Природа смерти

Смерть Сократа и Христа

Чтобы проиллюстрировать библейскую позицию в отношении к смерти, Оскар Кулман (Oscar Cullmann) провёл параллель между смертью Сократа и Христа [36]. В своей книге " Phaedo " Платон предлагает впечатляющее описание того, как умер Сократ. В день своей смерти знаменитый философ преподавал своим ученикам доктрину бессмертия души и продемонстрировал им, как претворить в жизнь это учение посредством своей собственной смерти. Он объяснил ученикам, как освобождать душу из тюрьмы физического тела посредством занятий вечными философскими истинами. Поскольку, повествует Платон, смерть завершает процесс освобождения души, Сократ умер, приняв ядовитое зелье из болиголова, сохраняя при этом полное спокойствие. Для Сократа смерть была величайшим другом души, потому что она выпускает душу на свободу из уз тела.

Насколько иначе относился к смерти Христос! Накануне Своей крестной смерти в Гефсимании Иисус "ужасался и тосковал" (Марка 14:33) и сказал Своим ученикам: "душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте" (Марк 14: 34). Для Христа смерть была не другом, но наводящим ужас грозным врагом, потому что она отделила бы Его от Его Отца. Он встретил смерть не со спокойствием Сократа, приветствовшего её, как друга. Столкнувшись лицом к лицу с реальностью смерти, Христос возопил к Богу: "Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты" (Марка 14:36).

Христос сознавал, что умереть - значит быть разлучённым с Отцом. Он взывал к Богу, потому что не хотел быть оставленным Отцом или даже Своими учениками. Какой разительный контраст между Христом и Сократом в их понимании и переживании смерти! Кулман отмечает: "Автор Послания к Евреям... пишет, что Христос "с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти" (Евреям 5:7). Таким образом, в соответствии с Посланием к Евреям, Христос плакал и рыдал в преддверии смерти. Вот Сократ, сохранявший хладнокровие, говоря о бессмертии души; и вот Христос, плачущий и рыдающий" [37].

Контраст очевиден, особенно в сцене самой смерти. Сократ выпивает яд с величественным спокойствием. Иисус вопиет: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Марка 15:34). Это не смерть, "как друг", но как враг. Павел справедливо называет её "последним врагом" (1 Коринфянам 15:26), потому что она в самом конце будет ввержена в озеро огненное (Откровение 20:14).

Если бы смерть освобождала душу из оков тела и, таким образом, давала бы душе возможность наслаждаться общением с Богом, тогда Христос приветствовал бы смерть, ведь перед Ним открывалась бы возможность воссоединения со Своим Отцом. Но Христос смотрел на смерть, как на разлуку с Богом, являющимся самой Жизнью и Создателем всего живого. Он чувствовал остроту этой разлуки более, чем кто-либо другой, потому что Он был и является сейчас тесно связанным с Богом. Он пережил весь ужас смерти не только в теле, но и в душе. Поэтому Он вопил: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Матфея 27:46).

Контраст между смертью Христа и кончиной Сократа помогает нам обрести библейский взгляд на смерть. В древнегреческом менталитете смерть тела ни в коем смысле не являлась разрушением подлинной жизни. В библейском понимании смерть - это разрушение всей жизни, созданной Богом. "Следовательно, не тело, а смерть должна быть покорена воскресением" [38]. Поэтому воскресение Христа из мёртвых имеет столь великое значение для христианской веры. Оно заверяет в том, что смерть - поверженный враг для тех, кто принял обеспеченное Христом спасение.

Кулман указывает, что "вера в бессмертие души не является верой в революционное событие. Фактически бессмертие - это отрицательное утверждение: душа не умирает, а просто продолжает жить. Воскресение - положительноеутверждение: целостный человек, который скончался по-настоящему, возвращается к жизни посредством нового акта Божьего творения. Что-то произошло - чудо творения! Потому что что-то случилось раньше, что-то страшное: жизнь, созданная Богом, была уничтожена" [39].

Грех и смерть

Чтобы понять библейский взгляд на смерть, нам нужно возвратиться к описанию творения, где смерть впервые появляется не как естественный процесс, задуманный Богом, но как нечто противоестественное, противное Богу. Изложение событий в книге Бытие учит, что смерть пришла в мир в результате греха. Бог велел Адаму не есть от древа познания добра и зла, предупреждая его: "ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Бытие 2:17). Тот факт, что Адам и Ева не умерли в тот же самый день, когда они согрешили, навёл некоторых на мысль, что люди не умирают по-настоящему, но обладают сознательной душой, которая продолжает жить после того, как тело погибло.

Это метафорическое истолкование вряд ли может быть подтверждено текстуально, ведь в Библии (Бытие 2:17) в буквальном переводе говорится: "Умирая, вы умрёте". Бог имел в виду, что в тот день, как люди проявят непослушание, начнётся процесс умирания. Из состояния, в котором для них было возможно не умирать (условное бессмертие), они перешли в состояние, в котором для них стало невозможным не умереть (безусловная смертность). До грехопадения уверенность в бессмертии была гарантирована древом жизни. После грехопадения Адам и Ева утратили доступ к древу жизни (Бытие 3:22-23) и в результате этого стали переживать реальность процесса умирания. В пророческом видении Новой Земли древо жизни располагается по обе стороны реки как символ вечной жизни, дарованной искупленным (Откровение 21:2).

Божественное заявление в Бытии 2:17 устанавливает четкую зависимость между человеческой смертью и нарушением Божьего повеления. Таким образом, жизнь и смерть в Библии имеют религиозное и нравственное значение, потому что они зависят от человеческого послушания или непослушания Богу. Это основополагающее учение Библии, а именно, что смерть вошла в этот мир в результате непослушания человека (Римлянам 5:12; 1 Коринфянам 15:21). Оно не приумаляет ответственности отдельного человека за то, грешит он или нет (Иезекииль 18:4, 20). Библия, однако, проводит различие между первой смертью, наступившей в результате Адамова греха и которую переживают все люди (Римлянам 5:12; 1 Коринфянам 15:21), и второй смертью, имеющей место после воскресения (Откровение 20:6) как возмездие за лично совершенные грехи (Римлянам 6:23).

Смерть как отделение души от тела

Нам необходимо обратиться к крупному вопросу, касающегося библейского взгляда на природу смерти. Этот вопрос состоит в следующем: является ли смерть отделением бессмертной души от смертного тела, так что, когда тело умирает, душа продолжает жить? Или смерть представляет собой прекращение существования всего человека, его тела и души?

