чтобы именно Гермиона стала его главой.

- Когда я увидел потрясающее резюме мисс Грейнджер, — говорил он одному журналисту, — я понял, что лучшей кандидатуры нам просто не найти!

- Вы и не представляете, чего мне стоило, чтобы именно мисс Грейнджер стала главой госпиталя,- говорил он группе мужчин в официальных костюмах современного покроя, — этот вопрос разбирался на уровне Европейского Совета, но вы же знаете, что коррупция там процветает. Они хотели поставить на это место человека без опыта и репутации, но с хорошими связями, но я не мог допустить этого!

В конце концов, он перезнакомил Гермиону со всеми наиболее значимыми людьми.

- Вы когда-нибудь отдыхаете? – саркастично спросила измученная девушка мужчину.

Тот улыбнулся в ответ.

- Политики не умеют отдыхать, дорогая. А Вы устали?

- За этот час я говорила больше, чем за всю неделю.

- Я прошу прощения. Но, к сожалению, начало приёма – самое лучшее время для деловых разговоров. Потом все расслабляются, напиваются, и никому уже не хочется говорить о серьёзных вещах.

- Какая жалость, — с лёгкой язвительностью отозвалась гриффиндорка, делая глоток шампанского из высокого бокала. – О, а вот и Драко!

Слизеринец подошёл к ним, взял руку Гермионы и решительно положил её на сгиб своего локтя.

- Отец, дай Гермионе передохнуть. Я хочу показать ей внутренние покои перед тем как начнётся ужин.

- Ты не успеешь – он начинается уже через пятнадцать минут. Если хочешь, можешь сделать короткую экскурсию для мисс Грейнджер по окончанию приёма. Думаю, Нарцисса будет не против.

Гермиона с благодарностью посмотрела на Драко, когда он уводил её прочь от Люциуса.

- Прости, что позволил ему мучать тебя так долго.

- Ничего, я понимаю, что это было основной причиной, почему я вообще была приглашена на этот приём.

- Это не так, — возразил мужчина, — ты была приглашена в первую очередь как моя спутница. Просто отец не мог позволить себе упустить такую возможность.

Они остановились в относительно малолюдном уголке, и Гермиона заметила, что многие люди бросают на них любопытные взгляды, а некоторые женщины смотрели на неё с откровенной неприязнью. Девушка рассматривала наряды гостий и поняла, что сделала правильный выбор, надев платье, которое не требовало множества украшений. Большинство женщин были одеты с почти вызывающей роскошью, тяжёлые украшения переливались драгоценными камнями. У гриффиндорки создалось впечатление, что она пришла в ювелирную лавку, а не на приём. Но тем сильнее она выделалась на основном фоне гостий волнующей элегантностью своего платья и изящным изгибом обнажённой спины. С внутренним удовольствием она отметила, что многие мужчины не сводили с неё глаз.

Вскоре начался ужин. Гости проследовали во вторую залу, в которой был накрыт длинный великолепно сервированный стол. Пока слуги разносили блюда, Гермиона огляделась и с досадой поняла, что её посадили в непосредственной близости от «стратегически важных» гостей, а это означало, что во время ужина ей опять придётся говорить о работе. Драко с раздражённым лицом сидел напротив, осаждённый с обеих сторон светскими кокетками. Несмотря на её опасения, ужин прошёл быстро, благодаря интересному разговору, который она завела со своими соседями. Они расспрашивали её об исследованиях, которые она проводила в госпитале, и гриффиндорка ненавязчиво перевела разговор на эффективную систему финансирования научных исследований в Штатах и о том, как американцы успешно зарабатывают деньги, используя открытия и изобретения простецов, а также разрабатывая лекарства для лечения маггловских болезней. Справа от неё сидел редактор известного европейского политического журнала, а слева – заседатель Европейского Совета, так что эти люди могли бы помочь ей в её работе, если бы ей удалось их заинтересовать. Вскоре к разговору подключились сидевшие рядом люди, поскольку сама идея настолько тесного взаимодействия с маггловским миром была революционной и посему чрезвычайно интересной.

- Но зачем нам тратить время и деньги на создание лекарств от маггловских болезней? – недоумённо спросил один журналист.

