Ваши письма 10 страница

Район Бедфорд-стрит был именно тем суперкрутым и эксклюзивным уголком Вест-Виллидж, где Дэн представлял себе свой Дом, когда станет неслыханно знаменитой рок-звездой, и не было ничего круче, чем вышагивать по улице под руку с роскошной Моникой. Она была в совершенно прозрачном белом шелковом платье до щиколоток и белых босоножках, а он — в своих любимых поношенных вельветовых штанах ржавого цвета и мягкой черной футболке. По его мнению, они вместе смотрелись очень даже.

Видно, ему тоже никто не сказал о белом правиле.

Дверь в особняк Дамиана была настежь распахнута, а изнутри веяло ароматом креветок по-тайски. Еще на белых мраморных парадных ступенях Дэн отчетливо услышал голос своей сестры Дженни. Причем она не говорила — она пела.

С днем рожденья меня, с днем рожденья меня!

Дэн выпустил руку Моники и захлопал глазами от яркой белизны. Пальцы у него задрожали, а ладони вспотели. У Дамиана кругом было белым-бело. Даже остальные гости были одеты во все белое. Конечно, клевая тема. Просто жаль, что его забыли заранее предупредить.

Голос Дженни продолжал нестись из колонок.

С днем рожденья меня, с днем рожденья меня!

— Эй, — промямлил Дэн. Он подошел к Дженни, расположившейся на белом диване так, что ее ягодицы покоились на коленях Дамиана, а ее лодыжки на коленях Ллойда. — Что случилось? — Папа сказал, что ты уехала на выходные к Элизе на дачу.

Дженни захихикала, явно довольная собственной изобретательностью.

— Элиза вправду на даче. — Она хихикнула и откинулась Ллойду на грудь. — А я тут. Папа такой доверчивый, что ужас.

Дэну не нравилась мысль о том, что Дженни солгала отцу. Разумеется, он тоже в свое время увлекался безобидными байками, но от младших сестер требуется быть непорочными, невинными и честными, а не лживыми интригантками, которые сидят на коленях у старших парней в тоненьких полупрозрачных белых майках и явно мужских трусах, флиртуя направо и налево. Он бы сочинил стих о том, как она напоминает ему Офелию, но сейчас он до чертиков разозлился.

— С такими грудьями тебе дажже убийство с рук сойдьёт! — Моника указала на едва прикрытую грудь Дженни.

Теперь у Дэна всерьез затряслись руки. Он полез за пачкой «Кэмела» в задний карман и сунул в рот сигарету.

— Я не понимаю, что ты тут делаешь, — прорычал он с незажженной сигаретой в зубах. — Это моя группа, — добавил он, что прозвучало совсем уж по-детски.

Дамиан приподнял свои красиво изогнутые блондинистые брови.

— Вообще-то, у нас теперь Дженни вокалистка.

Дэн ожидал, что Дамиан прыснет и признается в розыгрыше, но Дамиан сидел с каменным лицом.

—Папа вечно говорит, что мне надо работать, чтобы поддерживать свою шоппингоманию, — протараторила Дженни и ее лицо просияло, демонстрируя милейшие ямочки.

—И мы решили, что нам нужно более мягкое звучание, — добавил Ллойд, гладя кучерявые волосы Дженни. — Естественно, мы все равно будем играть твои песни. Только в исполнении Дженни.

Пардон?

Дэн прикурил сигарету от своего ярко-зеленого пластмассового «Бика» и бросил зажигалку на белый диван из чистого протеста, его бесило, что Дамиан гладит голые ноги Дженни и что его мужественная, сильная грудь даже не прикрыта рубашкой.

Дамиан опасливо посмотрел на Монику.

— Я думал, ты вернулась в Сент-Бартс, дорогая.

Моника усмехнулась.

— Ну, я пытаюсь уговорить Дэна поехать со мной, но он говорит, что сначала хочет закончить школу. — Она закатила глаза. — Нудота.

— Приходила, Серена ван дер Вудсен, — сообщила Дженни брату. — Но потом ушла. Хотя тебе все равно.

