История правового регулирования возмещения вреда

Древнерусское право возникает вместе с Древнерусским государством. Уже в период действия Русской Правды становится возможным не только штраф (вира) как наказание, но и возмещение ущерба потерпевшему (головничество).

Важнейшим законодательным памятником Древнерусского государства явилась Русская Правда, ибо она представляет собой свод практически всех отраслей древнерусского права. Наряду с этим документом следует назвать княжеские уставы, регламентировавшие отдельные вопросы жизни древнерусского общества.

Законодателя больше всего интересуют нормы уголовного права, которым посвящена большая группа статей Русской Правды. Серьезное внимание уделяется и процессуальным нормам, хотя разделение на уголовный и гражданский процесс в документе незаметно.

Так, в статье Русской Правды о наказании за нарушения в гражданских правоотношениях установлено наказание, т.е. уголовно-правовая мера. Таким образом, за нарушение гражданско-правовых обязательств предусмотрена уголовная ответственность, т.е. нарушение гражданской нормы объявляется преступлением.

Возмещение ущерба практически всегда сочеталось с выплатой виры или продажи, являясь, таким образом, не самостоятельным наказанием, а средством восстановления справедливости.

Аналогичная ситуация в отношении денежного вознаграждения складывалась в эпоху Псковской судной грамоты. По размеру оно было равно княжеской продаже, и виновный, который не мог уплатить причитающееся с него денежное вознаграждение в пользу потерпевшего, выдавался ему с головой, т.е. до отработки долга.

Условия возмещения ущерба по Судебникам 1497 и 1550 гг. были тесно связаны с взаимоотношениями холопов и их владельцев. При этом регулируются не только те случаи, когда субъект имеет право на возмещение ущерба, но и те, когда он этого права лишается. Так, ст. 82, являясь новой, отграничивает договор займа от договора личного найма. Как отмечает В.М. Панеях, уже в 30-х гг. XV в. встречаются кабалы, в которых вместо условия выплаты процентов включено условие за рост служити, за рост косити, за рост пахати, т.е. зарождается новая форма холопства по служилой кабале. В Судебниках формулируется прогрессивное для своего времени понимание обязательства как права на действие лица, а не как на само лицо. В соответствии с этим статья предписывает, что взявший деньги взаймы обязан лишь выплачивать проценты, а кредитор, заставлявший должника работать на себя, нарушал тем самым договор займа и терял право на возмещение убытков, принесенных ему побегом должника Таким образом, условия возмещения ущерба по Судебникам 1497 и 1550 гг. связаны в основном с изменением процессуального права и контролем над процессуальными действиями.

В свою очередь, Соборное уложение 1649 г. уже признает случаи, требующие возмещения вреда не только в результате прямого нанесения материального ущерба, но и осуществления действий, препятствующих законному осуществлению деятельности. Так, ст. 2 (VI) содержит норму, защищающую интересы купцов в случае причинения им воеводами из-за волокиты с выдачей грамот простоя и убытков. Возмещение ущерба купцам также не исключает ответственности воеводы перед государем, мера которой не определена[1].

По Соборному уложению возмещение ущерба предусматривается и в случае недобросовестного ведения судебного процесса.

Крупнейшим сводом законов уголовного права и судопроизводства второй половины XVII в. являются Новоуказные статьи 1669 г. о татебных, разбойных и убийственных делах, включающие 128 статей.

Компенсация причиненного разбоем ущерба за счет имущества осужденных была в центре внимания законодателя. При недостаче имущества осужденных в разбое остальное брали из имущества пособников и укрывателей. В ст. 22 Новоуказных статей содержится новая клаузула о крестьянине, причастном к разбою, имущества которого недостает для погашения иска потерпевших. Закон предписывал отдавать крестьянина истцам «заживать лета по Уложению», но без жены, из расчета 5 руб. в год. По окончании отработки крестьян возвращали прежним владельцам под расписку. Отказавшиеся от использования крестьян истцы теряли право на погашение иска.

