Глава 20. Умеет ли она плавать?

Умеет ли она плавать? Интересный вопрос, если учесть, что они уже летят в воду.

Жизнь не пронеслась перед глазами Эвери в эти считанные мгновения. Она даже не закричала, с головой поглощенная тем, как бы вырваться еще до погружения… или удара о камень. Она молча билась в медвежьих объятиях, почти без надежды на счастливое избавление.

Вода была не просто холодной — это был жидкий лед. Казалось, в тело вонзилось неисчислимое количество мелких иголок. Даже сознание было на какое‑то время парализовано.

Джон Пол не разжал рук ни в момент удара о воду, ни во время погружения, ни потом, когда их, безжалостно бросая из стороны в сторону, тащило к порогам. Всплыть удалось только в самый последний момент. Один жадный глоток воздуха — и встречный поток завертел и унес их вглубь. Так случилось несколько раз подряд, и в конце концов течение проволокло их между каменными складками дна дальше, на быстрину.

В очередной раз высунув голову из воды, Эвери увидела медведя и решила, что это предсмертный бред. Ей даже показалось, что зверь злорадно ухмыляется, но потом течение, как живое, потянуло их на дно. Инстинкт самосохранения заставил изо всех сил забить ногами. Что же это такое, в конце концов? Она выросла на морском берегу, жила сначала во Флориде, потом в Калифорнии и везде отдавала должное плаванию. Почему же теперь она так беспомощна? Потому что о плавании тут и речи не шло. Их тащило, бросало, засасывало и выплевывало.

Наконец река сжалилась над ними, выбросив на поверхность рядом с толстой суковатой веткой. Оба, не сговариваясь, вцепились в нее (Джон Пол одной рукой, другой продолжая удерживать Эвери). Это помогло оставаться на поверхности, и удалось наконец отдышаться.

Мало‑помалу прихотливое течение относило их к берегу. Эвери начала подгребать одной рукой. Нельзя сказать, чтобы это случилось скоро, но в конце концов они оказались на мелководье. Один Бог знает, как Эвери удалось выбрести на берег. Теперь, когда опасность миновала, она позволила себе поддаться усталости и повалилась на низкий травянистый берег. Ее отчаянно трясло, зубы клацали.

— Вроде обошлось, — заметил Джон Пол.

Эвери резко села. Изо рта у нее рванулся целый фонтан воды, потом еще и еше. Пустой желудок все никак не мог успокоиться.

— Жива? — спросил Джон Пол, когда спазмы наконец стихли.

— Плавать умеешь?.. — тупо произнесла она.

— Что?!

— Об этом ты спросил меня, когда прыгал.

— А я уж думал, ты не расслышала, — усмехнулся он и отвел с лица Эвери мокрые растрепанные волосы.

Она не могла оторвать взгляда от несущейся мимо воды, белой от пены и так пронзительно холодной. Бог есть, думала она, иначе им бы ни за что не выжить.

— По крайней мере теперь я знаю, что такое пороги…

— И что же?

— Мясорубка. Попадаешь в нее, и от тебя остаются рожки да ножки. Думаю, эти не из самых мелких. Я слышала, их классифицируют по числам: двойка, пятерка и прочее.

Джон Пол посмотрел на Эвери с подозрением:

— Ты не ударилась головой?

— Почему? Просто интересно, как присваивается число.

— Данных маловато? — съехидничал он. — Можем попробовать еще разок.

— Нет уж, обойдусь. — Эвери подняла взгляд на утесы. — Как думаешь, мы от него оторвались?

— Кто знает.

Двигаться не хотелось, но Джон Пол заставил себя подняться, по‑собачьи отряхнулся и протянул руку Эвери. Из чистой рассеянности она приняла руку и вторично была вздернута на ноги так, что хрустнул плечевой сустав. Поистине этот человек не сознавал размеров собственной силы.

Что теперь? Джон Пол внимательно рассматривал — не утесы, а место, где они только что отлеживались.

— Что там? — осторожно осведомилась Эвери.

— Отпечатки тел. Надо бы забросать примятую траву ветками. Отломи пару‑тройку… нет, не стоит! Ты только все испортишь. Я сам отломлю.

Она отошла под деревья и мрачно следила за тем, как Джон Пол ломает сухие ветки, по одной с каждого куста, и как раскладывает их под видом выброшенного водой мусора.

