Пролог второй. Люцифер 3 страница

- Не приходи больше! – твердо сказала она. – То, что ты сделал с Рафаэлем…
- Это был приказ, Ашха, – перебил ее Михаил. – Либо один, либо многие. Но я пришел спросить о Габриэле. Возможно ты знаешь, где он? Ашха, прошу тебя!
- Он у норн, – после долгого молчания сказала Ашха и чуть дернула зазвеневшими крыльями на его "благодарю": – Не за что. И не приходи к нам больше. Потому что в другой раз я не буду останавливать воинов. Даже в память о детской дружбе.
И Михаил только сейчас заметил, что стоит в окружении первозданных.
- Прости… – прошептал он.

* * *
Габриэля он нашел, вот только тот отказался возвращаться, и Михаил не стал настаивать. Тащить перепуганного брата домой и объяснять, что тот не так его понял… Или и того хуже – втягивать малыша в начавшуюся войну, в которой они пока выиграли только одно сражение… Нет, уж.
- Присмотрите за ним… – попросил Михаил.
- Ваши о нем не узнают, – ответила одна из норн. – И от наших укроем. Сам себя не выдаст – никто не узнает, кто он.
- Благодарю.
- А тебе одно скажу: что бы ты ни делал – никогда не втягивай в это брата, – и вздохнула: – Ты не понял, о чем я говорю. Но поймешь…

* * *
Но Габриэль давно вырос, напоминает себе Михаил.
И снова повторяет: младший брат не тот неоперившийся юнец, каким был при их последней встрече. Габриэль не станет встревать в споры старших братьев.
Михаил заставляет замолкнуть звенящее "ты помнишь!" и негромко зовет:
- Захария! – но даже от этого почти шепота человеческие существа, что сейчас рядом с его порученцем, – сгорают. – Воскресишь Адама Миллигана и используешь как приманку для Дина.
- Да. Да, я не подведу!

Глава 3. Младшие

* * *
Люцифер в очередной раз бездумно обвел взглядом стены тюрьмы, которые после разговора с Азазелем перестали испускать жар. Более того, теперь при желании он мог увидеть всё, что происходило в Аду или на Земле, хотя по-прежнему никто и ничто не могло проникнуть внутрь клетки. И Люцифер несколько земных лет потратил, чтобы понять, насколько изменился мир. И не в лучшую сторону. А, главное, люди – порочные, злобные. Ищущие – и находящие! – оправдание любым своим грехам…
И это из-за них его обрекли на вечные муки?! Впрочем, они получат свое. И скоро.

Люцифер отмахнулся от мыслей об этих ничтожествах и вновь сосредоточил внимание на «избранных». Наблюдать за ними было забавно.
Но всё же он каждый день ожидал, что Михаил передумает и отступится. И с каждым заходом солнца Люцифер говорил себе, что это был последний день, завтра всё закончится, люди будут свободны, забудут обо всем, что с ними было, а он снова останется наедине с болью. Но с каждым следующим восходом солнца вновь устремлял взор на братьев – таких разных, и таких похожих…

На нас с Михаилом, – шептал Люцифер. Впрочем, между собой и Сэмом он видел мало общего. Другое дело – Дин. Порой Люциферу казалось, что он смотрит на своего брата – и это сходство… Не пугало, конечно, но возвращало воспоминания о том, что он считал давно похороненным в самых глухих тайниках памяти: о романтике, мечтающем о мире, в котором не будет места злу. Но именно такие романтики и становятся циниками, что прикрываясь высокопарными словами, перешагнут через любого, потому что для них нет больше ни любви, ни дружбы – только расчет.
И, когда Сэм, оставив отца и брата, уехал в университет, Люцифер зло усмехнулся. Жалкая имитация! Человечка не выгоняли, не лишали семьи, как лишили его! Сэм ни на мгновение не прочувствовал ту тоску, что довелось испытать ему…

* * *
…Рафаэль смущенно взглянул на первозданного:
- Ицтли, можно я поживу у вас? Только я не один, со мной…
- Рафаэль, ты наш друг, – спокойно сказал Ицтли, – и твои друзья – наши друзья. Вы можете оставаться, сколько захотите. Эти комнаты подойдут?
В следующее мгновение они уже стояли на открытой галерее верхнего этажа дворца из белого зернистого камня. Рафаэль украдкой коснулся прохладной стены, обвитой плющом и лианами с зеленовато-лиловыми цветками, и благодарно улыбнулся Ицтли:
- Да, конечно, – и, словно ища одобрения или поддержки, спросил: – Ты думаешь, я поступил неправильно?
- Я думаю, ты понимал, что делал, – невозмутимо ответил Ицтли.

