Альберт Эйнштейн. Последний легкий день был вчера

Глава V

Последний легкий день был вчера

Мир – это опасное место для жизни,

и не потому, что есть злые люди, а потому, что есть люди,

Которые ничего не делают с ними….

Альберт Эйнштейн

Сознание Джона вспыхивало яркими образами, всплывающими в теряющейся дымке забегающих за темные уголки воспоминаний и мыслей, одетых в грубые тени событий. Тело трясло в лихорадке и пропиталось могильным холодом разговорившихся мертвецов. Ему казалось, что он сидит у порога своего старого потерянного дома, объятого горячим пламенем, упавшим звездою с небес.

- Просыпайся, красавчик, - произнес голос, сидевший перед его лицом на корточках, осматривая лицо Джона на предмет присутствия признаков жизни.

Джон ощутил свои тяжелые веки, порхающих в конвульсиях, как бабочки и, и попытался непомерным усилием их открыть.

Водопад холодной воды из жестяного грязного ведра, вонзившийся болью в оттекшее синяками лицо быстро помог ему прийти в себя. Горячая кровь быстро заполнила голову, обнажив коварный мозг, издавший тошнотворный вопль в окружившую его тьму.

Комнату озарил свет. Он стремительно заполнил его глаза, не давая о чем то сосредоточится. Джон старательно старался вспомнить, как мог оказаться в таком положении. Он чувствовал, что прикован к холодному стальному стулу, на котором по-мертвецки развалилось его тело, не реагирующее на команды воли.

- Проснись и пой, желательно громко, - тяжелый мужской голос ходил вокруг, что-то расставляя по небольшой комнате, в которой находилось еще несколько неподвижных фигур.

- Что происходит? – был первым вопросом Джона, во время которого он попытался оценить степень тяжести ситуации, в которой пребывал.

- Заткни пасть, тебя еще ни о чем не спрашивали! – закричал обладатель недовольного заполненного камнями голоса, чье угловатое квадратное лицо ходило кругами, и тяжелым свинцовым ударом выбило из Джона последние искорки пробивающегося осмысления.

От полученного удара тело Гэбриела развернулось почти на девяносто градусов, так, что даже наручники, мертвой хваткой вцепившиеся в его руки, чуть было не сломались, почти до мяса оцарапав кожу.

- Кот ты такой? – мерно произнес вопрос человек с квадратной челюстью. На не была черная, пропитанная запахом водки и ароматной зеленой травы, водолазка. Глаза его были маленькими, как бусинки, и также блестели холодным серым огнем, редкая копна светлых рыжеватых волос прорастала, как пушок, на его блестящем бледном и большом и черепе.

- Я Рональд Роуч, агент по недвижимости, - произнес Джон, в голосе его сквозняком пробивалась слабость, изо рта текла струя желеобразной крови, сверкающая в свете мощных прожекторов, обжигающих кожу, - Подрабатываю Санта Клаусом в Рождественские праздники в Сити-холле, могу предложить вам отличную сделку по покупке жилья для вас и ваших родственников.

Джон посмеялся над только что сказанным.

В него полетел удар ноги, обутой в армейские сапоги, и откинул его, почти бездыханного, вместе со стулом почти на два метра назад. Те, кто стоял сзади, расступились, прежде чем заложник успел на кого то налететь.

- Думаешь, мы с тобой будем тут в игрушки играть! – кричал квадратноголовый, Джон понимал в нем военного, - Как ты смог победить животное? – Он яростно накинулся на Джона и начал добивать его ногами, задавая все новые и новые вопросы. – Где спрятал его тело? Как одолел группу? Как узнал о проекте? – удары все сыпались один за другим, как мощные литые осколки града, порожденного разъяренными грозовыми тучами.

Военный поднял Джона вместе со стулом, почти как пушинку, одной рукой, будто Джон был набит ватой.

- Ничего личного, но парфюм у тебя так себе. Если хочешь понравиться дамам, ничего не выйдет, по-моему, ты слишком заискиваешься перед окружающими, - сквозь боль улыбался Джон, - Что это вообще? Клуб любителей побить лежачего? – он сплюнул подступившую к горлу порцию крови и, кажется, один зуб, - Или это такое «вмешательство»? Нет, ребят, пить я не брошу, даже не старайтесь. Без выпивки не могу смотреть на свою ненаглядную, - Джон скалился омытыми кровью зубами и казался безумцем.

Он все пытался рассмотреть помещение, посчитать людей, определить их оружие. Но прожектора и яростные атаки допрашивающего не давали ему прийти в себя и в полной мере завладеть сознанием.

Эти люди, пытающиеся что-то выбить из него, отлично знали свою работу. Они ни на секунду не давали Джону задуматься над происходящим и над самими вопросами. Его постоянно обливали ледяной водой, не давая отключиться, говорили всякую ересь про его печальный исход и били. Кружили, как оторвавшийся от дерева лист, кричали, но, все же, не могли ничего узнать.