— Вот интересно, почему ты заведомо уверен, что я все испорчу? С чем это связано, с моей работой или полом?

— С твоими личными способностями, — ответил он таким тоном, каким обычно вызывал ее на перепалку.

Эвери не поддалась на провокацию. Она слишком устала, чтобы препираться, все равно по какому поводу.

— Где мы? Хоть примерно? — спросила она сквозь новый приступ дрожи и стука зубов.

— Понятия не имею.

— А я думала, мистер Бойскаут, вы всегда и все знаете.

— Не так важно знать, где находишься, как уметь выбираться откуда угодно.

— Куда же мы будем выбираться? К машине?

— Машина осталась на другой стороне реки. Не думаю, что поблизости есть брод, Коуард‑Кроссинг или еще какой.

— Тогда давай выбираться к телефону.

«А также к горячему душу и сухой одежде», — добавила Эвери про себя. Джон Пол, озиравший плоды своих трудов, адресовал ей понимающий взгляд.

— Телефон — это само собой. Ты, бедняжка, совсем продрогла!

— А ты разве нет? — удивилась она.

— Я человек привычный. Помнится, кое‑кто сказал обо мне: «У кого холодное сердце, тот не мерзнет».

— Кто мог сказать такое?

— Сестра.

— Ну, кому и знать, как не ей.

Джон Пол расстегнул карман ветровки Эвери, достал и осмотрел свой револьвер. Благодаря тугой молнии и водостойкой ткани оружие почти не намокло. Он сунул его за пояс джинсов.

— Как, есть еще силы?

— Не меньше, чем у тебя!

— Тогда трусцой! Это поможет разогнать кровь.

— В какую сторону?

— Вверх.

Эвери непроизвольно передернулась.

— Вдоль реки двигаться легче, но Монк ждет, что мы так и поступим, — пояснил Джон Пол.

Они потрусили вверх по склону, снова в гущу леса. После недавней грозы почва была пропитана водой, такой холодной, что мерзли ноги. Что‑то около часа они трусили все вперед и вперед, не обмениваясь ни словом, ни взглядом и не останавливаясь. Зная, что силы Эвери иссякают, Джон Пол ждал, когда она попросит о передышке, но она только крепче стискивала зубы. Это внушало уважение. Очевидно, какая‑то подготовка у нее все же имелась, по крайней мере спортивная. Во всяком случае, она была не из тех, кто посещает курсы аэробики лишь время от времени, с целью сбросить пару килограммов. Она даже ни разу не сбилась с дыхания.

У быстрого горного ручейка с кристально чистой водой Джон Пол решил устроить привал.

— Отдохнем немного.

«Слава тебе Господи», — подумала Эвери и спросила:

— А это обязательно?

Если бы он ответил: «Вовсе нет, давай лучше продолжим путь», — она бы разрыдалась или рухнула как подкошенная. В боку кололо, словно кто‑то воткнул туда шило, легкие жгло, и только упрямство не позволило осесть в траву мешком.

Несносный тип даже не запыхался, а ей, прежде чем сесть, пришлось несколько раз напрячь и расслабить мышцы ног, чтобы не схватила судорога. Очень хотелось пить, но ползти к воде не было никаких сил. Эвери предпочла выждать, с завистью глядя, как Джон Пол утоляет жажду.

— Монк ведь не оставит нас в покое?

— Конечно, нет. Но быстро ему нас не нагнать, придется для начала перебраться через реку, так что время терпит. Можешь пока рассказать, что там случилось у машины.

Джон Пол подумал, что шестое чувство и на этот раз его не подвело. Оно ведь подсказывало, что оставлять Эвери одну не стоит.

— Сначала я спала, — начала она, откидываясь на ствол, — но потом проснулась, увидела, что тебя нет, и пошла разыскивать.

Он пристроился рядом, теплым плечом к плечу.

— Далеко мне уйти не удалось. Только‑только начала взбираться на гору, как вдруг на дороге внизу сквозь туман пробился свет фар. Признаюсь, первым моим порывом было броситься в ту сторону, крича и размахивая руками, но я сразу опомнилась и решила выяснить, кто это.

— Правильно сделала, — одобрил Джон Пол. — Иначе сейчас не сидела бы здесь, а…

Он не договорил, живо вообразив себе последствия столь опрометчивого поступка.