— И она красивее тебя, Моника, — злорадно добавил Дамиан. Он обнял Дженни за талию. — Но до тебя ей далеко, малышка.

Дэн яростно затянулся сигаретой, изо всех сил стараясь не заорать благим матом. Увидеть Серену было бы приятно, но в данный момент его занимало нечто иное.

— Э-э, Дамиан, можно тебя на минутку?— процедил он сквозь зубы.

— Чао, чао, доррогуша! — закричала Моника кому-то на том конце комнаты и побежала осыпать лысого двойника Моби в белом льняном спортивном костюме влажными хвойными поцелуями.

Дэн ожидал, что Дамиан уберет руки от ног Дженни, встанет, наденет рубашку и поговорит с ним наедине, как мужчина.

Дамиан не двинулся с места.

—Всё, что тебе нужно сказать, можешь говорить при Ллойде и своей старшей сестре. Мы же все одна семья, так?

Старшей сестре?

Дэн сжал свободную руку в потный кулак.

—Дженни мне не старшая сестра, — прошипел он. — Мне через две недели будет восемнадцать. А ей в июле — пятнадцать.

—Вот спасибо! — пожаловалась Дженни.

Дамиан и Ллойд чуть-чуть выпучили глаза, но ничего не сказали. Потом Ллойд ухмыльнулся.

—Ну, хорошо хоть она не замужем.

Дамиан толкнул его локтем.

—Я сам разберусь. — Он вытащил из заднего кармана крошечную бутылочку «Столичной» и отхлебнул из горла. Его светлые волосы были короче, чем неделю назад, и более стильно взъерошены.

Может, потому что только вчера он постриг их у Салли Гершбергер?

—Дэн, — продолжал Дамиан. — В прошлую субботу ты пел дерьмово. И фактически блеванул на сцене.

Потом зажимался с моей женой.

У Дэна похолодело в желудке. Моника не упоминала» что она, оказывается, чья-то жена. Внезапно ему очень захотелось принять продолжительный ледяной душ.

— Мы расстались, — уточнил Дамиан.

Ах, ну тогда другое дело.

— Я уважаю твои тексты, понял? — серьезно сказал Дамиан, — Но нет между нами искры.

Дэн перевел взгляд на других гостей — воплощение крутости и элегантности в белых модельных одеяниях — довольно поглощающих свои мартини с яйцами и закусывающих креветками шу-май с рисовой лапшой, все с блестящими и профессионально всклокоченными волосами, как у Дамиана, Дэн носил вельветовые штаны «Олд Нэйви» и стригся в «Суперкатс» раз в год. Он любил растворимый кофе и хот-доги с уличных лотков. Ему нравилось приходить по вечерам домой и вместе с папой смеяться над местными новостями. В его спальне висел потрепанный малиновыми ковер на всю стену, которым он вообще-то гордился. У него было всего две пары обуви. Ему было просто-напросто не суждено стать рок-звездой.

—Давай, Дженни. Идем домой. — Он мрачно протянул младшей сестре руку.

Дженни с яростью уставилась на него. Он что, с ума сошел? Парням из «Рэйвс» даже было пофиг, что ей всего четырнадцать. Как тут не остаться?

— Сам иди домой, — огрызнулась она.

Дэн помахал перед ней потной рукой.

— Можем взять такси. За мой счет.

Дженни отшатнулась от него, прижимаясь спиной к спине Ллойда.

— Я тебя прошу, Дэн, не будь идиотом, — лениво зевнула она. — И не говори ничего папе. Я с ним сама все улажу.

—Хорошо. — Дэн сунул руки в карманы. У него было такое ощущение, что Дженни почти хочет поссориться с папой, но он не собирался ее закладывать. У нее и без его помощи получалось влезать в неприятности. — Но если вы думаете, что я отдам вам хоть

один свой стих, вы ошибаетесь.

Дамиан вздернул брови, Ллойд закатил глаза, а Дженни застучала по белому дивану босыми ногами — как будто короткая тирада Дэна вогнала их всех в смертную скуку. На другом конце комнаты Моника поедала лапшу прямо из общего блюда парой палочек, полированных под слоновую кость. Какая-то девушка в белой расшитой жилетке, очень похожая на Хлою Севиньи, заплетала длинные медовые волосы Моники в косички.