…А потом долгие годы жизни в изгнании.
Ни разу первозданные не дали понять, что они чужды своим гостям. Ашха и ее друзья принимали их в свои игры, они вместе обучались под надзором старших, и Рафаэль с удивлением узнал, что многое из того, что считалось древними преданиями, происходило на самом деле. И порой казалась, что тоска по Отцу, брату, родному дому отпускает, растворяется в новых впечатлениях. Но как-то он с Ашхой и несколькими друзьями отправились смотреть на горы, извергающие пламя.
В тот вечер Рафаэль долго не мог отвести взгляд от неба. Там, в сиянии вечного света – его дом. Он почувствовал, как его снова заполняет тоска, растекаясь внутри вязкой ледяной жижей. И от обвившей змеиными кольцами безнадежности хотелось рыдать, кричать, выть...

- Почему ты не возвращаешься домой? – послышался за спиной знакомый голос.
- Ашха… – выдохнул Рафаэль и повернулся с вымученной улыбкой.
- Ты хочешь вернуться домой? – повторила Ашха.
- После того, как Отец выгнал меня? – его взгляд скользнул в сторону.
- Почему ты не скажешь Ему, что хочешь вернуться? – продолжала настаивать она.
- Я не знаю… Я понимаю, что должен, но… – Рафаэль чуть нахмурился, словно пытаясь понять самого себя. – Не могу. Что-то мешает. Какая-то тяжесть, – и вздохнул: – Я не знаю, Ашха.
- И все-таки подумай, – мягко улыбнулась она. – Им тоже тяжело без тебя.
- Отцу? – недоверчиво спросил Рафаэль.

- И брату, – ее улыбка померкла. – Он приходил вчера к нам. К Ицтли, – пояснила Ашха, – а Ицтли уже рассказал мне. Михаил просит тебя вернуться.
- Правда? – на мгновение его лицо осветила прежняя солнечная улыбка. – Завтра утром, Ашха. Завтра я обязательно вернусь домой и попрошу прощения! Я… я не должен был уходить, я не должен был так говорить с Отцом, я должен был сразу извиниться! Я просто…
С каждым словом ему становилось легче. Будто лучи солнца коснулись крыльев, и сладкая дрожь пробежала по телу от предчувствия, предзнания, что все будет хорошо, что он преодолел себя. Ведь это так просто – сказать, что был не прав, признать, что ошибался…

* * *
Вот только на следующий день к нему пришли другие братья и сказали, что Отец обезумел. Он назвал своими детьми тех, что всегда были прислугой первозданных. И что кое-кто согласился с этим.
- А Михаил? – только и сумел спросить Рафаэль.
- Михаил сказал, что признает их братьями.
- Не может быть! – отшатнулся он.
- Мы тоже думали, что Михаил одумается! Мы были готовы пойти за ним! Но он тоже нас предал. А ты… Ты ведь не предашь, Рафаэль?
- Не предам.
- Тогда будем сражаться!
И он словно рухнул в бездну. Отказаться – предать тех, кто пришел за помощью, – он не мог. И согласился принять прозвище, что дали ему отпавшие от Света: Светоносный.

И завтра будет битва. Братья будут убивать братьев.
А он сидит в комнатах, которые отвел Ицтли, и дрожит, как юнец перед первым полетом.
- Рафаэль… – остановившийся в дверях Ицтли пристально посмотрел на него. – Или Люцифер? Так теперь тебя называть?
- Ицтли, я не знаю, что мне делать! – он поднялся и умоляюще взглянул на первозданного.
- Почему бы, перед тем, как начать битву, не поговорить с братом? – спокойно спросил тот.
- Думаешь, это поможет? – Рафаэль уцепился за эти слова, как попавший в бурю хватается за травинку.
- Ты хотя бы поймешь, почему Михаил это сделал.
- Ицтли… – он чуть качнулся вперед, словно хотел шагнуть, но остался на месте. – Я спрашивал у Ашхи... Просил позволить взглянуть в Зеркало Истины. Она отказалась.

