Глава 14. И вот наступил день бала

И вот наступил день бала. Это был великолепный осенний день – на редкость ясный и тихий. Гермиона проснулась как обычно в шесть утра. Дэвид ещё спал, и она тихо встала, натянула халат и вышла на балкон. Прямо напротив их окон был расположен небольшой парк. Девушка облокотилась о перила и глубокой грудью вдохнула холодный воздух, наполненный сладковатым запахом опадающих листьев и влажной почвы. Было тихое субботнее утро, улочки казались пустыми, лишь несколько сонных наспех одетых людей выгуливали своих собак. Всё казалось таким… спокойным. Слишком спокойным. Ей внезапно захотелось, чтобы её срочно вызвали на работу, чтобы случилось что-то из ряда вон выходящее. Всё, что угодно, лишь бы это стало достаточно серьёзным поводом не появляться на сегодняшнем балу. Гермионе было трудно признаться самой себе, но ей было страшно. Что если… Что если она всё ещё любит его? Несмотря на всё, что он сделал с ней, несмотря на то, сколько горя причинил! Она не боялась его, она боялась самой себя. После всех жизненных передряг ей в конце концов удалось найти тихую заводь, в которой ей хорошо и уютно. Но она чувствовала, что её опять тянет – помимо её воли – в тёмный бушующий океан чувств и эмоций, в котором она уже однажды едва не утонула.

А что если они встретятся, и она увидит в его лице лишь равнодушие или хуже того – отвращение? Сможет ли она это выдержать? Сможет ли пройти через это вновь?

Гермиона закрыла лицо руками и прерывисто вздохнула.

«Я должна. Я не могу вечно прятаться. Я должна пройти через это…»

Гриффиндорка выпрямилась, стискивая маленькие кулаки и вынуждая себя успокоиться. Она встретит его во всеоружии. Она будет уверенной в себе, сверкающей, великолепной. И она заставит его тысячу раз сожалеть о том, что он сделал с нею.

****

Бал начинался в восемь вечера, но Гермиона начала готовиться задолго до вечера. Она приняла ванну, вымыла голову и наложила на лицо тонизирующую маску. Вскоре пришли маникюрша, парикмахер и визажист, а также был доставлен комплект драгоценных украшений, взятых в аренду за огромные деньги в одном из ювелирных магазинов Лондона. Увидев такую толпу, Дэвид испугался и сбежал, пообещав вернуться через несколько часов, чем очень всех рассмешил. Гермионе сделали нейтральный маникюр и педикюр, затем парикмахер в течение часа колдовала над её волосами, создавая изысканную великосветскую причёску, пока визажист внимательно рассматривала платье и украшения, продумывая макияж. К слову о платье – оно было великолепным. Гермионе пришлось потратить немало драгоценного времени, чтобы обойти все магазины и пересмотреть кучу сайтов. Она уже хотела шить платье на заказ, как вдруг наткнулась на него в одном из магазинчиков в Сити. Её покорил цвет. Это был смелый и в тоже время нежный оттенок алого, который сразу притягивал к себе внимание. Отдавая дань цвету, платье отличалось очень простым покроем и изящными линиями. Оно тесно облегало грудь, талию и бёдра и устремлялось вниз прямыми струящимися складками. Плечи, шея и верхняя часть груди оставались обнажёнными. Боясь не справиться с этим произведением искусства самостоятельно, гриффиндорка обратилась за помощью к стилисту, которая выбрала туфли и клатч в тон платью, подобрала соответствующие украшения и дала советы по поводу макияжа и причёски.

Когда всё было готово, женщины помогли Гермионе надеть платье и украшения и отступили назад, восхищённо рассматривая её с ног до головы. Гриффиндорка повернулась к высокому зеркалу и потрясённо замерла. Незнакомка в зеркале выглядела так, словно была рождена, чтобы носить подобные платья. Девушка выпрямила спину и улыбнулась своему отражению алыми губами. Нет, это была не незнакомка. Это была она.