—Передай своей жене от меня «до свидания?», — буркнул Дэн, обращаясь к Дамиану. Он помешкал, давая Дженни последний шанс уйти с ним, но она развернулась у Ллойда на коленях, обернувшись к брату спиной.

—Пока, Дэн,— сказала она таким тоном, будто не могла дождаться, когда же он наконец, уйдет.

Дэн спустился по белой мраморной лестнице на Бедфорд-стрит, не зная, плакать ему или смеяться. В принципе, это хорошо, что больше никогда не придется петь на сцене. Можно поступить в колледж, быть нормальным парнем, завести нормальную девушку и нормальную жизнь.

Что бы это ни означало.

ФАНТЫ

Блер осталась в ванной готовиться к выходу, а Ванесса попятилась к кухне, как стеснительная малолетка, пока Серена открывала дверь. Ванесса чувствовала себя полной дурой с глянцевым блеском на губах и в единственной паре эластичных черных «Ливайсов», которые она перестала носить год назад, сочтя их слишком узкими. Если честно, она чувствовала себя полной дурой — и точка. Скорее всего, Аарон окажется последним снобом, который увидит в ней жирную лысую извращенку, как думала и Блер, пока не сошла с ума и не переехала к ней.

—Привет. — Аарон вошел и чмокнул Серену в щечку. — Ты тоже тут живешь?

На нем была оранжевая льняная футболка, привычные армейские штаны и черные экологически дружественные резиновые шлепанцы. Свои тёмные дреды он скрепил парой бирюзовых заколок в форме сердечек, украденных из спальни Блер, явно пытаясь выявить порог терпимости Ванессы к веганским фрикам, нарядившись как последний веганский фрик.

Серена с облегчением обнаружила, что действительно разлюбила его.

—А, нет. Я только двери открываю.

В подъезде возвышался Стэн-5 с двумя коробками пиццы в руках, напоминающей школьника-мажора в своем костюме от «Хьюго Босс» цвета хаки, розовой рубашке от «Брукс Бразерз» и зелено-розовом полосатом галстуке от «Тернбулл и Ассер».

— Я встретил разносчика внизу, — сказал он в замешательстве. — Тут все действительно совсем по-другому, — добавил он, ясно давая знать, что ни разу в жизни раньше не бывал в Бруклине.

—Привет еще раз, — сказала Серена. — Я так понимаю, вы уже познакомились. — Она взяла пиццы и отнесла их на кухню. Стэн-5 нависал над Аароном, обшаривая глазами крошечную квартирку в поисках девушки, собственно, пригласившей его сюда.

Ободренная видом шизанутой прически Аарона, Ванесса решилась сделать пару шагов вперед.

— Привет! — Поздоровалась она, стараясь не говорить тупым и восторженным тоном. — Я Ванесса.

Аарон улыбнулся, и ей сразу понравились его тонкие красные губы и то, как его темные, почти черные глаза горели при свечах. Он подошел и пожал ей руку. Аарон был худым и намного выше ее ростом. Где-то пять футов девять дюймов — как Дэн, — но казался крупнее, атлетичнее. Он указал на ее ноги.

—Эй, это же туфли Блер, правда? Мой пес как-то пытался ими позавтракать.

—Она бы вряд ли заметила. У нее их пар восемьсот, — ответила Ванесса.

Они захихикали, улыбаясь друг другу. Настоящее общество взаимовосхищения.

Серена уже собиралась идти в ванную и тащить Блер волоком, но тут явилась сама Блер в облаке духов от «Каролина Эррера», со свежезавитыми ресницами, новым пробором в волосах, и блестящей розоватой пудрой на лице. Она была в той же узкой черной футболке, но переодела лифчик, и теперь ее грудь казалась на размер поменьше.

—Кто хочет выпить? — спросила она, стеснительно улыбаясь Стэну-5.