- Что ж, она повзрослела, – бесстрастно кивнул Ицтли. – И поняла, что не всем следует знать будущее.
- А… Вы же все знаете, что вас ждет, да? Вы знаете свое будущее? Почему мы не можем его узнать?
- Это слишком тяжкое знание, – вздохнул первозданный. – Тот, кто смотрит в Зеркало Истины, не избежит уготованного будущего. Это знание не облегчает жизнь, Рафаэль. А слабого и вовсе может свести с ума.
- Но если в твоем будущем нет безумия или смерти…
- Смерть есть даже у бессмертных, – напомнил Ицтли. – Ты знаешь это...

* * *
А потом была та проклятая встреча. И то, что он увидел в глазах брата – отчаяние, боль и… Смерть.
- Тебе приказали убить меня? – спросил он у Михаила, не веря, что брат мог согласиться убить его.
- Отец приказал, – прошептал тот.
- И ты это сделаешь?
- Я не хочу…
- Тогда зачем? – настойчиво допытывался Рафаэль. – Только потому, что Он приказал? Но ты знаешь, что Он не прав! Наши братья готовы были последовать за тобой!
- Я не хотел начинать междоусобицу! – резко ответил Михаил.
- Я тоже! – также резко сказал Рафаэль.
- Тогда почему ты восстал?
- Я хочу вернуться домой, – неожиданно прошептал Рафаэль.
- Возвращайся, – просто сказал Михаил.

- И признать этих? – тут же вскинулся он. – Да ты хоть знаешь, кто они такие?!
- Прислуга первозданных, – бесстрастно произнес Михаил. – Говорящие куклы.
- Вот именно! А ты говоришь, чтобы я признал их, чтобы они стали наравне с нами?! Нет.
- Прошу тебя, не начинай битвы, – Рафаэль впервые услышал мольбу в голосе брата, но только жестко усмехнулся:
- А ты попробуй остановить меня! Выполни приказ – убей брата. Ну! Чего ждешь, Михаил? Это же так просто…
Он продолжал говорить, но чего было больше в его словах: злости, отчаяния или боли? И услышал едва различимый шепот:
- Ты чудовище…
И тогда он ударил. Даже не думая, что этот удар примут за сигнал к битве...
А потом его схватили, Отец произнес приговор и – клетка и ненависть в глаза брата.
Но вот сейчас – осталось совсем немного – он освободится. Вот сейчас падет последняя печать…

* * *
…Падают засовы, рушатся стены, что всегда считались несокрушимыми. Врата открыты. Он свободен.
И он вырывается из своей тюрьмы.
Рвется вспышкой, напоминая всем, что он – Свет. Не одно из тех мерзких созданий, чьим творцом называют его... И неважно, что все спланировано не им – в любом случае он не собирается действовать, как от него ждут. Он всегда поступал по-своему, не станет изменять себе и сейчас.
Какой сюрприз – надо же, как по заказу – здесь его оболочка! А кто это с ним? А… Оболочка брата. Так людишки еще и не знают о своем предназначении?!

- Сэм! – зовет он своего человека.
Но тот зажимает уши, пытаясь унять рвущую его боль, и Люцифер вспоминает, что эти ничтожные создания не могут выносить их голоса, не могут видеть их. Но эти двое не слепнут, не сгорают… Он утратил Свет или… Ах, да, это же оболочки архангелов. И там, где другие давно бы уже сгорели и рассыпались пеплом, эти лишь корчатся от боли.
А в следующее мгновение их уже нет. Вспышка ярости затмевает рассудок, едва он понимает, кто вмешался. И тут же возвращается холодная ясность мыслей. Спасти людишек и не загнать его обратно в клетку? Сейчас, когда он уязвим?
- Все равно не прощу… – шепчет он, и не важно, слышит Отец или нет.