Исторически христиане научены, что смерть представляет собой отделение бессмертной души от смертного тела, так что после смерти тела душа продолжает жить в бестелесной форме. Например, Новый Катехизис католической церкви гласит: "Смертью душа отделяется от тела, но при воскресении Бог даст нетленную жизнь нашему телу, преобразованному в результате воссоединения с нашей душой" [40]. Огастус Стронг (Augustus Strong) в своей знаменитой "Систематической теологии" определяет смерть в похожих терминах: "Физическая смерть - это отделение души от тела. Мы отличаем её от духовной смерти или отделения души от Бога" [41].

В "Лекциях" из "Систематической теологии" (широко используемых в качестве учебника), кальвинистский богослов Генри Кларенс Тиссен (Henry Clarence Thiessen) выражается сходным образом: "Физическая смерть относится к физическому телу; душа - бессмертна, и как таковая не умирает" [42]. В своей "Христианской Догматике" Фрэнсис Пипер (Francis Pieper), консервативный лютеранский богослов, очень ясно утверждает исторический взгляд на смерть: "Временная смерть является ни чем иным, как разложением человека на части, отделением души от тела, неестественным прерыванием союза души и тела, созданных Богом в единстве" [43]. Утверждений, подобных этим, множество, поскольку мы их находим в большинстве учебников по систематической теологии во всех основных церковных документах различных деноминаций.

Изложенный выше исторический взгляд на природу смерти как на отделение души от тела подвергся массированным атакам со стороны множества современных исследователей. Достаточно привести несколько примеров для иллюстрации этой мысли. Лютеранский теолог Пол Олтхаус (Paul Althaus) пишет: "Смерть - это более, чем отделение души от тела. В смерти принимает участие весь человек, и его душа и тело... Христианская вера ничего не знает о бессмертии личности... Она знает только пробуждение от реальной смерти посредством силы Божией. Существование после смерти возможно только путём пробуждающего воскресения всего человека" [44].

Олтхаус возражает по поводу доктрины о бессмертии души, отмечая, что она лишает смерть серьёзности, поскольку душа проходит через смерть якобы невредимой [45]. Более того, представление о том, что человек может быть полностью счастлив и благословен без тела, отрицает значение тела и лишает воскресение смысла [46]. Если верующие уже благословенны в раю, а нечестивые уже мучаются в аду, зачем тогда нужен окончательный суд? [47]. Олтхаус делает вывод, что доктрина бессмертия души разрывает на части неразрывное - душу и тело, судьбу человека и судьбу мира [48].

В книге "Тело" Джон А.Т. Робинсон пишет: "Душа не переживает человека, она просто уходит, вытекая вместе с кровью" [49]. В монографии "Жизнь после смерти" Таито Кантонен (Taito Kantonen) делает такое подчёркнуто ясное заявление: "Христианский взгляд на смерть находится в полном согласии с научным подходом. Когда мы умираем, мы по-настоящему мертвы. Наши надежды и желания не могут изменить этого факта. Человек не отличается от остальных созданий Божиих наличием души, которая не может умереть" [50].

Даже Толковый Библейский словарь в статье о слове "смерть" недвусмысленно утверждает: "Отход души (" нефеш ") должен рассматриваться как фигуральный оборот, потому что душа не продолжает жить независимо от тела, но умирает вместе с ним (Числа 31:19; Книга Судей 16:30; Иезекииль 13:19). Ни один библейский текст не поддерживает идею о том, что "душа" отделяется от тела в момент смерти. " Руах " (дух), который делает человека душой живой (ср. с Бытием 2:7), и которого человек лишается при смерти, не является, строго говоря, антропологической реальностью, но представляет собой дар Божий, который возвращается к Нему в момент смерти (Екклесиаст 12:7)" [51].

Интернациональная стандартная библейская энциклопедия признаёт, что "на нас в большей или меньшей мере оказали влияние идеи древних греков, в частности, Платона о том, что тело умирает, а душа бессмертна. Такая идея совершенно противна израильскому менталитету и нигде в Ветхом Завете не обнаружена. Умирает целостный человек, когда во время смерти дух (Псалом 145:4; Екклесиаст 12:7) или душа (Бытие 35:18; 2 Царств 1:9; 3 Царств 17:21; Иона 4:3) покидает человека. Не только его тело, но также и его душа переходит в состояние смерти и принадлежит к царству мертвых; поэтому Ветхий Завет говорит о смерти души человека (Бытие 37:21; Числа 23:10; Второзаконие 22:21; Книга Судей 16:30; Иов 36:14; Псалом 77:50) [52].

Вызов, бросаемый современными исследователями традиционному взгляду на смерть как на разделение души и тела, несколько запоздал. Трудно поверить, что на протяжении большей части своей истории христианство главным образом придерживалось взгляда на человеческую смерть и участь, основанного больше на влиянии древнегреческой мысли, чем на Писании. Ещё более удивительно, что никакой объём проведенных библейских исследований не изменит традиционного верования в промежуточное состояние*, которого придерживаются большинство церквей. Причина тому проста. В то время, как отдельные исследователи Библии могут изменить и изменят свои доктринальные позиции без опустошительных для себя последствий, это же самое невозможно для устоявшихся церквей.

-----------------

* - между смертью и воскресением. (В виде подстрочных ссылок здесь и далее примечания переводчика).

-----------------

Церковь, которая предлагает радикальные изменения своих доктринальных верований, подрывает веру своих членов, а, следовательно, и стабильность своей организации. Примером может служить Всемирная церковь Бога (Worldwide Church of God), потерявшая почти половину своих прихожан после того, как её лидеры в 1995 г. ввели доктринальные перемены. Исправление доктринальных верований деноминаций обходится дорого, но это не должно остановить посвящённых христиан, которые верят в Библию, от того, чтобы перестать придерживаться традиционных взглядов ради традиции самой по себе, но они должны постоянно искать более полного понимания того, чему учит Слово Божие по вопросам, актуальным для их жизни.

Смерть как прекращение жизни

Когда мы поищем в Библии описание природы смерти, то обнаружим много ясных утверждений, которые не нуждаются в истолковании вообще или требуют совсем небольших толкований. Во-первых, Писание изображает смерть как возвращение к элементам, из которых человек был изначально создан. Провозглашая приговор над Адамом за его непослушание, Бог сказал: "в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю... ибо прах ты и в прах возвратишься" (Бытие 3:19). Это живописное изображение говорит нам, что смерть не является отделением души от тела, но представляет собой конец жизни, имеющий своим результатом разложение и гниение тела. "Поскольку человек был создан из тленного вещества, его естественным состоянием является смертность" [53].