— Я бы не отказался, — ответил Стэн-5. Он подошел и чмокнул ее а щечку. Он был выше, чем ей помнилось, и как-то, формальнее. Но от него пахло мужскими «Поло», одними из ее любимых духов.

Блер захлопала завитыми ресницами в его сторону. Сегодня я тебя соблазню, мысленно сообщила она.

Серену начало раздражать, что все ведут себя как-то странно. И вообще, уже было почти десять — обычно она ужинала гораздо раньше. Она открыла крышку коробки с пиццей.

— Никто не против сразу поесть? Я умираю от голода.

Ванесса с Аароном взяли себе по вегетарианскому кусочку и ром-коле и сели за стол. Блер подлила себе еще выпить и положила на тарелку огромный кусок пиццы с пепперони и кучей сыра, подумав, что ей сегодня понадобятся силы. Стэн-5 взял два кусочка с пепперони — очевидно, он тоже полагал, что ему понадобятся силы А Серена взяла по одному кусочку от каждой, потому что всегда любила поесть.

— Давайте, может, в игру какую-то сыграем или типа того? — предложила она, когда все расселись за столом. Обычно она такого не предлагала, но сейчас была готова на все, лишь бы все прекратили улыбаться друг другу, как какие-то… олигофрены.

Блер откусила большой кусок пиццы и запила водкой с тоником

— Да! — поддержала она, чуть, ли не визжа. — Говоришь правду или выполняешь фант!

Серена потыкала пиццу. Теперь главное — выбирать только фанты, и все будет в порядке.

Аарон сложил свой кусочек пиццы вдвое и откусил сразу половину. Ванессе нравилось, как его миловидные уши ходят вверх-вниз, когда он жует.

— Я первый, — вызвался он, вытирая рот бумажной салфеткой. — Фант.

Блер сунула ему свою пиццу. В жирном сыре проглядывали большие кружки салями.

—Очень просто. Я хочу, чтоб ты съел это. Слабо?

Аарон закатил глаза.

—Ни за что. Тогда правда.

Блер попыталась придумать хороший вопрос, но Ванесса ее опередила.

—Ты веришь в любовь с первого взгляда? — Она не отрывала глаз от своей пиццы, теребя маленькие головки брокколи, чтобы не покраснеть от такого напрочь попсового вопроса.

Нога Аарона едва заметно сместилась в ее сторону, и его колено в армейских штанах легонько соприкоснулось с ее джинсами. Затем он поднял остаток своей пиццы и сразу же положил обратно, даже не надкусив.

—Сто пудов,— заявил он, и его тонкие красные губы расползлись в широкой улыбке, демонстрируя ровные белые зубы. — Теперь верю.

Блер толкнула под столом ногу Ванессы, и вся голова Ванессы приобрела цвет малиновой зимней формы Констанс Биллард.

— Я ж говорила, — одними губами вымолвила Блер в немом восторге. Она отодрала от своего кусочка кружок салями и сунула в рот. — Теперь я. Фант.

Все стали думать, что б такого сочинить. Фанты всегда получались дурацкими. Правда всегда была гораздо интереснее.

Хотя не факт.

—Я хочу, чтоб ты меня поцеловала, — тихо сказал Стэн-5, отодвигаясь от стола, чтобы обеспечить Блер доступ. — И целовала пять минут. Слабо?

Сплошной седьмой класс, честное слово.

—Хорошо. — Блер встала и заправила свои темные волосы за уши. Неужели он думал, что она его не поцелует, кроме как на слабо? Что ж, чуть попозже она намеревалась не ограничиваться поцелуями! Она присела к нему на колено и обвила за шею руками. В уголке его рта была маленькая капелька кетчупа, а поскольку она самую чуточку перебрала спиртного и самую чуточку поспешила с поеданием пиццы, при виде этого к ее горлу подкатил комок. Она закрыла глаза и вдохнула аромат мужских «Поло».

—Засекайте время, — сказала она.

