ЛАБОРАТОРИЯ 4 страница

— А еще ехать не хотел! — рассмеялся Турецкий.

— Эх, данных-то много, да пистолета нет. Надо будет еще раз прочесать все окрестности у дома Фрязина. Это ведь последнее убийство было, может, он все-таки там его бросил. Хотя мы уже прочесывали. Но не грех повторить. Как твои-то дела?

— Да пока никак. Прощупываем НИИ, допрашивали женщину — почтового работника, что посылку отправляла. Сделали фотороботы. Пока больше ничего.

— А как научный консультант поживает?

— Да я ее больше и не видел после поезда.

— Ага, значит, это все-таки была женщина!

— Иди ты, Славка, — рассмеялся Турецкий. — Ну у вас там дела потихоньку движутся? Я с Погореловым сегодня связывался. Кстати, это правда, что наша актриса работает в одном известном ведомстве?

— Правда.

— Ты бы видел ее там, Слава. Не женщина, а инвалид детства.

— Про что и речь. Вся эта семейка одним миром мазана. А ты еще и защищал кое-кого.

— Да уж. Просто не верится. Мне Погорелов про аптеку рассказал. Значит, подпись Ильи Николаевича есть под разрешением на реализацию?

— Есть, Саша, есть.

— Грустно.

— Ты лучше за жену свою порадуйся. Это она нас вывела. Молодец Ирина!

— Кто же спорит?

— Что-то не слышу в твоем голосе законной гордости за законную супругу.

— Да горжусь, горжусь. Так что, остается ждать? — перевел разговор Турецкий.

— Ждать и догонять — хуже нет, — вздохнул Грязнов.

Но долго ждать сотрудникам МУРа не пришлось. Видимо, фортуна сжалилась над ними, приняв во внимание многомесячную изнурительную работу людей. Уже на третьи сутки прослушивания с телефона Тамары Кантурия была считана необходимая информация. Сначала Тамаре позвонил Сергей Висницкий и сообщил, что контейнер для отправки мебели в Москву заказан на следующее утро. Предположительное время прибытия в Москву — семнадцать часов.

— Привезут в квартиру на Наметкина. Я ребят пришлю около семнадцати. Они разгрузят. Отпросись у Ильи пораньше. Тебе сегодня еще позвонят. Проверь все свои контакты, чтобы груз ушел от тебя без задержки.

— Хорошо, Серго, — ответила Тамара.

Потом она звонила по нескольким телефонам, договаривалась о передаче «лекарства».

Уже около полуночи Тамаре позвонили из Петербурга, сообщили, что мебель привезут завтра.

На контейнере надпись «Горячев и компания. Перевозка мебели». Номер машины такой-то.

Адрес доставки: улица Наметкина, дом… квартира…

Всю ночь трещали муровские телефоны непрерывными междугородними звонками. Турецкий, сидевший в кабинете Гоголева, переговаривался с Грязновым, не покидавшим Петровки. Были оповещены все посты ГАИ в самом Питере и на трассе Петербург — Москва о предоставлении «зеленого коридора» для контейнера «Горячев и компания», номер машины…

Ранним утром следующего дня к задним воротам одного из учреждений, занимающего обширную территорию почти в центре Питера, подъехала «Газель». Машину уже ждали. Из стоявшего у самой ограды здания вышли несколько молодых мужчин. Они растолкали мирно дремавшего в будке вахтера, тот, позевывая, открыл ворота. «Газель» подъехала к дверям здания. Картонные коробки, заклеенные скотчем с надписями типа: «люстра», «кофейный сервиз», «мелочи из секретера» и тому подобное, быстро перекочевали в машину. Вахтер получил бутылку водки, «Газель» выехала с территории учреждения. Неподалеку, в глухом переулке, ее поджидал трейлер с надписью «Горячев и компания».

— Что это у вас, мужики, не как у людей? Мебель в одном месте, посуда — в другом, — удивился усатый водитель, раскуривая беломорину. В это время из парадного несколько парней выносили части кухонного гарнитура.