Изучение значения слов "умирать", "смерть", "мёртвый" в древнееврейском и греческом языках выявляет, что Библия понимает смерть как лишение или прекращение жизни. Обычным древнееврейским словом, передающим смысл понятия "умереть" является " мус ", встречающимся в Ветхом Завете более 800 раз. В подавляющем большинстве случаев мус используется в смысле гибели человека или животного. В его использовании отсутствует малейший намёк на какое-либо различие между человеком и животным. Ясный пример находим в Екклесиасте 3:19: "потому что участь сынов человеческих и участь животных -- участь одна: как те умирают, так умирают и эти".

Древнееврейское слово мус (умереть) иногда используется в переносном смысле для описания разрушения или уничтожения народа (Исаия 65:15; Осия 2:3; Амос 2:2), племени (Второзаконие 33:6; Осия 13:1) или города (2 Царств 20:19). Все эти фигуральные выражения означают, что город, племя или народ были полностью уничтожены, поэтому в данном слове отсутствует идея выживания отдельного человека. Напротив, слово мус (умереть) используется во Второзаконии 2:16 как параллель для " тамам ", что означает "быть поглощенным" или "закончиться". Параллелизм указывает на то, что смерть рассматривается как конец жизни.

Соответствующее греческое слово "умереть" - " апотанеин " использовано в Новом Завете 77 раз. За некоторыми исключениями оно означает прекращение жизни. Исключениями являются фигуральные выражения, зависящие от буквального значения. Например, Павел пишет: "если один умер за всех, то все умерли". Очевидно, что это выражение не относится к физической смерти, но к тому, как смерть Христа воздействует на положение верующего перед Богом. Можно перевести "то все умерли" как "все считаются умершими". Ни одно из буквальных или переносных значений древнееврейского мус или греческого апотанеин не предполагает, что "душа" или "дух" продолжает жить после смерти человека.

Ветхозаветное описание смерти

Мы только что отметили, что древнееврейский и греческий глаголы, используемые в Писании для передачи значения "умереть", не объясняют ни значения, ни природы смерти, а лишь сообщают нам, что смерть человека или животного одна и та же. Более информативным является использование древнееврейского существительного " мавет ", встречающегося около 150 раз и переведённого главным образом как "смерть". На основании использования мавет в Ветхом Завете мы узнаём три важных момента о природе смерти.

Во-первых, в смерти нет памяти о Господе: "ибо в смерти [ мавет ] нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?" (Псалом 6:5). Причина отсутствия у человека воспоминаний попросту такова, что мыслительный процесс прекращается, когда тело вместе с мозгом умирает. "Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают [все] помышления его" (Псалом 145:4). Поскольку в смерти "исчезают помышления", очевидно, что отсутствует сознательная душа, которая пережила бы смерть тела. Если бы мыслительный процесс, который в основном ассоциируется с душой, продолжался после смерти тела, тогда мысли и воспоминания святых не исчезли бы. Святые помнили бы Бога. Но фактом является то, что "живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают" (Екклесиаст 9:5).

Во-вторых, в смерти, в могиле никакое прославление Бога невозможно. "Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою?" (Псалом 29:10). Сравнивая смерть с прахом, псалмопевец ясно показывает, что после смерти нет сознания, потому что прах не думает. Подобная же идея выражена в Псалме 113:25: "Ни мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящие в могилу". Здесь псалмопевец описывает смерть, как состояние "молчания"*. Какой контраст с популярной "шумной" версией жизни после смерти, где святые якобы славят Бога, а нечестивые кричат в агонии в аду!

------------------

* Псалме 113:25 в других переводах: Не мертві хвалитимуть Господа, ані ті всі, хто сходить у місце мовчання; The dead praise not the LORD, neither any that go down into silence.

------------------

В-третьих, смерть описывается, как "сон". "Призри, услышь меня, Господи Боже мой! Просвети очи мои, да не усну я [сном] смертным" (Псалом 12:4). Эта характеристика смерти, как сна, часто встречается в Ветхом и Новом Завете, потому что удачно представляет состояние отсутствия сознания у мертвых. Кратко исследуем значение метафоры "сна" для понимания природы смерти.

Некоторые спорят, что целью только что процитированного отрывка, описывающего смерть как бессознательное состояние, якобы "является не научить, что душа человека находится без сознания, когда мы умираем", но скорее "что будучи мёртв, человек больше не может принимать участие в деятельности, происходящей в нынешнем веке" [54]. Иначе говоря, у мертвого отсутствует сознание в нынешнем мире, но его душа обладает сознанием в духовном мире. У данного истолкования имеется проблема - оно проистекает из необоснованного предположения о том, что душа продолжает жить после смерти тела, предположения, которое полностью отрицается в Ветхом Завете. Мы уже установили, что в Ветхом Завете смерть тела означает смерть души, потому что тело является внешней оболочкой души.

В некоторых местах мавет (смерть) используется по отношению ко второй смерти (Иезекииль 33:11; ср. с 18:23, 32). Здесь под "смертью грешника", очевидно, понимается не естественная смерть, переживаемая всеми, но смерть, навлекаемая Богом на нераскаявшихся грешников в самом конце. Ни одно из буквальных или переносных описаний смерти в Ветхом Завете не предполагает, что сознательная душа или дух продолжает жить отдельно от тела. Смерть - это прекращение жизни всего человека.

Новозаветные упоминания о смерти.

Новозаветные упоминания о смерти (по-гречески " танатос ") не столь информативны по поводу природы смерти, как ветхозаветные. Причина частично состоит в том, что в Ветхом Завете многие упоминания смерти находятся в поэтических книгах или книгах мудрости, подобных Псалмам, Иову и Екклесиасту. Такого рода литература в Новом Завете отсутствует. Более важно, что смерть в Новом Завете рассматривается с позиции победы над ней Христа. Это ведущая тема в Новом Завете, определяющая христианское понимание смерти.

Посредством Своей победы над смертью Христос нейтрализовал смерть (1 Коринфянам 15:55); уничтожил смерть (2 Тимофею 1:10); победил дьявола, имеющего власть над смертью (Евреям 2:14); держит в Своей руке ключи от царства смерти (Откровение 1:18); является главой нового человечества и первенцем из мёртвых (Колоссянам 1:18); Он является причиной того, что верующий рождается вновь к живой надежде через Его воскресение из мёртвых (1 Петра 1:3).

