Тихуана, Мексика, в километре от государственной границы с США, 2002 год

- Уважаемый, плесни мне немного, - Жюль Ростан сел за стойку рядом со мной, стукнув граненым стаканом по деревянному столу.

Бармен, протиравший посуду по другую сторону от нас, инстинктивно развернулся и налил в пустой стакан Жюля немного виски.

- А, к черту все, - протер он ладони, - Давай всю бутылку.

Бармен достал из-под прилавка коричневую протертую бутылку Джека Дэниелса и молча продолжил заниматься своими делами.

- Обожаю эти забытые миром места у дьявола на мошонке, Джон, люди здесь всегда просто замечательные, - от Ростана несло перегаром, сладкими папиросами и бессонницей.

Его загорелая, как черные скалы, кожа, совершенно точно вписывалась в цветовую гамму придорожного заведения, располагавшегося на границе Тихуаны и Сан-Франциско.

С его усталого, но веселого симметричного красивого лица свешивалась длинная черная, как смола, челка, словно крона проросшего в скале дерева. На нем была разноцветная гавайская рубашка, придававшая ему ленивый вид не слишком ответственного человека.

- Не могу с тобой не согласиться, приятель, - сказал я, - Сколько уже таскаюсь по миру, но кажется, что чем ближе я к людям, тем дальше от них. Времена теперь переменились.

- Говоришь, как старикашка, - посмеялся Жюль и достал из кармана брюк пятицентовую монету.

- Иногда я чувствую себя древним старцем. Дурдом какой-то, если честно, никогда не думал, что стану таким скрягой.

- Возьми пример с меня, - он крутил ударял пальцами по серебристой монете, заставляя ее скакать по столу, как волчок. Звук отчеканивающихся шагов марширующей монеты прыгал в такт с хрипящей музыкой, доносившейся из старого музыкального автомата, запрятанного между поднятыми стульями пустого заведения.

- Был на стольких войнах, что сбился со счета, а мне даже тридцати еще нет. И ничего – не считая бессонницы и застрявшего в голове крика умирающего товарища – живу сегодняшним днем, и совсем не хочу пустить себе пулю в голову. Пью и трахаюсь, как в последний день. Вспомни, что говорили самураи – живи так, будто сегодня твой последний день. Живи в последний раз, старина, и все у тебя будет хорошо.

- Пока, однажды, не придет конец.

-Таков цикл жизни, детка, круговорот веществ в природе. Ты умрешь, на твое место придет другой. Только не приводи сам никого в эту чертову помойку. Я никогда не поступлю так жестоко со своими не рождёнными детьми.

- А ты чего не пьешь? – он заполнил свой стакан до краев и махом опрокинул его в свое горло.

- Не могу. У меня крыша поедет, ты же знаешь.

- Еще не избавился от этого паразита в своей голове? - он указал пальцем на свой выстриженный висок, который некогда пробил осколок снаряда.

- Я не считаю его паразитом, он часть моей личности.

Металлические струны гитары, раздраженные усилителем, железной стружкой нежно ласкали барабанные перепонки. Тяжелое утреннее солнце заливало желтой белизной простреленное широкими открытыми окнами и дверьми наполненный сквозняком бар. Снаружи высыхала холодная полупустынная степь, уносящая дорогу в бесконечность.

Во рту был привкус пыли и песка, под языком чувствовалась сырость и пустота. Вокруг головы установился запах виски и сигаретного дыма. Вены на моих руках сдулись, простукиваемые кислой мышечной болью, кровь вулканическим жаром застоялась в шее.