— Да переезды все, — объяснил ему сопровождавший «Газель» мужчина в кожаной кепке. — Съезжаемся мы с тещей. В Москву меня перевели. Решили и старуху с собой взять. Что ей тут одной оставаться? — охотно объяснял водителю мужчина в кепке.

— С тещей, значит, жить будешь? Ох, не завидую я тебе, мужик, — хохотнул водитель.

— И не говори, — охотно поддержал разговор обладатель кепки. — Главное, старуха-то с придурью. Но жена заладила…

Тем временем коробки из «Газели» шустро переместились в нутро контейнера, в самую его глубину. Затем внутрь последовала кухонная мебель.

— …Но жена заладила: возьмем да возьмем. Ты сам женатый?

— А куда от них денешься! — хохотнул водитель. — Уже в четвертый раз. Они, бабы, обожают, когда у них штамп в паспорте. Будто им при этом медаль выдают за трудовую доблесть.

Пока шел этот волнующий разговор, водитель «Газели» обошел трейлер и быстро прилепил к днищу машины какую-то небольшую штуковину. Затем он появился уже с другой стороны и подошел к говорящим.

— Слышь, браток, я смотрю, ты «Беломор» куришь, а мой кончился.

— Так возьми сигарету, — предложил свою пачку мужчина в кепке.

— Не, я сигареты не курю. Баловство это.

— Точно, браток, баловство, — поддержал его представитель компании Горячева. — В кабине у меня пачка лежит. Возьми.

— Моя-то баба последняя, я ее еще и с пацанчиком взял, так пока женихались, ласковая была, как кошечка. А только расписались… — продолжил он беседу.

— Загрузили, командир! — крикнул один из парней.

— Ну ладно. Уже семь пропикало. Пора трогаться. Адрес московский мы сверили: улица Наметкина, так?

Водитель трейлера забрался в кабину. Тяжело урча, контейнер двинулся в путь.

— Сделал? — спросил «кепка» водителя «Газели».

— Мина на днище. Жучок в кабине, — отрапортовал тот.

— Хорошо. Все свободны до завтра, — распорядился «кепка».

Молодые люди растаяли в утренней темноте. Переулок был пуст. Только-только начали загораться окна в тесно прижатых друг к другу домах.

За трейлером «Горячев и компания», следующим в Москву, следили более десятка людей. Следили с таким же вниманием, как любители автогонок смотрят ралли «Формула-1». Посты ГАИ передавали друг другу по цепочке информацию о движении машины.

Обладатель кепки, уже висевшей на вешалке, сидел в собственной квартире, поглаживая обширную лысину и слушая голос водителя трейлера. Тот всю дорогу, неимоверно фальшивя, горланил гнусным голосом русские народные песни. Лысый морщился как от зубной боли, но мужественно слушал. Время от времени он связывался по радиотелефону с водителем другой машины, неказистого «Москвича», пристроившегося к трейлеру через пару перекрестков от места загрузки.

— Как там обстановка? — спрашивал лысый.

— Пока все спокойно, — отвечали из «Москвича».

В семнадцать тридцать к высокому, только что отстроенному и еще на половину не заселенному дому подъехал трейлер. «Москвич» отстал от контейнера около метро «Новые Черемушки». Там он затихарился в одном из переулков, о чем сообщил по «трубке» лысому питерскому «диспетчеру».

Трейлер остановился у одного из подъездов и громко просигналил. Тут же из подъезда высыпало несколько парней, началась разгрузка. Поскольку в этот дом чуть ли не каждый день въезжали жильцы, контейнер не привлек к себе внимания. Не прореагировали на него и двое молодых людей, парень и девушка, сидевшие в обнимку на лавочке в разбитом у дома сквере. Девушка лишь вздрогнула на мощный звуковой сигнал фургона, обернулась на миг к подъезду, но тут же повернулась снова к парню и замерла в продолжительном поцелуе. Страстные объятия не помешали тем не менее передать информацию в МУР:

— Контейнер прибыл, идет разгрузка.