— Свою машину он оставил внизу, а сам поднялся прямехонько к нашей. В правой руке у него был фонарик, под мышкой левой — ружье. Я думаю, он шел наверняка — засек наше положение по часам. К тому времени мне уже было ясно, что это и есть Монк, поэтому я сидела тихо, как мышь.

— А потом?

— Он сунул нос в машину.

— Ты его разглядела?

— Нет, для этого надо было бы подвинуться в сторону, а я боялась нашуметь и привлечь его внимание. Хотелось, чтобы он подумал, будто мы оставили машину, а сами пошли к Коуард‑Кроссинг. Никого не найдя, Монк открыл капот, вырвал что‑то и бросил в ближайшую яму. Если окажемся там снова, я найду это, потому что хорошо помню, где оно лежит. Тут я опять не разглядела лица, между нами был поднятый капот. Но довольно и того, что я видела Монка со стороны — он высокий и далеко не хилый, как раз наоборот. Он мне напомнил инструктора с курсов бодибилдинга.

— Монк может напоминать кого угодно — он, если можно так выразиться, мастер переодевания. В базе данных ФБР есть его фоторобот, со слов Ноя, но только в общих чертах, поскольку видел он его издали. Я уверен, что Ной не узнал бы его, окажись они рядом на одной скамье.

— Так вот, — продолжала Эвери, — не могу сказать, был он один или с подружкой. Приехал на «лэндровере», но светили только фары, и, выходя, он их выключил, так что не знаю, остался кто внутри или нет. А ты что думаешь? Как бы он скорее всего поступил?

— На этот счет у меня нет никаких соображений.

— Он хорошо знает свое дело, ведь так? — спросила Эвери подавленно.

— Так, — невозмутимо подтвердил Джон Пол.

— Потом он просто стоял там минут пять, неподвижно, как статуя, словно даже и не дыша. Это выглядело жутко!

— Вслушивался в звуки леса, пытаясь уловить что‑нибудь особенное, что‑нибудь, что выдало бы наше присутствие.

— Хорошо, что я тоже не шевелилась.

— Очень хорошо. — Джон Пол привлек Эвери к себе за плечо.

— Мне пришла было мысль достать из кармана оружие, но он был слишком близко, и я боялась, что шорох будет слышен.

— Все хорошо, что хорошо кончается… на данный момент.

— Застань он меня спящей, пристрелил бы без долгих слов? — Не дожидаясь ответа, она сказала тише: — Разумеется, пристрелил бы. Ну что, Джон Пол? Видишь теперь, что не нужно оставлять меня одну? Сделай это еще раз — и я прикончу тебя сама, без помощи Монка.

Поскольку при этом Эвери льнула к нему, тихонько дрожа не то от холода, не то от страха, угроза прозвучала скорее как мольба о защите.

— Я и сам не собирался, — заверил Джон Пол. — То, что это была ошибка, я понял еще раньше, поджидая Монка. Странное было чувство… — Он задумчиво помолчал. — Похоже, теряю форму — поступаю не лучшим образом. А все потому, что слишком давно отошел от дел.

— Отдел? — Эвери испытала новую вспышку любопытства. — От каких именно дел?

— Пора, — сказал он вместо ответа. — Время не ждет.

Это прозвучало как «не задавай лишних вопросов». Эвери не настаивала, но решила вернуться к разговору при первом удобном случае. Она шевельнулась, меняя позу, и чуть не застонала от боли в мышцах. Не заботясь о том, какое это произведет впечатление, она принялась растирать поясницу.

— Знаешь, чего бы мне хотелось?

— Поесть и переодеться в сухое?

— Тоже неплохо, но это не главное. Прежде всего я предпочла бы сесть в позу лотоса, расслабить тело и мысль и заняться ассоциативными упражнениями.

— Чем‑чем заняться?!

— Ну… — Эвери прикинула, как бы лучше объяснить, — когда сознание очищено, из глубин памяти всплывают случайные обрывки мыслей и образов, а ты ловишь их, поворачиваешь так и этак — сосредоточиваешься на каждом отдельно. Но это лишь подготовка к основной фазе. Важно достигнуть полной релаксации, и уж тогда сознание само выберет и проанализирует все, что нужно.

— Правда? И как же ее достигнуть, этой полной релаксации?

