Зарождение институтов абсолютизма в системе государственного управления

В XVII в., особенно во второй его половине, в государственном строе России все чаще обнаруживались тенденции к абсолютизму, который окончательно оформился в правление Петра I. Абсолютизм - форма феодального государства, при которой монарху принадлежала неограниченная верховная власть, а феодальная государственность достигла наивысшей степени централизации. При абсолютизме глава государства (обычно наследственный) рассматривался с юридической точки зрения как единственный источник законодательной и исполнительной власти. Последняя осуществлялась зависимыми от него чиновниками. Для абсолютизма характерны наличие постоянной армии (также зависимой от государя), развитых бюрократического аппарата и форм делопроизводства, всеобъемлющей системы государственного обложения, единого для всей территории законодательства, общегосударственной экономической политики, выражавшейся в различных формах протекционизма и регламентации деятельности промышленников.

Переход к абсолютизму в России проявлялся в разных сферах политической жизни: в росте самодержавной власти царя, в отмирании земских соборов как сословно-представительных учреждений, в эволюции состава Боярской думы и приказной системы, в повышении значения различных слоев населения в государственном аппарате, в появлении первых зачатков регулярной армии, в победном исходе для царской власти ее соперничества с властью церковной.

Компетенция царской власти. Во главе государственной системы России XVII в., как и прежде, стоял царь. Ему принадлежало право законодательства и вся полнота исполнительной власти. Царь был верховным судьей. Он командовал всеми вооруженными силами. Вся приказная система была основана на предположении личного участия царя в управлении. В действительности, однако, реализация этих теоретических принципов самодержавия и единовластия далеко не была обеспечена соответствующей системой бюрократических учреждений.

И все же развитие самодержавия в XVII в. шло в направлении абсолютизма. На новую династию, хотя она имела источником своей власти «избрание» царя Михаила Федоровича Земским собором, было перенесено старое, давно выработанное идеологическое обоснование царской власти: о ее божественном происхождении и преемственной передаче в роде. Тотчас после занятия престола новым царем идеологи новой династии поспешили восстановить представление о «богоизбранном» государе, получающем власть от «своих прародителей» в силу родственных связей с законной династией Рюриковичей. Источником власти царя объявлялась божественная воля, а всенародное признание избранной династии через Земский собор лишь подтверждало решение божественного промысла.

Образ жизни царя, лишь в редких случаях появлявшегося перед народом, ставил его в глазах подданных на недосягаемую высоту. Пышный титул, принятый при царе Алексее Михайловиче, свидетельствовал о больших притязаниях царя на внешнеполитическое влияние. С необычайным великолепием проходили официальные приемы иностранных дипломатов.

«Соборное уложение» 1649 г. также отразило возросшую власть самодержавного монарха. Специальные главы Уложения были посвящены охране жизни и чести, а также здоровья царя. Вводилось понятие «государственного преступления», причем не делалось никакого различия между преступлением против государства и действиями, направленными против личности государя. Устанавливалась охрана порядка внутри царского двора или вблизи местопребывания царя.

Во второй половине XVII в. шел процесс возрастания личной власти самодержавного монарха в области верховного управления. Появилось понятие «именной указ». Так назывался законодательный акт, составленный только царем, без участия Боярской думы. Правда, эти указы касались пока второстепенных вопросов верховного управления. Устанавливалась также практика докладов царю начальниками важнейших приказов.

Свидетельством возросшей власти царя явилось создание в середине XVII в. Приказа тайных дел — личной канцелярии царя, позволявшей ему обходиться без Боярской думы в разрешении важнейших государственных вопросов. Исполняя поначалу функции тайной полиции и сословного суда, приказ стал позднее органом контроля за администрацией. Основной функцией Приказа тайных дел, просуществовавшего до самой смерти царя Алексея Михайловича в 1676 г., был контроль за деятельностью приказов. Царь мог сделать запрос различных дел, сведений, отчетности, назначить проверку приказного делопроизводства со своим личным участием.