Победа Христа над смертью оказывает влияние на понимание верующим физической, духовной и вечной смерти. Верующий может встретить физическую смерть с уверенностью, что Христос поглотил смерть победою и пробудит спящих во прахе святых во время Своего Второго Пришествия (1 Коринфянам 15:51-56).

Верующие, которые были духовно мертвы "по преступлениям и грехам" (Ефесянам 2:1; ср. с 4:17-19; Матфея 8:22), возрождаются к новой жизни во Христе (Ефесянам 4:24). Неверующие, который продолжают оставаться духовно мертвы на протяжении своей жизни и не принимают того, что обеспечил Христос для их спасения (Иоанна 8:21, 24), в день суда переживут вторую смерть (Откровение 20:6; 21:8). Это окончательная вечная смерть, от которой нет возврата к жизни.

Фигуральное значение слова танатос (смерть) полностью зависит от буквального значения "прекращение жизни". Спорить о том, что существует сознательная жизнь души на основе фигуральных выражений - это приписывать слову чуждое ему значение. Такого рода приписывание противоречит литературным и грамматическим нормам и разрушает связь между физической, духовной и вечной смертью.

Смерть как сон в Ветхом Завете

Как в Ветхом, так и в Новом Завете смерть нередко описывается как "сон". Прежде, чем пытаться объяснить причину, по которой Слово Божие использует метафору сна для описания смерти, давайте взглянем на несколько библейских примеров. В Ветхом Завете для описания смерти использованы три древнееврейских слова, означающих "сон".

Наиболее общепринятое слово шавах часто употребляется, когда говорится, что такой-то "почил с отцами своими" (Бытие 28:11; Второзаконие 31:16; 2 Царств 7:12; 3 Царств 2:10). Начиная с Моисея ("ты почиешь с отцами твоими" - Второзаконие 31:16), а потом переходя к Давиду ("и ты почиешь с отцами твоими" - 2 Царств 7:12), потом к Иову ("вот, я лягу в прахе" - Иов 7:21), мы находим этот прекрасный эвфемизм для смерти, проходящий неразрывной нитью сквозь Ветхий и Новый Заветы, заканчивая утверждением Петра "с тех пор, как стали умирать отцы" (2 Петра 3:4). Комментируя эти упоминания, Безил Аткинсон (Basil Atkinson) уместно замечает: "Таким образом, о царях и других людях, которые умерли, говорится, что они почили со своими отцами. Если бы их дух оставался жив в другом мире, разве можно было бы о них постоянно повторять без никакого намёка на то, что реальный человек на самом деле вообще не спит?" [55].

Другое древнееврейское слово, применяемое для передачи пребывания в спящем состоянии - яшен. Это слово встречается как в виде глагола "спать" (Иеремия 51:39, 57; Псалом 12:4), так и в виде существительного "сон". Последнее слово находится в хорошо известном стихе Даниила 12:2: "И многие из спящих в прахе земли пробудятся". Обратите внимание, что в этом отрывке как праведные, так и нечестивые спят во прахе земли, и как те, так и другие, будут воскрешены в конце.

Третье древнееврейское слово, использованное для сна как смерти - шенах. Иов задает риторический вопрос: "А человек умирает и распадается; отошел, и где он?" (Иов 14:10). И его ответ таков: "Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего" (Иов 14:11-12; ср. с Псалмом 76:5; 90:5). Это живописная картина смерти. Когда человек делает последний вздох, "где он?", или, иначе говоря, "что от него осталось?" Ничего. Его просто больше не существует. Он подобен реке или озеру, чьи воды иссохли. Он спит в могиле и "не воспрянет ото сна" до конца света.

Кто-то может недоумевать, оставил ли бы Иов такое отрицательное описание смерти, если бы верил, что его душа после смерти будет продолжать жить? Если бы смерть немедленно вводила Иова в Божье присутствие в раю, то зачем тогда было ему писать "пока придет мне смена" (Иов 14:14) и "до скончания неба он не пробудится" (Иов 14:11)? Очевидно, что ни Иову, ни какому-либо другому ветхозаветному верующему не приходила в голову идея о сознательном существовании после смерти.

Смерть как сон в Новом Завете

Смерть описывается как сон в Новом Завете более часто, чем в Ветхом. Причиной может служить то, что надежда на воскресение из мёртвых, проясненная и усиленная Христовым воскресением, придаёт новое значение смертному сну, от которого верующие пробудятся при Втором Пришествии Христа. Как Христос покоился в могиле до Своего воскресения, таким же образом верующий спит в могиле до воскресения.

В Новом Завете использованы два греческих слова, означающих "сон". Первое - комайо - использовано 14 раз для обозначения смертного сна. От производного от него греческого существительного койметерион происходит слово "кладбище". Корень этого слова общий и для слова " ойкос " - "дом". Так что дом и кладбище взаимосвязаны, потому что оба представляют собой места, где люди спят. Второе греческое слово катеудейн в основном применяется по отношению к обыкновенному сну. В Новом Завете оно использовано 4 раза для описания смертного сна (Матфея 9:24; Марка 5:39; Луки 8:52; Ефесянам 5:14; 1 Фессалоникийцам 4:14).

Во время распятия Христа "гробы отверзлись; и многие тела усопших [ кейкомеменон - спящих] святых воскресли" (Матфея 27:52). Очевидно, что воскрешены были целостные люди, а не просто тела. Нет никакого указания на то, что их души воссоединились с телами, очевидно, потому, что такое представление чуждо для Библии.

Говоря в переносном смысле о смерти Лазаря, Христос сказал: "Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его" (Иоанна 11:11). Когда Иисус увидел, что Его поняли неправильно, Он "сказал им прямо: Лазарь умер" (Иоанна 11:14). Потом Иисус поспешил подбодрить Марту: "воскреснет брат твой" (Иоанна 11:23).

Этот эпизод имеет большое значение, во-первых, потому что Иисус ясно описывает смерть, как "сон", от которого мертвые пробудятся при звуках Его голоса. Состояние Лазаря, когда он скончался, было подобно сну, от которого пробуждаемся мы. Христос сказал: "но Я иду разбудить его" (Иоанна 11:11). Господь исполнил Своё обетование, когда подошёл к могиле и пробудил Лазаря, воскликнув: "Лазарь! иди вон. И вышел умерший" (Иоанна 11:43-44).

