|
Читайте также: |
рассмотрению результатов психоанализа у невротиков. Разрешение вопроса
заключается в том, что передвигание, замещающее психически ценный материал
индифферентным (как для сновидения, так и для мышления), происходит здесь
в тот же ранний период и с тех пор запечатлевается в памяти. Эти
первоначально индифферентные элементы теперь уже не индифферентны с тех
пор, как они, благодаря смещению, приобрели ценность психически важного
материала. То, что действительно оказалось индифферентным, не может быть
никогда воспроизведено в сновидении.
Из предшествующего изложения можно не без основания заключить, что я
выставляю утверждение, будто индифферентных возбудителей сновидения, а
вместе с тем и невинных (в смысле ничтожности значения) сновидений не
существует. Это действительно мое категорическое утверждение - я исключаю,
разумеется, сновидения детей и сновидения, имеющие своими причинами ночные
ощущения. То, что снится человеку, либо имеет очевидную психическую
ценность, либо же представляется нам в искаженном виде и подлежит поэтому
толкованию, которое и раскрывает психическое значение содержания
сновидения. Сновидение никогда не занимается пустяками; мы не позволяем,
чтобы мелочи тревожили нас во сне. Г. Эллис, самый благосклонный критик
"Толкования сновидений", пишет: "Это - пункт, начиная с которого многие из
нас не смогут последовать дальше за Фрейдом" (с. 169). Однако Эллис не
предпринял ни единого анализа сновидения и не хочет подумать о том, как
неправильно существующее суждение о явном содержании сновидения. Мнимо
невинные сновидения оказываются серьезными после их толкования; у них,
если можно так выразиться, имеется "камень за пазухой". Так как это
опять-таки пункт, в котором я могу встретить возражение, и так как я
вообще считаю нужным иллюстрировать на примере искажающую деятельность
сновидения и ее работу, то я подвергну здесь анализу несколько таких
"невинных" сновидений,
1. Одна очень неглупая интеллигентная молодая дама, относящаяся к типу
сдержанных людей, - нечто вроде "тихого омута" - рассказывает: "Мне
снится, что я прихожу на базар слишком поздно и ничего не могу достать ни
у мясника, ни у женщины, торгующей овощами. Конечно, это невинное
сновидение, но таким сновидение не бывает. Я предлагаю ей рассказать мне
это сновидение более подробно. Тогда она сообщает мне следующее: Она идет
на базар со своей кухаркой, которая несет корзину. Она требует что-то у
мясника, который говорит ей: "Этого больше нет", и хочет дать ей что-то
другое, замечая: "Это тоже хорошо". Она отклоняет его предложение и идет к
женщине, торгующей овощами. Та хочет продать ей странный плод, связанный в
пучок, черного цвета. Она говорит:
"Я не знаю, что это, я не беру его".
Связь сновидения с дневными переживаниями довольно проста. Она
действительно пошла очень поздно на базар и ничего не могла купить. Мясная
лавка была уже закрыта, в таком виде напрашивается описание этого
переживания. Но разве это не обычный оборот речи, который - или, вернее
говоря, противоположность которого - употребляется для указания на
неряшливость в одежде мужчины?49 Впрочем, сновидящая не употребляла этих
слов, может быть, она избегала их; поищем толкования в деталях,
содержащихся в сновидении.
То, что в сновидении имеет характер разговора, следовательно, то, что
человек говорит или слышит, а не только думает (а это можно в большинстве
случаев с уверенностью отличить), это проистекает из разговоров в
бодрственной жизни, которые обрабатываются как сырой материал,
раздробляются, слегка изменяются, н (прежде всего вырываются из той
связи, в которой она находились. Ср. о разговорах в сновидении главу о
работе сновидения. По-видимому, один только автор распознал происхождение
разговоров в сновидении: это - Дельбеф (с. 226), который сравнивает их с
"cliches". При толковании можно исходить из таких разговоров. Откуда,
следовательно, проистекает разговор мясника: Этого больше нет? От меня
самого; за несколько дней до этого я объяснил ей, что самых ранних детских
переживаний, как таковых больше нет. но что они заменяются в анализе
"перенесениями" и сновидениями. Следовательно, я - мясник, и она отклоняет
эти перенесения старых образов мышления и ощущения на настоящее. - Откуда
проистекает разговор в сновидении: Я не знаю, что это, я не беру его. Для
анализа эту фразу нужно расчленить. "Я не знаю, что это", - сказала она
сама за день до сновидения своей кухарке, с которой она спорила, и тогда
же она прибавила: "Ведите себя прилично". Здесь можно заметить
передвигание; из двух предложений, которые она сказала своей кухарке, она
воспроизвела в сновидении то из них, которое не имеет никакого значения;
подавленное же предложение "Ведите себя прилично" согласуется с остальным
содержанием сновидения. Так можно было бы сказать каждому, кто заявляет
непристойные требования и кто "забывает закрыть свою мясную лавку".