Он посылал подьячих Приказа тайных дел для секретного наблюдения за деятельностью некоторых должностных лиц (послов, воевод и др.). Приказ тайных дел рассматривал челобитные, поданные лично царю, и мог принимать по ним решения, минуя Боярскую думу. Приказ рассматривал также дела важнейшего государственного значения (дело патриарха Никона, материалы следствия по делу С.Разина), а также руководил другими делами самого разнообразного характера. Размещался Приказ тайных дел во дворце, и его дьяки пользовались большим влиянием в государственных делах.

Дальнейшее укрепление единодержавия было связано с созданием в 1655 г. центрального органа государственного финансового контроля — Счетного приказа. Он занимался проверкой правильности и законности финансовых операций различных приказов. Но недовольство приказной бюрократии было столь велико, что после смерти Алексея Михайловича Счетный приказ был упразднен. Та же участь постигла и созданный в 1649 г. Монастырский приказ, появление которого было враждебно встречено духовенством. Суду приказа были подчинены все монастыри и духовные лица, а также их крепостные (кроме патриарха и патриарших приказных людей). Монастырский приказ имел и административную власть: определял и отрешал от места настоятелей монастырей, выбирал священников и дьяконов, пересматривал решения епископов.

Боярская дума в новых условиях. В XVII столетии Боярская дума по-прежнему являлась высшим органом государства, разделявшим с царем прерогативы верховной власти. Необходимость царской власти опираться на Боярскую думу свидетельствовала о незавершенном развитии абсолютизма и живучести остатков сословно-представительного строя. В состав Боярской думы входили думные люди четырех степеней: бояре, окольничьи, думные дворяне и думные дьяки. Все они назначались царем пожизненно, но думные люди низших степеней по воле царя могли переходить в высшую. В аристократическом окружении думы думные дворяне и думные дьяки представляли собой бюрократический элемент. Значение их было велико: по многим делам они были докладчиками, а также формулировали решения думы. Постепенно их удельный вес в думе увеличивался.

В XVII в. Боярская дума оставалась верховным органом по вопросам законодательства, управления и суда. Наиболее важные вопросы обсуждались на совместных заседаниях думы с царем, менее важные - без него. Без согласия царя дума не могла принимать постановления. Думные чины приносили присягу: «самовольством без государева ведома никаких дел не делати». Для второй половины XVII в. характерна тесная связь Боярской думы с приказной системой. Если раньше важнейшие приказы находились под управлением недумных чинов, то теперь думные чины стояли во главе почти всех приказов. Процесс бюрократизации Боярской думы был одним из проявлений централизации управления.

В конце 70-х гг. Боярская дума насчитывала 97 человек. Между тем развивавшееся абсолютистское государство нуждалось в небольшом по числу членов и бюрократическом по существу органе. Поэтому при первых Романовых действовала и так называемая «ближняя» («тайная») дума из немногих доверенных лиц царя, иногда даже не облеченных думским званием.

В первые годы правления Петра I при нем функционировал узкий круг сановников (так называемая конзилия министров), который в отсутствие царя выполнял распорядительную функцию по делам внутреннего управления. Значение Боярской думы в последнее десятилетие века упало.

Земские соборы в XVII в. XVII в. — время расцвета и заката деятельности Земских соборов. Исключительную роль сыграли они в деле спасения русской государственности в период Смуты. В 1613 г. Земский собор избрал на царство Михаила Романова, утвердив новую династию в России. Слабость центральной власти в первые годы после Смуты заставляла царскую власть обращаться к Земским соборам, в которых основная опора правительства — дворяне и посадские люди — играли решающую роль.

В течение первой половины XVII в. Земские соборы созывались преимущественно в тех случаях, когда появлялась опасность войны, и у правительства возникал вопрос о сборе людей и средств. На Земские соборы власть имела обыкновение возлагать ответственность за налоговые и военные тяготы. Большое значение имел Земский собор 1648—1649 гг., завершивший свою работу составлением нового свода законов — Соборного уложения 1649 г. Земский собор 1653 г., вынесший решение о присоединении Украины, был по существу последним Земским собором. После 1653 г. они превратились в совещания царя с представителями определенных сословий.

Уход Земских соборов с исторической сцены был обусловлен полным их бесправием в системе государственной власти. Иначе и не могло быть в военизированном до предела Московском государстве, в котором все социальные группы и сословия, одинаково бесправные перед неограниченной царской властью, делились на тех, кто непосредственно сражался, и тех, кто поддерживал бойцов материально или духовно. По меткому замечанию В.О.Ключевского, сословия России XVI— XVII вв. отличались не правами, а обязанностями.

