Конкорд и Бостон, 31 октября 1902 г.

Бейли долго ходит кругами по опустевшему полю, не в силах примириться с мыслью, что цирк уехал. Цирка больше нет. Не осталось даже намека, что еще несколько часов назад на этом месте что‑то было, ни одной примятой травинки.

Он садится на землю, в отчаянии обхватив голову руками. С детских лет он приходил играть на это самое поле, но сейчас он чувствует себя здесь совершенно потерянным.

Поппет что‑то говорила о поезде, вспоминает он.

Если поезд направляется далеко, он обязательно должен проехать через Бостон.

Мысль еще не успевает оформиться у него в голове, как он уже на ногах и во всю прыть мчится в сторону вокзала.

Сумка больно колотит его по спине, дыхание сбивается, но когда он прибегает на вокзал, там нет ни одного состава. А он так надеялся, что каким‑то чудом цирковой поезд, в существовании которого он даже толком не уверен, будет его ждать.

Но вокзал пуст, на платформе видны только две одинокие фигуры, сидящие на скамейке. Мужчина и женщина в черных плащах.

Бейли не сразу замечает красные шарфы на шеях у обоих.

– С тобой все в порядке? – с еле уловимым акцентом обращается к нему женщина, когда он взбегает на платформу.

– Вы здесь из‑за цирка? – спрашивает Бейли, с трудом переводя дыхание.

– Вообще‑то да, – с тем же акцентом отвечает мужчина. – Вот только он уехал. Видимо, ты тоже это заметил.

– Они закрылись раньше обычного, но такое случается, – подхватывает женщина.

– Вы знаете Поппет и Виджета? – спрашивает Бейли.

– Кого? – переспрашивает мужчина. Судя по тому, как женщина вопросительно наклоняет голову набок, она тоже не понимает, о чем он.

– Это близнецы, которые выступают с дрессированными котятами, – объясняет Бейли. – Они мои друзья.

– Ах, близнецы! – восклицает женщина. – И их чудо‑котята! Как тебе удалось с ними подружиться?

– Долгая история, – говорит Бейли.

– Вот и расскажи нам ее, чтобы скоротать время, – улыбается она. – Ты ведь тоже собрался в Бостон, верно?

– Я еще не знаю, – признается Бейли. – Я пытался догнать цирк.

– Именно это мы и делаем, – заявляет мужчина. – Однако, прежде чем пускаться в погоню, нужно узнать, куда он направился. Скорее всего, это будет известно уже завтра.

– Надеюсь, он появится там, куда нам по силам добраться, – говорит женщина.

– А как вы узнаете, где он? – недоумевает Бейли.

– Мы же сновидцы, у нас свои методы, – с улыбкой объясняет женщина. – Но раз ждать еще довольно долго, почему бы не рассказать друг другу парочку историй.

Мужчину зовут Виктор, его сестру Лорена. У них, как они это называют, расширенные гастроли: вслед за Цирком Сновидений они стараются объехать как можно больше городов. Как правило, они редко путешествуют за пределами Европы, но в этот раз решили последовать за ним даже через океан. В прошлом им случалось доезжать до Канады.

Бейли вкратце рассказывает, как подружился с Поппет и Виджетом, опуская некоторые пикантные подробности.

Перед рассветом к ним присоединяется женщина по имени Элизабет, и сновидцев становится трое. До последнего дня Элизабет жила в одной из местных гостиниц, а теперь, поскольку цирк уехал, тоже направляется в Бостон. Ей оказывают радушный прием, словно старой знакомой, хотя Лорена утверждает, что они впервые встретились всего пару дней назад. В ожидании поезда Элизабет вынимает из сумки спицы и моток красной пряжи.

У Бейли нет на шее шарфа, но Лорена представляет его как юного сновидца.

– Если честно, вообще‑то я не сновидец, – говорит Бейли.

Он еще не до конца уяснил для себя, что значит это слово.

Элизабет бросает на него оценивающий взгляд поверх вязания. Он гораздо выше ее ростом, но все равно чувствует себя не очень уютно, словно стоит перед строгим учителем. Элизабет с заговорщицким видом подается вперед.

– Ты без ума от цирка? – спрашивает она.

– Да, – не раздумывая, соглашается он.

– Больше чем от чего бы то ни было? – уточняет она.

– Да, – подтверждает Бейли. И хотя она задает вопрос очень серьезным тоном, а его сердце по‑прежнему бьется в ускоренном темпе после всех пережитых волнений, он не может сдержать улыбку.