— Хорошо, Юра, продолжайте наблюдение, — послышался голос Погорелова из портативной рации, спрятанной во внутреннем кармане Юриной куртки.

— Нравится мне это задание! — сообщил он своей напарнице, усиливая объятия.

— Ну ты не очень-то увлекайся, — едва успела ответить девушка, как Юра снова приник к ее губам.

Во время разгрузки один из парней, переносивших ящики и мебель, выронил из кармана бумажник, который как бы случайно упал под фургон. Парень, согнувшись, полез его доставать и отлепил от днища машины небольшой предмет.

Сидевшая в сквере парочка обнималась еще полчаса. До тех пор, пока из подъезда не вышла Тамара Кантурия в сопровождении все тех же парней. Компания скрылась за углом дома, о чем немедленно был оповещен Погорелов, а через десять минут покинула сквер и парочка.

Тамрико вернулась в свою квартиру на Профсоюзной, позвонила Нине Вахтанговне.

«— Все в порядке, дорогая, — прошуршала магнитофонная лента голосом Тамрико в небольшой аппаратной на Петровке. Возле магнитофона стояли Погорелов и Грязнов. Вячеслав от нетерпения постукивал ботинком.

— Хорошо, я рада, — отозвалась Нино. — Когда передаешь товар?

— Завтра в шесть утра подъедет Тенгиз, загрузимся, и в шесть тридцать встреча с барыгой.

— Что-то я беспокоюсь, — проговорила Нино.

— А я — нет, — весело отозвалась девушка. — Пока все идет прекрасно. Ну до завтра, дорогая!»

С пленки пошли короткие гудки.

— Чует опасность, зверюга, — имея в виду Свимонишвили, сказал Грязнов. — Валентин, собирай народ ко мне в кабинет. — Если будет что-нибудь новое, немедленно сообщите, — приказал Вячеслав сидевшей у магнитофона девушке в форме сержанта. Та кивнула.

До позднего вечера обсуждался план захвата Тамары Кантурия. Никто из задействованных в операции людей не ушел в тот вечер домой: слишком велико было напряжение. Да и ситуация могла измениться в любую минуту. Галочка непрерывно носила в кабинет начальника тарелки с бутербродами и кофейники. Около одиннадцати вечера Грязнов силой отправил свою помощницу домой. Кабинет его к этому времени был плотно завешен табачным дымом. На столе стояли груды грязных чашек.

— Вы хоть окно откройте, а то до утра не доживете! — потребовала уходя Галочка.

В шесть утра у дома на Профсоюзной остановился микроавтобус. Через пару минут в него впорхнула вышедшая из подъезда Тамара. Микроавтобус повернул на улицу Наметкина, остановился около известного уже подъезда. Тамара вышла в сопровождении двух мужчин, один из которых вел машину. Еще через двадцать минут уже загруженный микроавтобус заурчал, тронулся с места, завернул за угол. Он проехал метров триста и был взят в коробочку муровскими машинами. Из машин стремительно выскочили спецназовцы, окружили автобус. Резким ударом пистолета-пулемета было выбито окно, осколки стекол посыпались на водителя. Тут же была открыта дверь.

— Что происходит? — завопил с грузинским акцентом водитель, когда его выволакивали из машины.

Дюжий спецназовец молча приложил грузина к капоту машины, другой уже защелкнул на его запястьях наручники. В салоне микроавтобуса метался второй мужчина, лихорадочно вытаскивая из кармана ТТ. Но выстрелить он не успел, сбитый с ног мощным ударом в грудь. Через секунду верхом на бившемся на полу теле восседал громила-спецназовец, заламывая поверженному руки. Затем его, уже скованного, выволокли из салона. Тамара, сидевшая в кабине рядом с водителем, словно окаменела.

— Откройте дверь, — приказал возникший перед ней Грязнов.

Девушка подчинилась. Грязнов секунду рассматривал ее. Светло-серый плащ из мягчайшей лайки. Короткие черные волосы одной длины едва прикрывали уши, распадаясь на косой пробор и обрамляя волнистыми прядями ее лицо. Чуть крупноватый нос, красиво очерченные губы и небольшие, но выразительные темные глаза в длинных черных ресницах. Очень привлекательная женщина.