В 1634 г. придворный Иван Бутурлин предложил сделать Земские соборы постоянными, а всех их участников выборными, избирая последних ежегодно. С конца 40-х г. с мест стали поступать предложения о созыве соборов «по челобитным», т.е. по желанию самого населения. В этом случае Земские соборы могли приобрести свои неотъемлемые права, а со временем - «свою волю». Эти робкие попытки соборов обрести самостоятельность были расценены как угроза царскому самовластью. Дальновидный патриарх Никон посоветовал царю Алексею Михайловичу Земские соборы больше не созывать, ибо «умаляют они достоинство царское». Таким образом, сословно-представительная монархия во второй половине XVII в. переходила в монархию абсолютную, опиравшуюся на армию и бюрократию. Земские соборы оттеснялись от верховного управления Боярской думой и приказами.

3. Бюрократизация государственного управления России и изменения в структуре «служилого сословия»

Дворянство. Бюрократизация государственного управления России в XVII в. была тесно связана с изменениями в структуре «служилого сословия». Исчез ряд крупных княжеских и боярских фамилий (вследствие опричного террора и Смуты), другие потеряли земли, вотчины, «захудали». В роли наиболее крупных землевладельцев выступали новые слои боярства, которые были обязаны своим выдвижением близостью к царю. Шел процесс стирания граней между вотчиной и поместьем, а в правление Петра I дворяне уже владели поместьем на вотчинном праве.

В руки дворянства постепенно переходила руководящая роль в управлении. Если в Боярской думе еще преобладали старые знатные роды, то приказная администрация в значительной степени сосредоточивалась в руках дьяков и неродовитого дворянства, выделявшегося личными заслугами. К середине XVII в. значительно усилилась роль дьяков в Боярской думе. В свою очередь дворянство все настойчивее требовало уравнения прав на основе деловых способностей и отмены старинной системы местничества при занятии государственных должностей.

В период Смуты конца XVI — начала XVII вв. изменилась сложившаяся при Иване Грозном схема служения — царь служит Богу и лишь ему подсуден; подданные служат царю и равны между собой как «холопы» и «рабы» его. На русском престоле оказались цари, которые, с точки зрения современников, были лишены богоизбранности (Борис Годунов, Василий Шуйский, не говоря уже о самозванцах). Отсутствие богоизбранности делало их ненастоящими царями, о чем писали современники Иван Тимофеев во «Временнике», Авраамий Палицын в «Сказании» и другие авторы. В русском общественном сознании того времени проводилась четкая граница между правителем «самодержцем» и самозванцем «самовластием». Последний понимался уже не как «законный правитель, требующий себе повиновения, а как монарх... который сам творит беззакония». Однако и самовластному монарху следовало служить, ибо он будет наказан Богом, а непослушание народа может привести к гибели государства.

При избрании Михаила Романова на русский престол в документах особо подчеркивалось восстановление богоизбранности царя: «по изволению Божию...». Кроме того, подъем национального самосознания в период народного ополчения породил идею народоизбранности нового правителя — «по избранию всех чинов людей». С этого времени «Государь всея Руси» подразумевается как «избранник всего народа». При объявлении Михаилу Романову о приглашении его на царство «послы от народа» заверяли: «... и служить тебе, государю, и прямить, и головы свои за тебя класть все люди от мала до велика рады». Теперь любая служба (от сторожей до начальников - судей приказов) трактовалась как служба русскому монарху, лично ему и никому более.

В середине XVII в. идея служения государю окончательно оформилась в статьях Соборного уложения 1649г. Из них явствует, что «всяких чинов люди» рассматривались как делавшие «государево дело», как взявшие на себя частицу его власти. Так, в главе десятой Соборного уложения «О суде» указывалось: «...делати всякие государевы дела, не стыдяся лица сильных». В статье 150 этой же главы «воеводы, и дияки, и всякие приказные люди», уличенные в злоупотреблениях, обязывались платить пеню государю за нанесение ущерба его чести.

