Сцена 7 - Собаки.

Таксидермист, Судья, Первый адвокат, Второй адвокат, Прокурор, Юноша.

ТАКСИДЕРМИСТ. Алло, алло 03! это 03… скорая помощь?

СУДЬЯ. Да, скорая, диспетчер Демидова, говорите громче… вас не слышно.

ТАКСИДЕРМИСТ. Тут человек лежит на земле. Без сознания.

СУДЬЯ. Где лежит, конкретно?

ТАКСИДЕРМИСТ. В парке Сокольники. На центральной аллее.

СУДЬЯ. Он пьян?

ТАКСИДЕРМИСТ. Вроде нет…

СУДЬЯ. Проверьте его пульс. Он жив?

ТАКСИДЕРМИСТ. Не могу подойти ближе.

СУДЬЯ. Почему не можете?

ТАКСИДЕРМИСТ. Его собаки охраняют!

СУДЬЯ. Собаки? Какие собаки?

ТАКСИДЕРМИСТ. Не знаю, их много целая стая.

СУДЬЯ. Оставайтесь, пожалуйста, на месте. Вызываю скорую и патрульную.

Несколько собак по очереди ложатся вокруг Писателя.

На сцену выходит юноша.

ЮНОША. У меня был замечательный друг. Большой Пес по кличке Атма. Атма – значит душа. Это я узнал, когда вырос. А я был Маленьким Псом, почти что щенком и настоящего имени у меня не было. Большой Пес обычно звал меня Щен, но говорил, что пока имени не придумал. Обещал подарить имя ко дню рождения. Мы вместе охотились на уток! Он надевал ошейник. А мне пристегивал шкуру. Мягкую теплую пушистую, чтобы я был настоящей собакой, чтобы все было взаправду, а не понарошку. Эта шкурка досталась мне от моего любимого шотландского сеттера Вилли, которого застрелил мой отец, чтобы я знал, что такое жизнь. Смотри, сынок, что ты натворил. Это ты, а не я. Ты! Повторяй за мной. Ты, ты, ты. А я в ответ реву: нет, не я, а ты, папа…. Раньше я его ненавидел, за то, что он убил моего плутишку Вилли, а сейчас ненависть испарилась куда-то… просто чужой посторонний прохожий. У него другая семья, и мать говорит, что у меня есть две сестры и два брата, но мы никогда не виделись. Да и живут они в Англии. Мать - это отдельная история… Но я обещал рассказать, как мы охотились. У нас был большой необитаемый остров. И лес. И главная поляна. И озеро. И охотничья тропа смелых собак. Мы назвали свой остров - остров Маугли. Так вот, мы бежали на четвереньках к пруду и караулили уток. Утки ужасно глупы, но трусливы. Сначала они не понимали, что мы два охотничьих пса и просто крякали от удивления. Но когда мы начинали их окружать и подкрадываться - тут же – ффырх – улетали. Я ужасно злился на этих дурех, но Большой пес только смеялся, и мы садились на лавочку покурить. Вообще то Атма курил один, но обещал меня научить, когда я стану большим. Мне было тогда всего пять лет. И мне ужасно нравилось быть собакой, и дружить с большим Псом.

С ним все было просто и правильно. А с ма был сущий ад. У нее был бзик следить за своей внешностью. И однажды случилось, что я ее не узнал и разревелся. Отец меня хорошенько отшлепал за слезы. Не реви, это плохой бизнес, малыш. Не дружи с Большой собакой, он форменный идиот. Не дари ему ничего, увижу, оборву руки. А на острове охотников я был счастлив. Мне нравилось, что Большой пес играет со мной целый день. Ведь ни ма, ни папулю я толком не видел. Служанка говорила мне, Антоша, не вой, они делают карьеру. Я не понимал что такое карьера, и боялся что там, в той карьере они заболеют корью. Когда Вилли еще был живой, я часто убегал жить вместе с Вилли к Большому Псу, но Атма каждый раз отводил меня обратно домой… А зато потом, когда моего верного дружка Вилли не стало, он сказал, что спрячет меня, потому что только тогда родители, наконец, полюбят сына. Стань, вторым Вилли. Спрячься, и тебя будут искать. Мне нравилось, что нас ищут. Мне нравилось быть новой собакой вместо прежнего Вилли. Нравилось, что Вилли с нами, ведь если закрыть глаза и погладить – он! Я не в обиде на моего Друга, ведь это были самые счастливые дни моего детства. Пауза. Большой пес давно умер. Имя ко дню рождения он мне так и не подарил, и я остался щенком Щенном, зато на дни рождения он мне дарил всегда… на семь лет, на девять и на одиннадцать. Это были…пули. Я тогда удивлялся, что это значит? Зачем они мне? Теперь знаю. Это были пули, которые он не пустил себе в голову, потому что у него был я.

На сцене Блот, юноша и собаки.

Занавес.

Дата добавления: 2015-09-04