В семь вечера Дэвид и Гермиона трансгрессировали в Хогвартс, в котором по случаю вечера был снят запрет на трансгрессию. Замок празднично сиял всеми своими многочисленными окнами и башенками, широкие двери были распахнуты настежь, и в открытый проём лилась толпа разодетых мужчин и женщин. Дэвид никогда раньше не был в Хогвартсе, хотя много слышал о нём, так что они ненадолго задержались снаружи, чтобы он смог насладиться великолепием древнего замка.

- Это просто потрясающе! – выдохнул ошеломлённый мужчина, — это превзошло все мои ожидания!

Гермиона радостно засмеялась, полная гордости за свою школу.

- Ты ещё Главного Зала не видел! – воскликнула она, — пойдём внутрь!

Она потянула его к входу, окрылённая духом Хогвартса и воспоминаниями о счастливой школьной поре. Вокруг было много смеха, окликов, объятий; бывшие студенты всех факультетов смешались в единую радостную неугомонную толпу, словно каждый вновь почувствовал себя школьником. Гермиона ввела Дэвида в Главный Зал и остановилась, преисполненная благоговения. Тысячи свечей сияли над четырьмя огромными столами, повсюду стояли вазоны с роскошными цветами, а над головой раскинулось бездонное ночное небо. Дэвид поражённо рассмеялся, словно не верил своим глазам.

- И ты здесь училась?! Это же уму невообразимо!

- Да! Мне самой не верится! О, смотри, Гарри машет нам рукой.

С трудом протискиваясь сквозь толпу, они прошли к гриффиндорскому столу. Гермиона с радостью узнавала всех своих сокурсников – Невилла Долгопупса, Дина Томаса, Симуса Финнигана и многих других. Они все изменились, повзрослели и, казалось, ни один не узнавал её! Гарри встал из-за стола и весело рассмеялся, когда Гермиона радостно по-детски стиснула его в объятьях.

- Поосторожней, Герм! Ты и представления не имеешь, какая у меня ревнивая жёнушка!

Джинни расхохоталась в ответ на эту реплику:

- Да, да, мечтай! Гермиона, можешь забирать его с потрохами, он мне уже до чёртиков успел надоесть! Ну-ка, отойди! Я тоже хочу её обнять!

Гермиона крепко обняла подругу, хотя это было нелегко, поскольку Джинни была на седьмом месяце беременности.

- О, боже, я и обнять тебя не могу!

- Да, и не говори! Я уже скоро буду как слон. Едва смогла найти подходящее платье. О, ты великолепно выглядишь! Я никогда не видела тебя в красном. Рон, что ты стоишь столбом? Хоть руку-то пожми бывшей жене!

Рон мучительно покраснел и неловко протянул руку великолепной женщине, в которой никак не мог узнать прежнюю Гермиону. Рядом с ним стояла маленькая пухленькая девушка, стеснительно стискивающая его локоть. Увидев женщину, смутившаяся Амелия отступила назад и почти что спряталась за спиной Рона. На мгновение гриффиндорке стало жаль её, но потом она вспомнила, что эта самая серая мышка спокойно завела отношения с Роном, когда тот всё ещё был женат на ней, Гермионе. Широко улыбнувшись, она тепло пожала руку бывшему мужу и воскликнула:

- Ой, а кто это там прячется за твоей спиной? Может, представишь нас друг другу?

Рон отступил в сторону и представил Амелию Гермионе.

- Мне так приятно с Вами наконец-то встретиться, Амелия! – улыбаясь, сказала гриффиндорка, — я слышала о Вас много хорошего!

Амелия покраснела как рак и что-то несвязно пробормотала в ответ.

- Что, дорогая? Я Вас, к сожалению, не расслышала! Ох, ну зачем же Вы так стесняетесь? Рон, — повернулась она к бывшему мужу, — она — просто чудо! Я тебя поздравляю!

- Гермиона, может, представишь нам своего спутника? – раздался насмешливый голос Поттера, решившего вмешаться в разговор.