Пробуждение Лазаря от смертного сна звуком голоса Христа проводит параллель с пробуждением спящих во прахе святых в день Его славного Пришествия. Они тоже услышат голос Христа и снова возвратятся к жизни, "ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут" (Иоанна 5:28; ср. с Иоанна 5:25). "Потому что Сам Господь при возвещении [крике], при гласе Архангела... сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде" (1 Фессалоникийцам 4:16). В Библии при описании погружения в смертный сон и пробуждения ото смертного сна прослеживается гармония и симметрия в высказываниях между словами "засыпать", "спящие", "спать" и словами "пробуждение", "пробуждаться". Оба выражения подтверждают понятие о том, что смерть - это бессознательное состояние, подобное сну, от которого верующие проснутся в день Пришествия Христа.

У Лазаря отсутствовало посмертное переживание

Опыт Лазаря важен ещё и потому, что он провёл в могиле четыре дня. Это не было околосмертное переживание, но переживание реальной смерти. Если бы, как верят сейчас, души в момент смерти оставляли бы тело и направились бы на небеса, тогда у Лазаря был бы поразительный опыт четырехдневного пребывания в раю, которым он непременно захотел бы поделиться. Религиозные лидеры и остальные люди делали бы всё возможное, чтобы вытянуть из Лазаря эту информацию о невидимом мире. Как пишет Робертсон Никол (Robertson Nichol), "если бы он [Лазарь] узнал что-то о мире духов, он бы источал это знание" [56]. Такая информация предоставила бы ценные ответы на вопросы о жизни после смерти, которые горячо обсуждались в ходе дебатов между фарисеями и саддукеями (Матфея 22:23, 28; Марка 12:18, 23; Луки 20:27, 33).

Но Лазарю нечем было поделиться о жизни после смерти, потому что в течение четырех дней, проведенных им в могиле, он спал смертным сном, без сознания. Что было справедливым для Лазаря, также справедливо для остальных шести человек, воскрешенных из мертвых: сына вдовы (3 Царств 17:17-24); сына сонамитянки (4 Царств 4:18-37); сына вдовы из Наина (Луки 7:11-15); дочери Иаира (Луки 8:41, 42, 49-56); Тавифы (Деяния 9:36-41) и Евтиха (Деяния 20:9-12). Каждый из них восстал из мёртвых, как от глубокого сна, с теми же чувствами и будучи той же личностью, но без никакого опыта жизни после смерти, которым они могли бы поделиться.

Нет никаких указаний на то, что душа Лазаря или кого-либо из остальных шести людей, воскрешенных из мёртвых, направлялась бы на небеса. Никто из них не рассказывал о переживаниях "пребывания в раю". Причина в том, что никто из них не восходил на небеса. Это подтверждается упоминанием Петра о Давиде, когда Пётр произносил проповедь в день пятидесятницы: "Мужи братия! да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде, что он и умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня" (Деяния 2:29). Кто-то может возражать, что якобы тело Давида находилось в могиле, но его душа якобы вознеслась на небо. Но такое толкование опровергается последующими словами Петра: "Ибо Давид не восшел на небеса " (Деяния 2:34). Перевод Нокса (Knox) звучит так: " Давид никогда не возносился на небо ". Кембриджская Библия имеет такое примечание: "Ибо Давид не возносился. Он не восходил на небо. Он нисшел в могилу и "почил с отцами своими". То, что покоится в могиле, по Библии, это не просто тело, но целостный человек, который ожидает пробуждения при воскресении.

Павел и спящие святые

В двух великих главах, посвященных воскресению из мертвых - 1 Фессалоникийцам 4 и 1 Коринфянам 15 Павел многократно говорит о тех, кто "почили" или "умерли" во Христе (1 Фессалоникийцам 4:13, 14, 15; 1 Коринфянам 15:6, 18, 20). Взгляд на некоторые из утверждений, сделанных Павлом, проливает свет на то, что Павел имел в виду, характеризуя смерть как сон.

В Послании к Фессалоникийцам, которые скорбели о своих любимых, скончавшихся до Пришествия Христа, Павел подбадривает их, заверяя, что подобно тому, как Бог воскресил из мёртвых Христа, так же через Христа "умерших в Иисусе Бог приведет с Ним" (1 Фессалоникийцам 4:14). Некоторые полагают, что Павел здесь говорит о бесплотных душах, которые якобы в момент смерти взошли на небеса и которые возвратятся со Христом, когда Он сойдёт на землю во время Своего возвращения.

Такое толкование игнорирует три важные вещи. Во-первых, наше исследование показало, что нигде в Библии не говорится о том, что душа после смерти восходит на небо. Во-вторых, в данном контексте Павел говорит не о бессмертных душах, но о тех, которые "умерли" ("почили") (1 Фессалоникийцам 4:13; ср. со стихом 14) и о "мёртвых во Христе" (1 Фессалоникийцам 4:16). "Мертвые во Христе воскреснут прежде" из могил (1 Фессалоникийцам 4:16), а не спустятся с небес. Нет ни малейшего намёка на то, что тела будут подняты из могил, а души спустятся с небес, чтобы воссоединиться с телами. Такое дуалистическое понимание чужеродно для Библии. Комментарий Леона Морриса: "Павел говорит, что Бог приведет, а не "воскресит" [58] неточен, потому что Павел говорит и то, и другое: Христос воскресит мёртвых и приведёт их с собой. Таким образом, контекст наводит на мысль о том, что Христос приводит с Собой мёртвых, которые воскрешены прежде, то есть до того, как изменились живые верующие.

В-третьих, если бы Павел действительно верил в то, что "мёртвые во Христе" в могилах не были мертвы по-настоящему, но были живы на небесах в виде бестелесных душ, он бы обязательно написал об их блаженном состоянии в раю, чтобы объяснить фессалоникийцам бессмысленность их горя. Зачем им скорбеть о своих любимых, если те уже наслаждаются райским блаженством? Причина, по которой Павел не подбодрил их таким образом очевидна - потому что он знал, что усопшие святые не находятся в раю, но пребывают в могилах.

Данный вывод подтверждается заверением, которое Павел предоставил своим читателям о том, что живые христиане не встретят Христа во время Его Пришествия раньше тех, кто умерли: "Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших" (1 Фессалоникийцам 4:15). Причина в том, что "мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем" (1 Фессалоникийцам 4:16-17).