Созвучность с намеками, содержащимися в приключении с торговкой овощами,
указывает на то, что мы действительно напали на след толкования. Плод,
продающийся в пучках (продолговатый, как она дополнительно сообщила),
нечто другое: это может быть как спаржа и черная редиска (Rettig),
объединенные в сновидении. Элемент "спаржа" (Spargel) настолько ясен, что
я не считаю нужным толковать его, но и другой плод - в виде возгласа:
Schwarzer, rett'dich! "Rettig" - редиска, "rett'dich" - спасайся: отсюда и
непереводимая игра слов. Я. К. - указывает, как мне кажется, на ту же
самую сексуальную тему, которую мы обнаружили с самого начала, когда мы
хотели приложить к рассказу сновидения выражение: мясная лавка закрыта.
Речь идет здесь не о том, чтобы полностью понять смысл этого сновидения;
мы в достаточной мере установили, что оно остроумно и отнюдь не невинно.
Для интересующихся я сообщаю, что за сновидением скрывается фантазия о
непристойном, возбуждающем сексуальность поведении с моей стороны и об
отказе со стороны дамы. Тем, кому это толкование кажется неслыханным, я
напоминаю о многочисленных случаях, где к врачам предъявлялись подобные
обвинения со стороны истеричек, когда те же самые фантазии проявлялись не
в искаженном виде и не в виде сновидения, а в сознательном
незамаскированном и бредовом виде. - Психоаналитическое лечение пациентки
началось с этого сновидения. Я лишь впоследствии понял, что она повторила
сновидением первоначальную травму, из которой происходил ее невроз, и с
тех пор я находил то же поведение у других лиц, которые в детстве были
жертвой сексуальных посягательств и как бы хотели повторения их в
сновидении. II. Вот другое невинное сновидение той же пациентки, которое
является в некотором отношении противоположностью первому: Ее муж
спрашивает: "Не отдать ли настроить рояль7" - Она отвечает: "Не стоит, все
равно его нужно заново исправить". Сновидение представляет собою
опять-таки происшествие предыдущего дня. Муж действительно спрашивал ее об
этом, и она ему приблизительно -так же ответила. Но сновидение имеет все
же скрытое значение. Она хотя и рассказывает о рояле, что это
отвратительный ящик, который дает скверный тон (рояль этот был у мужа до
свадьбы) и так далее, но ключ к толкованию находится все же не в этом, а в
ее словах: "Не стоит". (Замена противоположностью, как выяснилось после
толкования). Слова ее объясняются ее вчерашним визитом к подруге. Там ее
попросили снять жакет, но она отказалась и сказала: "Не стоит, мне все
равно нужно сейчас уйти". При этом рассказе я вспоминаю, что она вчера во
время аналитической работы неожиданно схватилась за жакет, у которого
расстегнулась пуговица; этим она как будто хотела сказать: "Пожалуйста, не
смотрите, не стоит". Таким образом ящик (Kasten) превращается в грудную
клетку (Brustkasten), и толкование сновидения ведет непосредственно к
периоду ее физического развития, когда она начала быть недовольной формами
своего тела. Это сновидение приводит нас также к прошлому, если мы обратим
внимание на элементы "отвратительный" и "плохой тон" и вспомним о том, как
часто маленькие полушария женского тела занимают место больших полушарий -
как их противоположность и как замещающий их элемент - в намеке и в
сновидении.
III. Я прерываю ряд сновидений этой пациентки и привожу короткое невинное
сновидение одного молодого человека. Ему снилось, что он снова надевает
свой зимний сюртук, хотя ему это и кажется странным. Поводом к этому
сновидению якобы послужили неожиданно наступившие морозы. При более
подробном рассмотрении сновидения мы замечаем, что обе части его не
гармонируют друг с другом. Ибо, что может быть особенно "страшного" в том,
что человек зимой надевает теплый сюртук? Невинность сновидения
разрушается первой же мыслью, появившейся при анализе, воспоминанием о
том, что накануне одна дама откровенно рассказала ему, что ее последний
ребенок обязан своим появлением на свет лопнувшему кондому. Он
воспроизводит ряд мыслей, возникших у него при этом сообщении: тонкий
кондом опасен, толстый же - плох. Кондом же аналогичен сюртуку, его
"натягивают";.то же говорится и о сюртуке. Происшествие, подобное тому, о
каком сообщала эта дама, было для него, холостого, действительно
"страшно". - А теперь вернемся опять к нашей пациентке, видящей невинные
сновидения.