Дэвид стоял рядом с Гермионой и с любопытством рассматривал Рона. Гермиона представила мужчину школьным друзьям как своего жениха. Дэвид тут же очаровал всех женщин своей доброжелательностью и широкой улыбкой.

- Вот это да! – шепнула Джинни девушке на ухо, — теперь я понимаю, почему ты задержалась в Штатах на два года! О, смотри – вот и Невилл с Полумной!

Гриффиндорцы стояли толпой вокруг своего стола и обнимались, представляли друг другу своих вторых половинок, шутили и смеялись. Несколько раз Гермиона бросила взгляд украдкой на слизеринский стол, но в мешанине голов было очень трудно что-то разобрать. Но он был здесь, она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Она улыбалась, смеялась, что-то говорила, но вся её сущность рвалась к этому одному единственному мужчине, которого она не могла отыскать в толпе. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, она повернула голову… и время остановилось. Он стоял там, метрах в двадцати от неё и смотрел ей прямо в глаза. На мгновение девушке показалось, что снующая толпа людей между ними исчезла, и они стоят в этой огромной Зале совершенно одни и смотрят друг на друга так, словно между ними не было этих двух лет, словно они расстались только вчера. Он был всё тем же … и одновременно совершенно другим. За одну секунду её глаза жадно вобрали в себя холодный взгляд его потемневших глаз и каждую черточку некогда столь любимого лица. Он сделал шаг в её сторону, и все её тело невольно потянулось ему навстречу, как цветок тянется навстречу Солнцу.

Кто-то внезапно схватил её за локоть. Растерянно обернувшись, она увидела Гарри, который потянул её обратно к гриффиндорскому столу, бросив на слизеринца жёсткий взгляд.

- Возьми себя в руки, Гермиона, — тихо сказал Поттер. – Не вздумай устраивать здесь разборок с Малфоем.

Он подвёл её к столу, где Джинни, Полумна и ещё несколько женщин хохотали над шутками Дэвида, взял со стола бокал шампанского и вручил девушке. Та быстро сделала глоток, пытаясь прийти в себя. Мерлин, она совсем голову потеряла! Стоит посреди Главного Зала и пялится на Драко, словно вот-вот набросится на него! Слава Богу, никто, кажется, не заметил. Она подсела к Дэвиду, и он автоматически обнял её за плечи, как всегда делал, когда они сидели рядом.

- Гермиона! – воскликнула смеясь Джинни, — приструни своего жениха, или я рожу прямо здесь от смеха!

- О чём это ты тут им рассказываешь, могу я узнать? – спросила гриффиндорка мужчину, с трудом растягивая губы в улыбке.

- Всего лишь о приключениях одного несчастного американца в Лондоне, дорогая!

- Это ты-то несчастный американец? – саркастически вздёрнув бровь, уточнила она.

- Увы! У меня создаётся впечатление, что англичане все ещё питают к нам неприязнь. Даже вчера мистер Хиггс – тот старичок-зельевар, который работает у нас – назвал Штаты «колонией»!

- Зато англичанки, как я вижу, очень даже к тебе благосклонны, — с притворной ревностью сказала Гермиона. – Можешь представить себе, — сказала она, обращаясь уже к Джинни, — что наш центр только успел открыться, а за этим вот покорителем сердец уже воздыхает вся женская половина моего персонала! Как ты можешь мне это объяснить, а?

Дэвид беспомощно развёл руками:

- Животный магнетизм! Другого объяснения у меня нет!

Вскоре столы наполнились всевозможными яствами, и они стали есть, пить и разговаривать о семьях, детях и работе. Гермиона вполуха прислушивалась к разговору, но её мысли витали далеко. Она сидела спиной к слизеринскому столу, но чувствовала, что Драко тоже думал о ней. Она бы многое отдала сейчас, чтобы оказаться с ним наедине, прикоснуться к нему, вспомнить его запах. Хоть на минуту, хоть на одно короткое мгновение… Она подняла глаза и увидела, что Гарри смотрит на неё. Его взгляд заставил её вернуться к реальности. Боже, о чём она только что думала?! Как могла забыть то, что он сделал с нею?!