— Тамара Кантурия? — спросил ее Грязнов.

— Нет, — помедлив, ответила девушка. — Елена Субботина. А что происходит? У нас переезд, мы перевозим вещи.

— Понятно, — ответил он. — Ваши документы попрошу.

Тамара достала из сумочки паспорт, протянула.

— В чем все-таки дело? Что вы вытворяете? Я буду жаловаться!

— Это конечно, это сколько угодно, — согласился Грязнов. — Мы должны осмотреть ваш груз. Тут рядом только что убийство произошло. Так, может, вы труп расчлененный везете, гражданка Субботина, — весело проговорил он, сверившись с паспортом. — Ребята, давайте, — махнул Вячеслав Иванович оперативникам. — Олег, подходи, — подозвал он Олега Лойко. — Емельянов, давай понятых.

Оперативники уже вспарывали ящики, вытряхивая лежавшее сверху тряпье. Проложенные мягкой серой бумагой, в ящиках покоились коробочки с ампулами.

— Лойко, немедленно вези на исследование, — протянул Грязнов одну коробку Олегу. — Граждане понятые, одна упаковка вещества отправляется на анализ, что будет внесено в протокол.

Понятые, две пожилые дворничихи, единственные живые души на безлюдной в ранний утренний час улице, ошалело кивнули.

— Вячеслав Иванович, да тут этого добра считать — не пересчитать! — ахнул Юра Виноградов.

— Считайте, ребята… Пилите, Шура, пилите… Они золотые. А то гражданка Субботина скажет, что ей в МУРе коробочки подсунули.

— А-а-а, — вдруг во все горло завопил один из задержанных, тот, что размахивал пистолетом.

— Молчи, сука, пристрелю как шавку, — ласково шепнул ему на ухо спецназовец, крепко державший мужчину.

— Вещички, значит, перевозите? — усмехнулся Грязнов, глядя на Тамару. Та молча отвернулась.

Наконец был оформлен протокол места происшествия, из которого следовало, что в задержанном микроавтобусе обнаружено сто тысяч упаковок неизвестного вещества. По десять ампул в каждой упаковке. Когда понятые расписались, Грязнов все так же весело сказал девушке:

— Ну что ж, очаровательная гражданка Субботина, проедемте на Петровку! Ваши рыцари, безусловно, проследуют с нами.

…Илья Николаевич Висницкий недовольно поглядывал на часы. Уже десять, а Тамары на месте нет!

Ну сколько можно! И так без конца отпрашивается. Да вот только вчера снова отправилась к своему доктору, на два часа раньше ушла. Сегодня опять нет. Все знают, что она ему почти родственница, молчат. Но за спиной-то судачат наверняка! Дескать, к кому Илья Николаевич строг, а кому — так все позволено. И снова нужно обращаться к секретарше своего зама, первой сплетнице учреждения. Ну как же можно так его, Илью, подставлять! Он, конечно, понимает, что у нее проблемы со здоровьем, что-то там женское. Тамара в слезах призналась ему года два назад, что лечится от бесплодия. («Господи, да есть ли на свете нормальные, здоровые женщины?» — попутно подумал он, вспомнив свою погибшую жену.). И очень ей сочувствует. Поэтому девочка и замуж не выходит, считает себя не вправе создавать семью, где не будет детей. Это, конечно, очень благородно, да и вообще Тамара очень славная девушка, и он ее нежно любит. Но работа есть работа, все имеет свои пределы! В конце концов, здесь не собес, а главк Минздрава.

Так думал Илья Николаевич, раздраженно просматривая принесенные на подпись документы.

Но он прекрасно знал, что, как только откроется дверь и заглянет Тамара в своих дурацких очках, которые она носила только на работе, все его раздражение растает. Он действительно очень привязался к этой девушке, умевшей без слов чувствовать его настроение и сказать всего два-три слова, но именно таких, какие бы ему хотелось в данную минуту услышать.

