Синхронистичность

После предыдущей лекции я думаю, вам теперь хорошо понятно, как сложно бывает передать вкус тех переживаний и истин, кои до этого не были пережиты лично. Однако для начала может быть вполне достаточно интеллектуального понимания, и, занимаясь той или иной практикой, вы неизбежно получите результат, на который направлена данная практика. Это и даёт нам возможность, несмотря на все трудности, передавать информацию о пути, который в юнгианской традиции называется индивидуация.

Самые мудрые исследователи древности рано или поздно приходили к парадоксальному выводу о всесвязности или всеединстве. Согласно их представлению, наша психика является частью некого тотального всеединства, причём это всеединство объединяет в себе все мыслимые противоположности. Мир внешний является органичным продолжением мира внутреннего, материя – психики, а психика – материи. Нет такой чёткой границы, где мы могли бы провести демаркационную линию.

В большинстве древних традиций было представление о подобном всеединстве. Китайцы называли его Дао, индусы определяли как бесконечное соитие Шивы и Шакти – то есть материи и сознания, основоположник античной мысли Гераклит говорил об изначальном огне, принизывающем всё бытие (и даже боги суть его порождение). Всеединство было главной тайной египетских и эллинских мистерий. Нет границ – всё есть продолжение всего, а наше сознание есть проявление игры этого изначального принципа, который некоторые западные мистики определяют как «бог».

Но «бог», особенно на первых порах развития, – неудачное слово для этого определения. В парадигме западного мышления слово «бог» обычно связывается с невротичным, морально озабоченным великим отцом, патриархом, нависающим над миром. Самый вульгарный материализм будет предпочтительнее подобной религиозности. Мы уже знакомы с понятием «проекция» и можем понять, что подобное представление о высшем начале было лишь невротической проекцией патриархальных невротиков культуры владычества, как называл западную цивилизацию Тернс Маккена.

Однако не будем впадать в ложный дуализм и поймём, что все эти общекультурные неврозы были той самой игрой единого. Зачем? Об этом мы поговорим в одной из завершающих лекций, посвящённых вопросу вопросов – смыслу человеческого бытия.

Сейчас же нам необходимо рассмотреть этот самый принцип всеединства, пользуясь теми знаниями, которые были вами получены. Возьмём самый простой и всем нам понятный уровень –человеческие взаимоотношения. Не секрет, что наше восприятие других всецело строится на психологической проекции. Если мы, к примеру, имеем возможность видеть в ком-то лжеца, то это исключительно потому, что в каждом из нас находится внутренний лжец. Человек, лишенный этого ценного комплекса, окажется не способен отличить ложь от правды – в его тоннеле реальности просто нет такого явления, как ложь. В свою очередь, человек, у которого этот самый внутренний лжец очень силён и который часто лжет, будет склонен видеть лжецами даже тех, кто в данный момент правдив. Насколько наши проекции соответствуют реальности, определяется уровнем нашей интуиции, но даже если представить человека, который никогда не ошибается в своих оценках (что крайне сложно), мы можем сказать только одно – его проекции благодаря его великолепной интуиции находятся в гармонии с некой реальностью.

Однако здесь появляется одна очень интересная тонкость. Если мы имеем привычку к рефлексии, то наверняка знаем, что люди вокруг нас каким-то странным образом откликаются на наши, даже подчас невысказанные проекции. Более того: человек, оказавшийся в принципиально другом городе и в другом личном окружении, через пару месяцев заметит, что его отношения здесь начинают строиться по той же модели, что и раньше. Люди другие, а отношения, динамика взаимодействия оказываются совершенно теми же, будто бы ничего и не изменилось. Особенно хорошо это можно проследить на примере интимных взаимоотношения – порой возникает ощущение, что люди с разными партнёрами отыгрывают почти идентичную модель отношений, и только самый серьёзный внутренний анализ может помочь расширить или изменить эту модель.

Возникает вопрос: почему же человек оказывается вовлечён в одну и ту же модель даже с разными людьми, у каждого из которых абсолютно своя, неповторимая модель мира и людей? Я прошу вас на миг задуматься об этом и заново открыть принцип, известный ещё древним грекам – «подобное притягивает подобное». Сбоев практически не бывает. Наши внутренние персонажи – тень, Анима (или Анимус), герой, жертва, практически всегда проявлены в нашем окружении.

Одна из глубочайших традиций древности – герметизм, в центральном своём писании утверждала: «что вверху – то и внизу, что внутри – то и снаружи». На первый взгляд, это может показаться банальным, но стоит только повнимательнее размыслить над этим принципом, и перед нашим внутренним взором откроются золотые россыпи тончайший истин и нюансов.

Только начав сознавать глубины своего бессознательного – сначала, конечно, личного (комплексы, страхи, родительские программы), мы обретаем над ними власть силою логоса. Пока мы удерживаем в сознании комплекс, мы получаем ценнейший дар – подлинную свободу выбора, которого полностью лишены 95 процентов человечества, проживающих свою жизнь, как автоматы-проводники мыслей.