Тот факт, что живые святые встретят Христа одновременно с покойными, указывает, что последние ещё не воссоединились со Христом в небесах. Если бы души усопших святых уже наслаждались общением с Господом на небесах и должны были бы спуститься со Христом на землю во время Его Второго Пришествия, то в этом случае, очевидно, у них имелся бы явный приоритет перед живыми христианами. Но правда такова, что как покойные, так и живые верующие ожидают своего долгожданного воссоединения со Спасителем, воссоединения, которое обе группы переживут в одно и то же время, в день Пришествия Христа.

Обсуждение Павлом состояния усопших святых в 1 Коринфянам 15 подтверждает большинство фактов, которые мы уже обнаружили в 1 Фессалоникийцам 4. После подтверждения основополагающей важности Христова воскресенья для христианской веры и надежды, Павел объясняет, что "если Христос не воскрес, то... умершие во Христе погибли" (1 Коринфянам 15:17-18). Вряд ли Павел говорил бы, что усопшие святые погибли без гарантии Христова воскресенья, если бы верил, что их души бессмертны и уже наслаждаются райским блаженством. Если бы Павел верил в это, то он, по всей видимости, сказал бы, что без воскресения Христа души усопших святых оставались бы бестелесными навечно. Но Павел не делает никаких даже косвенных указаний на такую возможность, потому что он верил, что целостный человек, и его тело, и его душа, "погибли" бы без гарантии воскресения Христа.

Имеет большое значение тот факт, что во всей главе, посвященной важности и силе воскресения, Павел никогда не намекает на предполагаемое воссоединение тел с душами в момент воскресения. Если бы Павел придерживался такого убеждения, вряд ли он избегал бы упоминаний о присоединении тела к душе, особенно при обсуждении преображений, которые произойдут с верующими, их перехода из смертного состояния в бессмертное во время Пришествия Христа. Но единственная "тайна", которую раскрывает Павел - это что "не все мы умрем, но все изменимся" (1 Коринфянам 15:51). Это изменение из тленного состояния в нетление будет иметь место для всех, мёртвых и живых христиан, в одно и то же время, а именно "при последней трубе" (1 Коринфянам 15:52). Это изменение не имеет ничего общего с бестелесными душами, которые якобы вновь вступят во владение своими воскресшими телами. Эта трансформация из смертного состояния в бессмертное происходит как с живыми, так и с мёртвыми во Христе: "тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие" (1 Коринфянам 15:54).

Значение метафоры "сна"

Популярное использование метафоры "сна" для описания состояния мёртвых во Христе ставит вопрос о значении природы смерти. В частности, почему эта метафора используется, и какое понимание о природе смерти мы можем извлечь из неё? Имеются три главные причины для использования метафора "сна" в Библии. Во-первых, имеется сходство между "сном" мёртвых и "сном" живых. В обоих состояниях, прерываемых пробуждением, отсутствуют сознание и активность. Таким образом, метафора "сна" удачно иллюстрирует бессознательное состояние, в котором пребывают мёртвые, и их пробуждение во момент возвращения Христа.

Вторая причина для использования метафоры "сна" вызвана фактом, что этот речевой оборот, применяемый для изображения смерти, вселяет надежду. Он подразумевает заверение в последующем пробуждении. Как человек ночью погружается в сон с надеждой на то, что он утром проснётся, так и верующий засыпает смертным сном в Господе с уверенностью в том, что Христос его пробудит в утро воскресения. Алберт Барнс (Albert Barnes) пишет об этом: "В Писании сон использован с тем, чтобы дать нам понять: смерть не будет окончательной, наступит пробуждение ото сна или воскресенье. Это прекрасное нежное выражение устраняет страх смерти и наполняет разум сознанием безмятежного покоя, наступающего после жизни, исполненной труда, и упоминается будущее воскресение человека, когда его энергия и мощь возрастут и силы обновятся" [59].

Когда мы слышим или говорим, что человек скончался, мы непроизвольно думаем, что нет надежды на встречу с ним, на его возвращение к жизни. Но когда мы говорим, что человек почил или упокоился в Господе, мы выражаем надежду на его возвращение к жизни в день воскресения. Брюс Райкенбах (Bruce Reichenbach) отмечает, что метафора "сна" не только даёт возможность тактично говорить о смерти, но что более важно, "явно наводит на мысль, что смерть - не конец человеческого существования. Так, как спящий человек может подняться, то же самое справедливо и для покойного, как "усопшего", значит, у него есть возможность быть воссозданным и жить снова. В этом, пожалуй, смысл отчета, приведенного в Матфея 9, начиная с 24 стиха, где Христос говорил, что девочка не умерла, но только спит. Люди, считавшие её мёртвой, не надеялись на то, что она сможет опять жить. Но так как Христос считал её спящей, Он питал надежду на то, что она может быть действительно воскрешена к жизни. Он видел возможности, которых люди, не сознававшие силы Божией, видеть не могли. Метафора "сна", таким образом, описывает не онтологическое состояние мёртвых [то есть, что они спят], но относится к возможностям, имеющимся у покойных: хотя их больше уже нет, но силой Божией они могут быть снова возвращены к жизни" [60].

Смертный сон как бессознательное состояние

Третье основание для использования метафоры "сна" вызвано фактом, что покойный не сознаёт протекание времени. Таким образом, метафора предлагает удачное представлением о бессознательном состоянии между смертью и воскресением. Мёртвые не замечают, как проходит время. В своих ранних произведениях Лютер выразил эту мысль довольно образно: "Так, как человек погружается в сон и неожиданно достигает утра, когда он пробуждается, не зная, что с ним происходило ночью, так и мы внезапно пробудимся в последний день, не зная, как мы умерли и что было с нами в то время, пока мы оставались мертвы" [61]. Далее Лютер пишет: "Мы будем спать до тех пор, пока Он не придёт, не постучит в двери могилы и мне скажет: "Мартин, вставай!" Потом я мгновенно поднимусь и буду счастлив с Ним вечно" [62].

Для большей точности следует указать, что позднее в своей жизни Лютер отверг понятие бессознательного сна мёртвых, очевидно, из-за сильных нападок Кальвина на эту доктрину. В своем "Комментарии к книге Бытие", написанном в 1537 г., Лютер отмечает: "Отошедшая душа не спит таким же образом [как в обычном сне]; она, выражаясь более прямо, пробудилась, она имеет видения и ведёт беседы с ангелами и Богом" [63]. Изменение позиции Лютера от бессознательного к сознательному состоянию мёртвых служит иллюстрацией того факта, что даже влиятельные реформаторы в своё время не избежали теологического давления.