«Не забывай, Гермиона! Он использовал тебя! Использовал и выбросил, как ненужную тряпку! Он обманывал тебя, лгал тебе в глаза, играл твоими чувствами! Где, чёрт возьми, твоя гордость?! Соберись, возьми себя в руки, покажи ему, что тебе плевать на него, что ты и думать о нём забыла! Покажи, какой ты стала, чтобы он тысячу раз пожалел о том, как он с тобой поступил!»

Гермиона схватила бокал вина, выпила его до дна и заставила себя включиться в разговор за столом. Вино быстро сделало своё дело – уже через минуту гриффиндорка расслабилась и весело смеялась в ответ на шутки друзей.

Вскоре пир был окончен, и начался бал. Дэвид пригласил Гермиону на танец и с гордостью повёл её в центр зала. Пары начали танцевать, но она знала, что выделялась среди всех остальных женщин, что притягивала к себе всеобщее внимание и первый раз в жизни ей это нравилось! Её движения были лёгкими и стремительными, маленькое гибкое тело двигалось в такт музыке, словно принадлежало врождённой танцовщице, а роскошное алое платье развевалось при каждом повороте. Дэвид поражённо рассмеялся:

- Я не знал, что ты умеешь быть такой! Теперь у меня половина Англии будет ходить в соперниках!

Гермиона звонко рассмеялась, но его слова оказались пророческими – как только их танец окончился, к ней устремились сразу несколько мужчин в надежде получить следующий танец. Дэвиду пришлось уступить её Дину Томасу, Дина сменил Терри Бут, затем был Джастин Финч-Флетчли, а потом к ней совершенно неожиданно подошёл Блейз Забини. Гриффиндорка смутилась и отступила – ей совсем не хотелось танцевать с кем-либо из Слизерина.

- Неужели самая красивая дама сегодняшнего вечера откажет мне? – спросил мужчина с улыбкой уверенного в себе Дон Жуана.

Гермионе внезапно вспомнились слова Ирен: «Притягательность женщины не заключается в её весе, росте или величине её бюста. Она состоит в её уверенности в себе. Верьте в себя, в свою красоту и сексуальность, и любой мужчина будет у ваших ног…».

Забини ещё в Хогвартсе прославился своими похождениями, девушки со всех факультетов непрестанно волочились за ним, и к концу последнего курса он стал напоминать ленивого кота, которому даже и лапой шевелить не надо – мышки и так сами бежали ему в рот. И ей захотелось… испытать себя. Посмотреть, сможет ли она бросить этого отъявленного бабника к своим ногам.

Гермиона медленно раздвинула накрашенные губы в улыбке и спокойно ответила:

- Тебе повезло, что следующий танец – медленный, Блейз, иначе действительно пришлось бы довольствоваться отказом.

Подав ему руку с видом королевы, снизошедшей до простого придворного, она позволила мужчине закружить себя в танце.

- Я бы не принял отказа, Гермиона. Я привык добиваться своего.

- Ну и зря. По собственному опыту могу сказать, что настырные мужчины очень быстро надоедают.

Забини сверкнул глазами:

- А у тебя такой большой опыт?

Гриффиндорка рассмеялась его дерзкому вопросу.

- Мне более чем хватает!

Слизеринец вздёрнул чёрную бровь и пристально, даже немного интимно, посмотрел ей в глаза. Гермиона спокойно встретила его взгляд и саркастично сказала:

- На меня это не действует, Забини.

- Не может быть, дорогая. Это действует на всех, я проверял.

Гриффиндорка насмешливо приподняла брови:

- Возможно, тебе не попадались зрелые женщины. А соблазнить горячими взглядами наивную восемнадцатилетнюю девчонку любой может.

- Я на наивных девчонок уже давно не обращаю внимания, Грейнджер. Но, кажется ли мне это, или ты действительно подстрекаешь меня к более решительным действиям?

- Тебе кажется. Ты не в моём вкусе, Блейз.