* * *
…Вскоре Люцифер потерял след людей, но растерянность сменилась злым весельем, когда он понял, что Винчестерам удалось сбить со следа не только его, но и Михаила.
Игра становится все интереснее, – подумал он, собираясь «навестить» Сэма во сне, и для начала принял облик его бывшей невесты. – Очень забавная игра, давно я так не развлекался…

Сквозь сон Сэм услышал полузабытый голос, зовущий по имени. Джессика? Он вздрогнул и проснулся. Рядом лежала Джесс.
- Значит, ты теперь так живешь? – девушка ласково погладила его по щеке. – Но как долго у тебя получится всю жизнь прятать голову в песок?
- Я люблю тебя, Джесс – прошептал Сэм, отвернулся и, откинув одеяло, сел на кровати. – Один Бог знает, как сильно мне тебя не хватает. Но ты ошибаешься. Люди меняются. Всегда есть надежда, – он услышал негромкий ответ: «нет», и также тихо спросил: – Почему ты так уверена?
- Потому что ты освободил меня, – мягко ответил Люцифер, возвращая себе облик Ника, и с улыбкой глядя на испуганно вскочившего с кровати Сэма. – Да, Сэм. Ты знаешь, кто я.

- Люцифер, – с ужасом прошептал тот.
- Тебя нелегко найти, Сэм, – снова улыбнулся он. – Сложней, чем кого бы то ни было. И вряд ли ты расскажешь, где тебя искать. Но только благодаря тебе, – Люцифер шутливо поклонился человеку, – я хожу по Земле. И я хочу сделать тебе подарок.
- Ничего мне от тебя не нужно! – огрызнулся Сэм.
Люцифер поднялся с кровати и медленно шагнул к Сэму, не сводившего с него настороженного взгляда:
- Ты избранный, Сэм. Ты мой сосуд. Мой истинный сосуд.
О, человечек в отчаянии? И слезы в глазах? Надо же, какой чувствительный! А сколько пафоса в этом его: «нет!».
- Да, – слегка поддразнил его Люцифер. – Мне жаль, но так и будет. Я найду тебя, – он сделал еще шаг, вынуждая Сэма отступить. – И тогда... Ты впустишь меня. Я не сомневаюсь.

А еще эта кукла очень даже предсказуема, – ухмыльнулся Люцифер, слушая с какой напыщенностью человек заявляет, что скорее покончит с собой, чем согласится впустить в себя падшего ангела.
- А я тебя воскрешу, – улыбнулся он, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо Сэма от такой перспективы: экспресс «Самоубийство» постоянно останавливается стоп-краном.
- Сэм, у меня просто сердце кровью обливается, когда я вижу, что ты на себя взвалил, – устало вздохнул Люцифер и с нарочитой жалостью посмотрел на человека. – Все, что ты совершил. И что тебе ещё предстоит. Никому не под силу вынести такое. Была б возможность сделать все иначе... но нет ее, – и с убежденностью, поразившей его самого, сказал, словно поклялся: – Я никогда не стану тебе лгать, хитрить и изворачиваться. Но ты ответишь мне согласием. Это твое предназначение…

* * *
Не сразу, но Люцифер нашел способ присматривать за Сэмом, вспомнив, что ангел может почувствовать свой вессель – и теперь не было необходимости подключать демонов или людей к поиску беглецов.
Но прежде всего, надо было решить кое-что для себя. Всадники. Освободи его из клетки Отец – Люцифер не колебался бы ни мгновения, но его освободил Михаил. И то, что наметил старший брат, никак нельзя назвать Апокалипсисом – скорее «репетиция Апокалипсиса». Но в таком случае и ему нет смысла слишком уж стараться. Достаточно, если Всадники получат временные оболочки – примерно как его нынешняя.

Поэтому, когда Винчестерам удалось справиться с Войной, Люцифер только усмехнулся. Этот был не нужен ни ему, ни Михаилу. Когда он встретится с братом, человеческие армии будут только мешаться под ногами. Голод и Мор – другое дело, пусть покажут, на что способны. Не в полную силу, конечно – вы не забыли? – это всего лишь «репетиция Апокалипсиса», – снова усмехнулся Люцифер.
А вот Смерть… На мгновение его пробила дрожь, когда он вспомнил, что рассказывали о Смерти первозданные. Нет, этого лучше не трогать. В конце концов, если все сведется к личному поединку с Михаилом – нет смысла призывать силу, которая одолеет любое существо, будь то люди, демоны, ангелы, или даже Отец.