Сегодня многие христиане, подобно Лютеру, верят, что метафора "сна" использована в Библии для того, чтобы учить не бессознательному состоянию мёртвых, но тому, "что имеется воскресение, пробуждение" [64]. Некоторые исследователи возражают, что смерть приравнивается ко сну "не потому, что человек находится в бессознательном состоянии, но потому, что мёртвые не возвращаются на землю и не сознают, что происходит там, где они когда-то жили" [65]. Иными словами, мёртвые бессознательны в отношении того, что происходит на земле, но очень хорошо сознают свою жизнь на небесах или в аду.

Такой вывод основан не на Писании, но на использовании метафоры "сна" в литературе, написанной в промежутке между Ветхим и Новым Заветами. Например, 1 Книга Еноха, датированная 200 г. до н.э., говорит о праведных, что они "долго спят" (100:5), но что их души обладают сознанием и активны на небесах (102:4-5; ср. с 2 Баруха 36:11; 2 Ездры 7:32). После изучения такого рода литературы Джон Купер пришёл к выводу: "Метафора "сна" и покоя используется для описания промежуточного состояния человека, который активен и сознаёт происходящее, но не по-земному, не телесно" [66].

Библейское значение метафоры "сна" не может быть выведено на основе её использования в литературе, созданной в промежутке между Ветхим и Новым Заветами, потому что, как мы видим, в течение этого периода эллинистические иудеи пытались увязать учение Ветхого завета с греческой дуалистической философией того времени. Исходом явилось принятие верования в бессмертие души, в награду или в наказание, которые даются людям сразу же после смерти, и в молитвы за умерших. Такие верования чужеродны Библии.

Наше исследование метафоры "сна" в Ветхом и Новом Заветах показало, что такая метафора подразумевает бессознательное состояние, которое будет длиться до пробуждения в момент воскресения. Павел в 1 Коринфянам 15 шестнадцать раз использует глагол " эгиеро ", который буквально значит "пробудиться" ото сна [67].

Повторяющийся контраст между сном и пробуждением впечатляет. Библия часто использует термин "сон", потому что он лелеет жизненную истину, а именно, что мертвые, почившие во Христе, не сознают протекания времени до своего воскресения. Верующие, которые умерли во Христе, почили и покоятся в бессознательном состоянии до момента пробуждения, когда Христос воззовет их обратно к жизни в момент Своего Пришествия.

Значение и основание бессмертия

Бессмертие по Библии не является врожденной человеческой собственностью, но божественным атрибутом. Мы уже отмечали, что термин "бессмертие" происходит от греческого " атаназия ", что означает "отсутствие смерти" и, следовательно, бесконечное существование. Это термин встречается лишь дважды: первый раз он применяется по отношению к Богу -Он "единый [единственный] имеющий бессмертие" (1 Тимофею 6:16) и второй раз в отношении к человеческой смертности, которая должна облечься в бессмертие (1 Коринфянам 15:53) во время воскресения. Последняя ссылка отрицает понятие естественного бессмертия души, потому что говорится, что бессмертие - это нечто, во что "облекутся" воскресшие святые. Бессмертие не является качеством, которым они уже обладают.

"Основание бессмертия", по выражению Верна Ханна (Vern Hannah) "относится не ко спасению, а к антропологии" [71]. Отсюда следует, что бессмертие - это божественный дар спасённым, а не естественное человеческое качество. П.Т. Форсит (P. T. Forsyth) сказал: "вера в бессмертие стоит не там, куда её помещает философия, но куда её помещает религия. Бессмертие не основано на природе физических организмов, но на их отношении к Кому-то Другому" [72]. "Другим" является Иисус Христос, "разрушивший смерть и явивший жизнь и нетление через благовестие" (2 Тимофею 1:10).

Библия никогда не предполагает, что бессмертие является естественным качеством или правом человеческого существа. Наличие "древа жизни" в саду Эдема указывало на то, что бессмертие было условным. Оно зависело от того, чтобы каждый день есть плоды с этого дерева. Писание учит, что бессмертия нужно искать (Римлянам 2:7) и в него необходимо "облечься" (1 Коринфянам 15:53). Как и "вечная жизнь", оно является даром Бога (Римлянам 6:23), который нужно унаследовать (Матфея 19:29) посредством познания Бога (Иоанна 17:3) через Иисуса Христа (Иоанна 14:19; 17:2; Римлянам 6:23). По мнению Павла бессмертие связано только с воскресением Христа (1 Коринфянам 15) как с основанием и залогом надежды верующего" [73]. Те, кто настаивают на поиске в Библии философской идеи бессмертия души, игнорируют Божье откровение и подменяют библейскую истину дуалистической греческой идеей.

Вывод

Традиционное и популярное верование в смерть не как в прекращение жизни целого человека, но как в разделение бессмертной души и смертного тела можно проследить до его источника - сатанинской лжи "Нет, не умрёте" (Бытие 3:4). Эта ложь жила в различных формах на протяжении многовековой человеческой истории и дожила вплоть до наших дней. Сегодня верование в то, что душа продолжает жить либо в раю, либо в аду, рекламируется не через ужасы суеверий средневековой церкви, не через образы литературы и искусства средневековья, но через элегантные образы медиумов и экстрасенсов, через сложные околонаучные исследований околосмертных переживаний и популярное контактерство "Нового века" с духами прошлого. Методы сатаны изменились, но цели его остались теми же: заставить людей поверить лжи о том, что несмотря на то, что они делают, они не умрут, но станут, как боги и смогут жить вечно.

Традиционный взгляд на смерть сводит её всего лишь к гибели тела, поскольку считается, что душа продолжает жить. Верн Ханна справедливо утверждает, что "такое радикальное переопределение смерти фактически является отрицанием смерти, которое "хитрый змей" из Бытия 3 нашёл бы наиболее привлекательным" [74]. Библия воспринимает смерть намного серьёзнее. Смерть - это последний враг (1 Коринфянам 15:26), а никак не освободитель бессмертной души. Как выразился Оскар Кулман, "смерть - это уничтожение жизни, созданной Богом. Поэтому смерть, а не тело, должна быть покорена воскресением" [75].