- Для того, чтобы зарабатывать деньги, — прямо ответила Гермиона. – Магглы страдают от множества неизлечимых заболеваний, таких как СПИД, запущенные стадии рака, болезнь Альцгеймера, шизофрения и многих других. У наших учёных есть намного больше возможностей создать эффективные лекарственные препараты, чем у маггловских учёных, но нет знаний маггловской медицины. А ведь это же – настоящая золотая жила! Маггловские фармацевтические компании делают огромные деньги на малоэффективных лекарственных препаратах, которые они разрабатывают, а мы могли бы зарабатывать намного больше, создавая – при помощи волшебства, конечно же, — более эффективные препараты.

- А разве такие препараты будут действовать на магглов? – спросил кто-то.

- Конечно.

- Но это же незаконно! Мы не имеем права применять волшебство в отношении магглов.

- В этом-то и состоит проблема. Наши собственные законы, которые призваны защитить простецов от волшебства, в данном случае действуют против нас и против них. А ведь мы могли бы помогать им и хорошо на этом зарабатывать.

Оживлённая дискуссия продолжалась, и Гермиона поняла, что наслаждается разговором с этими умными людьми, хотя в глубине души осознавала, что только мысли о возможной прибыли заставляли их переступить через свои предрассудки и рассматривать её идеи всерьёз. Но это было грустной правдой жизни, с которой приходилось мириться.

Вскоре ужин окончился, и начался бал. Драко быстро подошёл к Гермионе, очевидно боясь, что один из её прытких собеседников пригласит её на танец раньше него.

- Не могу поверить, что тебе пришлось занимать этих болванов разговоров в течение всего ужина. Ты даже не ела ничего толком, — со сдерживаемым раздражением сказал слизеринец.

Гермиона рассмеялась.

- Не говори так! Это было просто чудесно! Так приятно общаться с людьми, с которыми есть о чём поговорить.

- Да, я заметил, что тебе нравится всеобщее внимание, — язвительно ответил Малфой.

- Нравится, — с улыбкой признала Гермиона, — я же женщина, в конце концов! Ты не должен ревновать меня к таким пустякам, Драко.

- Когда я вижу, как они пялятся на тебя, у меня так и чешутся руки выгнать их всех взашей.

Гриффиндорка снова рассмеялась, ревность мужчины может немного и раздражала, но однозначно льстила ей.

Вскоре танец закончился, и к ним тут же подошёл Люциус и галантно склонился перед девушкой.

- Пользуясь правами хозяина, я позволю себе похитить самую популярную даму приёма для следующего танца.

Гермиона улыбнулась и приняла руку мужчины.

- Мне ещё не приходилось танцевать со столь миниатюрными женщинами, — заметил Люциус, — так что простите мне некоторую неуклюжесть, дорогая!

- Вы превосходно танцуете, мистер Малфой, хотя, должна признаться, я с трудом дотягиваюсь рукой до Вашего плеча! Кажется, Вы даже выше Драко!

- Называйте меня Люциус. В конце концов, вы ведь встречаетесь с моим сыном, так что мы можем позволить себе отбросить некоторые формальности. Или Вы против?

-Нет, совсем не против… Люциус, — ответила Гермиона и смело улыбнулась.

Когда музыка замолкла, к ним подошло сразу несколько мужчин в надежде получить следующий танец. Гриффиндорка смеясь протянула руку первому попавшемуся. Малфой-старший с лёгким поклоном уступил свою даму австрийскому политику и отошёл в сторону. Гермиона заметила, как к нему тут же подошла Нарцисса с недовольным лицом, но наблюдать за ними дальше у неё не было возможности. Впрочем, и так всё понятно – Нарцисса терпеть её не может. Девушка поджала губы от внезапного раздражения. Эта старая надменная сука родилась с золотой ложкой в заднице и за всю жизнь палец о палец не ударила! И она смеет презирать её, Гермиону Грейнджер, которая всего добилась сама?!

«Ну, подожди, стерва, я найду способ поставить тебя на место!»

- Почему вы хмуритесь? – спросил её партнёр по танцу, прерывая поток мстительных мыслей — неужели я так плохо танцую?

Танцевал он действительно так себе, но она ободряюще улыбнулась.

- Нет, но я, кажется, немного переборщила с шампанским. Так что не удивляйтесь, если посреди танца я упаду Вам на руки.

- О, я был бы счастлив, если бы это случилось! Я готов носить Вас на руках целый вечер!

Гермиона попыталась сдержать насмешливый ответ – политик был явно не в лучшей физической форме, но так отчаянно пытался произвести на неё впечатление, что ей стало его жалко. Заметив, что с другого конца залы на неё смотрит нахмурившийся Драко, он послала ему улыбку в надежде, что ему не придёт в голову ревновать её к этому худосочному заморышу.