IV. Она ставит свечу в подсвечник, свеча, однако, сломана и плохо стоит.
Подруги в школе говорят, что она очень неловкая, гувернантка находит, что
это вина не ее.
Реальный повод имеется и здесь, она действительно вставляла вчера в
подсвечник свечу, но свеча эта вовсе не была сломана. Здесь перед нами
чрезвычайно прозрачная символика. Свеча - предмет, способный раздражать
женские половые органы; если она сломана и не держится хорошо, то это
означает импотенцию мужа ("это вина не ее"). Знакомо ли, однако, такое
назначение свечи этой хорошо воспитанной, чуждой всему отвратительному,
молодой женщине. Случайно она может установить, благодаря какому
переживанию она это знает. Катаясь на лодке по Рейну, она встретила другую
лодку, в которой сидели студенты и пели вульгарную песню: "Когда шведская
королева за закрытой ставней со свечой Аполлона..." Последнего слова она
не расслышала или не поняла. Ее муж должен был дать ей требуемое
объяснение. Эта песня заменилась в сновидении невинным воспоминанием о
поручении, которое она выполнила однажды в пансионе очень неловко; дело
происходило как раз при закрытых ставнях. Связь темы об онанизме с
импотенцией достаточно ясна". "Аполлон" в скрытом содержании сновидения
связывает это сновидение с прежним сновидением, в котором была речь о
девственной Палладе. Ясно, таким образом, что о невинном характере и этого
сновидения не может быть и речи.
V. Для того чтобы взаимоотношения сновидений и действительных переживаний
спящего не показались чересчур прозрачными, я приведу здесь еще одно
сновидение, которое тоже кажется на первый взгляд невинным. Мне снилось,
рассказывает она, что я наложила в сундук столько книг, что не могу
закрыть его, и это мне приснилось точно так, как это произошло со мной в
действительности. Здесь пациентка сама обращает внимание на совпадение
сновидения с действительностью. Все такие суждения о сновидении, замечая
по поводу сновидения, хотя они созданы бодрственным мышлением, относятся
тем не менее к открытому содержанию сновидения, как нам покажут и все
дальнейшие примеры. Итак, нам говорят, что то, что человеку снилось,
действительно произошло с ним днем (См. примечание на с. 22 и сл). Было бы
слишком долго сообщать о том, каким путем мы пришли к ряду свободно
возникающих мыслей, в которых на помощь толкованию пришел английский язык.
Достаточно сказать, что здесь речь идет опять-таки о маленьком ящике (box)
(сравни сновидение о мертвом ребенке в коробке), который так заполнен, что
туда больше ничего не входит. По крайней мере, на этот раз в сновидении
нет ничего дурного.
Во всех этих "невинных" сновидениях бросается в глаза сексуальный момент в
качестве мотива цензуры. Но это вопрос принципиального значения, который
мы, однако, оставим в стороне.
б) Инфантильное как источник сновидений. Относительно третьей особенности
содержания сновидения мы вместе со всеми другими авторами (вплоть до
Роберта) высказывали, что в сновидении могут найти себе выражение
впечатления ранних периодов жизни, относительно которых память в
бодрственном состоянии оказывается бессильной. Насколько часто наблюдается
это, сказать, конечно, трудно, так как распознать происхождение этих
элементов сновидения по пробуждении не представляется возможным.
Доказательство, что речь идет здесь о впечатлениях детства необходимо
должно быть приведено объективным путем, для чего лишь в редких случаях
бывают налицо необходимые условия. Особенно доказательной представляется
рассказанная Мори история одного человека, который однажды решился после
20-летнего отсутствия посетить свою родину. В ночь перед отъездом ему
приснилось, что он находится в незнакомом городе и встречает на улице
незнакомого господина, с которым и вступает в разговор. Приехав на родину,
он убеждается, что эта улица находится неподалеку от дома, где он провел
детство, а незнакомый господин из сновидения оказался живущим там другом
его умершего отца. Это, по-видимому, чрезвычайно убедительное
доказательство того, что и улицу, и этого человека он видел в детстве. В
сновидении, впрочем, следует видеть выражение его нетерпения все равно,
как в сновидении девушки, в кармане которой находится билет на концерт,
или в сновидении ребенка, которому отец обещал отправиться на Гамо и т.п.
