Жизнь обреченных и убогих слишком дорога

(неизлечимые — балласт, обуза)

С точки зрения общества долг умирающего человека – умереть. Е. Слайтер Жизнь имеет цену. С.Я. Долецкий

Экономические, меркантильные, социальные пока­зания к легкой смерти часто связывают с тем, что лече­ние требует огромных капиталовложений при страшном парадоксальном явлении нашего времени, — жизнь чело­века становится дешевой даже в благополучных, богатых странах, как США. "Жизнь отдельного человека, — ут­верждает американский профессор Теодор Розбери, — как бы часто ни повторялись лозунги о ее ценности, стала дешевой. Обесценивание человеческой жизни привело к парадоксальному призыву о праве больного на смерть" (Цит. по: Царегородцев Г.И., 1980, с.29). Конечно, про­должая размышления Т. Розбери, наиболее дешевой бы­ла, есть и будет жизнь неизлечимых больных, дряхлых стариков, так называемых ''убогих" — увечных, калек, неисцелимо немощных, безумных, малоумных, юроди­вых, дурачков, нищих" (Даль В.И., 1980, т.4, с.458).

Е. Слайтер пишет, касаясь детей с врожденными уродствами, что они — ошибка природы. Кто пострадает, если ребенок умрет сразу после рождения? Сам ребенок — нет, родители — тоже нет. Общество? Смерть ничего не стоит, а жизнь стоит не только денег, но и расходования ценных медицинских, социальных и образователь­ных ресурсов (1981).

В пользу эвтаназии по меркантильным мотивам все чаше выступают не только при курации умирающих, без­надежных больных и детей с врожденными уродствами, но и при решении судьбы здорового плода человеческого, пребывающего еще в чреве матери, и немощных ста­риков.

Конечно, экономический ущерб от курации убогих больных детей и стариков весьма ощутим. Это можно про­следить на примере болезни Альцгеймера. Как известно, среди заболеваний, от которых умирают в цивилизован­ных странах Запада, 4-е место занимает болезнь Альцгеймера (в просторечии называемая старческим слабо­умием). В ФРГ, например, в начале 1991 г. было зарегист­рировано 300 тысяч больных (Ларин А.П., 1993). Они без­возмездно изъяли у общества огромные денежные, медицинские и социальные ресурсы.

На родине биоэтики, в США, активный общественный интерес к этой проблеме возник еще в середине 60-х годов, в связи с дефицитом такого вида медицинской помощи, как почечный диализ ("искусственная почка"). Врачи отказывались сами решать, кому из пациентов лечение должно быть предоставлено, а кому отсрочено (что означало почти стопроцентное обречение на смерть). Такой выбор был возложен на специально созданную общественную комиссию. После того, как эта категория больных обратилась в Конгресс США, последний выработал закон, гарантирующий обеспечение почечным диализом каждого нуждающегося в нем гражданина США. Однако, у этого решения были и есть противники: почему данная группа тяжелых больных пользуется таким преимуществом (затраты на проведение почечного диализа составляют в США ежегодно несколько миллиардов долларов) (Уиклер Д. et alt., 1989).

Позднее возникли еще более острые дискуссии такого же содержания, но уже по поводу размеров медицинской помощи, оказываемой престарелым. В 1978 году были опубликованы данные, согласно которым 30% всех средств государственной программы оказания медицинской помощи пожилым американцам (которая, в целом, ежегодно составляет более 100 миллиардов долларов) были потрачены на лечение тех пациентов, чья жизнь была продлена примерно на 30 дней. Некоторые авторитетные представители биомедицинской этики в США утверждают, что это несправедливо хотя бы потому, что в результате у общества не хватает достаточных средств для решения таких важных задач, как лечение рака, диабета и СПИДа, как иммунизация детей из низкообеспеченных слоев населения, выхаживание недоношенных, обеспечение беременных качественным питанием и т.д. (Цит. по: Иванюшкин А.Я., 1998, с. 85).

Трудно себе представить, какой экономический урон несет российское общество, если убогих на Руси миллионы, так что слова, эмоции, иллюзии, законы лидеров нашей страны о запрещении эвтаназии гибнут, а факты остаются. А факты-то нас и сегодня особенно остро, жестко обязывают решать эко­номические задачи и строго учитывать финансовую дее­способность больного, и нередко наши возможности и решения бывают не в пользу больного.

Хотим мы, врачи России, или не хотим, но наше общество сегодня делится на "полноценных" и на "не­полноценных", на богатых и бедных, на достойных жиз­ни и недостойных. Не удивительно, что сегодня, как ни­когда раньше, агрессивно и энергично выступают "воин­ствующие" сторонники права на смерть по экономиче­ским соображениям. Они утверждают, что нельзя сохра­нять жизнь неизлечимому больному или человеку с тяжелыми, необратимыми отклонениями от нормы физического или ум­ственного здоровья. По их мнению, жизнь потенциаль­ного или реального "идиота" или тяжелого инвалида, боль­ного, немощного старика дорого обходится государству, что наш нынешний кризис в экономике связан с неимо­верными, чрезвычайными расходами на эту бессмыслен­ную гуманитарную миссию.

Итак, все чаще убогим, да и не только убогим боль­ным угрожает реальная опасность глубокой инвалидно­сти или легкой и нелегкой смерти по экономическим мо­тивам. И чтобы нам, врачам, не совершать при отказе от оптимального лечения убогих пациентов аморальных, а то и уголовных деяний — выносить вердикт, по сути, смерт­ный приговор, следует только коллегиально. И было бы высокой мудростью привлекать в состав комиссий биоэтика, юриста, священнослужителя.

А теперь после изложения позиций сторонников эвтаназии я вам предлагаю спокойно, терпеливо, добросо­вестно обсудить аргументы в пользу права на жизнь "три­жды безнадежных" больных, людей убогих, отверженных, обреченных на душевные и физические муки.

Дата добавления: 2015-09-04