- О, ты меня сразила в самое сердце! Как можно быть такой безжалостной?!

Гермиона пожала плечами:

- Я уже давно поняла, что мужчинам нельзя подавать ложных надежд … даже из жалости, – тут она бросила на него насмешливый взгляд, — они начинают волочиться, а это надоедает.

Несколько мгновений Забини смотрел на неё молча, потом сказал с ноткой удивления в голосе:

- Чёрт, да с той ли самой Гермионой Грейнджер я разговариваю, которая из библиотеки носа не высовывала?! Ты не могла настолько измениться!

- А я и не изменилась, Забини, — рассмеялась девушка, — книги по-прежнему интересуют меня больше мужчин. Книги все разные, а мужчины в большинстве своём одинаковые – если хорошо изучишь нескольких, считай, что знаешь всех. Так что, тебе будет трудно меня удивить.

- Но я совершенно другой, Гермиона. Ты же совсем меня не знаешь…

- Да что ты? – саркастично сказала она, — я разговариваю с тобой вот уже несколько минут, но пока ещё не заметила ничего особенного. Если в твоём арсенале есть что-нибудь поинтереснее стандартного донжуанского набора, то сейчас самое время, потому что мне уже становится скучно.

Забини медленно растянул губы в улыбке, но скрыть раздражения ему не удалось.

- Значит, ты такая самоуверенная, да?

Гермиона равнодушно пожала плечами:

- Скорее избалованная. О, слава Мерлину, я уже думала, этот танец никогда не закончится!

- А тебе так не терпелось избавиться от меня, Грейнджер?

Гриффиндорка забавно сморщила носик:

- Ой, как же я не люблю вопросы, на которые невежливо ответить правдой.

Увидев вытянувшееся лицо слизеринца, она звонко рассмеялась, привлекая к себе внимание окружающих.

- Да успокойся, Блейз, я же шучу! Ох, нет! – простонала она, увидев нескольких спешащих к ней мужчин, — проводи меня, пожалуйста, столу с напитками, мне через эту толпу самой не прорваться!

- Желание дамы для меня закон! – Блейз галантно поклонился и поцеловал её руку. Потом провёл её к столу с прохладительными напитками, где Гермиона застала сидящую с большим животом и унылым лицом Джинни.

- Чёрт, как же тебе везёт! – завистливо вздохнула подруга, глянув вслед удаляющемуся мужчине, — а я и шагу не могу сделать с этим пузищем!

Гермиона сочувственно улыбнулась и сделала глоток ледяного лимонада.

- А где Дэвид? – спросила она, тщетно пытаясь отыскать жениха в огромной толпе.

- Вон он, видишь? Танцует с Анной Хэббот.

Гриффиндорка нашла глазами Дэвида, потом заметила Гарри, танцующего с Полумной и Рона с Амелией. Она обвела толпу ещё раз, пытаясь найти Драко, но так и не заметила его. Может он уже ушёл, так и не попытавшись даже поговорить с нею? Думать об этом не хотелось.

- А ты почему больше не танцуешь? – с любопытством спросила Джинни.

- Устала! Кроме того, здесь невыносимо жарко, им стоило открыть окна.

- Да, — заметила рыжеволосая гриффиндорка, — ты сегодня прямо нарасхват. Даже Малфой не сводил с тебя глаз. Всё-таки правда, что мужчины без ума от красного цвета!

Сердце у Гермионы взволнованно застучало при этих словах.

- Значит, Малфой смотрел на меня? Наверное, просто удивился, увидев меня с Забини.

- Возможно, — пожала плечами женщина. – Как по мне, так он выглядел так, словно вот-вот напустит на тебя летучемышиный сглаз. Так и не изменился со школы!