- Недавно такой случай произошел. Встречался я с бабой - ничего такая, даже жалко было…. Не так, чтобы было что-то серьезное, просто хотел себя занять чем-нибудь. У нее сынишка был от бывшего мужа, смышленый парень, лишился правой ноги, когда играл на железнодорожных путях. Споткнулся о рельсы, не успел убрать ногу. В итоге пришлось ампутировать. В общем, этот ее муженек, той еще скотиной оказался, заделался кем-то вроде ее сутенера, водил к дружкам своим. А она, кончено же, не могла особо сопротивляться, говорила, что муженек водит дела с местными гангстерами, боялась, что застрелит ее в лицо. Постоянно это повторяла – он застрелит меня в лицо, что он так и говорит, будто застрелит ее в лицо.

Жюль остановил крутящуюся монетку и прибил ее ударом к стойке, но потом заново запустил. Его взгляд померк и отправился обратной стороной в прошлое.

Я с ней познакомился в стриптиз баре, она предложила мне свои особые услуги. Я тебе скажу, сделала все как надо, давно со мной такого не было. А, может, я был слишком упоротый. После ночи любви я застал ее рыдающей в ванной, на ней просто лица не было. Стоит голая, краска с лица стекает вместе со слезами. Ты же в курсе, как я отношусь к плачущим женщинам и как отношусь к голым женщинам. Короче, сердце мое она растопила. Когда я спросил, в чем дело, она, по началу, не ответила, но я ее разговорил. Но рассказала она только о сыне. Сказал, что не хочет заниматься проституцией, но не видит выхода. Суть да дело, я пристроил ее к старому приятелю, он занимается частным сыском, ему как раз нужна была секретарша. У нас завертелось и закрутилось, я познакомился с ее пареньком, даже почувствовал себя частью семьи. Представляешь, какой маразм.

- Не представляю тебя отцом семейства. Только если это не семейка Адамс.

- Ты меня понимаешь, старина, - он заглотнул еще одну порцию виски.

- Все было просто сказочно. У меня никогда не было такого умиротворения в душе. Я на мгновение перестал пить. Но недолго продолжалось мое счастье. К Маргарите нагрянул ее бывший муженек, вломился в дом с оравой головорезов, разукрасил ее, сломал руку, велел вернуться в дело. Жалко, меня тогда не было.

Он ухмыльнулся.

- Вот бы я повеселился…. Когда я пришел и увидел, что произошло, пришел в ярость, орал на нее, пытаясь допытаться, кто с ней это сделал. Она, в конце концов, все рассказала, но, буквально на коленях, умоляла меня не вмешиваться. Говорила, что муж страшный человек, что ей лучше оставить работу и вернуться на панель. Мне она посоветовала уехать, потому что тот кретин погрозился меня найти и кастрировать. Я ее успокоил, сказал, что со всем разберусь. И разобрался – подорвал подонка прямо в его машине. Взрывчатки было столько, что казалось, будто огонь языками достает до небес.

- И что же пошло не так?

- Да, ты знаешь, как кончаются все мои истории, Джонни.

- Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня так называют. Так мать называла отца.

- Так зачем же нацепил его имя?

- В память. Продолжай.

- Не знаю как, но эти херовы мексиканские бандидос узнали, что муженька поджарил я. Подозреваю, конечно, что это ее бывшие подружки-поблядушки разболтали. Теперь все равно. Они нашли Маргариту и ее сына, Альвареса. Видимо, вдоволь над ними поиздевались. Я нашел их подвешенными за ноги в доме. Оказалось, что та собака, Мигель, ее муж, был связан с картелем Лос Суена Террибле. Я нашел всех, кто принимал участие в казне Маргариты и ее сына, переломал им руки и ноги, зашил под кожу взрывчатку, нарядил в праздничные костюмы калаверы и отправил на парад в честь Дио де лос Мортес, Дня Мертвых, в составе праздничной платформы. Когда платформа доехала до членов картеля, празднующих народное торжество вместе со своими семьями, я их всех отправил прямо к дьяволу на ужин. Там и кусочка ни от кого не осталось.

- Ты психопат, Жюль, ты же знаешь это.

