Глава XXIV. Захотев есть, я усмотрел поблизости небольшой ресторан

Захотев есть, я усмотрел поблизости небольшой ресторан, и хотя трудно

было пробиться в хмельной тесноте входа, я кое-как протиснулся внутрь. Все

столы, проходы, места у буфета были заняты; яркий свет, табачный дым, песни

среди шума и криков совершенно закружили мое внимание. Найти место присесть

было так же легко, как продеть канат в игольное отверстие. Вскоре я отчаялся

сесть, но была надежда, что освободится фут пространства возле буфета, куда

я тотчас и устремился, когда это случилось, и начал есть стоя, сам наливая

себе из наспех откупоренной бутылки. Обстановка не располагала

задерживаться, В это время за спиной раздался шум спора. Неизвестный человек

расталкивал толпу, протискиваясь к буфету и отвечая наглым смехом на

возмущение посетителей. Едва я всмотрелся в него, как, бросив есть, выбрался

из толпы, охваченный внезапным гневом: этот человек был Синкрайт.

Пытаясь оттолкнуть меня, Синкрайт бегло оглянулся; тогда, задержав его

взгляд своим, я сказал:

- Добрый вечер! Мы еще раз встретились с вами! Увидев меня, Синкрайт

был так испуган, что попятился на толпу. Одно мгновение весь его вид выражал

страстную, мучительную тоску, желание бежать, скрыться, - хотя в этой

тесноте бежать смогла бы разве лишь кошка.

- ФУ, фу! - сказал он наконец, отирая под козырьком лоб тылом руки. - Я

весь дрожу! Как я рад, как счастлив, что вы живы! Я не виноват, клянусь! Это

- Гез. Ради бога, выслушайте, и вы все узнаете! Какая это была безумная

ночь! Будь проклят Гез; я первый буду вашим свидетелем, потому что я

решительно ни при чем!

Я не сказал ему еще ничего. Я только смотрел, но Синкрайт, схватив меня

за руку, говорил все испуганнее, все громче. Я отнял руку и сказал:

- Выйдем отсюда.

- Конечно... Я всегда...

Он ринулся за мной, как собака. Его потрясению можно было верить тем

более, что на "Бегущей", как я узнал от него, ожидали и боялись моего

возвращения в Дагон. Тогда мы были от Дагона на расстоянии всего пятидесяти

с небольшим миль. Один Бутлер думал, что может случиться худшее.

Я повел его за поворот угла в переулок, где, сев на ступенях запертого

подъезда, выбил из Синкрайта всю умственную и словесную пыль - относительно

моего дела. Как я правильно ожидал, Синкрайт, видя, что его не ударили,

скоро оправился, но говорил так почтительно, так подобострастно и

внимательно выслушивал малейшее мое замечание, что эта пламенная бодрость

дорого обошлась ему.

Произошло следующее.

С самого начала, когда я сел на корабль, Гез стал соображать, каким

образом ему от меня отделаться, удержав деньги. Он строил разные планы. Так,

например, план - объявить, что "Бегущая по волнам" отправится из Дагона в

Сумат. Гез думал, что я не захочу далекого путешествия и высажусь в первом

порту. Однако такой план мог сделать его смешным. Его настроение, после

отплытия из Лисса, стало очень скверным, раздражительным. Он постоянно

твердил: "Будет неудача с этим проклятым Гарвеем".

- Я чувствовал его нежную любовь, - сказал я, - но не можете ли вы

объяснить, отчего он так меня ненавидит?

- Клянусь вам, не знаю! - вскричал Синкрайт. - Может быть... трудно

сказать. Он видите ли, суеверен.

Хотя мне ничего не удалось выяснить, но я почувствовал умолчание. Затем

Синкрайт перешел к скандалу. Гез поклялся женщинам, что я приду за стол, так

как дамы во что бы то ни стало хотели видеть "таинственного", по их словам,

пассажира и дразнили Геза моим презрением к его обществу. Та женщина,

которую ударил Гез, держала пари, что я приду на вызов Синкрайта. Когда

этого не случилось, Гез пришел в ярость на всех и на все. Женщины плыли в

Гель-Гью; теперь они покинули судно. "Бегущая" пришла вчера вечером. По

словам Синкрайта, он видел их первый раз и не знает, кто они. После сражения

Гез вначале хотел бросить меня за борт, и стоило больших трудов его

удержать. Но в вопросе о шлюпке капитан рвал и метал. Он помешался от

злости. Для успеха этой затеи он готов был убить сам себя.