– Значит, ты сновидец, – объявляет Элизабет. – И не важно, как ты одет.

Они рассказывают ему истории про цирк и других сновидцев. Про то, что ими создана целая сеть, которая отслеживает перемещения цирка и оповещает остальных, чтобы они могли путешествовать вслед за ним. Виктор и Лорена уже несколько лет ездят за цирком так часто, как им позволяет рабочий график. Элизабет же обычно совершает вылазки поблизости от Нью‑Йорка, и данная поездка, по ее меркам, считается дальней. Оказывается, в городе существует неформальный клуб, в котором сновидцы собираются от случая к случаю, чтобы не терять связь, пока цирк колесит по миру.

Поезд до Бостона подъезжает вскоре после того, как солнце встает над горизонтом. По дороге они продолжают обмениваться историями, Элизабет вяжет, а Лорена пытается дремать, подперев голову рукой.

– Где ты собираешься остановиться? – любопытствует Элизабет.

Бейли даже об этом не задумывался. Последние сутки он действовал импульсивно, по возможности избегая тревожных мыслей о том, что будет делать, когда они доберутся до Бостона.

– Еще точно не знаю, – признается он. – Скорее всего, буду ночевать на вокзале, пока не выясню, куда двигаться дальше.

– Ну вот еще, – фыркает Виктор. – Ты поживешь с нами. Нас дожидается почти целый этаж в отеле «Паркер Хауз». А поскольку Огюст вчера уехал в Нью‑Йорк, а я так и не удосужился сообщить управляющему, что комната освободилась, ты вполне можешь ее занять.

Бейли собирается что‑то возразить, но Лорена подносит палец к губам.

– Он страшный упрямец, – шепчет она. – И если уж вбил что себе в голову, отказа не примет.

Так все и выходит: едва сойдя с поезда, Бейли оказывается в том же экипаже, что и остальные. В отеле его сумку относят наверх вместе с чемоданами Элизабет.

– Что‑то не так? – спрашивает Лорена, заметив, что он растерянно обводит глазами шикарный холл отеля.

– Я чувствую себя Золушкой, которая вчера ходила в обносках, а сегодня каким‑то чудом танцует на балу в королевском дворце, – шепотом отвечает Бейли, и она заливается хохотом, привлекая к себе несколько удивленных взглядов.

Комната, куда приводят Бейли, размером с добрую половину его родного дома. Несмотря на плотные шторы, не пропускающие солнечный свет, Бейли никак не удается уснуть. Он долго мерит шагами комнату, опасаясь, что протрет паркет, если вовремя не остановится. Потом садится на подоконник и разглядывает прохожих.

Когда во второй половине дня раздается стук, он с облегчением бежит к двери.

– Вы узнали, где появится цирк? – спрашивает он, не давая Виктору и рта раскрыть.

– Еще нет, милое дитя, еще нет, – качает тот головой. – Порой нам случается выведать цель его маршрута заранее, но не в этот раз. Я надеюсь, что слухи дойдут до нас к вечеру. Тогда, если повезет, завтра с утра мы тут же уедем. У тебя есть костюм?

– С собой нет, – разводит руками Бейли. Костюм лежит дома в сундуке, откуда его вынимают только по особым поводам. Вполне вероятно, он уже давно ему мал, поскольку Бейли не может припомнить, когда в последний раз выпадал случай его надеть.

– Значит, купим, – заявляет Виктор, словно это не сложнее, чем купить газету.

В вестибюле они встречают Лорену и втроем выходят в город, где целый день бегают по разным делам и в том числе заскакивают к портному за костюмом.

– Нет, не то, – качает головой Лорена, разглядывая образцы тканей. – Все это не годится. Ему нужен серый. Благородный темно‑серый.

После многочисленных примерок и подгонок у Бейли появляется великолепный костюм цвета мокрого асфальта, лучше которого у него отродясь не водилось. Даже костюм отца не идет с ним ни в какое сравнение. Не обращая внимания на протесты юноши, Виктор заодно покупает ему шляпу и невероятно блестящие лакированные ботинки.

Отражение, которое он видит в зеркале, совсем не похоже на то, к которому он привык, и Бейли никак не может поверить, что это действительно он.

В «Паркер Хауз» они возвращаются, нагруженные пакетами, и едва успевают присесть, когда Элизабет приходит, чтобы позвать их на ужин.