Она прильнула к его губам, стараясь расслабиться и войти во вкус, но это было нелегко, особенно перед публикой. Губы Стэна-5 были солоноватыми, непривычными, и странно влажными. Она собиралась было прерваться, просто, чтоб перевести дух, и вдруг вспомнила, как они с Нейтом участвовали в целовальном состязании на вечеринке у Серены в конце седьмого класса. Они залезли в шкаф, а Серена стояла снаружи и засекала, как долго они зажимаются, Они продержались сорок семь минут, но, по правде говоря, они не все это время целовались. Они тихо-тихо шептались, едва касаясь губами, так что почти целовались, на самом деле разговаривая, и наоборот. Что было, кстати, в сто раз романтичнее.

— Время вышло, — сказал Аарон.

Блер оторвалась от Стэна-5. От мыслей о Нейте во время поцелуя губы Стэна-5 показались ей гораздо приятнее.

— Я могла бы продержаться и дольше, — объявила она, сползая с его колен. Она села на место и допила свой коктейль. — Ты следующий, — сказала она Стэну-5. — Правда или фант.

—Правда.

Блер постаралась придумать какой-нибудь пикантный вопрос, но она знала его только в контексте Йеля.

—Если бы твой дедушка не был попечителем в Йеле, ты бы поступил в другой вуз?

Стэн-5 прочистил горло и ослабил свой мажорский розово-зеленый галстук. У него была красная шея.

—Правду, значит? — спросил он. Он взглянул на Блер и провел рукой по лицу. — Я не иду в Йель, — тихо сказал он. — Я не прошел.

Повисло гробовое молчание. На Блер опять накатила тошнота. Она оттолкнула стул и кинулась в ванную.

Серена улыбнулась Стэнфорду Пэррису Пятому хладнокровной улыбкой своей матери — той, что означала «от... и сдохни».

—Я хочу, чтобы ты сейчас же ушёл, слабо? — учтиво сказала она.

Стэн-5 пожал плечами, как будто не понимал, чего все так переполошились.

— С ней все будет в порядке? Типа ему оно надо.

—В полном, — заверила его Серена.

—Тут за утлом можно взять машину, — сообщила Ванесса, в своей эйфории вообще не понимая, что происходит.

Стэн-5 встал и распрямил галстук. Серена проводила его до двери.

—Спасибо за пиццу, — неуклюже промямлил он и ушел.

Под столом пальцы Ванессы и Аарона соприкоснулись.

—Правда или фант? — прошептала она.

—Правда,— ответил Аарон.

—Как ты считаешь, мне нужно отрастить волосы?

Аарон наклонился и быстро поцеловал ее в губы.

—Ни хрена не нужно.

Серена пошла проведать Блер, рассчитывая обнаружить ее на коленях перед унитазом, как это обычно бывало. Однако Блер нагишом лежала в ванне покрытая зеленой пеной «Витабат», и, прикрыв глаза влажной плоской мочалкой, смахивала на переутомленную театральную диву.

—Не знаю, что я себе думала, — простонала она, поворачивая голову к Серене. Она просто очень злилась на Нейта, и ей очень хотелось поступить в Йель, а Стэн-5 так говорил, будто ей не о чем беспокоиться...

Серена сбросила туфли и закатала джинсы. Затем она села на край ванны и опустила ноги в воду.

—Я тоже не знаю. — Она пошевелила розовыми пальчиками под пеной, мысленно призывая себя признаться Блер о поступлении в Йель.

Блер не глядя протянула руку и влепила Серене в лицо пенный ком.

—Я хочу, чтобы ты залезла ко мне, слабо?

Серена хихикнула и принялась расстегивать джинсы. Про Йель можно будет поговорить как-нибудь в другой раз.

В гостиной было не менее жарко:

—Это то, что всем обязательно нужно сделать до выпускного, так? — спросила Ванесса, помогая Аарону снять тоненькую оранжевую футболку. Она покрыла его шею поцелуями, поднимаясь к его тонким красным губам, которые так понравились ей с первого взгляда.

— В смысле подружится с самой стервозной и требовательной к вещам одноклассницей, а потом сойтись с ее сводным братом? — искренне уточнил он, а потом рассмеялся. — Точно не знаю. — Он провел пальцем по колючей макушке Ванессы. — Думаю, что в этот момент все мы готовы к чему-то новому.

Похоже на то!