Затем она танцевала с одним французским банкиром, который жарко дышал ей в лицо винными парами и обещал осыпать её бриллиантами, за ним следовал политический обозреватель, который рассыпался в комплементах по поводу её незаурядного интеллекта, потом к ней бросился какой-то хлыщ, оказавшийся (по его словам) представителем древнейшего европейского рода и наследником громадного состояния. Утомлённо слушая занудного аристократишку краем уха, Гермиона скользила взглядом по толпе людей, отыскивая знакомые лица, и совершенно неожиданно для себя заметила Блейза Забини, стоявшего буквально в пяти шагах с хищной улыбкой на породистом лице. Ох, нет. А вот этого ей совсем не нужно!

Но у Забини были свои планы. Как только музыка остановилась, он спокойно отстранил задыхавшегося хлыща и без никаких вопросов взял гриффиндорку за талию.

- Наглец! – сказала она ему с невольной улыбкой, когда пары вновь закружились в танце.

- Я знаю, — ухмыльнулся слизеринец. – Но у тебя было такое унылое лицо, что я не мог не броситься на помощь.

Гермиона расхохоталась. Всё-таки ей гораздо легче общаться с людьми, которые умели быть такими же язвительными, как она сама.

- Я даже не заметила, что ты был здесь.

- Я не удивлён, — с преувеличенной мрачностью Блейз. — Я отчаянно старался привлечь твоё внимание, но ты была слишком занята интеллектуальными беседами с сильными мира сего. О чём вы там болтали в течение всего ужина?

- Да, так – легко отмахнулась гриффиндорка, — о работе и всякой всячине. Тебе бы это было неинтересно.

- Ты что думаешь, я не гожусь для серьёзной беседы? – саркастически поинтересовался Забини.

- Я не знаю, мы же никогда толком и не разговаривали.

- Вот именно. А ведь если бы ты согласилась в тот раз встретиться со мной, может и узнала бы меня получше.

- А ты собирался обсуждать какие-нибудь серьёзные темы на той встрече? – насмешливо спросила Гермиона, — так я ещё легко отделалась!

- Чёрт, с тобой не так-то просто разговаривать, Грейнджер!

- Я знаю, — улыбнулась девушка безо всякого сочувствия, — но разве так не интереснее?

- Несомненно, — буркнул мужчина. – И всё же… ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.

- Да?

- Что такого есть в Драко, чего нет во мне? Почему ты предпочла его?

Гермиона вскинула брови в ответ на столь прямой вопрос.

- Ты хочешь, чтобы я начала проводить сравнительный анализ? – язвительно спросила она. – На такой вопрос невозможно ответить, просто нам нравятся одни люди и не нравятся другие.

- Но вы ведь никогда не … нравились друг другу, — вкрадчивым тоном сказал Блейз, — более того, если мне не изменяет память, вы просто ненавидели друг друга. Честно говоря, я был шокирован, когда узнал обо всём.

Гермиона вспомнила недавний разговор с Джинни и усмехнулась.

- Скажем так, — ответила она с шаловливой улыбкой, — нам удалось найти определённые… точки соприкосновения!

Мужчина вздёрнул чёрную бровь.

- Точки соприкосновения? – переспросил он, — мне кажется, если бы мы постарались, мы бы смогли найти намного больше точек соприкосновения, Гермиона.

Тут он как бы нечаянно провёл пальцами по обнажённой спине девушки. Она выпрямилась и бросила на него сердитый взгляд

- Ещё раз так сделаешь, Забини, останешься без пальцев.

- У тебя такая бархатная кожа, — с лёгким придыханием сказал мужчина, — если бы ты мне позволила, я бы мог показать тебе вещи, о которых Малфой никогда даже не слышал.

- Может, тебе стоит обсудить это с ним самим? – с насмешкой спросила она.

- Он – сумасшедший, Гермиона. Ты его плохо знаешь. Ты ещё пожалеешь, что связалась с ним.

- Неужели?

- Да, так что в случае чего… я всегда к твоим услугам, дорогая.

Танец закончился, и к ним подошёл Драко. Его лицо было ледяным, но Блейз и не думал отпускать Гермиону. Демонстративно отвернувшись от Малфоя, он галантно поклонился и поцеловал руку гриффиндорки.

- Спасибо за чудесный танец, Гермиона, — сказал он, всё ещё сжимая женские пальчики в своей руке. – И запомни, в случае чего, я всегда к твоим услугам…

- Отпусти её руку, — жёстко сказал Драко.