— У каждого, кто пользуется системой йогов, свой метод. Лично я ухожу в воображаемое место, где мне легко и хорошо, где я в безопасности. Я называю это «мой счастливый уголок», потому что только там счастлива.

— Шутишь?

— Ничуть.

— Звучит как бред сумасшедшего, — заметил он с усмешкой.

— Значит, это наследственное, — сказала Эвери без улыбки.

Она поднялась, сделала, разминая торс, несколько наклонов, тряхнула ногами и снова пустилась бегом — уже медленнее, но с той же решимостью. Джон Пол последовал за ней, краем глаза ловя признаки усталости.

Местность стабильно повышалась, но лес не думал редеть, и вокруг не было никаких признаков цивилизации. Оставалось только гадать, где они теперь находятся. Еще в Колорадо или уже в другом штате?

Эвери сбилась с шага, прижала ладони в районе солнечного сплетения и согнулась вдвое. С минуту она оставалась в этой позе, судорожно дыша, потом осторожно выпрямилась. Джон Пол смотрел сочувственно.

— Лучше?

Она кивнула. Сам он дышал ровно, словно не бежал в гору, а не спеша прогуливался по саду. Прямо‑таки стальная машина… с холодным сердцем. Ну и ладно! Сама она из плоти и крови, но жалоб от нее он все равно не услышит.

— Не обращай внимания.

— Хочешь еще немного передохнуть?

Странный вопрос! Разумеется, она хочет передохнуть! Жаждет всеми фибрами своей души!

— Нет… — промямлила Эвери, собралась с силами и добавила тверже: — Но если ты нуждаешься в передышке…

— Я в порядке. Побежали дальше.

— А куда мы бежим? — спросила она, только для того, чтобы протянуть время (в ушах звенело, и в глазах все плыло). — Все еще на север? Я что‑то запуталась. По солнцу еще сориентируюсь, а без него…

— На северо‑восток.

«Вперед, — приказала себе Эвери. — Одна нога, другая, одна нога, другая. Набирай темп, набирай. Время не ждет».

Подгоняя себя таким образом, она ухитрилась продержаться еще какое‑то время. «Мысли позитивно, — уговаривала она себя. — Думай о том, что с каждым шагом все больше приближаешься к людям, а не о мокром белье, в котором запросто можно простудиться, и не о целой тонне грязи, что облепила тенниски».

Под ноги подвернулся корявый сук. Эвери необдуманно попыталась его перепрыгнуть, зацепилась и распласталась бы ничком, не подхвати ее Джон Пол в самый последний момент. Это было очень кстати, потому что она уже больше не поднялась бы, за все блага мира. Склон, по которому они поднимались, был теперь круче, мышцы ног болели все сильнее, и трусца постепенно перешла в шаг.

Немного погодя выяснилось, что они находятся на выступе скалы, козырьком нависающем над пропастью. Впереди открылась широкая панорама гор. Это были низкие, по большей части круглобокие горы без снежных шапок. На склонах среди темного меха хвойных лесов там и сям виднелась то изумрудная луговина, то скульптурный, устремленный к небесам утес, и все это, вместе взятое, смотрелось как дивное художественное полотно, созданное самой природой.

— Красота какая! — вырвалось у Эвери.

— Да уж, — мрачно подтвердил Джон Пол.

— Слушай, ты из тех, для кого кружка наполовину пуста! Хоть один раз скажи себе, что она наполовину полна, и тогда ты, может быть, заметишь…

— А тебе я бы дал прямо противоположный совет. Тогда ты, может, заметишь, что вокруг ни следа человеческого присутствия. До сухой одежды может быть два дня пути.

В самом деле, насколько хватал глаз, зеленую панораму не пересекала ни единая лента дороги.

— Два дня я не переживу, — тупо произнесла Эвери. Плечи ее поникли. Окружающая красота обрела теперь иной, угрожающий оттенок — в ней можно было затеряться, погибнуть от голода и холода. Когда же наконец им повезет? Глаза обожгли слезы отчаяния, и пришлось снова на себя прикрикнуть.

— Я уверена, что все вот‑вот обернется к лучшему.

— Правда? И почему же ты так уверена?

Почему? Она раздумывала долго, целую минуту и наконец, не придумав ничего лучше, сказала:

— Потому что мы это заслужили! Полил дождь.

Дата добавления: 2015-09-02