Примечание. Все настоящие имена, названия мест и событий были изменены или сокращены, дабы защитить невинных. А именно — меня.

ЭЙ, НАРОД!

Рождение звезды, которой наплевать

Помните, как несколько месяцев назад одна бритоголовая обитательница Бруклина сняла гениальный фильм и победила в школьном киноконкурсе? Наградой была поездка в Канны, чтобы посостязаться за титул «Самого многообещающего нового режиссера». Всякая нормальная девушка побежала бы покупать подходящее платье, подходящие туфли, делать подходящую прическу, искать подходящий эскорт и т. д., как только узнала бы о победе. Получить эту награду — это же как один день побыть королевой. А нашей подруге-киношнице плевать. Она все пропустила, а ведущий фестиваля, независимый кинорежиссер Кен Могул, вынужденный сам принять награду, назвал ее «самым оригинальным голосом в кинематографе со времен Чарли Чаплина». Правда, это не обязательно комплимент, поскольку Чарли Чаплин снимал немые фильмы. Все равно, не каждый день тысячи шикарно одетых знаменитостей аплодируют тебе стоя. Большинство из нас хотели бы попасть туда. Одно ясно: она это делает не ради шмоток и не ради славы — я этого понять не могу!

А теперь насчет ее фильма...

Помните, как в прошлом месяце та же бритоголовая режиссерша зависала в парке и брала у всех желающих старшеклассников интервью о том, куда они поступили или не поступили и почему им живется так хреново или не хреново? Ну и угадайте, какой фильм получил награду «Нового режиссера» в Каннах? Как мы теперь осмелимся показаться во Франции?

Ваши письма

В: Дорогая Сплетница!

Я была в списке ожидания в Йеле, а сегодня утром получила оттуда письмо. С отказом. Я слышала, никого из списка не возьмут, потому что никто не отказался от места. Вот непруха.

нибумбум

О: Дорогая нибумбум!

Ты совсем не нибумбум только из-за того, что тебя не взяли. Твоя профконсультантка не позволила б тебе подать документы, если б не считала, что у тебя есть шанс. Я знаю кучу безумно умных людей, которые пролетели, и парочку нибумбумов, которых взяли. Короче, получается, что все, кто в очереди, на этой неделе получат ответ? Скоро узнаем...

Сплетница

В: Дорогая Сплетница!

Пожалуйста, скажи, как мне заново завоевать сердце любимого. Он в депрессии, потому что отец не разрешает ему выходить из дома; наказав за преступление. Но я его люблю, и мне надо с ним увидеться, иначе я умру.

тристесса

О: Дорогая тристесса!

Я так понимаю, английский у тебя не родной. Выражаясь попроще: может, этот парень не так поведен на тебе, как ты на нем, n’est ce pa?

Сплетница

Под прицелом

Б и С в «Файв энд дайм» в Уильямсберге на ночном сеансе кино пьют космо и синхронно дублируют Одри Хепберн в «Шараде». В и А в парикмахерском салоне «Мауси Браун» в Уильямсберге. Только не говорите, что он побреется налысо под нее! К и И ламинируют знаки «Парням вход воспрещен» в «Кинко» в Верхнем Ист-Сайде. Вот глупишки, разве они не понимают, что просто напрашиваются на неприятности? Темноволосая француженка в пончо с бахромой от «Прада» и мокасинах от «Фенди» лазит по стенам особняка Н в Ист-Сайде. У него явно склонность к сумасшедшим женщинам. Дж и остальные участники «Рэйвс» на крыше у лид-вокалиста поют соловьями посреди ночи — воскресной ночи, заметим. Угадайте, кто провел всё выходные на вечеринке у одной рок-звезды? Вот уж кто точно на все готов ради славы. Интересно, она старается попасть в газеты или у нее само собой получается?

Теперь у нас есть о чем поговорить в понедельник в школе — правда, мы никогда не страдали от недостатка тем!

P.S. В четверг вечером состоится долгожданный Благотворительный Круиз Арчибальдов, к Хэмптонам. Не забудьте захватить личный спасательный жилет с вашей монограммой от «Луи Вюиттон»!