- Может тебе яйца к электродам подключить? – заявил квадратный, устав колотить Джона своими рельефными руками, покрытыми кожанами перчатками.

- Уверен, тебе такое нравится, голубок, наверное, поэтому свою профессию выбрал, - Джон пытался заставить себя думать, что они его не убьют, не получив нужную информацию, - А ты на вкус попробовать не хочешь? – Джон торжествовал.

- А ты? Давай, ты сам их попробуешь, принесите ка мне нож, - сказал квадратноголовый.

- Ну, тогда, я скорее всего сдохну, олух, а ты не узнаешь то, что тебе так нужно, - мысленно Джон приготовился к серьезному повороту в своей карьере виртуозного любовника.

Квадратный взял нож, который протянули из угла, окутанного тьмой и защищенного прожигающим светом.

- На чем ты сидишь? Какие препараты употребляешь? Что дает тебе сверхчеловеческую силу?! – закричал военный и вонзил клинок Джону в плечо.

Он с удовольствием медленно повернул лезвие в только что проделанной ране, слушая пронзительный вопль Джона, как фонтан симфонического оргазма, и протащил его своим ударом по полу на несколько метров, чуть не выдернув руку совсем.

- Купи себе айпод, мужик, забудь о проблемах и лети на Гавайи, ты, видать, слишком сильно утомился, - тяжело дыша, говорил Гэбриел, - А я давно так не кончал, так что, может, продолжим наше романтическое свидание?

Из ускользающего из под носа сознания и утекающей сквозь струящиеся раны силы, Джон все же нашел оставшиеся крупицы и собрал их в одном ударе, переломившем правую ногу обидчика. Он подошел слишком близко и был слишком уверен в своей безнаказанности и слабости распластавшегося перед ним тела.

Квадратный резко и визгливо вскричал, припав на одно колено. В месте крепления бедренной кости с коленным суставом торчала белая раздробленная палка, покрытая кровью и частичками мяса, его наполненные капиллярами глаза вылезли от боли из орбит.

Недолго думая, Джон сделал выпад головой вперед, полностью разломав орлиный выдающийся нос допрашивающего, так что мощный и крепкий череп Гэбриела раздробил в щепки некогда бывшее лицом кратерообразное полотно юного импрессиониста, замертво упавшее на черный заляпанный кровью пол.

Послышались щелчки подготовленных к выстрелам автоматов, попрятавшихся по невидимым глазу углам.

Джон мысленно пробежался по всей своей жизни. Мягко говоря, он не совсем был доволен тем, что только что пропустил перед своим взором. Он слишком много напортачил и слишком многое не успел исправить. Он даже издал легкий возглас досады, шепотом пробежавший по комнате.

- Женам своим передавайте от меня привет, - на прощенье выдал Джон. Эта была не та фраза, которую можно было бы причислить к великим предсмертным словам, подумал он. Зато он не сдался и не умолял никого, слезливо прося о пощаде, последние сознательные секунды своего пребывания в бренном теле можно было даже погордиться. Да я херов суперегерой – электрическим током пробежало между нейронами, - Почти что Бетховен.

Но во тьме открылась железная дверь. Ее скрежет был подобен царапанью лезвием по школьной доске, и в промякшем теле вызывало спазмы отвращения.

Прожекторы отключили, и комната заполнилась ночью. Джон услышал, как с боевого взвода сняли автоматы.

В дверях стоял человек в строгом деловом костюме, освещаемый холодным и тусклым сиянием коридора. Глаза Джона были слишком раздражены ярким светом прожекторов, поэтому он не мог разглядеть своего нового гостя и разобраться с чертами его лица.

- Кто распорядился? – спросил он резко у кого-то из солдат.

- Винсент, - сказал кто-то из темноты.

- Где он? – спросил так же резко и быстро человек в костюме.

- Умер, - ответил тот же ответчик, вот лежит, - он, наверное, указал на лежащего у ног Джона квадратноголового, решил Гэбриел, не в состоянии еще привыкнуть к темноте.

- Туда и дорога, кретин неотесанный…. Вы понимаете, что это бывший командир Голландца, допрос должен проходить не в такой форме, - костюм был недоволен, и в темноте его лицо принимало яростные гримасы, которые он, почему то, старался скрыть спокойным умеренным тоном. Но все же был резок, и это чувствовалось, будто его язык был необработанным грубым лезвием ножа.

- Мешок на голову и в карцер его, - приказал костюм.

Джон не успел ничего сообразить, как ему на голову надели мешок, грубо и с силой подняли и выволокли в холодный коридор с кафельным холодным полом. Гэбриел был босиком и свежая кровь, все еще приставшая к его ступням, мешала ему идти твердо, он то и дело поскальзывался, пытаясь управлять непослушным телом.