Мотивы, по которым именно это впечатление детства проявилось в сновидении,
могут быть раскрыты, конечно, лишь путем детального анализа.
Один из моих коллег, который хвастался тем, что его сновидения редко
подвергаются процессу искажения, сообщил мне, что ему недавно приснилось,
будто управляющий его отца находится в постели его бонны, жившей у них в
доме, пока ему не исполнилось 11 лет. Местность, где произошла эта сцена,
пришла ему в голову еще в сновидении. Заинтересовавшись живо этим
сновидением, он сообщил его своему старшему брату, который, смеясь,
подтвердил ему реальность этого сновидения. Он вспоминает, что ему в то
время было шесть лет. Любовники обычно напаивали его, старшего мальчика,
пивом, когда обстоятельства складывались благоприятно для того, чтобы они
могли провести вместе ночь. С младшим же мальчиком, в то время трехлетним
ребенком - нашим сновидцем, - спавшим в комнате бонны, любовники не
считались.
Еще в другом случае можно с уверенностью, даже без помощи толкования
констатировать, что сновидение содержит в себе элементы детства, - именно
в том случае, когда сновидение носит повторяющийся характер, когда то, что
снилось человеку в детстве, снится ему время от времени и впоследствии. К
известным примерам такого рода я могу присоединить еще несколько из
сообщенных мне моими пациентами, хотя у себя лично я таких повторяющихся
сновидений не помню. Один врач, лет тридцати, сообщил мне, что он с
детства и до настоящего времени видит часто во сне желтого льва; о
происхождении этого образа он может дать самые точные сведения. Этот
знакомый ему из сновидений лев нашелся однажды в действительности и
оказался давно заброшенной фарфоровой безделушкой; молодой человек узнал
тогда от своей матери, что безделушка эта была в детстве его любимой
игрушкой, о чем, однако, сам он совершенно забыл.
Если же от явного содержания сновидения обратиться к мыслям сновидения,
предстающим перед нами лишь после анализа, то мы с удивлением констатируем
наличность детских переживаний и в таких сновидениях, содержание которых
отнюдь не указывает на это. Вышеупомянутому коллеге, которому снился
"желтый лев", я обязан сообщением чрезвычайно разительного примера такого
сновидения. После чтения книги Нансена о путешествии на полюс, ему
приснилось, будто в ледяной пустыне он гальванизирует отважного
путешественника, стараясь излечить его от ишиаса, которым он страдает. Во
время анализа этого сновидения ему пришел на память один эпизод из его
детства, без которого его сновидение осталось бы непонятным. Когда ему
было три или четыре года, он однажды с любопытством слушал, как взрослые
говорили о полярных экспедициях: он спросил отца, тяжелая ли это болезнь.
Он, очевидно, спутал слова "Re-isen" (путешествие) и "ReiBen" (боль).
Насмешки его братьев и сестер позаботились о том, чтобы этот осрамивший
его эпизод не исчез из его памяти.
Совершенно аналогично обстоит дело с моим анализом сновидения о
"монографии о цикламене", в котором я натолкнулся на воспоминания об одном
эпизоде моего детства, когда отец отдал мне, пятилетнему мальчику, книгу с
картинками для того, чтобы я ее уничтожил. Возникает, однако, сомнение,
играет ли это воспоминание действительную роль в образовании данного
сновидения и не случайно ли проявилось оно при анализе. Однако
разнообразие и взаимная связь отдельных элементов ассоциаций говорит в
пользу первого предположения: цикламен - любимый цветок - любимое кушанье
- артишоки - разрывание лист за листом, как артишоки (этот оборот речи
можно было слышать в то время ежедневно применительно к разделу Китая); -
гербарий - книжный червь, любимой пищей которого являются книги. Помимо
этого я могу удостоверить, что последний смысл сновидения, который я не
счел возможным сообщить, стоит в самой тесной связи с содержанием этого
детского эпизода.
Анализ других сновидений показывает, что желание, послужившее поводом к
образованию сновидения и осуществление которого образует последнее,
проистекает из воспоминаний детства, так что субъект, к удивлению своему,
замечает, что в сновидении он якобы продолжает свою жизнь ребенка с его
желаниями и импульсами.