Ты знаешь, ты меня любишь.

Сплетница

СТРАШНАЯ ВЕЩЬ — ОДАРЕННОСТЬ

Во вторник утрем, когда Дженни подводила глаза черной жидкой подводкой от «Шанель» для создания дымчатого, бессонного эффекта, идеально сочетавшегося с ее новыми огромными розовыми солнцезащитными очками от «Гуччи», которые стали бы предметом зависти всего девятого класса Констанс Биллард, в дверь постучал ее папа и объявил:

— Ты сегодня не идешь в школу, дорогая.

Дженни отложила подводку и открыла дверь.

— Как это так? Почему?

Руфус нацепил на голову детскую бейсболку «Метс», которую купил Дэну, когда тому было восемь. Она сидела на кубле всклокоченных седых волос, как беретик. Также на нем были сине-белые хлопчатые штаны с полосками и на резинке, точь-в-точь напоминающие пижамные.

— Я вчера вечером разговаривал с миз М, — сообщил ей Руфус.

Опа.

Дженни натянула свою сверхкороткую школьную форму.

— С чего бы это? — невинно спросила она, хотя прекрасно знала, с чего бы это.

Руфус проигнорировал ее претензию на роль мисс Незнайки.

—Она фактически поставила вопрос ребром. Либо ты остаешься в девятом классе на второй год, либо со следующего года переходишь в другую школу.

Дженни еле удержалась, чтобы не кинуться на отца и не задушить его в объятиях. Она переходит в пансион! Наконец-то!

Ага, разбежалась.

—Я сюда не пойду, — повторила Дженни, хотя такси еще даже не остановилось.

—Это ты так думаешь, — проворчал ее отец. Он расплатился и открыл дверцу. — Идемте, Ваша Колкость. Давайте посмотрим.

Они стояли перед Центром Слоуна для одаренных детей, хипповской экспериментальной школой, расположенной в широком квартале непримечательных трехэтажных зданий во Флашинге, Квинс. Школа находилась в нескольких милях от Манхэттена и совсем не напоминала увитые плющом кирпичные строения пансиона в ее фантазиях. По дороге Руфус сунул Дженни брошюрку из Центра Слоуна, и она нехотя пролистала ее. Здесь не было дресс-кода, в столовой предлагалась только органическая и вегетарианская пища, у всех учащихся были жирные волосы и прыщи, и никто из учителей не носил костюмы от «Шанель». Иными словами, Дженни возненавидела Центр сразу.

Когда они прошли в двери школы, сделанные из биодинамически выращенного натурального дуба, их встретил огромный пацифик из березовой кори. Пацифик свисал с потолка на входе, вращаясь от ветерка построенной школьниками водяной мельницы, стоящей у подножия ступеней. По бамбуковому желобу в центре лестницы стекала чистая родниковая вода для снабжения мельницы.

— Один старшеклассник построил эту водяную мельницу прошлой зимой, — пояснила в самом начале экскурсии Каллиопа Траск, директриса школы. — У нас каждый январь проводятся так называемые «Зимние работы». Никаких учебников — школьники стараются

построить что-нибудь нужное собственными руками. В прошлом году у нас был курятник с двадцатью несушками прямо в спортзале. Они снесли столько яиц, что мы устроили яичную распродажу и на полученные деньги купили пеньковые циновки, чтобы на них могли спать дошкольники!

Bay!

Волосы Каллиопы Траск седой косой свисали ниже пояса, а одета она была в горчично-желтое льняное платье на бретелях от «Эйлин Фишер», эффектно подчеркивающее кучерявые жесткие черные волосы у нее под мышками. Ноги у нее тоже были небритые, и жесткие черные волоски торчали между лямками бежевых парусиновых башмаков, завязанных на лодыжке.

—Прекрасные солнечные очки. — Она указала на пару исполинских розовых очков «Гуччи», скрывающих налитые гневом карие глаза Дженни. — Но у нас в Центре для одаренных детей не разрешается носить дизайнерские лейблы или логотипы на одежде и аксессуарах.