- Да, я знаю. Но одно мне все не дает покоя, словно нестерпимый зуд прямо промеж моего мозга. Я не получил никого наслаждения местью. Никакого гребаного наслаждения - ни малейшего. Я все убивался, что не смог защитить Маргариту - до сих пор убиваюсь. Я говорю себе, что не виноват в том, что произошло, Сказать честно, Маргарита сама была виновата во всех своих бедах. Глупая была баба, что тут скажешь. Но мальчишка то был ни при чем. За что его так наказала судьба? Вся эта история заставила меня задуматься о том, что все наше гребаное общество еще живет в состоянии первобытной войны.

Он показал мне свою пятидолларовую монету орлом к верху с начищенной до царапин половиной.

- Вот это лицо - внешняя сторона каждого человека, каждой семьи и социума в целом. Тебе кажется, что у тебя в жизни есть шанс, возможность не стать кашицей в желудке у хищника, которую он потом оставит дерьмом на тротуаре. Ты сражаешься, достигаешь чего-то, потому что тебе рассказывают увлекательные истории о мире, которого на самом деле не существуют и людях, живущих лишь в твоем воображении. Фишка в том, что в глубине своей жалкой душонки, ты знаешь, как все погано. Но если ты в этом себе признаешься, то проиграешь в бесконечной эволюционной гонке за выживание, потому что решишь, что дело того не стоит и лучше пустить себе пулю в голову.

Жюль перевернул монеты решкой к верху, которая оказалось оранжевой и проржавевшей.

- Это реальность, с которой мы с тобой сталкиваемся каждый гребаный день. Тут каждый мечтает сожрать ближнего, чтобы забрать у него горсточку ничего не значащих бумажек. Почему мы с тобой все еще дышим?

- Потому что мы не похожи на всех остальных. Только таким как мы под силу признать действительность и не сойти с ума от ее натиска. Мы бойцы и пойдем войной до конца. Хоть против самого бога. Он создал этот грязный кусочек суши в космосе вовсе не для того, чтобы на нем воцарилось счастье. Пора бы признать, что он просто не знает, как осуществить свой план по воцарению всеобщей любви и мира в своей наспех созданной вселенной. Но он слишком горд, чтобы признать подобное, и говорит всем, что так и задумывал. Ты знаешь, что это существо, Райду, о котором я тебе как-то рассказал, помогает мне ощутить само движение времени. Я всеми фибрами своего человеческого тела ощущаю давления нашей реальности на мой мозг, при том, что я пребываю одновременно в нескольких миллионах параллельных жизней. Думаешь, что я сам не рад бы сойти с ума. Но он мне не дает.

Я указал на свой лоб.

- Мне помогают только стимуляторы, и то, не так, чтобы очень.

Жюль отодвинул бутылку с виски подальше от себя и протер мозолистыми руками уставшее посиневшее лицо.

- Хватит мне бухать на сегодня, по любому, убью кого-нибудь, наебеневшись.

- Когда придет твой человек?

- Она будет с минуту на минуту.

Он посмотрел на часы.

- Она?

- Женщина, вернее даже будет сказать, девушка. Ее зовут Анна Иден.

- Ты ей доверяешь?

- Насколько вообще могу кому-нибудь доверять, включая, в первую очередь, себя.

- Кто она, как вы с ней познакомились?

- Анна - наемный убийца, работала на очень серьезных мужиков в Северной Африке. Именно она не так давно убила того баллотирующегося в президенты революционера в Анголе. Я вытащил ее из горящего поезда, следовавшего из Каира в Луксор. Кто-то хотел подрезать ей крылышки, но по счастливому стечению обстоятельств совсем рядом оказался ваш покорный слуга из Иностранного легиона.

В дверях появилась совсем молодая девушка, непреодолимым барьером загородив пылающие руки солнца, ее тело бликами осветилось в свежем пустынном воздухе.