- Здесь, - говорил Синкрайт, - то есть когда вы уже сели в лодку,

Бутлер схватил Геза за плечи и стал трясти, говоря: "Опомнитесь! Еще не

поздно. Верните его!" Гез стал как бы отходить. Он еще ничего не говорил, но

уже стал слушать. Может быть, он это и сделал бы, если бы его крепче

прижать. Но тут явилась дама, - вы знаете...

Синкрайт остановился, не зная, разрешено ли ему тронуть этот вопрос. Я

кивнул. У меня был выбор спросить: "Откуда появилась она?" - и тем, конечно,

дать повод счесть себя лжецом - или поддержать удобную простоту догадок

Синкрайта. Чтобы покончить на втором, я заявил:

- Да. И вы не могли понять?!

- Ясно, - сказал Синкрайт, - она была с вами, но как? Этим мы все были

поражены. Всего минуту она и была на палубе. Когда стало нам дурно от

испуга, - что было думать обо всем этом? Гез снова сошел с ума. Он хотел

задержать ее, но как-то произошло так, что она миновала его и стала у трапа.

Мы окаменели. Гез велел спустить трап. Вы отъехали с ней. Тогда мы кинулись

в вашу каюту, и Гез клялся, что она пришла к вам ночью в Лиссе. Иначе не

было объяснения. Но после всего случившегося он стал так пить, как я еще не

видал, и твердил, что вы все подстроили с умыслом, который он узнает

когда-нибудь. На другой день не было более жалкого труса под мачтами сего

света, чем Гез. Он только и твердил что о тюрьме, каторжных работах и

двадцать раз в сутки учил всех, что и как говорить, когда вы заявите на

него. Матросам он раздавал деньги, поил их, обещал двойное жалованье, лишь

бы они показали, что вы сами купили у него шлюпку.

- Синкрайт, - сказал я после молчания, в котором у меня наметился

недурной план, полезный Биче, - вы крепко ухватились за дверь, когда я ее

открыл...

- Клянусь!.. - начал Синкрайт и умолк на первом моем движении. Я

продолжал:

- Это { было }, а потому бесполезно извиваться. Последствия не требуют

комментариев. Я не упомяну о вас на суде при одном условии.

- Говорите, ради бога; я сделаю все!

- Условие совсем не трудное. Вы ни слова не скажете Гезу о том, что

видели меня здесь.

- Готов промолчать сто лет: простите меня!

- Так. Где Гез - на судне или на берегу?

- Он съехал в небольшую гостиницу на набережной. Она называется "Парус

и Пар". Если вам угодно, я провожу вас к нему.

- Думаю, что разыщу сам. Ну, Синкрайт, пока что наш разговор кончен.

- Может быть, вам нужно еще что-нибудь от меня?

- Поменьше пейте, - сказал я, немного смягченный его испугом и

рабством. - А также оставьте Геза.

- Клянусь... - начал он, но я уже встал, Не знаю, продолжал он сидеть

на ступенях подъезда или ушел в кабак. Я оставил его в переулке и вышел на

площадь, где у стола около памятника не застал никого из прежней компании. Я

спросил Кука, на что получил указание, что Кук просил меня идти к нему в

гостиницу.

Движение уменьшалось. Толпа расходилась; двери запирались. Из сумерек

высоты смотрела на засыпающий город "Бегущая по волнам", и я простился с

ней, как с живой.

Разыскав гостиницу, куда меня пригласил Кук, я был проведен к нему,

застав его в постели. При шуме Кук открыл глаза, но они снова закрылись. Он

опять открыл их. Но все равно спал. По крайнему усилию этих спящих, тупо

открытых глаз я видел, что он силится сказать нечто любезное. Усталость,

надо быть, была велика. Обессилев, Кук вздохнул, пролепетал, узнав меня:

"Устраивайтесь", - и с треском завалился на другой бок.

Я лег на поставленную вторую кровать и тотчас закрыл глаза. Тьма стала

валиться вниз; комната перевернулась, и я почти тотчас заснул.

Дата добавления: 2015-09-04