Забини насмешливо улыбнулся и спокойно отступил в сторону. Малфой посмотрел на Гермиону почерневшими от злости глазами.

- Ты ещё не натанцевалась? – прошипел он.

Гриффиндорка изумлённо взглянула на него. Он что, собирался устроить ей сцену ревности прямо здесь? Это уже превосходило всякие границы!

- Вообще-то ещё нет, — сухо ответила она, раздражённая его поведением, — так что, если ты не против…

- Я против. Дай мне руку.

Стоявшие рядом люди начали оглядываться, поэтому Гермиона быстро протянула руку, не желая становиться участницей скандала. Чёртов Малфой! Она не хотела никуда идти, она хотела остаться здесь, веселиться и танцевать до упаду! Сжав губы, девушка позволила мужчине увести себя из комнаты. Он шёл так быстро, что ей пришлось практически бежать, чтобы поспевать за его широкими шагами. Звуки музыки отдалялись и вскоре почти заглохли по мере того как они уходили всё дальше и дальше от бальной залы.

- Может, объяснишь мне, что на тебя нашло? – зло спросила гриффиндорка, не выдержав напряжённой тишины.

Не говоря ни слова, слизеринец затолкнул её в какую-то комнату и запер дверь. Гермиона скрестила руки на груди и сердито взглянула на перекошенное от ярости мужское лицо.

- И что теперь? – язвительно поинтересовалась она, — отшлёпаешь меня за плохое поведение?

Малфой неожиданно подскочил к ней и сильно тряхнул за плечи.

- Что ты себе позволяешь, чёрт тебя подери?! – прошипел он прямо в её лицо, — я привёл тебя сюда не для того, чтобы ты флиртовала со всеми подряд как какая-то шлюха!

- Что? – с обманчивым спокойствием переспросила Гермиона, чувствуя, как нутро медленно наполняется гневом. – Как ты меня только что назвал?

- Я назвал тебя шлюхой! Потому что именно так называют женщин, ведущих себя подобным образом!

Гриффиндорка яростно стряхнула с себя его руки.

- Ещё раз назовёшь меня так, — выплюнула она, задыхаясь от гнева, — и между нами всё кончено! Я никому не позволяю так разговаривать с собой, Малфой! И ты – не исключение!

Драко больно схватил её за запястье и рванул на себя так сильно, что она споткнулась и упала на его грудь. Запустив руку в изящную причёску, он оттянул голову девушки назад и заставил её взглянуть себе в глаза. Она быстро дышала, тонкие черты лица были искажены злостью.

- Ты что, думала, я позволю тебе безнаказанно вертеть своей задницей перед толпой перевозбуждённых мужиков и разрешать им лапать тебя?!

- Никто не лапал меня! Я просто танцевала так же, как и все остальные женщины! У тебя от ревности фантазия разыгралась! Отпусти меня сейчас же!

- Нет! – выкрикнул ей в лицо слизеринец, трясясь от ревности и бешенства, — Ты моя, я буду держать тебя, сколько захочу!

- Я не твоя! Я никому не при…

Но он запечатал её рот зверским поцелуем, не дав договорить. Гермиона начала бешено сопротивляться, но мужчина был слишком высок и силён, она не могла даже оттолкнуть его! С трудом оторвавшись от мягких губ, Малфой спустился ниже и сильно, до боли, прикусил нежную кожу на шее, словно хотел оставить на белоснежной коже свою отметину. Гриффиндорка протестующе вскрикнула, но он уже грубо стягивал бархатную ткань с плечей, обнажая маленькие высокие груди. Обернув одну руку вокруг тонкой талии, он прижал женщину к себе, а другую опустил на мягкие нежные холмики в неосознанно собственническом жесте.

- Ты моя! – хрипло выдохнул он, стискивая в ладонях бархатную плоть. – Только я имею право трогать тебя, только я могу обладать твоим телом! Только я!

- Нет… — непокорно выдохнула Гермиона, тяжело дыша и невольно выгибаясь спиной в ответ на ласку мужских пальцев.

Драко наклонил голову и стал покрывать её грудь горячими влажными поцелуями, заставляя её извиваться от удовольствия и проклинать своё собственное тело, которое как обычно предавало её, трансформируя гнев в вожделение, а горячее сопротивление – в бесстыдную покорность.

Слизеринец толкнул её к стене, резким движением задрал подол платья до талии и быстро расстегнул ширинку. Её трусики полетели в сторону, разорванные в клочья нетерпеливой мужской рукой.