Представим себе абстрактную личность. Этот человек, назовём его Василий, может восприниматься мною по каким-то причинам как законченный негодяй. При этом сам Василий будет вполне оправдывать своё определение и всячески портить мне жизнь. Но очевидно, что это восприятие является отчасти взаимной иллюзией, ибо для кого-то другого этот Василий будет лучшим другом и соратником, что, впрочем, тоже является проекцией. Определённые комплексы, спроецированные на другого человека, неизбежно активируют потенциальные комплексы в его подсознании, близкие или идентичные проекции. Происходит это по двум причинам. Во-первых, наша проекция достаточно мощно заряжена психической энергией, и эта энергия активирует его подсознательную потенциальность. Будем называть это внешней или психологической причиной. Вторая причина, которая не опровергает, но дополняет первую, будет в том, что в силу принципа всесвязности к нам притягиваются те люди, которые соответствует именно этой нашей потенциальности. Очень характерным доказательством второй истины является то, что в большинстве случаев человек, который полностью психологически меняется, сразу же спонтанно и без умысла попадает в другое окружение. Изменилась расстановка в психике индивида – на эти новые проекции старое окружение оказывается не способно реагировать, и словно из ниоткуда появляются новые друзья.

Если бы речь шла только о тонкой области межличностных отношений, мы никак бы не могли говорить о доказательстве принципа всесвязности. Здесь нужны гораздо более веские обоснования. И они есть. Это так называемый принцип синхронистичности, о котором сейчас и пойдёт речь.

Когда человек обретает достаточно сильное осознание своего личного бессознательного и, выйдя за границы своего эго, становится не объектом, а субъектом своих переживаний, он неизбежно сталкивается с тем более глубоким изначальным уровнем психики, который мы определяем как коллективное бессознательное, объективное психическое или уровень архетипов. Пока мы находимся в сфере проблематики личных комплексов, о существовании архетипов мы можем забыть, разве что вы не являетесь, подобно мне, игроком, склонным играть в духовную русскую рулетку. Но когда личное бессознательное в большей мере пройдено, а вроде бы ничего особо не изменилось, если мы делаем этот шаг, то оказываемся в архетипическом потоке общечеловеческого бессознательного. Уровень архетипов напрямую связан с тем единым умом, архетипическим центром, в котором всё бытие является единой игрой. Как только по какой-то причине активировался тот или иной архетип, мы сталкиваемся с потрясающей воображение чередой совпадений, никак не связанных внешней причинностью, но связанных по смыслу.

Классическим примером синхронистичности является история из жизни Юнга, когда он был активно погружен в исследования символа Самости как Христа и Рыба (ихтиас). Я цитирую: «Первого апреля 1949 г., утром я занёс в свой блокнот надпись, содержащую образ получеловека-полурыбы. На завтрак мне подали рыбу. В разговоре кто-то упомянул об обычае делать из кого-то «апрельскую рыбу». Днём одна из моих бывших пациенток, которую я не видел несколько месяцев, показала мне несколько впечатляющих картин с изображением рыб. Вечером мне продемонстрировали кусок гобелена с морским чудовищем и рыбами. На следующее утро я встретил свою бывшую пациентку, которая была у меня на приёме десять лет назад. Этой ночью ей приснилась рыба. Несколько месяцев спустя, когда я включил этот случай в одну из своих работ и как раз закончил его описание, я вышел из дому к озеру, на то место, где уже несколько раз побывал в течение этого утра. В этот раз я обнаружил на волномере рыбу длинной тридцать сантиметров. Поскольку поблизости никого не было, то я не мог представить, как она могла туда попасть» (Юнг «О синхронистичности»).

Подобное нагромождение событий может вызвать у принципиальных скептиков сомнение. Подобными психологическими защитами они просто пытаются отгородиться от своего бессознательного, кое у подобных субъектов имеет инфантильный и атавистический характер. Доказать им что-либо невозможно именно потому, что несмотря на частое упоминание слова «научность», в основе своей их метод познания мира не научен, а глубоко религиозен, то есть основан на догмах, сломать которые – адова работа. Непредубежденный же слушатель, глядя на столь причудливое нагромождение событий, задумается и задаст себе вопрос: «а что бы это могло значить?».

До определённого возраста, а точнее, до 22 декабря 1999 года я тоже оставался абсолютным скептиком и материалистом, и всё, что хоть как то касалось эзотерического и сверхчеловеческого, вызывало у меня изжогу. И вот 22 декабря я переживаю первое в своей жизни мистическое или архетипическое переживание – пробуждение кундалини. О подобном феномене я не был осведомлён, потому идея самовнушения, за которую так любят цепляться догматичные материалисты, объективно исключена.