Впрочем, в разговоре с Сэмом Люцифер не слишком старался уговаривать человека еще по одной причине: хотел посмотреть, что предпримет Михаил. И должен был признать, что идея смоделировать в сознании весселя один из возможных вариантов будущего была достойна похвалы. Но то, что брат после этого эксперимента отступил, не стал добивать – вызывало недоумение. И Люцифер тоже не стал торопиться, ограничившись наблюдением за людьми.
Он продолжал лениво размышлять, как подтолкнуть Сэма сказать «да», поэтому несколько последних дней не разрывал контакт с человеком. Он даже мог бы появиться перед ним – Сэм несколько раз говорил своему брату, где находится – но не торопился. Выжидал. И Михаил тоже почему-то не торопился. Люцифера ненадолго позабавила мысль, у кого – у него или Михаила – окажется больше терпения?

Но однажды эта связь прервалась. Люцифер чувствовал, что Сэм жив, но его больше не было в этом мире. Человек был где-то. В «соседней» комнате. И пробиться к нему не было возможности.
Уже одного этого оказалось достаточно, чтобы заинтриговать Люцифера. Он знал, что иллюзия джиннов существует только в сознании человека, и, стало быть, найти пропавшего не составляет труда. Иллюзия первозданных? Похоже, очень похоже, но… Он не встречал их, не ощущал их присутствия. И даже не пытался. Они были единственные, перед кем он до сих пор ощущал какую-то неловкость, что-то вроде отголосков стыда. Он давно перестал сожалеть о загубленных жизнях, но слова Ицтли отпечатались в памяти навечно:
- Знание будущего не облегчает жизнь, а слабого и вовсе может свести с ума.
Знал ли сам первозданный свое будущее? Наверняка. И каково это: стоять и ждать, когда меч врага оборвет твою жизнь? И почему Ицтли не сопротивлялся? Только потому, что знал?

Люцифер отбросил не ко времени пришедшие мысли и вновь сосредоточился на поисках. Нет, тут было что-то другое. Не первозданные. Что-то такое же древнее, но... И внезапно понял: маскировка. Иллюзия, спрятанная внутри иллюзии. А на самом деле это… Не может того быть… Габриэль?!
Люцифер оставил попытки пробиться в мысли Сэма и сосредоточился на Габриэле. И тут же застыл, не в силах пошевелиться, когда услышал нарочито развязные слова малыша:
- …Я сам себе устроил защиту свидетеля. Сбежал с небес, сделал пересадку лица. Нарисовал свой собственный мирок... – человек что-то сказал, и Габриэль тут же вскинулся, рявкнул с ненавистью и болью: – Ты ничего не знаешь о моей семье! Я любил отца, любил братьев. Всех любил. Я не смог смотреть, как они накинулись друг на друга, как вцепились друг другу в глотки! Я не смог этого вынести! Вот и ушёл. А теперь всё началось по новой. Я хочу, чтобы всё закончилось! Мне приходится молча наблюдать, как мои братья убивают друг друга, благодаря вам! Небеса, ад... Мне плевать, кто победит! Я хочу, чтобы всё закончилось! Всё вообще должно было быть не так...

Человек о чем-то попросил, но Габриэль только ядовито усмехнулся:
- Ты не знаешь мою семейку. То, что вы называете Апокалипсисом, я привык называть воскресным ужином. Это невозможно остановить, потому что дело не в войне. Дело в том, что два брата любили друг друга и предали друг друга...
Люцифер не ожидал, что его так больно заденут слова малыша. Почему Габриэль так сказал? Как будто они с Михаилом только и делали, что ругались и дрались! Этого не было! Первый раз они поссорились только перед той битвой. Да и ссоры не было! Не было никакой ссоры… Он просто ударил брата. А потом…
Кто дал Габриэлю право так говорить о них с Михаилом?! Почему младший посмел судить о том, чего не понимает?!
Хватит воспоминаний! – Люцифер снова взял эмоции под контроль. – Я доведу игру до конца. Подниму Безымянного. И посажу на цепь. И вот тогда...
Его вновь охватило злое веселье. Прокатиться на буре можно. Рискованно, можно лишиться крыльев, но…
В конце концов, что ему еще терять?