Не успела Дженни воскликнуть «Какого хрена?», как Руфус снял с нее очки и сунул в карман своей серой куртки из какого-то фуфаечного материала.

—Так-то лучше. Теперь видно твое прекрасное личико, — засюсюкала Каллиопа, и Дженни криво ощерилась на нее.

Она последовала за Каллиопой и отцом вверх по лecтницe, с трудом удерживаясь от искушения посоветовать им взять пеньковые циновки Центра Слоуна для одаренных детей и накуриться ими, в то время как она сбежит в Чехию к своей сумасшедшей, эгоистичной и безответственной матери. «Рэйвс» могут поехать в турне по Восточной Европе, а на тамошнем черном рынке «Гуччи», небось, стоит раза в два дешевле.

Они поднялись на второй этаж, и Каллиопа открыла дверь в один из классов.

—Классы у нас разновозрастные и, делятся на звенья, названные в честь исчезающих видов Галапагоса. Дженнифер ты попадаешь в одно из звеньев для учащихся от тринадцати до пятнадцати лет. Я отведу тебя туда, где звено «Исполинская черепаха» собралось на утренние задания, и передам тебя ученическому гиду.

Пол в классе был покрыт песком, стены скрыты бамбуковыми стволами, а потолок обклеен пальмовой листвой. «Не курить» — гласил огромный рукописный знак над, головой.

Дженни никогда не была большой курильщицей, но в данный момент ей дико захотелось закурить. Она сняла свой белый кардиган от «Мисс Сиксти», выставив на обозрение симпатичного крокодидьчика «Лакосте», устроившегося на левой груди ее новой розовой рубашки, которую ей подарил Ллойд Коллинз из «Рэйвс». Она была готова на все, лишь бы не стать Исполинской черепахой.

— Акуна-матата, мисс Каллиопа, — приветствовала пухленькая девочка, одетая, судя по виду, в бикини из козьей шкуры.

— Акуна-матата, Черисса,— с улыбкой ответила Каллиопа. — Звено Исполинской черепахи на этой неделе изучает африканскую страну Намибию, — сообщила она Дженни и Руфусу, будто этим все объяснялось. Дженни уставилась на остальных Исполинских черепах — пятерых жирноволосых пухлых кривозубых девочек и трех тощих очкастых прыщавых мальчиков, — наряженных в какую то сафьяновую одежду, которая могла бы неплохо смотреться, если бы ее смоделировала Стелла Маккартни, а не какой-то дом хиппанской моды. Они стояли в кругу, держась за руки, и распевали намибийскую песенку для вызова дождя.

Даже у Руфуса был несколько огорошенный вид.

— А у вас имеется какая-то статистика, куда поступают ваши выпускники? — спросил он совершенно в духе родителей одноклассниц Дженни из Констанс Биллард. Хотя Руфус никогда в этом не признавался он очень серьезно относился к теме поступления и чуть было не пооткрывал сам все присланные Дэну письма из университетов, пока тот был в школе. Может он и был анархистом, но свято верил в силу формального образования.

Каллиопа нахмурилась.

—Мы стараемся поддерживать в школе максимально несоревновательную атмосферу. Мы рекомендуем своим ученикам сделать перерыв, чтобы познать мир. Пожить вне системы. Когда они выберут свое будущее призвание, то сами решат, нужно им еще учиться или нет.

Черт, что бы это значило?

—Я слышала, что ты художница. — Черисса улыбнулась Дженни кривыми желтыми зубами. — Идем, я покажу тебе нашу роспись. Она целиком написана оленьим навозом.

Руфус заботливо взял Дженни за руку, и их повели к странной росписи, которая изображала слонов и зебр, кувыркающихся в траве. Черисса обмакнула руку в глиняную миску на полу и размазала какую-то коричневую субстанцию по спине одного из слонов. Руфус устало покачал головой и потащил Дженни к столику в углу комнаты, где он присел на стул. Ему нравилась сама идея альтернативной школы, но в глубине души он хотел, чтобы его дочь закончила Беркли или Колумбию, а не таскалась по свету, малюя фрески оленьим говном.

Дата добавления: 2015-09-04