Я продолжу здесь толкование сновидения, из которого мы уже однажды сделали
один ценный вывод, именно сновидение: коллега Р. - мой дядя. Толкование
его показало нам, что в основе его лежит несомненное желание быть
назначенным профессором; нежные чувства, проявленные в сновидении к
коллеге Р., мы объяснили моим протестом против оскорбления обоих коллег,
содержавшегося в мыслях сновидения. Так как это снилось мне самому, то я
могу продолжить анализ, сказав, что отнюдь не был удовлетворен найденным
разъяснением. Я знал, что мое суждение о коллегах, вошедших в содержание
сновидения, было действительно совершенно иным; сила желания не разделить
их судьбу относительно получения профессорского звания казалась мне
чересчур незначительной, чтобы разъяснить всецело противоречие между моим
суждением в бодрственном состоянии и в сновидении. Если мое стремление
получить этот титул настолько сильно, то оно свидетельствует о болезненном
честолюбии, от которого я, насколько мне известно, чрезвычайно далек. Не
знаю, что бы сказали по этому поводу мои друзья и знакомые; быть может, я
действительно честолюбив; но если бы это было так, то мое честолюбие давно
уже обратилось бы на другие объекты, а не на титул и звание
экстраординарного профессора.
Откуда же это честолюбие, приписанное мне сновидением? Я вспоминаю, что в
детстве мне часто рассказывали, что при моем рождении какая-то
старуха-крестьянка предсказала моей матери, что она подарила жизнь
великому человеку. Такое предсказание не может никого удивить; на свете
так много исполненных ожидания матерей и так много старых крестьянок и
других старых | женщин, власти которых на земле пришел конец, и поэтому
они обратились к будущему. Это дело, конечно, далеко не убыточное для тех,
кто занимается пророчествами. Неужели же мое честолюбие проистекает из
этого источника? Однако я припоминаю еще одно аналогичное впечатление из
времен моего отрочества, которое, пожалуй, даст еще более правдоподобное
объяснение. Однажды вечером в одном из ресторанов на Пратере, куда меня
часто брали с собой родители (мне было тогда одиннадцать или двенадцать
лет), мы увидели человека, ходившего от стола к столу и за небольшой
гонорар импровизировавшего довольно удачные стихотворения. Родители
послали меня пригласить импровизатора к нашему столу; он оказался
благодарным посыльному. Прежде чем его успели попросить о чем-нибудь, он
посвятил мне несколько рифм и считал в своем вдохновении вероятным, что я
еще стану когда-нибудь "министром". Впечатление от этого второго
пророчества я очень живо помню. Это было время как раз гражданского
министерства; отец незадолго до этого принес домой портреты новых
министров Герб с та, Гискра, Унгера, Бергера и др., которые мы
разукрасили. Среди них были даже евреи, и каждый подававший надежды
еврейский мальчик видел перед собою министерский портфель. С впечатлениями
того времени связан и тот факт, что я незадолго до поступления в
университет хотел поступить на юридический факультет и лишь в последний
момент изменил свое решение. Медику министерская карьера вообще
недоступна. Обращаюсь снова к своему сновидению. Я начинаю понимать, что
оно перенесло меня из печального настоящего в полное надежд время
гражданского министерства и исполнило мое тогдашнее желание. Оскорбив
обоих своих уважаемых коллег только за то, что они евреи, и назвав одного
"дураком", а другого "преступником", я играю своего рода роль министра, я
попросту занял в сновидении министерское кресло. Какая месть его
превосходительству! Он отказывается в утверждении меня экстраординарным
профессором, а я в отместку за это занимаю в сновидении его место.