* * *
И все-таки Люцифер не сразу решается сделать этот шаг. Он слишком хорошо знает: одно дело призвать Войну, Голод и Мор. И совсем другое – поднять Смерть.
Только безумец или дошедший до предела отчаяния будет призывать это существо, а уж сажать на цепь...
Но разве у него есть выбор? Нет. Его лишили этого права.
Он всего лишь хотел выбирать: с кем дружить, что говорить, а главное – что думать.
Он всего лишь хотел быть самим собой, а не одним из многих винтиков пусть даже и совершенного механизма. И его выбросили, отправили на переплавку. И кто? Отец и брат, которых он так любил!

…Уже все готово, когда он чувствует приближение Сэма. И тот наверняка не один, хотя его брата он почувствовать не сможет. А вот кое-кого с ними – более чем. Беглый ангел.
Их нужно разделить, – решает Люцифер. – Сразу же.
И ведь Кастиэль наверняка понимает, что его заманивают в ловушку, но все равно идет. Покорность? Или что-то еще?
- Здравствуй, брат, – негромко приветствует он ангела. – Ты с Винчестерами?
- Я пришел один, – отвечает тот, невозмутимо глядя на окружившую его стену огня.
- Преданность. В нынешние времена её нечасто встретишь. Ты Кастиэль, да? – Люцифер долго смотрит на пленника и внезапно предлагает: – Почему бы тебе не стать моим союзником. Сам посуди: я восстал, меня изгнали. Ты восстал – тебя изгнали тоже. Почти все на небесах жаждут моей смерти, и если их старания увенчаются успехом, врагом номер один станешь ты. Нравится тебе или нет – мы на одной стороне, так что… – он слегка пожимает плечами. – Подумай о собственных интересах, которые, кстати, не идут вразрез с моими…

Люцифер думает, что убить пойманного в ловушку ангела было бы правильнее всего, но тот знает слишком много, в том числе и о Винчестерах. А вот силы у Кастиэля уже не те, и он даже не ощутит проникновения в воспоминания.
…Да, его действительно воскресил Отец. Вернул людям? Ну, надо же кому-то лечить их царапины.
…Вот уж не думал, что Михаил любому адскому палачу даст фору в искусстве приводить к покорности. А, впрочем, чему удивляться, если он даже…
…Удивительно, но именно Кастиэль вытащил Дина из Ада. А почему он?
…Не может этого быть… Индигово-синее пламя, вспыхнувшее над Землей. Передай Михаилу: «ты помнишь!»…

Что значит: «ты помнишь»?
И в следующее мгновение Люцифер понимает. Михаил помнит то, что увидел когда-то в Зеркале Истины. Но что именно? О чем напоминает ему Ашха?
Люцифер продолжает говорить, не думая, лишь бы ангел не сумел понять, что его воспоминания раскрыты. И когда слышит от Кастиэля твердое: «я скорее умру», безразлично пожимает плечами:
- Умрешь, так умрёшь.
И уходит. Сейчас есть дела важнее, а разговор с беглецом еще не закончен…

* * *
Ритуал почти завершен. Остается совсем немного, когда Люцифер чувствует за спиной легкое движение. Ну, что там опять? И усмехается: следовало догадаться – Сэм и Дин Винчестеры. Забавно, до чего они сейчас похожи на него и Михаила, даже возникает желание поддразнить их этим сходством… А почему бы и нет? Кто может помешать? Тем более, здесь и сейчас.
Он откладывает лопату, вытирает руки и улыбается Сэму.
- Оружие тебе ни к чему. Ты же знаешь, я тебя не трону.
- Да? А вот я тебя трону! – раздается резкий голос рядом.