Хельмут Тилик (Helmut Thielicke) проницательно замечает, что идея бессмертия души является формой эскапизма, позволяющей "духовному" человеку ускользнуть от смерти. Это попытка обезоружить смерть. Он продолжает объяснять: "мы можем, как идеалисты, придерживаться неприкосновенности нашего "эго", но смерть является не "переходом", но "уходом", гибелью, и она не оставляет места для романтизма или идеализма. Мы не можем недооценивать или затуманивать реальность могилы идеей бессмертия. Христианская перспектива - воскресение, а не бессмертие души" [76].

Нашей единственной защитой против популярных заблуждений в области смерти является ясное понимание библейского учения о природе смерти. Мы обнаружили, что как Ветхий, так и Новый Завет ясно учат, что смерть - это прекращение жизни всего человека. Когда человек умирает, у него не остаётся ни воспоминаний, ни сознания (Псалом 8:5; 146:4; 30:9; 115:17; Екклесиаст 9:5). Не существует независимого существования духа или души вне тела. Смерть - это утрата всего живого существа, а не просто его тела. В могиле в бессознательном состоянии, описанном Библией, как "сон", покоится весь человек. "Пробуждение" произойдёт во время Пришествия Христа, когда Он вернёт усопших святых к жизни.

Метафора "сна" нередко использована в Библии для характеристики состояния мёртвых, потому что она удачно представляет бессознательное состояние умерших и их грядущее пробуждение в день Пришествия Христа. Это означает, что какое-либо сознание в промежутке между смертью и воскресением отсутствует. Метафора "сна", это красивое и ласковое выражение уведомляет нас, что смерть не является окончательной долей человека, потому что в утро воскресения последует пробуждение от смертного сна.

Главный вызов нашим выводам о том, что смерть в Библии означает прекращение жизни всего человека, происходит от неоправданных толкований пяти мест в Новом Завете (Луки 16:19-31; 23:42-43; Филиппийцам 1:23; 2 Коринфянам 5:1-10; Откровение 6:9-11) и двух слов - шеол и гадес, использованных в Библии для описания места пребывания мёртвых. Многие христиане находят в этих текстах библейское оправдание своим верованиям в сознательное существование души после смерти. Мы рассмотрим эти тексты и слова в следующей части, в которой исследуем состояние мертвых в промежуточный период между смертью и воскресением, обычно называемом "промежуточной стадией".

Чтобы прочитать предыдущую часть статьи, нажмите здесь

Чтобы перейти к следующей части, нажмите Здесь

Перевод с английского Татьяны Ноэль-Цигульской http://zhurnal.lib.ru/c/cigulxskaja_t_f/

Статья на английском языке помещена на http://www.biblicalperspectives.com/endtimeissues/eti_105.html

Использованная литература:

36. Oscar Cullmann, "Immortality of the Soul or Resurrection of the Dead?" in Immortality and Resurrection. Death in the Western World: Two Conflicting Current of Thought, Krister Stendahl, ed., (New York, 1965), pp. 12-20.

37. Там же, pp. 16-17.

38. Там же, p. 19.

39. Там же.

40. Catechism of the Catholic Church (Rome, 1994), p. 265.

41. Augustus Hopkins Strong, Systematic Theology (Old Tappan, New Jersey, 1970), p. 982.

42. Henry Clarence Thiessen, Lectures in Systematic Theology (Grand Rapids, 1979), p. 338.

43. Francis Pieper, Christian Dogmatics, trans. Theodore Engelder (St. Louis, 1950), Vol. 1, p. 536.

44. Paul Althaus, Die Letzten Dinge (Gutersloth: Germany, 1957), p. 157.

45. Там же, p. 155

46. Там же

47. Там же, p. 156.

48. Там же, p. 158.

49. John A. T. Robinson, The Body, A study in Pauline Theology (London, 1957), p. 14.

50. Taito Kantonen, Life after Death (Philadelphia, 1952), p. 18.

51. E. Jacob, "Death," The Interpreter's Dictionary of the Bible (Nashville, 1962), Vol. 1, p. 802.

52. Herman Bavink, "Death," The International Standard Bible Encyclopaedia (Grand Rapids, 1960), Vol. 2, p. 812.

53. E. Jacobs (note 51), p. 803.

54. Howard W. Tepker, "Problems in Eschatology: The Nature of Death and the Intermediate State," The Springfielder (Summer 1965), p. 26.

55. Basil F. C. Atkinson, Life and Immortality (Taunton, England, n.d.), p. 38.

56. Emphasis supplied.

57. Emphasis supplied.

58. W. Robertson Nicoll, ed., Expositor's Bible (New York, 1908), p. 362.

59. Emphasis supplied.

60. Emphasis supplied.

61. Leon Morris, The Epistles of Paul to the Thessalonians (Grand Rapids, 1982), p. 86.

62. Albert Barnes, Notes on the New Testament. Luke and John (Grand Rapids, 1978), p. 297.

63. Bruce R. Reichenbach, Is Man the Phoenix (Grand Rapids, 1978), p. 185.

64. Martin Luther, Werke (Weimar, 1910), XVII, II, p. 235.

65. Там же, XXXVII, p. 151.

66. Ewald Plass, What Luther Says (St. Louis, 1959), Vol. 1, par. 1132.

67. Howard W. Tepker (note 54), p. 26.

68. Там же

69. John W. Cooper, Body, Soul, and Life Everlasting (Grand Rapids, 1989), p. 151. Такое же понимание выражено Karel Hanhart, The Intermediate State of the Dead (Franeker, 1966), pp. 106-114; Murray Harris, Raised Immortal (London, 1986), pp. 134-137.

70. " Egeiro," in A Greek-English Lexicon of the New Testament, ed. William F. Arndt and F. Wilbur Gingrich (Chicago, 1979), p. 214.

71. Vern A. Hannah, "Death, Immortality and Resurrection: A Response to John Yates, 'The Origin of the Soul,'" The Evangelical Quarterly 62:3 (1990), p. 245.

72. S. Mikolaski, ed., The Creative Theology of P. T. Forsyth (Grand Rapids, 1969), p. 249.

73. Vern A. Hannah (note 71), p. 245.

74. Там же, p. 244.

75. Oscar Cullmann (note 36), p. 19.

76. Helmut Thieliche, Tod un Leben, pp. 30,43, as cited by G. C. Berkouwer, Man: The Image of God (Grand Rapids, 1972), p. 253.

Дата добавления: 2015-09-04