В законодательстве XV-XVI вв. не регулируется напрямую вопрос о возмещении морального вреда. Нет правила, которое представляло бы суду право взыскивать денежное вознаграждение за нематериальный вред, но следует заметить, что убийство, увечье, обиды с давних пор давали потерпевшему право искать в свою, пользу денежное вознаграждение с делинквента за чисто идеальный вред. С самого начала государство поощряет получение с нарушителя такого вознаграждения, вытесняющего обычай личной расправы с ним со стороны потерпевшего или родственников. При имущественных нарушениях, таких как воровство, незаконное пользование чужой собственностью, полагалось кроме возмещения имущественного ущерба особое денежное вознаграждение «за обиду». Обида в этом случае понималась в самом широком значении: не только как нарушение личных прав, но и как грубое вторжение в чужую имущественную сферу. Впоследствии с усилением центральной государственной власти, государство стало стремиться к тому, чтобы обеспечить защиту чести своих граждан, и назначало уголовные наказания для оскорбителей. Предоставляя частную компенсацию за имущественный вред потерпевшему, за всякий иной вред государство сначала в лице князя требовало удовлетворения за обиды в виде денежного вознаграждения в свою пользу, а потом в лице государственной верховной власти, налагавшей на обидчика различные уголовные кары. Однако и здесь прослеживается живущая в народе идея частного вознаграждения. В Судебниках 1497 и 1550 гг. содержится целый ряд постановлений о взыскании «бесчестья», т.е. денежной суммы в пользу обиженного, причем размер «бесчестья» зависит от общественного положения пострадавшего и пола. Во внимание принимались служебный ранг, доходы «от кормленья»: государство применяло при оценке причиненного нравственного вреда свой собственный масштаб, руководствуясь местом обиженного на государственной лестнице. Тот же взгляд проводится в Уложении 1649 г. царя Алексея Михайловича, в котором регламентируется точным образом, сколько полагается за «бесчестье» людям разного звания, городским и сельским обывателям, служилым и духовным лицам. Уложение, как и прежние законодательные акты, вознаграждает потерпевшего за счет виновного по известным фиксированным критериям («против окладов, что кому государева жалованья»), а когда критерии отсутствуют, прямо указывает сумму «бесчестья». Нельзя было предоставлять судьям право каждый раз решать самим о размере «бесчестья» по индивидуальным обстоятельствам дела: он должен был иметь, по мысли прежнего законодателя, таблицы и таксы. Пусть эти таблицы и таксы произвольны, но они устанавливают известный внешний порядок, внешнюю градацию. Иных средств для определения вознаграждения у законодателя не имелось, т.к. судья был только механическим исполнителем велений законодателя. Эта же установка на обязательность судьи руководствоваться таксами, не позволяющая ему конкретизировать размер ущерба, господствовала и при возмещении[2].

Специализация законодательства второй половины XVII в. и его отраслевой характер подготовили почву для дальнейшего развития законотворчества первой четверти XVIII в. в том же направлении под влиянием преобразований в социально-экономической и политической сферах и с использованием зарубежного опыта применительно к условиям России.

Совершенствование уголовного законодательства при Петре I отмечено изданием Артикула воинского 1715 г. Однако этот первый российский уголовный кодекс представлял собой скорее военно-уголовный закон, пределы действия которого были в принципе ограничены. В послепетровский период крупных уголовных законов не издавалось. Елизаветинская Уложенная комиссия 1754 года составила проект уголовного кодекса, но дальше этого дело не пошло: уже одобренный Сенатом проект не был подписан императрицей. Вообще специально уголовных законов в изучаемую эпоху было издано немного. Чаще уголовно-правовые нормы содержались в каких-то более широких актах.

Таким образом, нормативно-правовые акты XVIII в. не внесли ничего нового в регулирование возмещения ущерба.

