Глава восемнадцатая. В которой Сники спрашивает у Клауса о том, что было иначе в его детстве.

В которой Сники спрашивает у Клауса о том, что было иначе в его детстве.

Я отпил апельсинового сока, опустил стакан и продолжил рассказ.

— Мои любимые дни, это воскресенья, — сказал я.

— Улицы тихи и, определённо, никакие сборщики платежей не таятся за углами. Хорошее время для того, чтобы отправиться в супермаркет за едой. Мы с Руди решили отважится и сделать ещё одну попытку сходить в тот супермаркет.

Я сказал Руди сидеть в машине, и когда входил, то подумал, что уберусь оттуда при первых же признаках беды. Я неспешно пролагал свой путь по магазину, незамеченным, всё вновь было, как всегда. Вот облегчение-то!

Я ходил тут и там, выбирал ещё какие-то товары, как вдруг с полки канцелярских товаров прямо в мою красную корзинку упала записная книжка. Согласитесь, что вероятность того, чтобы нечто подобное случилось, достаточно мала.

Так или иначе, я взял записную книжку в руки, и перелистывая её страницы, подумал, что если Сники не будет появляться какое-то время? Это может кончиться тем, что я всё забуду. Первый день уже помнился смутно, он был более похож на сон. Я положил записную книжку назад на полку. Но, придя домой, я сразу же начал делать записи.

Я сидел в гостиной в своём любимом кресле у окна и делал заметки, когда услышал:

— Рад, что ты занялся этим.

Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто это был. Я взглянул на Сники и сказал:

— Господи, вот если бы ты ещё не подкрадывался ко мне так неожиданно! Почему бы тебе не постучать в парадную дверь?

— Ты не отзываешься на стук в парадную дверь, — ответил он.

— Хорошо, стучись в заднюю дверь, — сказал я.

— Ты и заднюю дверь не открываешь.

— Наверное, тут ты прав, — ответил я и спросил:

— А как насчёт вспышки света перед появлением?

— Это можно устроить, — ответил он.

На этот раз я подготовился и заранее записал часть вопросов, которые хотел бы задать. Я перелистнул страницу блокнота и спросил:

— У меня к тебе вопрос, — сказал я. — Что случилось позавчера в магазине? Люди вели себя очень странно.

— Мягко говоря, ты светился, — ответил он, саркастически улыбаясь.

— Что? — спросил я, пытаясь посмотреть на Сники моим самым озадаченным взглядом.

— Хорошо, позволь спросить тебя, что происходит, когда люди влюбляются? — спросил Сники.

— Они сияют, — сказал я.

— И?

— Хорошо, дай подумать, — ответил я. Я был уверен, что знаю ответ. В конце концов, я наблюдал это достаточно много раз.

— Во-первых, вокруг них появляется сияние, — сказал я. — Потом, они кажутся более привлекательными, особенно для противоположного пола, они, как будто, притягивают людей.

— Вот именно, — ответил Сники, — попробуй посмотреть на это так: когда человек влюбляются, его сердце приоткрывается, и он начинает буквально излучать любовь. Вот откуда берётся сияние.

И в твоём случае произошло то же самое — твоё сердце открылось на время, и ты излучал любовь, но в гораздо больших объёмах, чем ты привык видеть.

— Довольно опасная вещь, будем надеяться, что это не повторится, — сказал я, покачав головой.

Сники тоже качал головой. Я не понимал, что это значило.

— Представь, что бы ты мог сделать, если бы научился открывать сердце, Клаус, — спросил Сники.

— Ага, представь, что бы я сделал с миллионом долларов, Сники, — ответил я.

— Помнишь себя в шесть лет? — спросил Сники. Я пожал плечами, как бы говоря, кому какое дело?

— Ты хотел знать всё про любовь. Ты хотел, чтобы каждый был счастлив. Ты хотел изменить мир, сделать что-то значительное, — сказал Сники.

— Временами ты становился посреди поля, и играл в то, что посылал любовь всем цветам и бабочкам, как маленькое солнце, светящееся любовью. Помнишь это?