И конечно, он сочувствовал ее женскому несчастью. Женщина, у которой нет детей, это артефакт. Это ошибка природы. Но к сожалению, сегодня таких женщин все больше и больше. Основная часть из них просто не хочет обременять себя. Не желает отягощать и без того сложную жизнь. Но природа не прощает поругания своих законов. Сколько он видит этаких свободных от забот дамочек даже в собственном учреждении. И что? Часть из них просто пускается во все тяжкие, словно торопится спустить свою женскую сущность с молотка. Часть превращается в злобных психопаток. Другое дело, когда женщину постигает такая беда, как бесплодие. Илья Николаевич опять вспомнил жену.

Как ни странно, он быстро привык к своему вдовству. Как справедливо заметила однажды Нино (о чем Илья Николаевич, естественно, не знал), его темперамент не требовал постоянной физической близости. Он был, что называется, не по этой части. В то же время оказалось, что он бесконечно устал от постоянных Надиных истерик, резких перемен настроения, что одиночество не тяготило его. Напротив, он радовался, приходя домой в чисто убранную опрятной домработницей тетей Глашей квартиру, где его ждал вкусный обед. Накормив его, тетя Глаша уходила, и весь вечер можно было просто отдыхать от напряжения рабочего дня. Каждый раз, ощущая, как ему хорошо одному, Илья мысленно просил у Нади прощения.

Да не совсем один он и был. Семья брата неустанно тормошила его. Илья Николаевич свято соблюдал церемониал, всякие там семейные праздники. Но тяготился их обществом. Какой-то нагловатый, но трусоватый Сергей, циничный Иван, жесткая Нино. Господи, а ведь когда-то, совсем еще мальчиком, он был влюблен в нее. Пожалуй, из всех них Илья радовался только Тамаре.

Да где же она, в самом деле?

Раздался телефонный звонок. Висницкий поднял трубку.

— Илья? — послышался хрипловатый обеспокоенный голос Нины. — Тамрико на работе?

— Нет, я сам ее жду. Не звонила, не предупреждала. Может, она у доктора опять?

— У какого доктора?! — еще более нервно воскликнула Нина. — Ладно, я еще позвоню. — Она швырнула трубку.

Илья занервничал. Может, с Тамарой что-нибудь случилось? Не дай бог, под машину попала. Движение-то сумасшедшее.

Опять зазвонил телефон. Илья схватил трубку.

— Але! — слишком громко воскликнул он.

— Илья Николаевич Висницкий? — спросил его незнакомый мужской голос.

— Да, — тревожно отозвался Илья.

— Вам следует срочно прибыть в московский угрозыск. На Петровку, тридцать восемь.

— Что-нибудь случилось? С Тамарой? — почему-то воскликнул он.

— За вами заедут. Через десять минут спуститесь к подъезду.

В трубке послышались короткие гудки. Илья сжал руками виски. Что-то случилось с Тамарой, почему-то он был в этом уверен. Надо позвонить Нине. Илья взял трубку. В эту минуту в кабинет вошел его первый заместитель.

— Илья Николаевич, вы слышали? — с ходу начал он. — Сегодня в Думе при обсуждении нашей программы…

Заместитель проговорил десять минут. Илья не понял ни слова из сказанного. Он тупо смотрел то на зама, то на часы.

— Мне нужно уехать, — прервал он словесный поток, вскакивая из-за стола.

— Вы в Думу? — крикнул вслед заместитель. — Это правильно! Надо по горячим следам!

— А вот и Илья Николаевич! — поднялся Грязнов навстречу Висницкому. — Проходите, присаживайтесь. Чаю? Кофе?

— Нет, спасибо, — отказался Висницкий, осматривая кабинет.

— Да вы садитесь, садитесь, разговор у нас долгий будет.

— О чем? — напряженно спросил Висницкий, опускаясь на стул. — Простите, с кем имею честь?