Гермиона наклонилась, чтобы поставить стакан на стол и вдруг краем глаза заметила приближающуюся к ним высокую фигуру. Резко вскинув голову, она сильно вздрогнула всем телом. Драко Малфой шёл по направлению к ним, не спуская с девушки тяжёлого взгляда. На одно мгновение ей показалось, что она потеряет сознание. Господи, она и забыла, какой он высокий! Она внезапно почувствовала себя слабой и беззащитной перед подавляющей своей силой мужской фигурой. Слизеринец остановился буквально в двух шагах и молча протянул ей широкую ладонь. Гермиона смотрела на него широко распахнутыми глазами, не понимая, чего он хочет от неё. Мысли в её голове метались, словно испуганные выстрелом птички.

- Могу я пригласить тебя на этот танец, Гермиона? – спросил он спокойным ровным голосом.

Всё её существо мгновенно откликнулось на звук его низкого хрипловатого голоса.

- Оставь её в покое, Малфой, — вмешалась Джинни. – Неужели не понятно, что она не хочет танцевать с тобой?

Драко перевёл взгляд на беременную женщину, и та замолчала, испугавшись выражения его глаз.

- Гермиона? – повторил он.

Девушка словно во сне протянула дрожащую руку и затрепетала, когда горячие пальцы стиснули её ледяную ладонь. Драко увлёк её в толпу и притянул к себе, положив руку на тонкую женскую талию. Они танцевали, но её разум словно отделился от тела, она не видела людей вокруг, не слышала музыки, для неё существовал лишь этот мужчина, держащий её в плену своих холодных тёмно-серых глаз. Гермиона приоткрыла губы, вдыхая запах его тела, который так мучительно пыталась вспомнить, лёжа в своей одинокой холодной постели в Нью-Йорке.

- Улыбайся, — тихо сказал он, глядя в смертельно бледное женское лицо.

- Не могу… — прошептала она, и её лицо исказилось, обнажив всю глубину чувств, которых она испытывала.

Словно в ответ Драко властно притянул её дрожащее тело ближе, заставляя соприкоснутся с ним, почувствовать жар и мощь его сильного тела. Гермиона тихо ахнула. Её голова так сильно закружилась, что ей пришлось прислониться к нему, чтобы не упасть. – Я задыхаюсь, — простонала она, — пожалуйста, мне нужно выйти …

Мужчина потянул её в сторону выхода, осторожно обходя кружащиеся в танце парочки. Затем он внезапно свернул в один из тёмных проходов и быстро увлёк её вглубь коридора. Гермиона тряслась всем телом, словно в лихорадке. Господи, что происходит? Что он делает? Она должна остановить его…

Малфой толкнул наугад одну из дверей и завёл её в тёмную классную комнату, освещённую лишь проникающим сквозь окна лунным светом. Гриффиндока в изнеможении опёрлась о стоящую впереди парту и смотрела, как он запирает дверь заклятьем.

«Этого не может быть, — пронеслась в голове безумная мысль, — этого не происходит …»

Слизеринец медленно приблизился к трепещущей женщине и остановился в сантиметре от её тела. Гермиона подняла своё лицо к его склонённому лицу, и в следующее мгновение он жадно стиснул её в своих объятьях, отрывая её от пола и изо всех сил вжимая в себя маленькое женское тело. Удерживая девушку одной рукой, он вытер её алые губы рукавом своей мантии и набросился на дрожащий рот. Он целовал её с алчностью умирающего от жажды зверя, припавшего к источнику чистой воды. Он раскрывал её рот своими губами, погружаясь языком в самую его глубь, прикусывал припухшие губки, втягивал в себя её маленький язычок, нежно посасывая его. Не отрываясь от желанных губ, мужчина запустил руку под подол платья, протиснулся сквозь тесные трусики и сильно стиснул упругие ягодицы, прижимая её бёдра к своему паху.

Гермиона слабо застонала прямо в его рот. Сила желания, пронзившего в тот момент её тело, была настолько сильной, что почти лишала сознания. Когда он с наслаждением погрузил пальцы меж её бёдер, она забилась в конвульсиях, словно его прикосновение причиняло ей невыносимую боль. Но боли не было… Была лишь бешеная, ничем не сдерживая страсть, которая разрывала её изнутри, заставляя извиваться всем телом в неуправляемом желании обернуться вокруг него руками и ногами, вобрать его в своё лоно, принять в себя его семя до самой последней капли.

