Параграф 1. Закон Хоббса.

Во время ВМВ профсоюзы решили не усложнять положение для страны и не отстаивать свои требования путем забастовок, в ответ на это была установлена так называемая формула «малой стали» [14, c.280]. Суть этой формулы проста, правительство замораживает рост цен на уровне до 15%, в ответ профсоюзы не требуют повышения заработной платы выше уровня 15%, то есть рост цен и зарплаты уравнивался. Это конечно было не выгодно рабочим, но война сыграла свою роль и больше требовать они не могли, но и это соглашение, как выяснилось, не выполнялось. К окончанию войны, в сентябре 1945 года Трумэн признал, что рост цен, в среднем, за годы войны составил 35%, рост же почасовой оплаты труда вырос на 26%.[Там же, c.283] В ответ на это поднялось рабочее движение во главе с профсоюзами за выполнение соглашения начала войны, ведь разница между этими цифрами составляла 26%. Предприниматели в ответ на это указывали, что общий объем зарплаты на период войны увеличился на 70%, то есть в 2 раза больше чем рост цен. Но они замалчивали тот факт, что эти цифры получались за счет работы сверх нормы.

В завершающие недели войны в правящих верхах, предпринимательских кругах и профсоюзной среде популярной была идея созыва представительной конференции по аналогии с декабрьской конференцией 1941 г., которая бы наметила принципы послевоенных трудовых отношений и определила роль государства. Одним из инициаторов проведения такой встречи был сенатор-республиканец А. Ванденберг. В письме министру труда Л. Швеленбаху, заменившему ушедшую в отставку Ф. Перкинс, Ванденберг отмечал, что задача рабочей политики правительства заключается в создании «ответственного профсоюзного руководства» и в пресечении «безответственных стачек и подрывных атак» со стороны профсоюзов[6, c.32]. Он мыслил конференцию как антипрофсоюзный форум, на котором предприниматели и правительство предъявят организованным рабочим свои претензии и будет выработана процедура предотвращения забастовок.

Национальная ассоциация промышленников (НАП) ухватилась за идею Ванденберга, недвусмысленно заявив, что ее интересуют лишь два вопроса — запрещение стачек и принятие нового, антипрофсоюзного законодательства взамен закона Вагнера 1935 г. Профсоюзные лидеры дали

согласие на конференцию, надеясь, что она поддержит их линию на повышение ставок заработной платы и сделает излишней постановку вопроса о новом трудовом законодательстве, которое при сложившемся осенью 1945 г. соотношении сил могло быть только шагом назад в развитии трудового права.

Трумэн сам открыл конференцию, проходившую с 5 по 30 ноября 1945 г.[Там же, с.35] Ее общий итог был отрицательным для профсоюзов. Единственный плюс, пожалуй, состоял в том, что собравшиеся на ней промышленники нехотя согласились признать принцип коллективно-договорных отношений с рабочими. В целом же конференция ознаменовалась жестокой конфронтацией предпринимателей и профсоюзов, причем наступавшей и побеждавшей стороной были монополии. Они вынудили профлидеров занять оборонительные позиции, отказавшись от обсуждения насущных для рабочего класса проблем заработной платы и протащив идею необходимости нового трудового законодательства. Смысл этого маневра был ясен: речь шла об отмене или коренном изменении закона Вагнера.

Конференция поставила правительство Трумэна в затруднительное положение. Но обращением 3 декабря 1945 г. к конгрессу Трумэн определил свой выбор, сделав важный шаг в антипрофсоюзную сторону. Доложив законодателям, что «конференция не пришла ни к какому согласию», он рекомендовал принять закон о создании так называемых следственных комиссий, согласно которому в случае возникновения трудового конфликта обе стороны обязаны были согласиться на принудительный арбитраж в течение «охладительного периода». Главная же угроза профсоюзам коренилась в самом факте обращения президента к конгрессу.