- А вот и она, - сказал Жюль, - Только будь с ней осторожней, ходят слухи, - он наклонился ко мне, чтобы никто не услышал то, что он говорит, - Ходят слухи, что она сожрала еще бьющееся сердце ее бывшего возлюбленного, посмевшего ей изменить с какой то испанкой. Поэтому в профессиональных кругах ее называют Анной Амат, как того пожирающего сердца крокодила из Египетской мифологии. Или что-то типа того, я ни хера не смыслю в этом.

Анна выглядела довольно эффектной девушкой, она осмотрелась вначале, остановившись у порога, а потом, поводя немного носом, сделала капризное движение головой и вошла внутрь. Шла она так же грациозно, как дикая кошка, она вообще выглядела как тигрица или пума. Был в ней какой-то внутренний огонь, который ощущался издалека. У нее были короткие каштановые волосы с челкой, опускавшейся на бледное сквозь легкий загар лицо. На ней была серая джинсовая куртка и длинное зеленое платье с большими белыми подсолнухами, свободное, но в тоже время, мягко ложившееся на ее широкие бедра. Как это ни странно, но туфли она не носила, в них она не нуждалась, ее фигура вообще не нуждалась, в каких бы то ни было уловках.

Она непринужденно подошла к Жюлю и достала бутылку виски из-за его спины.

- Привет, мальчики, веселитесь? Не возражаете, если к вам присоединится дама?

- Анна, это Джон, - обратился Ростан к своей подруге, - Джон, - посмотрел он на меня, - Это Анна.

- Привет, - сказал я.

- Здравствуй, дорогой, - улыбнулась Анна, - Это из-за тебя мне приходится танцевать в этой убогой прекрасной глуши?

Она отхлебнула виски прямо с горла, но выпрыгнувшая струйка алкоголя все же покатилась по ее беленькой шейке и укатилась через воротник ее довольно закрытого наряда прямо к груди.

- Жюль сказал, что ты была бы заинтересована в нашем небольшом предприятии.

- Конечно же, - посмеялась Анна, - Я никогда не пропускаю вечеринок, особенно, с такими колоритными мужчинами.

Она села на соседнюю со мной табуретку и подвинула ее очень близко ко мне, так что я чувствовал ее дыхание прямо у себя на шее.

Анна заглянула в меня своими холодными, как северное озеро, голубыми глазами, что на секунду по телу пробежали мурашки. Я почувствовал вишневый запах ее губ, приблизившихся к моему лицу.

- Здравствуй, здравствуй, птенчик мой, - она говорила почти шепотом, сливавшимся потоками звуков с ее глубокими вдохами, - Жюль лестно отзывался о тебе, но реальность намного превзошла ожидания.

- Имей в виду, Джон, хоть я и участвую в твоем приключении практически из энтузиазма, потому что я твой должник, но Анна, скорее всего, не разделит моего порыва. Нужна будет награда на выходе.

- С деньгами проблем не будет.

- Забудь о деньгах, птенчик, мы с тобой как-нибудь договоримся, - она улыбнулась, на этот раз игриво, наклонив, поддразнивая, голову и встала, - Дай мне немного потанцевать, птенчик, а потом займемся твои делом.

Она закружилась в танце, извивая гибкое тело под звуки старого рок-н-ролла.

- Ты могла бы не называть меня птенчиком?

- Нет, птенчик, теперь ты мой птенчик, смирись с этим, малыш.

Она отхлебывала виски с горла и так кайфовала от музыки и своих практически эротических движений, что казалось, будто она занимается сексом.

Было бы неправдой говорить, что все наше с Жюлем мужское нутро тогда чуть было не перевернулось тысячу раз. До того она была хороша, не смотря на то, что были мы подкованными ребятами.

- Вы подружитесь, я уверен, - показал большой палец Жюль, одновременно подмигнув мне правым глазом.

- Зашибись просто, - я отвернулся и положил лицо в барную стойку.

Солнце только начало обращать красоту на уставший от ночи мир. В его объятиях Анна ласкалась о притихший от возбуждения воздух.

Дата добавления: 2015-09-04