Спустившись в ресторан, Бейли с удивлением обнаруживает там еще с десяток сновидцев. Некоторые собираются поехать вслед за цирком, другие остаются в Бостоне. Пышность обстановки немного смущает его, но атмосфера веселья помогает быстро расслабиться. Почти все сновидцы одеты в однотонные костюмы черного, белого или серого цвета, на фоне которых алеют галстуки и шейные платки.

Заметив, что у Бейли нет ничего красного, Лорена украдкой вытаскивает из стоящего на столе букета розу и вставляет ему в петлицу.

Ужин проходит под нескончаемые разговоры о цирке, рассказы о шатрах, в которых Бейли никогда не бывал, и странах, о которых он даже не слышал. Он больше слушает, чем говорит, все еще пребывая в радостном изумлении, от того, что оказался в компании людей, которые влюблены в цирк не меньше его самого.

– А вам… вам не кажется, что с цирком происходит что‑то странное? – тихо спрашивает Бейли, когда общий разговор разбивается на отдельные беседы между соседями по столу. – В последнее время, я имею в виду.

Виктор и Лорена переглядываются, словно не зная, кому заговорить первым, но тут вмешивается Элизабет.

– После смерти герра Тиссена в цирке действительно что‑то изменилось, – говорит она.

Лорена кивает, а по лицу Виктора пробегает тень.

– Кто такой герр Тиссен? – спрашивает Бейли. Их явно удивляет, что он этого не знает.

– Фридрих Тиссен был первым сновидцем, – объясняет Элизабет. – Он часовщик. Это он построил часы, которые стоят над воротами цирка.

– Эти часы созданы кем‑то посторонним? Правда? – удивляется Бейли. Ему никогда не приходило в голову спросить об этом Поппет и Виджета, поскольку он не допускал мысли, что подобная вещь могла появиться на свет за пределами цирка. Элизабет кивает.

– А еще он был писателем, – подключается Виктор. – Именно так мы с ним и познакомились. Прочитали его статью о цирке, написали письмо, он ответил, и так все началось. Это было задолго до того, как мы стали называться сновидцами.

– Он сделал для меня часы в виде карусели, – вздыхает Лорена. – С маленькими зверушками, которые кружатся среди облаков и шестеренок. Это чудесная вещица, и мне жаль, что я не могу повсюду брать ее с собой. Впрочем, зато мне всегда приятно возвращаться в дом, где меня ждет напоминание о цирке.

– Ходят слухи, что у него был тайный роман с иллюзионисткой, – подмигивает Элизабет, отпивая вина.

– Глупые сплетни, – раздраженно бросает Виктор.

– Судя по его статьям, он искренне ею восхищался, – задумчиво протягивает Лорена, явно считая это предположение не лишенным оснований.

– А разве можно не восхищаться? – спрашивает Виктор, и Лорена бросает на него насмешливый взгляд. – Она же невероятно талантлива, – смущенно бормочет он, и Бейли замечает, что Элизабет с трудом сдерживает смех.

– Значит, после смерти этого Тиссена в цирке что‑то разладилось? – уточняет Бейли, гадая, имеет ли это какое‑то отношение к тому, что говорила ему Поппет.

– Конечно, без него нам все кажется не таким, как раньше, – кивает Лорена.

Помолчав, она продолжает:

– Цирк уже не кажется прежним. Трудно сказать, что именно изменилось, но что‑то…

– Что‑то сломалось, – подхватывает Виктор. – Словно отлаженные часы дали сбой.

– Когда он умер? – спрашивает Бейли, не решаясь спросить о причинах смерти.

– Сегодня ровно год, как его не стало, – говорит Виктор.

– Ой, а ведь и правда, – спохватывается Лорена.

– За герра Фридриха Тиссена, – громко, чтобы его услышали все присутствующие, провозглашает Виктор, поднимая бокал. По всему столу взмывают вверх бокалы, и Бейли поднимает свой вместе с остальными.

Во время десерта продолжается обмен историями про герра Тиссена. Поток воспоминаний прерывается внезапно вспыхнувшим обсуждением, почему тортом иногда называют слоеный пирог, хотя это совсем не торт. Виктор допивает кофе и выходит из‑за стола, не желая принимать участие в этом терминологическом споре.

Через несколько минут он возвращается с телеграммой в руках.

– Друзья мои, мы едем в Нью‑Йорк.

Тупик

Дата добавления: 2015-10-02