- Обними меня ногами, — приказал он, подхватывая её за бёдра и вздёргивая наверх. – Ну же!

Гермиона обняла ногами его бёдра и тут же почувствовала, как он опускает её вниз, прямо на свой член. Она ещё не была полностью готова и громко вскрикнула от боли, но мужчину это не остановило. Он вжимал её в стену всем своим длинным сильным телом и подкидывал её вверх и вниз, безжалостно насаживая на себя, контролируя каждое движение маленького тела, словно хотел наказать за её бездумную непокорность. Ей было больно, но она раскрывалась навстречу этой боли, навстречу этой неистовой мужской силе, которая столь грубо подавляла её волю, подчиняла её себе, не оставляя не единого шанса на спасение. Девушка стонала так громко, что Малфой возбуждённо вжался своим ртом в её рот, жадно проглатывая эти жалобные звуки. Продолжая удерживать её одной рукой, он запустил пальцы в её причёску и стал выдёргивать шпильки, высвобождая тяжёлые локоны от плена. Боясь упасть, Гермиона тут же упёрлась руками в широкие мужские плечи, чувствуя, как под тканью мощно сокращаются мышцы.

- Ты моя! – напряжённо выдохнул мужчина, — скажи это!

- Даааа…. – выдохнула она, задыхаясь от пронизанной болью похоти.

- Скажи это!

Он так сильно стиснул её ягодицы, что она болезненно простонала:

- Я твоя…

- Моё имя, Гермиона! Я хочу слышать имя!

- Я твоя, Драко… Оххххх, дааааа…. Аххххх…

- Скажи, что принадлежишь мне! Скажи, что всегда будешь моей!

- Я…. Ахххх… всегда…

Он внезапно опустил её вниз, грубо стянул платье через голову и отбросил его в сторону. Ничего не понимающая гриффиндорка смотрела, как он сдёргивает с себя пиджак и пропитанную потом рубашку, обнажая пугающе мощное тело. Она тряслась, словно осиновый листок на ветру, сжигаемая изнутри огнём неудовлетворённой страсти. Он был так высок в сравнении с ней, так силён, что мог сделать с ней всё, что ему захочется, и по какой-то невероятной причине осознание этого возбуждало её ещё сильнее. Девушка испуганно вскрикнула, когда Малфой подхватил её на руки и быстро пересёк комнату. Он опустил её на ноги перед огромным в человеческий рост зеркалом, стоявшим недалеко от кровати.

- Встань на четвереньки, — коротко приказал он.

- Что???

Мужчина сузил глаза, и она поняла, что он больше не потерпит никаких расспросов и неповиновения. Он примет только безропотное абсолютное подчинение и больше ничего.

- Встань на четвереньки, боком к зеркалу, — чётко по слогам повторил он.

Дрожа всем телом, Гермиона медленно опустилась на колени, потом наклонилась вперёд, вставая на вытянутые руки.

- Нет! На локти.

Она послушно опустилась на локти, остро осознавая наготу своего тела и беспомощную покорность своей позы. Ещё никогда в жизни она не была настолько возбуждена…

- Посмотри на себя в зеркало, — последовал резкий приказ.

Гриффиндорка повернула голову и потрясённо задержала дыхание. Она стояла перед высокой мужской фигурой совершенно голая, на четвереньках, покорно и умоляюще раскрывшись ему навстречу, так же как самка открывается навстречу члену доминантного самца, и ничего не могла с собой поделать. Вся её воля, упрямство, сила – всё это растворилось в неконтролируемом желании отдаться этому жестокому своенравному мужчине, который, видимо, решил доказать ей, что она является его личной собственностью. Она видела, что он возбуждён до предела, его пенис стоял почти вертикально вверх, и ничего в жизни ей не хотелось так сильно, как ощутить его внутри, в себе, во всех местах, в которые он сможет проникнуть…

- Раздвинь ноги шире и прогнись в пояснице, — выдавил слизеринец сквозь сжатые зубы. По его лицу и телу стекал пот, руки дрожали, но каким-то образом он всё ещё сдерживал себя.

Гермиона отозвалась жалобным стоном, словно эти слова пронзили её насквозь, и послушно расставила колени так широко, как могла, выставляя своё лоно и промежность на полное обозрение.

- Пожалуйста, Драко… — всхлипнула она, и её округлые ягодицы непроизвольно сжались.

- Пожалуйста, что?