С принятием Свода гражданских законов начался новый этап в развитии обязательственного права, т.к. Манифест Николая I от 31 января 1833 г. утвердил силу и действие Свода законов Российской империи в качестве основы к постепенному преобразованию действовавшего законодательства.

По мере эволюции гражданского оборота в обязательственном праве происходит постепенное преобразование традиционного изложения договорных отношений. Одним из оснований возникновения обязательств являлись деликты. В соответствии с действовавшим законодательством всякий имущественный ущерб и причиненные кому-либо вред и убытки, с одной стороны, налагали обязанность возмещения, а с другой - предполагали право требовать вознаграждения (ст. 574 Свода).

Закон различал положения «о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком» (ст. 644-683 Свода) и последовавшие от деяний, не признаваемых преступлениями и проступками (ст. 684-689 Свода). Более того, гражданское правонарушение рассматривалось в качестве недозволенного действия, причинявшего имущественный вред (ст. 660-661 Свода).

Смысловая нагрузка употреблявшихся в действующем законодательстве терминов «убыток», «ущерб» и «вред» не раскрывалась. Однако слова «убыток» и «ущерб» всегда указывали на уменьшение и ухудшение имущества потерпевшего, а понятие «вред» предполагало еще и нарушение неприкосновенности лица (ст. 683, 688 Свода). По мнению Сената, ответственность при этом наступала только в последнем случае.

Гражданские законы предусматривали возмещение нравственного вреда за «бесчестие» (ст. 667 Свода и др.) и исков невиновных лиц о платеже суммы за неправильно понесенное ими наказание по вине судьи (ст. 678 Свода). Более того, закон устанавливал размер возмещения (ст. 668-669 и 678-679 Свода). Однако Сенат уточнял, что речь должна идти об ответственности судьи за нарушение, допущенное лишь в результате умысла или небрежности.

Основание возникновения ответственности за совершенное правонарушение было связано, прежде всего, с наличием вины. Виновный в совершении умышленного или неумышленного преступления и проступка обязан был возместить причиненные вред и убытки. Не подлежали вознаграждению только вред и убытки, возникшие в результате неосторожного деяния.

Гражданское законодательство предусматривало правонарушения против жизни и здоровья потерпевшего: виновное лицо должно было возвратить издержки на лечение и на похороны, если наступила смерть (ст. 658 и 660 Свода). Если потерпевший принадлежал к податному состоянию, то виновный должен был уплатить за него все взимавшиеся, вплоть до новой ревизии, казенные подати и другие повинности (ст. 659 Свода). Если у потерпевшего наступило расстройство здоровья, приведшее к потере трудоспособности, то виновный обязывался обеспечить его существование (ст. 661 Свода). Если лишившийся жизни вследствие преступления содержал своим трудом родителей, жену или детей, не имевших других средств существования, то виновный должен был обеспечивать содержание до получения каждым из них других средств существования. При определении величины вознаграждения принимались во внимание прежний образ жизни потерпевшего и его семьи и имущественное положение виновного (ст. 657 Свода).

Законодательство также предусматривало целый ряд преступлений против женской чести, соединенных с обязанностью возмещения имущественного вреда, т.к. имущественная обеспеченность женщин в большинстве случаев зависела от замужества, а всякая тень, брошенная на репутацию, вредила ее выходу замуж[3].