Сколько же силы в этом человеке! Люцифер почти восхищен чужой продуманностью, выбравшей именно этих двоих в оболочки.
Вот только кольт, направленный прямо ему в лицо... Человек, ты хоть знаешь разницу между демоном и ангелом, хочет спросить он. Но вместо этого подыгрывает. И даже позволяет человеку несколько секунд чувствовать себя победителем. Что, никак не можешь поверить, что получилось? Ну, поиграли, и хватит – он отбрасывает Дина в сторону, встает и снова поворачивается к Сэму, с насмешкой предлагая ему согласиться стать оболочкой прямо сейчас.

- Могу представить, что ты обо мне думаешь, Сэм, – говорит он человеку. – Но я был вынужден. Мне пришлось. Уж ты-то должен меня понять. Я был сыном и младшим братом, как и ты. И я очень любил Михаила. Практически боготворил. И как-то я пришёл к нему и умолял встать на мою сторону, а Михаил отвернулся от меня. Назвал выродком. Монстром. И низверг в Ад. И все лишь потому, что я был другим. Я жил своим умом. Ну что, Сэм? Знакомая история?
Люцифер, заметив смятение человека, обрывает рассказ и возвращается к прерванному ритуалу. И даже позволяет мятежному ангелу «умыкнуть» у него из-за спины Винчестеров. Сейчас – сию минуту – не до них.
- Через полгода, Сэм, – улыбается он. – Встретимся через полгода…

Глава 4. Братья

* * *
…Михаил отстраненно наблюдал, как Захария самодовольно объясняет Адаму, что тот всего лишь приманка, и недовольно нахмурился, когда ангел «наградил» мальчишку за строптивость кровавой рвотой. И хотя человечек сам напросился, все-таки насилие должно использоваться, только когда оно действительно необходимо, а не для развлечений, – подумал Михаил. И решил, что от Захарии надо избавиться сегодня же, как только все будет закончено.
А Винчестеров пока не видно, хотя архангел и позволил Кастиэлю узнать, где содержат Адама.

Ну, и где носит этих спасателей? – Михаил раздраженно дернул крыльями. – Пора бы им уже появиться…
Наконец-то, и века не прошло! И что дальше?
Нет, надо же быть такими наивными, чтобы сунуться в ловушку, не имея даже самого примитивного плана спасения! И Дин… Он все-таки сказал «да».
Почему человек так легко сдался? – удивился архангел. – Почему не пытался сопротивляться?

И впервые за последние тридцать лет Михаил почувствовал растерянность: он знал, чем закончится для него эта игра, но и отступить уже не мог.
А, впрочем, человек ведь не сказал «да» лично ему… Очень сомнительное оправдание для собственной медлительности, но хотел бы он посмотреть на того, кто посмеет обвинить архангела в нерешительности!
И Михаил не торопился на призыв, надеясь, что Дин передумает. Но человек не передумал, не отказался от своих слов, только…

- У меня есть условия. Гарантируй безопасность некоторых людей, прежде чем я скажу «да» Михаилу.
Условия? Человек ставит условия? – архангел с облегчением вздохнул. – Гарантия безопасности – нет ничего проще, но это ведь не все, не так ли?
- Но, прежде всего... Михаил меня не получит, пока не избавится от тебя.
Архангел усмехнулся, глядя на растерянно-злого Захарию. А человек, между тем, еще и пояснил:
- Прежде чем Михаил получит меня, пусть превратит тебя в кусок угля, – и едва не рассмеялся тому в лицо. – Кто для него важнее? Ты или я?

А ведь Захария так ничего и не понял, – подумал Михаил. – Вон как уверенно расписывает, что его ждет награда, что теперь он будет неприкасаемым…
Человек просил голову Захарии на блюде? Ну, блюдо на столе, а голова…
И архангел направил руку человека, вложив в нее собственную силу. И позволил Дину и Сэму покинуть комнату, но перед Адамом захлопнул дверь.
Запасной вариант стал основным.

* * *
- Что тебе надо? – Адам завертел головой, пытаясь понять, где находится. Но его окружал только яркий белый свет, который почему-то не ослеплял и не обжигал.
Наоборот, появилось ощущение защищенности, надежности и что-то еще, похожее на заботу и любовь старшего брата, которого у него никогда не было. То есть, не было до встречи с Дином и Сэмом, – подумал Адам. – Но ведь это не они. Это Михаил. И что ему надо?