Переживание в первый момент выражалось в чувстве внутреннего взрыва и необыкновенного экстаза, разошедшегося по всему телу. Если бы не последующие события, в принципе, всё можно было бы свести к сублимированной сексуальности. Первую неделю я испытывал такой колоссальный подъём энергии, что спал только два часа в сутки. Моё воображение давало мне новые, доселе неизвестные символы – красная змея, идущая по всему телу, бракосочетание солнца и луны, рождение из лунного цветка. В одном из сновидений я увидел змею, пробивающую пол моей квартиры и заползающую по стене в чашу бра. У меня внезапно обострилось то, что называется сверхчувственными способностями – я на спонтанных вспышках мог читать чужие мысли, хотя слово «читать» здесь не совсем применимо, просто граница между мной и миром оказалось настолько размыта, что я мог воспринять чужие мысли, как свои, и, к ужасу собеседника, их воспроизводить. Появилось особого рода предвидение – к примеру, идя по городу, я вдруг очень сильно желал, чтобы из того угла вышли знакомые мне люди, и через несколько секунд это свершалось. Это не было воздействием на мир, как это обычно понимается в магии. Это было полное слияние, полное чувствование токов единого ума, которое у меня предельно обострилось. Для меня стало эмпирически ясно то, что до сих пор казалось абстрактными философскими спекуляциями. Как я потом узнал, этот тип переживаний известен в Индии уже 2500 лет и даже не является особым достижением, а символ змеи – это центральный образ пробуждённой кундалини.

К сожалению, тогда я не вёл дневник, и очень многое приходится восстанавливать по памяти, однако сейчас, когда я принял Закон Телемы, ведение дневника стало для меня обязательным условием, и я фиксирую все подобного рода события.

Например, когда я открыл для себя учение Телемы и впервые прочитал священную «Книгу закона», где не раз встречается образ змея, я вошел в экстаз расширенного сознания. «Вот голубь, а вот змея – выбирай, как следует» – написано в «Книге закона». «Я выбираю змея», – шептал я в сильнейшем архетипическом экстазе. В эту же ночь моей любовнице приснилось, что она занимается сексом со змеем. На следующий день, зайдя на сайт, который я посещаю раз в месяц, я обнаружил там обновление – статья называлась «Архетип змеи у европейцев». Спустя несколько часов я получаю письмо от девушки, с которой переписываюсь уже год. Она присылает мне на анализ свою сказку. В ней на самом верхнем этаже восхождения Алисы был змей. Тот поток синхроний, который у Юнга был связан с рыбой, я получал именно в контексте змея.

С тех пор подобных примеров накопилось очень много, столько, что на перечисление всех понадобилась бы отдельная лекция.

Всякий раз перед синхронией попавший в поток чувствует особого рода приятное возбуждение, точно его наполняет энергия. Это психическое возбуждение превращается в экстаз, словно очень могучая и приятная сила входит в сознание и наполняет его негой. Этот экстаз, в отличие от всех существующих наслаждений, никогда не приедается и всегда словно в первый раз. Это понятно – ведь в этих переживаниях мы прикасаемся к источнику силы, к изначальному потоку жизни, к изначальному себе.

Однако необходимо отметить и определённую опасность архетипических переживаний. Для человека, лишенного осознания личного бессознательного и являющегося неудачником по жизни, такие переживания могут оказаться губительными и довести до состояния шизофренического расстройства. Именно оттуда идёт инстинктивное недоверие, которое испытывают многие к любому оккультному знанию – 90 процентов тех, кто об этом пишут, оказываются просто кастратиками, убегающими от полнокровия жизни. Ницше был прав, говоря, что то, что для сильного является изысканным вином, для слабого – губительный яд. Образ старой девы, занимающейся спиритизмом и ищущей «божьей любви», защищаясь от «сонма совращающих бесов», давно стал нарицательным. Вот почему и Юнг и Кроули всегда крайне строго относились к выбору учеников, считая, что некоторая личная успешность и решение проблем, связанных с личным бессознательным, а особенно с завязками на родительские программы, должны в обязательном порядке предшествовать любому соприкосновению с большими глубинами.

Возникает ещё один очень тонкий вопрос – о возможности искусственно активировать те области коллективного бессознательного, которые мы называем архетипами. До некоторого времени я признавал только один метод – активное воображение, который был разработан Юнгом. Однако личный опыт участия в практиках церемониальной магии и последующие результаты убедили меня, что это работает, причём настолько, что потрясает воображение. Поток синхронистичных совпадений в случае правильного проведения ритуала неизбежен, и свести это к совпадениям крайне сложно.

В конце концов, новейшие открытия физики, практически подтвердившие древнейшие откровения недвойственных мистиков, сделали науку гораздо ближе к оккультизму, нежели наивный позитивизм 19 века. Как бы то ни было, если мы сохраняем открытый ум, лишенный каких-либо религиозных и научных догм, у нас есть только одно мерило истинности и ложности – личный опыт. Потому – экспериментируйте, соотносите, отслеживайте и, думаю, очень скоро вы откроете для себя немало интересного.

Рекомендуемая литература: Карл Юнг «Синхронистичность», Мария Луиза Фон Франц «Синхронистичность», Роберт Уилсон «Психология Эволюции», «Квантовая психология», «Новая инквизиция».

ЛЕКЦИЯ 8

Дата добавления: 2015-09-05