Малфой с трудом положил трясущееся женское тело на парту, вздёрнул платье наверх, обнажая белоснежные бёдра и ягодицы, и быстро стянул трусики. Гермиона приподнялась на локтях и широко раздвинула ноги в стороны, дрожа от нетерпения, пока он боролся с пуговичками на своей ширинке. Вытащив вздыбленный член, мужчина приподнял её бёдра руками, одновременно разводя в стороны припухшие от возбуждения губки большими пальцами и одним длинным мощным движением вдвинулся в неё на всю длину. Гермиона закричала, сильно выгибая спину, словно он пронзил её насквозь. Мощно работая бёдрами, слизеринец закинул тонкие ноги женщины на свои плечи и лёг на неё сверху, вжимая её в твёрдую поверхность стола и заставляя раскрыться ещё больше. Он прижался к ней ртом, вбирая каждый дрожащий выдох, каждый стон и вскрик. Глядя прямо в её тёмные глаза, он пронзал её лоно своим напряжённым пульсирующим членом, словно пытался заклеймить её своей страстью, своей силой, своей неуправляемой мужской энергией. Раздавленная и задыхающаяся, девушка могла лишь извиваться под ним, издавая звуки настолько примитивные, что их нельзя было даже назвать стонами. Она принимала каждое его движение, каждый мощный толчок, пока ей не стало казаться, что вот ещё чуть-чуть, и её тело сольётся с его телом в одно неразделимое целое. Оргазм опрокинул её с головой, испепеляя остатки разума. Она кричала, но мужчина сжал её рот своей широкой ладонью и сильно, до боли, вдвинулся в неё ещё раз и хрипло застонал. Она лежала на твёрдом столе, обессиленно откинув голову и чувствуя сокращения его члена внутри себя. Разум постепенно возвращался к ней, и гриффиндорка беспомощно расплакалась, потрясённая осознанием произошедшего.

Драко приподнялся на локтях, всё ещё не выпуская её из своих объятий.

- Не плачь, — тихо сказал он. – Теперь всё будет хорошо, Гермиона.

Гриффиндорка тяжело вздохнула и покачала головой.

- Встань с меня.

Мужчина поднялся, быстро поправил свою одежду и протянул её руку. Девушка с трудом поднялась и с ужасом оглядела себя – её платье смялось, из причёски выбилось несколько прядей, а макияж, должно быть, совершенно размазался. Драко вытащил из кармана платок и осторожно промокнул её между ног, потом помог надеть трусики.

- Боже, я не могу выйти в таком виде! Что мне теперь делать?

Малфой нежно завёл волнистую прядь за ухо и тихо сказал:

- Я бы хотел видеть тебя в таком виде каждый день… Где твоя палочка?

- В моём клатче в гардеробной. Тебе его не выдадут, — она покачала головой, всё ещё не в силах поверить в то, что только что произошло между ними, — Господи… что я наделала… Я совсем сошла с ума. Этого не должно было случиться…

- Мы оба потеряли голову. Я не должен был подходить к тебе, но я не сдержался. Ну-ка, давай посмотрим, что можно сделать.

Он поправил её платье и палочкой очистил следы со своей и её одежды. Но в остальном оказался бессилен.

- Вот что. Ты пойдёшь в дамскую комнату, она недалеко отсюда, а я подойду к Уизли и скажу, что тебе стало дурно. Она принесёт тебе палочку, и ты сможешь привести себя в порядок. Хорошо?

Гриффиндорка кивнула словно во сне и направилась к двери.

- Подожди, — он перехватил её руку, вынуждая остановиться и посмотреть на него. – Пообещай, что мы встретимся на следующей неделе в более подходящей обстановке.

Она отрицательно покачала головой.

- Нет, Драко. То, что только что произошло, было огромной ошибкой, и я не хочу повторять её вновь. Я больше не та Гермиона Грейнджер, которую ты знал. Я изменилась.