— Позвольте представиться: Грязнов Вячеслав Иванович, начальник данного учреждения. Конечно, не след начальнику подозреваемых допрашивать, не царское это дело, как говорит один мой знакомый. Да и ваш, кстати. Турецкий его фамилия. Но очень уж вы мне любопытны, Илья Николаевич.

Лицо Висницкого окаменело.

— Что происходит? Какой допрос? Кто подозреваемый? Вы о чем это? Это что, провокация? Что вы сделали с Тамарой?

— С какой Тамарой? — удивился Грязнов.

Висницкий помолчал, затем поднял глаза на Грязнова:

— Сегодня не вышла на работу моя секретарша, Тамара Кантурия. Я очень обеспокоен. И тут мне звонят и, ничего не объясняя, требуют явиться сюда. Я, естественно, еду, потому что волнуюсь за девушку.

— Она ведь еще и ваша родственница… — как бы между прочим вставил Грязнов.

— Да! — гордо вскинул подбородок Висницкий. — А что? Каким-нибудь указом Президента это запрещено?

— Да бог с вами, — замахал руками Вячеслав. — У Президента тоже в аппарате родственники имеются. Ну да оставим Президента в покое. Вернемся к вашей родственнице. У нее ведь, кажется, и здоровье неважное? Часто отпрашивается с работы. Вот вчера, например…

— Что вы сделали с Тамарой? — звонким голосом спросил Илья.

— Ну вот только этого не надо! Вы ведь не в гестапо, Илья Николаевич! Галочка, — Грязнов наклонился к селектору, — пригласи сюда Погорелова с дамой.

Илья молча смотрел в окно.

— Вы курите? — спросил его Вячеслав.

— Нет, — надменно ответил Илья. — Я вас хочу предупредить, что я — ответственное лицо. Я вам не старичок какой-нибудь безответный. Я подниму прессу. Это разгул беззакония и безнаказанности…

— Я, с вашего позволения, закурю, — перебил его Вячеслав.

Дверь кабинета отворилась. Погорелов пропустил вперед женщину, зашел следом.

— Тамарочка! — вскричал Висницкий, поднимаясь.

Тамара не смотрела на родственника. Грязнов снова внимательно рассматривал ее. Невысокая, пожалуй, чуть коренастая. Если зачесать назад волосы, закрепить нелепым гребешком, нацепить на нос круглые очки с толстыми линзами — так описывал ее Турецкий, — вместо безупречного костюма, наверняка от кутюрье, нацепить нелепую кофту, длинную юбку, что ж, действительно будет совершенно другой образ. Но все же как спрятать эти глаза — не представляю, думал он. Актриса!

— Ну что, гражданка Субботина, она же Кантурия, будем дальше комедию ломать, актриса вы наша всенародная? — обратился он к даме.

Тамара смерила недобрым взглядом хозяина кабинета.

— Вызывать пожилого человека, волновать его… — процедила она. — Прости, дядя Илико, что не позвонила тебе, — мягко сказала она Висницкому.

— Какая трогательная сцена! — усмехнулся Грязнов. — Просто плакать хочется. Но вы, Тамара Багратионовна, правы. Чтобы опознать вашу обворожительную личность, господин Висницкий не нужен. Там, в соседних кабинетах, — Грязнов ткнул пальцем в стену, — ваши подельники уже сдают вас оптом и в розницу.

Тамара лишь презрительно улыбнулась.

— Ну да, они мало что знают, — ответил за нее Грязнов. — А потому присаживайтесь, Тамара Багратионовна, к нашему столу. Поговорим.

— О чем? — резко спросил Висницкий. — Я еще раз предупреждаю, вы ответите…

— О лаборатории, — как бы не слыша угроз, проронил Грязнов.

— Какой лаборатории? — гневно воскликнул Илья Николаевич. — Да что, в конце концов…

— О подпольной лаборатории по производству триметилфентонила, или «китайского белка», или «полипептида Хуанхэ», как вам больше нравится. Где находится эта лаборатория? — резко спросил Грязнов, глядя на Висницкого.

Висницкий тряхнул головой, пытаясь понять услышанное. Но он ничего не понимал. Тамара отводила глаза.