— Не-а. В конце концов, как ты и сказал, мне было всего шесть лет, и, вообще, оставь меня в покое. Мне было всего шесть лет и, очевидно, я не представлял себе, на какой планете я нахожусь. У меня такое ощущение, что ты пытаешься хитростью заставить меня сделать что-то, что я делать не хочу, — ответил я.

— И что же это такое, чего ты не хочешь делать? — спросил Сники. Я немного подумал и ответил так:

— Тут ты меня поймал. Даже не догадываюсь.

— Хорошо, а что ты хочешь делать? — спросил Сники.

«От этого вопроса у меня уже болит голова. Я прокручивал его тысячу раз в своём уме, и каждый раз, когда я находил нечто, делание чего, по-моему, принесло бы мне наслаждение, это нечто раскалывалось на части», — подумал я про себя.

Я почувствовал, что Сники услышал мои мысли.

— Я даже не знаю, — ответил я.

— Как будто чего-то не хватает, и я просто не в состоянии определить что это. Иногда я думаю, что это скука, но это не она. Это как... Вот оно, моя жизнь подобна бесцветной краске.

— Давай вернёмся в то время, когда тебе было шесть или семь лет. Подумай об этом. То, чем ты занимался тогда, казалось ли оно тебе, как ты говоришь, бесцветным? — спросил Сники.

Я старался сообразить. Я схватил сигарету и, прикуривая её, заметил краем глаза, что Сники и след простыл. «Конечно, бросил на меня бомбу, а затем удалился, друг ещё», — сказал я громко, не то, чтобы это произвело какой-то эффект.

Я прервался на мгновение, чтобы сделать глоток апельсинового сока.

— Так чем же ты занимался, когда был младше? Клаус! Похоже, ты был счастлив тогда, — спросила Нина.

— Ну... Нельзя сказать, что всё было распрекрасно, в действительности, чаще всего я едва мог это вынести, — ответил я. — Но у меня были всякие дела, которые я любил... Ну, знаете, такие дела, делать которые вам никогда не надоедает.

Каждый день я горел сильным желанием уйти на улицу. Я не мог дождаться, когда выйду за дверь. Сон был для меня тем, что я делал, когда больше не мог держать глаза открытыми даже одной минутой более.

Когда Сники исчез, я задумался обо всём этом. Когда я был младше, что-то во мне было иначе. Маленькому, сон был мне помехой, но позднее в моей жизни сон превратился в возможность побега, и появилось много строчек в моём списке вещей, которые необходимо сделать.

Но, так или иначе, это не приблизило меня к пониманию того, что же это было такое, что отличало мои детские ощущения от сегодняшних. И что бы это ни было, похоже, что, с какого-то времени, оно исчезло из моей жизни.

— Так ты не знаешь, чего именно не хватает, или как будто не хватает? — спросила Нина.

— Я знаю. Но в то время, когда Сники впервые появился рядом, я даже не догадывался. На самом деле, я думал, что причина того, что Сники был тут, имела отношение к выигрышам в лотерею.

Но я начинал понимать, что он пришёл не из-за лотереи, а по какой-то иной причине, и это понимание позволило мне чувствовать себя значительно более комфортно рядом с ним.

Я в меньшей степени чувствовал потребность держать оборону после этого. Что же до того, чего не хватало в моей жизни или во мне, потерпите ещё немного, обо всём этом будет сказано в моём рассказе.

Денни вздохнул с облегчением, вероятно потому, что понял, что всё это не имело отношения к лотерее.

— В таком случае, причина его появления не имеет отношения к лотерее, верно? — спросил Денни.

— Правильно, — ответил я, — но она имеет отношение к самому методу.

Я улыбнулся, видя, как плечи Денни опускаются. Похоже, Нине это тоже показалось довольно смешным.

Я — пёс и вот моя Жизнь

Я сплю, я вижу сны

Я погоняю одну-две кошки

И день прошёл

Что за славная жизнь

Может завтра я встречу белку

О завтра...

Большая жирная медленно бегущая белка

Дата добавления: 2015-09-01