Его глаза на мгновение стали холодными:

- Я это заметил. Моя Гермиона никогда не стала бы флиртовать с такими типами, как Забини.

- Я не твоя, и никогда не была твоей.

- Значит будешь.

Гриффиндорка выдернула руку.

- Нет! Неужели ты не видишь, всё повторяется заново! Но я больше не позволю тебе использовать меня! Ты причинил мне много боли, Малфой, но я благодарна тебе за это, потому что это сделало меня сильнее. Я стала совершенно другой!

Одним неуловимым движением он обернул свои руки вокруг неё и притянул к себе, вынуждая смотреть ему в глаза.

- Я тоже изменился, Гермиона.

- Если ты изменился, ты оставишь меня в покое!

По его лицу скользнула странная быстрая улыбка.

- Я изменился, но всё же остался слизеринцем. Я так легко от тебя не отступлюсь. Я должен отпустить тебя сейчас, но прежде ты пообещаешь встретиться со мной на следующей неделе. Мы должны многое обсудить.

- Нет! У меня всё равно нет на это времени!

- Тогда я приду к тебе на работу.

- Ты с ума сошёл?! Тогда уже можешь сразу подавать публичное заявление в «Пророк» о том, что спишь со мной!

- Я приду обговорить с тобой кое-какие финансовые вопросы как твой главный спонсор.

- Но ты не являешься моим главным спонсором!

- На самом деле являюсь, Гермиона.

Она отступила, недоверчиво глядя ему в глаза.

- Нет. Я видела список. Твой отец вносит большую долю, но там было ещё пять или шесть незнакомых имен. Тебя там не было.

- А откуда, по-твоему, Люциус берёт эти деньги? Он – политик, он не занимается денежными вопросами. Кроме того, — тут он усмехнулся столь знакомой ей нагловатой улыбкой, — если ты захочешь разобраться во всём поподробнее, то заметишь, что все остальные спонсоры в твоём списке являются директорами компаний, которые принадлежат мне.

Она шокировано покачала головой, не в силах поверить тому, что слышала. А он между тем продолжил с безжалостностью дельца, обговаривающего условия сделки:

- Это я финансирую этот проект целиком и полностью, я сделал так, чтобы твой Центр был построен в Лондоне, и я добился, чтобы тебя назначили на этот пост. Даже твой кабинет был спланирован и обставлен так, как я того хотел. А позже, когда я узнал, что у тебя проблемы в бухгалтерском отделе, я послал тебе Гринрода – до этого он работал в одной из моих компаний.

- Ты лжёшь! Меня назначили на этот пост, потому что я была лучшей!

Он покачал головой.

- Ты действительно лучшая, дорогая. Но в нашем мире деньги и власть ценятся намного больше личных достижений. А на это место претендовали многие, у которых было и то, и другое, и третье. Но я сделал так, чтобы именно ты стала директором госпиталя. Ты очень амбициозна, и я знал, что ради этого поста ты вернёшься домой.

- Но … зачем ты всё это делаешь? – прошептала гриффиндорка с болью глядя в холодные глаза слизеринца.

Его губы медленно раздвинулись в улыбке, которая напомнила ей волчий оскал.

- Потому что я всё ещё люблю тебя, Гермиона.

Она горько усмехнулась и покачала головой.

- Это не любовь, Драко. Это безумие.

- Любовь бывает разной. Это – любовь слизеринца, и тебе придётся принять её.

Она выпрямила спину и гордо вздёрнула голову, пронзая его ледяным взглядом.

- Я никогда не приму тебя, Малфой. Слишком поздно. У тебя был шанс, но ты его упустил. Мне больше не нужен ни ты, ни твоя любовь.

Она развернулась и подошла к двери. Мужчина расколдовал для неё замок и открыл дверь, чтобы она смогла выйти. Она кинула на него последний взгляд, и он улыбнулся ей своей странной непонятной улыбкой:

- Ты всё равно будешь моей, малышка.

Дата добавления: 2015-10-02