- Пожалуйста… Я больше не выдержу…

Она увидела, как мужчина подошёл к её распростёртому телу и опустился на колени перед её попкой, и тут же поддалась назад, содрогаясь от желания почувствовать его внутри. В невыносимо медленном почти ленивом жесте он опустил руку на белоснежную ягодицу, и Гермиона сильно содрогнулась, словно это прикосновение обожгло её.

- Ты признаешь, что была неправа? – прошипел Драко, с наслаждением сжимая женские ягодицы и раздвигая их в стороны. Его широкая грудь тяжело вздымалась, мышцы твёрдого живота напряглись, но он решил довести начатое до конца. Широкими круговыми движениями он прошёлся по её ягодицам, бёдрам, спине, затем опустил ладонь на истекающую соком промежность, чувствуя, как внутренние мышцы женщины пульсируют и сжимаются, словно умоляя его погрузить свои пальцы внутрь и прекратить эту жестокую пытку. Гермиона мучительно застонала, сильно втискиваясь в его ладонь в тщетной попытке получить удовлетворение.

- Ты признаёшь, что была неправа? – хрипло повторил Малфой.

- Да! – выкрикнула она, захлёбываясь в рыданиях, — ДА!

- Ты клянёшься, что всегда будешь моей, что будешь принадлежать мне, что я буду единственным, кто касается твоего тела, кто обладает тобой?

- ДА! ДА! Я сделаю всё, что ты хочешь! Только прекрати это!

Довольно зарычав, он набросился на неё, словно голодный лев на долгожданную добычу. Безжалостно сжав мягкие женские бёдра, он резко дёрнул её назад, насаживая на подрагивающий от нетерпения член. Она закричала и сильно изогнулась в спине, оттопыривая попку кверху и изо всех сил вжимаясь в его тело, словно хотела слиться с ним воедино, стать одним целым, чтобы больше никогда с ним не расставаться. Он двигался так мощно, что она дёргалась вперёд и назад не по своей собственной воле, а по инерции, подчиняясь лишь властному ритму его бёдер. Не было больше контроля ни над своим телом, ни над мыслями, ни над душой – всё это было порабощено мужской силой и энергией, отдано в обмен на наслаждение, сожжено на пылающем огне страсти…

Схватив её за волосы, Драко заставил её повернуть голову к зеркалу и смотреть. Смотреть как он движется всё быстрей и быстрей, как поддёргивается его живот, сокращаются мышцы груди и плечей, сжимаются ягодицы, как он оскаливает зубы и сдавленно стонет, изо всех сил стараясь сдержаться ещё чуть-чуть, ещё хоть на одно мгновение. И это был конец. Гермиона хотела кричать, выть, орать, извиваться, кусать свои руки и раздирать ногтями ткань ковра, но экстаз был настолько безжалостным, настолько ослепляющим, что она просто обмякла в руках мужчины и упала куда-то вниз, в глубину, лишь краем сознания удерживаясь за ускользающую реальность, чувствуя отдалённо и безучастно, как её любовник врывается в неё в последний раз и рычит, заполняя её своей спермой. Он упал на неё сверху, вдавливая в пол всем своим длинным тяжёлым телом, и своей спиной она почувствовала его бешеное сердцебиение. Через какое-то время он с трудом приподнялся, но Гермиона не знала, что он делает. Она была так слаба, что не могла даже повернуть голову. Внезапно гриффиндорка почувствовала, как слизеринец что-то одевает на её палец. Распахнув глаза, она увидела на указательном пальце обручальное кольцо.

- Ты поклялась, — хрипло сказал Драко в маленькое женское ухо.

Широкая мужская ладонь накрыла её руку и сжала тонкие пальцы в кулак. Гермиона обессиленно закрыла глаза, поняв, что не может больше бороться. Что не должна больше бороться. Она была его всё это время, все эти дни и ночи, каждый час, каждую минуту, каждую секунду с момента их давней встречи. Всё это время она была его. Зачем бежать от судьбы, прикрываясь своей гордостью и своими принципами, если она всё равно настигнет её.

Мужчина поднял её на руки и понёс к кровати, и Гермиона слабо улыбнулась, глядя на его лицо – такое знакомое, такое любимое.

- Что? – тихо спросил он, укладывая её на прохладное покрывало.

Она подняла руку и прикоснулась к его щеке.

- Ты всё-таки сделал меня своей…

Слизеринец улыбнулся в ответ и наклонился, чтобы поцеловать свою маленькую упрямую любимую гриффиндорку, которой наконец удалось признать то, что сам он понял давным-давно.

Дата добавления: 2015-10-02