Джон считал свои шаги и повороты, старался почувствовать стены и количество своих охранников. Но голова его кружилась не давала ему возможности сосредоточиться. Кажется, где-то на полпути, он потерял сознание. А пришел в себя только в камере.

Помещение было довольно просторным с очень высоким потолком. Окон и других отверстий, как-либо связанных с окружающим миром, не было.

Под самым потолком торчали из стен и переплетались фантастическими узорами кусочки длинных извилистых труб. Голые стены не говорили ничего, кроме отчаяния, выцарапанного в их сырой кирпичной коже, облицованной сталью и криками страха человеческих ногтей.

Джона самого почти охватило это чувство предопределенности, которого он не чувствовал в себе уже давно. Но он быстро взял себя в руки.

Все его существо сейчас представляло из себя выпотрошенный цветок, выброшенный на большую дорогу, изрытую глубокими каньонами. Но он сказал себе, что должен выбраться, во что бы то ни стало. Потому что он обещал Элли длинную и счастливую жизнь. И даже если эти сволочи, что вырезали полицейский участок, выпили без остатка всю кровь из ее алого вздрагивающего тела, он отправится в ад, чтобы в начале, забрать все их жизни, а потом в небеса, чтобы отдать эти жизни самой Элли, вернув ее обратно на Землю. Даже если она станет сопротивляться.

Джон поднялся с пола, далось ему это с большим трудом, и сел, прижавшись к облупившейся краской стене.

Он осмотрелся. В его голову пришла пара мыслей относительно его нынешнего положения.

Во-первых, он до сих пор был жив, что не могло не радовать. Во-вторых, он уже убил одного из обидчиков, за что еще не был никак наказан, что тоже приносила не малый вклад в улучшение настроения Джона.

Костюм упомянул, что Джон был командиром Голландца. Стало быть, данные о секретных операциях Разведывательного управления есть у этих людей, кем бы они ни были, в самой доступной форме. О существовании отряда знали только на самых верхах, самые избранные представители.

Квадратноголовый спрашивал о звере и спецотряде, что он перебил во время бойни в школе. Все-таки, он был прав насчет причастности какой-то организации к «мистическим» событиям, что происходят в городе. Кому-то выгоден такой ореол таинственности, распространяющийся вокруг темных лесов. Никто и не посмеет сунуться в такое место, окруженное мифами, и можно делать там все, что угодно. Любые аномалии будут тут же списаны местными на проделки злых духов.

Бедная Элли, - поездом пронеслось у него в голове, - что же с тобой стало?

Но он быстро отогнал эти мысли, пытаясь сосредоточиться на том, как бы ему сбежать из своей темницы. Пара мыслей уже посетило его голову.

Но откуда-то из-за стены, видимо, из соседней камеры, раздался необычный голос.

- Не правда ли, явное часто сокрыто в мнимом, и здесь, в этой клоаке человеческих отбросов, вы и не представляли найти что-либо, что может заинтересовать ваш неукротимый пыл?

Голос был очень низким, казалось, он находился в железном глухом ограждении, но доносился ясно, что даже чудилось, будто он идет прямо изнутри головы Джона.

- Я еще не находил места лучше, где можно было бы поговорить на философские темы, дружище. Правда, продолжай свои изречения, я их с удовольствием послушаю, кем бы ты ни был.

Таинственный собеседник рассмеялся.

- Я такой же узник человеческого порока, как и ты, мой друг.

- Быстро же ты сделался моим другом, откуда мне знать, что ты мне не враг.

- Тебе не узнать этого, пока я не раскрою все свои карты. А потому, предлагаю просто обменяться нашими познаниями во благо будущих начинаний.

- Отличный тост. Надо бы выпить к этому случаю. Не думал, что кто-то может сделать состояние на твоих размышлениях? Слушать за дверью и записывать, к примеру? Вот будет проблемка с авторскими правами, когда откинешься.

- Нашу беседу никто не слышит, им не доступны мои мысли, я ограждаю наше пребывание здесь от чужих ушей.

- И как же, интересно, ты это делаешь? Или тебе об этом говорят гуманоиды с Трафальдара?

- Просто поверь мне на слово.

- Не так все просто под луной, мой загадочный друг. Мой горький опыт говорит, что не стоит доверять тем, кто пытается убедить тебя в обратном.

- Тем не менее, я предлагаю начать знакомство с обозначения имен. Я же должен как-то к тебе обращаться.

- Зови меня Гэбриел.

Собеседник вновь засмеялся.

- Я что-то смешное сказал?

- Я только что понял, как тесен мир, Гэбриел. Меня называют Самаэлем.

- Что ж, Самаэль, какая нелегкая занесла тебя сюда?

- Для начала давай решим более важный вопрос.

- Какой же?

- Хотел бы ты вкусить плод с запретного Дерева Познания…. И стать таким, как подобает богу?

Джон не видел того с кем говорит, но он почувствовал, как его собеседник лукаво натянул неприлично торжествующую улыбку.

Дата добавления: 2015-09-04