Русские самодержцы XVII столетия не восклицали подобно Людовику XIV «Государство - это я», но Алексей Михайлович называл Россию своим «единого государя государством». Тогда же среди служилых людей появились те, которые видели свою службу в служении не только государю, но и государству. Отечеству, общей всенародной пользе и общему благу. Более того, требованием «общего блага» царь Федор Алексеевич обосновал отмену местничества в 1682 г.

Одним из первых начал служить не государю, а государству начальник Посольского приказа Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1642-1680). Виднейший дипломат в своих сочинениях писал, что заключал мирные договора «для устроения своего государства». Ордин-Нащокин представлял собой тип «западника», который отвергал внешнее следование западному быту, но отстаивал внутреннее преобразование России по примеру европейских стран.

Ссылаясь на опыт иностранных государств, он всегда имел в виду «великую прибыль государевой казны», «крепость народа» и «полноту и расширение» государства. В предложенном им Новоторговом уставе главным было стремление поддержать мелких русских торговцев через ограничение влияния иностранного капитала в России. В заключение устава он предлагал ввести государственный контроль за ввозом предметов роскоши в страну с целью удержания простых людей от разорения. Ордин-Нащокин был первым в России служилым человеком, который сам давал оценку своим действиям и, когда считал их несовместимыми с занимаемым постом, просил об «отпуске от государевых дел». Выходец из низов, Афанасий Лаврентьевич, своим трудом пробивший себе дорогу наверх, был, конечно, белой вороной среди царского окружения, но умел отстаивать свое достоинство. Например, когда во время переговоров с Польшей стольник Матвей Пушкин бил челом, что ему «меньше Афанасия быть невместно», он получил отпор от Афанасия Лаврентьевича не по местническим канонам, а по сути: «Пушкин бьет челом, а не делом...». Недаром С.М.Соловьев назвал его «предтечей Петра Великого». Среди немногочисленных последователей Ордина-Нащокина назовем наиболее выдающихся - боярина А.С.Матвеева и князя В.В.Голицына.

В целом в XVII в. в приказной среде шло размежевание понятий «служба» и «приказная работа»: первая содержала элемент старого средневекового подданства - вассальной зависимости, которая проявлялась со времени военных походов государя; вторая — зерно будущей бюрократической государственной службы как профессиональной деятельности. Чем значимее было учреждение, где шла «приказная работа», тем выше было и самомнение его служащих. Петр I уже окончательно провел нестираемую черту между понятиями «государь» и «государство». Он придерживался сам и проводил в своих законах идею «служения Отечеству» во имя «общей народной пользы», в которую глубоко уверовал и подчинил ей всю свою деятельность. Ни один указ Петра I не обходился без той или иной ссылки на идею служения Отечеству. Наиболее полно развил в своих произведениях тему государства идеолог абсолютизма Феофан Прокопович.

Местничество. Обычай местничества, возникший на рубеже XV и XVI вв., отражал стремление высшей аристократии занять свое место в системе объединенного Русского государства. Суть местничества состояла в том, что при назначении служилых людей на те или иные должности учитывалось прежде всего их происхождение, а не личные заслуги. Основой местнического «счета» была не абстрактная знатность, а прецеденты, «случаи». Потомки должны были находиться друг с другом в тех же служебных отношениях (начальствования, равенства, подчинения), что и предки. Если дед одного дворянина был первым воеводой, а дед другого — вторым при нем, то на любой другой совместной службе, хотя бы на обеде в царских

палатах, их внуки должны были сохранять то же соотношение: внук первого воеводы выше, второго — ниже. При местнических счетах часто выстраивали длинную цепочку «случаев». Пропустить «невместное» назначение было опасно: другие роды получали в свои руки мощное оружие и против получившего назначение, и против его родни, и против его потомства.

Местнические тяжбы были обычным делом в Московском государстве. Со времен Ивана Грозного правительство пыталось ограничивать местничество, так как оно нарушало интересы государственной службы. При царе Алексее Михайловиче практиковался порядок в походе «быть без мест», т.е. воеводы назначались в обход местничества. Процесс постепенного уравнивания прав отдельных разрядов феодалов завершился при царе Федоре Алексеевиче указом 1682 г. об отмене местничества.

Дата добавления: 2015-10-24