Ответственность наступала и за вред, причиненный животными. Если собственник отвечает за неосторожность, то тем более он ответствен за умысел: «Кто будет травить кого-либо собакой или другим зверем или гнать на него какое-либо животное, или же иным образом посредством животного причинит умышленно кому-либо вред, тот обязан вознаградить за последовавшие от того вред и убытки» (ст. 656 Свода). Кроме того, закон предусматривал вознаграждение за личную обиду. Личное оскорбление не предполагало имущественной оценки, т.к. причиняло нравственный, а не имущественный вред. Личное оскорбление косвенно повлиявшее, например, на кредит оскорбленного (ст. 670 Свода), неизбежно влекло материальную ответственность. Закон предусматривал право требовать уплаты пени, зависевшие от его состояния или звания и от отношений обидчика к потерпевшему, но не превышающей 50 руб. Несмотря на разрозненность и пробелы в действующем законодательстве, чиновники постарались предусмотреть как можно больше частных случаев нарушения интересов субъектов правоотношений. Представляется очевидным, что кассационная практика Правительствующего Сената проявила себя в качестве субсидиарного источника обязательственного права, т.к. при толковании по аналогии не просто разъясняла его содержание, а восполняла пробелы в действующем законодательстве, создавая его институты и отдельные нормы.

Таким образом, в конце XIX - начале XX в. сформировался институт возмещения вреда в том виде, в каком он дошел до настоящего времени.

Попытка разработать и принять систематизированный нормативный документ по гражданско-правовым отношениям предпринималась в период военного коммунизма. Проект такого документа назывался «Кодекс экономических законов РСФСР». Вместо рыночного регулирования производства узаконивались административно-правовые методы. Предприятия не имели права распоряжаться своей продукцией, исключались и договорные отношения, которые можно было бы использовать для приобретения сырья, сбыта продукции. Все эти функции выполняло государство. Разработка данного Кодекса не была доведена до конца. Опыт работы над ним позднее был использован при разработке ГК 1922 г.

В период новой экономической политики гражданское право должно было выполнять две трудно совместимые задачи: всемерно способствовать развитию товарно-денежных отношений, становлению экономики страны и развитию частной инициативы, предпринимательства и в то же время ставить надежные заслоны любым попыткам частных лиц извлекать материальную выгоду за счет ухудшения экономического положения государственных предприятий и организаций.

В ГК 1922 г. выделены две специальные главы, посвященные иным, помимо договорных, способам возмещения вреда вследствие возникновения обязательств. По сравнению с ГК РСФСР 1964 г. в нем отсутствовала лишь глава об обязательствах, возникших в результате спасания. Обязанность возврата неосновательно приобретенного или сбереженного имущества сопровождалась обязанностью возвращения или возмещения доходов, извлеченных из неосновательно полученного имущества[4].

Глава, посвященная обязательствам, возникшим из причинения вреда, основывалась на так называемом принципе причинения. Суть его заключалась в том, что вина как основание ответственности отрицалась. Вместо этого «устаревшего» института предлагалось положить в основу объективную связь вреда с деятельностью причинившего вред. Во главе сторонников этой теории стоял А.Г. Гойхбарг. В соответствии с ней он и разрабатывал проект Кодекса, поэтому в ГК 1922 г. не было даже упоминания о вине. Однако, хотя слово «вина» не употреблялось, сами формы вины в законе присутствовали (как и в Уголовном кодексе). Наличие вины потерпевшего как основание, освобождающее от ответственности причинителя, закономерно отражалось в ГК 1922 г., поскольку теоретические выкладки не укладывались в жизненные критерии. Следовательно, даже вопреки желанию составителей проекта, в Кодекс входили нормы, фактически опиравшиеся на институт вины.

Важным являлся учет в ГК 1922 г. имущественного положения потерпевшего и причинившего вред. Суд мог уменьшить размер вознаграждения за вред в случае несостоятельности причинителя. Статья 406 содержала норму, противоречащую общим принципам возникновения ответственности за причиненный вред. Вопреки ст. 403-405 суд мог обязать возместить вред и тогда, когда причинитель не обязан был этого делать, если имущественное положение потерпевшего было тяжелым. Такой порядок, видимо, обусловливался своеобразным пониманием законодателем классового подхода.