Трумэн тем самым сделал то, против чего резко выступали профсоюзные деятели, а именно признал необходимость изменения статутного права в очень неблагоприятный для профсоюзов момент. При этом президент понимал, что наносит удар по профсоюзам. Отношения между руководством профсоюзов и Белым домом резко обострились. Лидеры КПП впервые вступили в открытый конфликт лично с Трумэном. 5 декабря 1945 г. президент КПП Ф. Мэррей заявил: «Я глубоко обеспокоен тем, какой смысл кроется в предложении президента. Оно означает весьма серьезный отход от политики Рузвельта, которую народ страны одобрял»38. Свое недовольство высказала и АФТ.

Первым итогом этого конфликта стал закон Хоббса 1946 года. Этот закон сам по себе регулировал преследование за вымогательство, но все бы ни чего, если бы 4 пункт данного закона[3], который явно был направлен против профсоюзов. Суть этого пункта заключалась в том, что профсоюз не мог требовать повышения зарплаты для рабочих, так как, исходя из текста закона, это расценивалось как прямое вымогательство.

Так же были запрещены:

выплаты профсоюзным чиновникам и представителям работников в нарушение федеральных законов о труде[Там же];

профсоюзные сборы, которые профсоюзы не имеют права собирать в соответствии с трудовым законодательством; Соединенные Штаты против Уилфорд (экономическое принуждение вносить взносы и государственные пошлин от водителей грузовиков, которые занимались индивидуальной трудовой деятельностью или которые говорили, что они не получат ни одной льготы от профсоюза)[Там же];

выплаты сотрудникам, которые нарушают существующие трудовые договоры; Соединенные Штаты против Руссо (под угрозой потери работы, оплата медицинских и пенсионных взносов, которые требуются трудовым договором заставляющим работодателя платить)[Там же];

выплаты работодателем профсоюзам, которые не включены в существующие трудовые договоры; Соединенные Штаты против Трайтза (вымогательство используется для сбора штрафов с работодателей за несоблюдение правил союза, которые не были частью трудового договора)[Там же].

Несколько раз апелляционные суды ограничили действия этого закона, однако, в большинстве своем закон имел полную силу. Требовать повышение зарплат можно было лишь в том случае, если профсоюз доказал бы, что у предпринимателя есть эти деньги, но так как профсоюз не имел прав ознакомится с экономическими показателями предприятия, этот пункт фактически ни чего не давал.

Это был первый удар по профсоюзам после окончания войны, данный закон фактически запрещал требовать увеличение зарплаты для рабочих, это расценивалось как уголовное преступление, тем самым профсоюзы не смогли отстаивать свою позицию по выполнению договоренностей сбалансирования цен и зарплаты. Это повлекло за собой рост забастовок, которые в американской историографии получили название «первой послевоенной стачечной войны», начались в феврале 1946 г., когда Национальное управление стабилизации заработной платы позволило сталелитейным компаниям поднять цену на сталь. Рабочие сталелитейной промышленности вскоре после этого решения добились соглашения с предпринимателями об увеличении заработной платы[14, c. 75]. Но почти одновременно с этой акцией Национального управления стабилизации заработной платы был обнародован исполнительный приказ президента Трумэна, разрешавший для устранения диспропорции повысить цены и в других отраслях производства. Ответ профсоюзов последовал незамедлительно. Всего в 1946 г. произошло 4985 стачек, в которых участвовало 4,6 млн. рабочих и было потеряно 116 млн. человеко-дней. Это рекордные показатели за всю историю США. Стачки охватили рабочих ведущих отраслей промышленности — металлургов, шахтеров, автомобилестроителей, железнодорожников, электриков, рабочих мясной промышленности и т. д. В ходе забастовочных боев трудящиеся добились значительных прибавок к заработной плате[9, c. 13].

Такая активность трудящихся в первые послевоенные годы создавала благоприятную обстановку для роста профсоюзов. Вместе с тем многое зависело от того, какие силы возобладают в профсоюзном движении, какими средствами профсоюзы будут решать стоявшие перед ними проблемы. В профсоюзах шла острая борьба между сторонниками «делового» юнионизма АФТ, в основе которого лежал все тот же гомперсизм, и нового, более прогрессивного течения, возникшего в 30-е годы и воплотившегося в деятельности КПП[7, c.23]. В атмосфере усиления реакции и обострения борьбы внутри «рабочего дома» профсоюзы не смогли мобилизовать силы для отпора реакции.

Дата добавления: 2015-10-02