— Я ничего не понимаю, — так и признался Илья.

— Ну, чтобы не затягивать нашу беседу, ознакомьтесь вот с этим.

Грязнов протянул Висницкому лист бумаги. Пока Илья Николаевич доставал из кармана очки, Тамара устремила взгляд на листок. Лицо ее начало розоветь. Она опустила глаза.

— Полипептид Хуанхэ… — начал вслух читать Висницкий, — представляет собой… — далее он только шевелил губами. — Здесь моя подпись? — недоуменно спросил он Грязнова.

— Это вы меня спрашиваете? — в ответ поинтересовался тот. — Насколько я понимаю, подпись именно ваша. Мы сравнивали. Правда, в виде ксерокопии. Факсимиле, так сказать.

— Но я этой бумаги не подписывал… Я вообще о таком веществе впервые слышу…

— Ну да. Не слышал, не видел. Господин Висницкий, а ведь нам придется вас задержать. И поместить в СИЗО. Поскольку под видом этого самого «полипептида» продавался страшной силы наркотик. Прямо в аптеке. И как вы будете сидеть с уголовниками, не представляю…

— Оставьте его в покое, — вдруг сказала Тамара. — Дядя здесь ни при чем.

— Ну да, мой дядя самых честных правил… — съехидничал Грязнов.

Тамрико подняла на него черные глаза, сверкнувшие гневом.

— Я заявляю, заявляю официально и требую, чтобы мое заявление было внесено в протокол. Илья Николаевич ничего не знал об этом документе. Я его сделала сама. На ксероксе. Взяла одно распоряжение с его подписью, наложила сверху нужный мне текст и пропустила через ксерокс. Все. Это элементарно.

— Зачем, Тамара? — изумленно спросил Висницкий.

Тамара не смотрела на него.

— Ну вот у нас и первое признание, — обескураженно прокомментировал Грязнов.

— И последнее, — сверкнув очами, проронила Тамара.

— Девочка моя, а ведь вам светит три года за хранение дури и десять лет за провоз. Не говоря уж о таких мелочах, как фальшивый паспорт.

— Поищите девочек в своей приемной, — прошипела Тамрико, с ненавистью глядя прямо в глаза Грязнова. От этого звериного взгляда у Славы даже пробежали мурашки.

— Я так понял, что вы больше говорить не намерены? По крайней мере, сегодня? — стараясь сохранять спокойствие, спросил он Тамару.

— Попрошу показать мне протокол допроса, — ледяным тоном потребовала она.

— Ну уж вы, пожалуйста, приказов не раздавайте. Здесь я хозяин, — начал заводиться Грязнов.

Предупреждающе кашлянул Погорелов.

— Вячеслав Иванович, вот протокол, — протянул он Грязнову несколько листков.

Пробежав глазами текст, Грязнов передал листки Тамаре. Та очень внимательно их изучила.

— Кто ведет мое дело? — осведомилась она.

— Ваше дело по обнаружению подпольной лаборатории, производящей триметилфентонил, ведет руководитель следственно-оперативной группы старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России, старший советник юстиции Турецкий Александр Борисович. Устраивает?

— Это вам мой адвокат сообщит. И больше в отсутствии адвоката я ни слова не скажу.

— А в присутствии? — почему-то не удержался Грязнов.

— И в присутствии — тоже.

«Все смешалось в доме Облонских» — этой тоже давно расхожей фразой классика можно обозначить ситуацию в доме Нино Свимонишвили. Известие о задержании Тамрико с товаром было получено. Нино, Сергей и Альгерис находились на кухне. Альгерис молча сидел у стола.

Сама Нино стояла у окна, выкуривая одну сигарету за другой и нервно сжимая пальцы. Ее муж метался по кухне, хватаясь то за бокал с коньяком, то за таблетки.

— Она нас сдаст, она нас сдаст… — без конца бормотал он, заламывая руки, как примадонна немого кино.

— Заткнись, — процедила Нино, с ненавистью глянув на мужа. — Мою девочку, — голос ее начал подниматься, — мою девочку взяли, а ты трясешься только над своей трусливой шкурой!