- Ты знаешь, – раздался спокойный голос. Действительно, спокойный, не оглушающий, не рвущий на части, как несколько мгновений – или часов? – назад.
- Нет! – тут же вскинулся он. – Никогда!
- Адам, я мог бы тебя заставить, но я прошу.
- Просишь? – хмыкнул тот. – А что так неубедительно? У твоего дохлого приятеля это получалось эффектнее.
- Я предпочитаю эффективность, – в голосе послышалась насмешка. – Можешь не утруждаться, я понял, что ты такой же нахал, как и твои братья. Но все-таки послушай …
- А у меня есть выбор?

- Есть, – подтвердил Михаил. – Как у любого человека. Ты согласился стать моей оболочкой в обмен на встречу с матерью, – он подождал возражений, но Адам промолчал, и архангел продолжил: – Я уже говорил тебе, но повторю еще раз: ты останешься здесь. Прости, нет смысла воскрешать тебя, чтобы снова убить. Мне нужно только тело, – и повторил: – Ты сам останешься здесь. С матерью.
- А ты сожжешь планету, – обвиняюще сказал Адам.
- Чтобы спалить ваш шарик, – усмехнулся Михаил, – ни мне, ни моему брату не нужна человеческая оболочка. Мы в любой момент можем уничтожить ваш мир. Хоть вместе, хоть поодиночке.

- Тогда зачем? – недоверчиво спросил Адам. – Зачем тебе Дин, а дьяволу Сэм?
- Я хотел кое-что узнать, – спокойно ответил архангел. – Я это узнал. Но теперь и мой брат должен получить то, о чем просил.
- А что он хотел? – тихо произнес Адам.
- По всей видимости, меня, – бесстрастно ответил Михаил.
Адам надолго замолчал, пытаясь разглядеть, что находится за светящейся пеленой. Ему показалось, что он видит дом, в котором жил с матерью, пока их…

- Ты вернешь мне маму? – хрипло спросил он.
- Да.
- А что с отцом? – спохватился Адам.
- Ты говоришь о Джоне Винчестере? – уточнил Михаил. – Увидишься, когда все закончится.
- Откуда мне знать, что ты не лжешь? – растерялся от таких обещаний Адам.
- Я никогда не лгу по мелочам, – усмехнулся Михаил и пояснил: – Не по чину, – и внезапно сказал: – Я хочу, чтобы Дин был свободен. Слышал когда-нибудь: «что наверху – то и внизу, что внизу – то и наверху»? Будет свободен Дин – буду свободен я. Как видишь, все просто.

- А Сэм и Люцифер? – продолжал допытываться Адам.
- У них другая история, – вздохнул Михаил. – Но если Сэм и впрямь сын Джона и брат Дина, он сумеет справиться с Люцифером. Ну, так как?
- Я… Я не знаю. Я должен подумать.
- Думай. Только не долго.
Еще не отзвучали последние слова, как Михаил внезапно понял, что, сам того не осознавая, сказал правду. «Будет свободен Дин – буду свободен я».

* * *
Ну, и в какую историю они снова влипли? – устало вздохнул Михаил, потеряв Винчестеров из вида несколько дней спустя. А когда пробился через заслоны…
Только этого не хватало! Язычники.
И ведь вылезли даже те, кто давно считался мертвым, – архангел с раздражением смотрел на происходящее и размышлял, что предпринять для спасения двух недоумков.

Впрочем, мертвых богов не бывает, – отстраненно подумал он, – и даже если на их алтарях уже не горят огни и не дымится кровь жертв – это не значит, что старые боги умерли. Нет прежней силы – да. Но они все еще живы. Стереть бы их с лица Земли, но, к сожалению, на том сборище еще и те, чьи силы немногим уступают его собственным, а, может и не уступают вовсе. В прошлом воевать с ними не доводилось – все больше с другими. А затевать сейчас новую войну...
Возможно, у Люцифера будет свой план. Он ведь тоже их недолюбливает, – ухмыльнулся Михаил. – Вот пусть и займется, а мне давно пора встретиться кое с кем.

Дата добавления: 2015-09-04