Таким образом, историческое развитие России после революции 1917 г. изменило сложившиеся общественные отношения, это отразилось на законодательстве и на доктрине в области гражданского права. В связи с тем, что советская идеология основывалась на принципе несовместимости товарно-денежных отношений с социализмом, многие работы ученых того времени были направлены на обоснование этого утверждения и критику зарубежного гражданского права. Таким образом, в период формирования Советского государства институт возмещения вреда развивался достаточно слабо. В судебной практике применялось исключительно возмещение материального вреда. Его особенность заключалась в том, что законодатель учитывал имущественное положение потерпевшего и причинившего вред, а это вело к нарушению общих принципов возникновения ответственности за причиненный вред. Такой порядок был обусловлен своеобразным пониманием законодателем классового подхода[5].

В советском правоведении 30-80 – х годов продолжали изучаться возможности регулирования института возмещения вреда.

Деление убытков на положительный ущерб и неполученные доходы утвердилось в советской правовой науке не сразу. В 30-х гг. XX в. некоторые юристы, ссылаясь на трудности исчисления убытков в договорных отношениях между хозорганами, предлагали, по существу, отказаться от института возмещения вреда и заменить его упрощенными видами имущественной ответственности.

В условиях становления новой российской государственности требуют переосмысления сложившиеся в науке взгляды на данную проблему с позиции приоритета права над государством, естественных прав и свобод личности над иными ценностями в обществе. Переход от плановой экономики к рыночной привел к кардинальным изменениям в законодательстве. В 1991 г. были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, во многом изменившие правила об ответственности. Действующий ГК РФ еще в большей степени отразил установление рыночных отношений в России и закрепил нормы, существенно отличающиеся не только от Основ 1961 г., но и от Основ 1991 г. Наиболее важным является расширение сферы применения ответственности без вины.

ГК РФ исходит из общего принципа: полное возмещение причиненных убытков потерпевшему контрагенту. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (п. 1 ст. 15 ГК РФ).

Предопределяющая роль возмещения убытков знаменательна тем, что оно может применяться во всех случаях (за некоторыми исключениями, т.е. если иное не установлено законом и (или) договором), а поэтому такую форму ответственности называют общей мерой гражданско-правовой ответственности. В этом достоинство возмещения убытков. Другие же формы гражданско-правовой ответственности называются специальными мерами гражданско-правовой ответственности, ибо они применяются лишь тогда, когда это специально предусмотрено законом и (или) договором для конкретного вида гражданского правоотношения.

Аналогичную точку зрения на возмещение убытков имеют и правоведы-цивилисты, указывая при этом, что тем самым возмещению убытков придан характер универсального способа защиты гражданских прав. Данный вывод они основывают на том, что возможность использовать возмещение убытков как средство защиты нарушенных прав возникает у граждан и юридических лиц из самого факта неисполнения обязанности, нарушения гражданских прав, т.е. независимо от того, содержится ли в той или иной норме ГК РФ упоминание о таком праве. Возмещение убытков может сочетаться со всеми другими способами защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ).

Наконец, возмещение вреда направлено на восстановление имущественной сферы потерпевшего за счет имущества правонарушителя. Возмещая убытки потерпевшему, правонарушитель тем самым возвращает имущественное положение потерпевшего в то состояние, в котором оно находилось до совершенного против него правонарушения. Причем производится это за счет имущества правонарушителя. Поэтому возмещение убытков всегда носит компенсационный характер.

Таким образом, в период древнерусского права возмещение ущерба регулировалось нормами права, однако оно относилось к системе наказаний в уголовном праве.

Определение гражданского права, которое охраняет собственность всякого гражданина, появляется в законодательстве только во второй половине XVIII в., что обусловило выделение гражданско-правовой ответственности из общей системы наказаний.

В современном законодательстве среди всех других форм гражданско-правовой ответственности возмещению убытков принадлежит особое место. Обусловлено это тем обстоятельством, что возмещение убытков является к тому же самым распространенным последствием нарушения гражданских прав.

Дата добавления: 2015-10-02