— Нет, это ты заткнись! — завизжал Висницкий. — Это ты втравила меня во все это! Я с самого… — он захлебывался словами, — я с самого начала был против этого дела, я говорил, что это опасно… Теперь она нас всех сдаст, и тебя тоже. Твоя девочка… — вдруг закривлялся он.

Нино подлетела к мужу, влепила ему пощечину. Тот схватил ее за руку, замахнулся. Но рука его тут же была перехвачена железными пальцами Альгериса. Вывернув руку, он отшвырнул Сергея в угол. Тот рухнул на пол и зарыдал. Все происходящее было хорошо слышно в гостиной, где у телевизора сидел Вано. Казалось, он вообще не реагирует на ситуацию. Но это было не так. Молодой человек очень внимательно прислушивался к разразившемуся скандалу.

— Заткнись еще раз, гамахлебуло, — презрительно глянула на него Нино. — Тамрико никого не сдаст. Она будет молчать. Я знаю свою девочку.

— Как же, — плакал на полу Сергей, — жди больше… Надо немедленно скрываться. Если тебе наплевать на меня, на сына, на нас всех, то мне — нет! — впал он в уже полную истерику. — Я немедленно уеду. И Ваня со мной… — Тут на Сергея Николаевича напала нервная икота. Он сидел на полу и икал. Нино с отвращением смотрела на него.

— Ты, трусливый шакал, ты не имеешь понятия о чести. Горцы воспитаны иначе. Она никого не сдаст. Прекрати трястись, того и гляди обделаешься… Лабораторию не найдут. У них нет никаких нитей. А Тамрико сидит в СИЗО, со всякими мерзкими бабами. — Голос ее опять начал подниматься. — Мы должны вытащить ее оттуда! Вот о чем надо думать! Да где же этот чертов адвокат? — вскричала она.

В дверь деликатно позвонили.

— Ну вот, это он, — глаза Нино лихорадочно заблестели. — Встань и приведи себя в порядок, — приказала она мужу. — Альгерис, иди открой.

Нино сцепила пальцы, потом залпом выпила коньяк.

В коридоре послышался бархатный голос адвоката, Самсонова Григория Борисовича.

Нино вышла ему навстречу.

— Что? — прямо в прихожей спросила она, глядя на Самсонова.

Григорий Борисович, видный привлекательный мужчина лет пятидесяти, снимал плащ.

— Добрый вечер, Нина Вахтанговна, — вместо ответа поздоровался он. У Нины сразу упало сердце.

— Куда позволите пройти? — поправляя очки в дорогой оправе, осведомился Самсонов.

Нино жестом указала на гостиную, прошла вперед. За ней устремились остальные. Когда все расселись, адвокат без предисловий начал:

— Положение очень серьезное, господа. Ее взяли с машиной, набитой товаром.

Нино нетерпеливо подняла бровь.

— Я знаю, что вы уже в курсе. Через два дня будут готовы результаты экспертизы препарата. Тогда будет предъявлено обвинение по статье двести двадцать восьмой части четвертой УК. Это от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества. Плюс фальшивый паспорт. Хорошо, хоть оружия при себе не имела. Самое же главное — ее дело расследуется в общем производстве по делу о подпольном изготовлении наркотиков. Ведется как особо важное следственным управлением Генпрокуратуры. Поэтому изменение меры пресечения, то есть освобождение из СИЗО до суда под подписку о невыезде, исключается.

— Если купить ментов? — хрипло спросила Нина. — Я отдам все, что у нас есть!

— Господь с вами, Нина Вахтанговна, — поморщился адвокат, — вы этого не говорили, а я не слышал. Руководитель группы — Турецкий. Слышали о таком? Да вы же его и видели! Он вас вызывал на допрос по казино. И начальник МУРа Грязнов в этой же группе. Их легче убить, чем купить. Упаси бог, я вам ничего не советовал! — вскинул руки адвокат.

Дата добавления: 2015-09-02