В другом случае я мог заметить, что желание, возбудившее сновидение, хотя
и относилось к настоящему, но все же было значительно подкреплено
воспоминанием детства. Речь идет о целом ряде сновидений, вызванных
желанием попасть в Рим. По всей вероятности, это желание еще долгое время
должно будет удовлетворяться одними сновидениями, так как в то время года,
когда я имею возможность выезжать, пребывание в Риме для меня вредно в
виду опасности его для моего здоровья. С тех пор я давным-давно узнал, что
для истолкования таких издавна считавшихся недостижимыми желаний нужно
лишь немного мужества. Однажды мне приснилось, что я из окна вагона вижу
Тибр и Мост ангелов. Поезд трогается, и мне приходит в голову, что я ведь
в городе не был. Вид, открывшийся передо мною в сновидении, напоминал
известную гравюру, виденную накануне в гостиной моей пациентки. В другой
раз какой-то человек ведет меня на гору и показывает мне Рим, окутанный
туманом: город настолько далек от меня, что я удивляюсь отчетливости
раскрывшейся передо мной картины. Сновидение это имело свое продолжение,
которое я, однако, лишен возможности здесь привести. В нем, однако, легко
можно подметить мотив "лицезрения издали земли обетованной". Город,
который я сперва вижу в тумане - это Любек. Гора находит свое отображение
в Глейхенберге (по-немецки Berg - гора). В третьем сновидении я очутился,
наконец, в Риме, как говорит мне сновидение; к моему большому
разочарованию, я вижу, однако, не самый город, а лишь небольшую речку с
темной водой: на одном берегу черная скала, на другом луга с высокими
белыми цветами. Я вижу некоего господина Цукера (Цукер в переводе
означает: сахар. Я. К) (с которым я очень мало знаком) и решаюсь спросить
его о дороге в город. Ясно, что я тщетно пытаюсь увидеть в сновидении
город, которого не видел в бодрственной жизни. Если же я разложу
сновидение на отдельные элементы, то белые цветы, виденные мною, указывают
на знакомую мне Равенну, которая некоторое время боролась за первенство с
Римом. В болотах, в окрестностях Равенны мы нашли в черной воде
прекраснейшие морские розы; в сновидении они растут на лугах, подобно
нарциссам на нашем Аусзее: в Равенне было очень трудно достать их из воды.
Темная скала на берегу живо напоминала долину Тепль близ Карлсбада.
"Карлсбад" же дает мне возможность, объяснить, почему я спрашиваю о дороге
господина Цукера. В материале моего сновидения можно заметить наличность
двух забавных еврейских анекдотов, которые содержат в себе глубокую, хотя
и печальную житейскую мудрость и которые мы так охотно цитируем в
разговоре и в письмах. Один из них представляет собою историю о
"конституции": Здесь - в смысле строения тела. Я. К. один бедный еврей сел
без билета в скорый поезд, шедший в Карлсбад; на каждой станции его
высаживали и, наконец, на одной, встретив знакомого, который спросил его,
куда он едет, он ответил ему: "Если моя конституция выдержит, - то в
Карлсбад". Мне припоминается еще и другой анекдот об одном еврее, не
знавшем французского языка и попавшем в Париж, где он вынужден был
спрашивать, как ему попасть на улицу Ришелье. Париж был тоже долгие годы
целью моих стремлений, и счастливое чувство, охватившее меня, когда я
впервые попал в мировой город, показалось мне ручательством за то, что и
остальные мои желания исполнятся. Вопросы о дороге тесно связаны с Римом,
куда, как известно, ведут все дороги. Кроме того, фамилия Цукер (сахар)
указывает на Карлс-бад, куда мы посылаем всех больных, страдающих
кон-ституциональной болезнью - диабетом. Поводом к этому сновидению
послужило предложение моего берлинского друга встретиться на Пасху в Праге
- нам предстояло с ним выяснить некоторые вопросы, касающиеся сахара
(Zucker) и диабета.
Четвертое сновидение, виденное мною вскоре после третьего, снова перенесло
меня в Рим. Я вижу улицу и удивляюсь множеству немецких плакатов,
расклеенных там. Накануне я пророчески писал моему другу, что в Праге
немцы едва ли могут рассчетывать на приятное времяпрепровождение.
Сновидение выражает, таким образом, одновременно и желание встретиться с
ним в Риме, а не в столице Богемии, и, кроме того, желание, относящееся
еще к моим студенческим годам, чтобы в Праге относились с большей
терпимостью к немецкому языку. Чешский язык знаком мне, правда, немного с
детства (до трехлетнего возраста), так как я родился в маленьком местечке
Марене, населенном преимущественно славянами. Одно чешское стихотворение,
слышанное мною в юности, настолько запечатлелось в моей памяти, что я еще
сегодня могу прочесть его наизусть, хотя не понимаю значения слов. Таким
образом, и эти сновидения были тесно связаны с впечатлениями моего раннего
детства.
Во время моего последнего итальянского путешествия, когда я между прочим
проезжал мимо Тразимен-ского озера, я увидел Тибр, и, к глубокому своему
сожалению, должен был повернуть обратно, не доезжая восьмидесяти
километров до Рима; я нашел, наконец, подкрепление, которое черпает мое
страстное желание увидеть вечный город из внешних впечатлений. Я обдумал
план поехать в будущем году в Неаполь через Рим, и мне неожиданно пришла
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Толкование сновидений 14 страница | | | Толкование сновидений 16 страница |