Миросистемные факторы

Тенденциями динамики современной международной системы можно назвать ряд следующих обстоятельств или факторов:

* эволюция центрального, возобладавшего полюса "биполярности" США к положению максимизации собственного доминирования;

* существенная переконфигурация политических, геостратегических, и этнонациональных линий разграничений мира за счёт движения бывших периферийных (блоковых) стран в "небиполярном" пространстве; рост в этой связи международной конфликтности;

* трансформация ранее существовавших противоречий социально-экономического характера между развивающимися странами и странами "золотого миллиарда" в острые формы культурно-цивилизационного и политического противостояния. Главными действующими лицами этого противостояния в настоящий момент выдвинуты США, сочувствующие им страны Запада, с одной стороны, и мусульманский фундаментализм как наиболее социально взрывоопасная и идеологически консолидированная часть мусульманского мира - с другой;

* глобализация мировой экономики и политической жизни стран, тенденция к сужению зоны национального суверенитета государств, объективное снижение роли и значимости национального государства во внутренней жизни стран, повышение в этой связи роли доминирующих стран, подконтрольных им международных организаций и транснациональных акторов;

¹³ Эклектичная, не озвученная в ключевых ориентирах, компромиссная модель социально-экономического развития страны, порождающая существенные диспропорции и социальные противоречия, приводит к повышению градуса идеологической полемики в китайском истеблишменте. Об этом косвенно свидетельствует усиление марксистских и неомарксистских настроений в его влиятельных частях. См. подробнее: Борох О. Н., Ломанов А. В. Лекарство от сомнений. - "Россия в глобальной политике". N 4, июль-август 2006 (http:// www.globalaffairs.ru/numbers/ 21/6003.html).

стр. 33

* возникновение новых и обострение старых проблем "глобального уровня" - социального, экологического, антропогенного, медико-биологического характера (терроризм всякого рода, наркотрафик, глобальное потепление, истощение ресурсов планеты, пандемии, СПИД и т.д.), преодоление которых требует глобального консенсуса, объединения и координации действий всех стран;

* усложнение процесса контроля над вооружениями и доступом к критическим военным технологиям, интенсификация торговли оружием, в первую очередь с развивающимися странами.

Каково воздействие этих тенденций непосредственно на динамику американо-китайских отношений?

Развал биполярности. Ликвидация тотального силового противостояния СССР и США в мировой системе сказались на статусе Китая двояким образом. С одной стороны, особенно на первом этапе, этот статус имел тенденцию к поступательному росту, что объяснялось снятием каких-либо ограничений на субъектную роль любых государств мировой системы и особенно тех, которые имели потенциальные ресурсы "центров силы". Вся совокупность национально-государственных интересов таких стран перестала сдерживаться и ограничиваться условиями биполярной конфронтации¹⁴.

С другой стороны, развал "биполярности" одновременно действовал на снижение субъектно-силовой роли КНР как одной из вершин мировых центров геополитического треугольника. При всей дискуссионности этой темы треугольник всё же просматривался в реальной политике до первой половины 1990-х годов и присутствовал в мировидении трёх столиц. Впоследствии, с началом переформатирования глобальной структуры, привлекательность Китая для России и США именно в такой ипостаси снизилась, хотя и "возвысилась" по ряду других обстоятельств.

Понятно, что центральным фактором, определяющим положение Китая в современной системе, явился экономический рост страны, превративший её в крупнейшего (третьего в мире) внешнеторгового игрока, страну, которая по совокупности объективных обстоятельств серьёзно рассматривается Соединёнными Штатами как наиболее "конкурентно-опасный" экономический игрок.

При движении международной системы в направлении монополярности - а среди современных тенденций международного развития, особенно после иракской войны, многое говорит именно об этом - напряжённость в отношениях между США и Китаем способна только усиливаться.

Принятие Китаем - в той или иной форме - главенствующей роли США противоречило бы базовым интересам его внешней стратегии. Если анализировать

¹⁴ Такие интересы и потребности, даже самые базовые из них (как, например, тайваньская проблема для Пекина) неизбежно испытывали на себе форматирующую, модифицирующую, и конкретно "сдерживающую" роль "сверхдержав". Иными словами, Китай даже не имел возможности "вербализовать" всё, что он считал легитимным и естественным для своих интересов, принимая во внимание, что такая полная "вербализация" (например, карт-бланш на захват Тайваня силой) абсолютно контрпродуктивна, если не суицидальна для него в конкретных условиях "биполярного" противостояния.

стр. 34

эту роль США и раскладывать её на определённые составляющие, то нестыковка, противоречивость этих элементов с китайскими интересами очевидна¹⁵.

Китай никогда не согласится с ведущей ролью США в сфере "управления", "миропорядка", "мониторинга" международного пространства в формировании механизмов - формальных и неформальных - для осуществления такого управления. Решения и действия США, особенно после иракской войны претендующих на реальное управление миром, не устраивают Китай по многим вопросам, включая трактовку современных конфликтов (в частности, иракского, корейского, иранского), регулирование финансово-экономических отношений, контроль над распространением ОМУ и критических военных технологий, экологию и т.д.

В сфере безопасности Китай и сейчас не удовлетворяет степень его нынешней зависимости от военной политики и военных возможностей США. В ближайшей и среднесрочной перспективе, противодействуя американскому лидерству, Китай будет стремиться к расширению своих возможностей "сдерживания" военной мощи США разными способами: совершенствованием ракетно-ядерного потенциала "ответного удара" ("минимальный", "ограниченный" либо какой-то иной); закупкой современных систем вооружений у технологически продвинутых в военномотношении стран (в частности у России), расширением диапазона действий своего флота; поставкой чувствительных для Соединённых Штатов видов оружия и военной технологии американским противникам. Китай всегда будет, о чём он неоднократно заявлял, против любых планов США обеспечить для себя лидирующую и уникальную позицию глобальной неуязвимости от ядерного или иного оружия массового уничтожения (например, в виде планов НПРО). В случае движения США к реализации этих планов Китай будет направлять находящиеся в его распоряжении ресурсы для их блокирования в военных ("симметричным" либо "асимметричным" образом) или в каких-то иных политико-дипломатических формах. Достаточно амбициозная космическая программа, как важный элемент потенциального "асимметричного" ответа Китая США, является одним из красноречивых показателей этого.

В сфере мировой экономики, финансов и торговли американский диктат не менее негативно сказался бы на китайских интересах. В этом случае Китай на ближайшую перспективу стал бы ещё менее манёвроспособен в своих правах в ВТО; мировые рынки, в том числе и в первую очередь - американский, становились бы всё более закрытыми, жёсткими и требовательными для китайских товаров; за счёт жёсткой тарифной политики постепенно нивелировалось бы преимущество, связанное с обширным рынком дешёвого труда в КНР; Китай утрачивал бы преимущества и самостоятельность в валютном регулировании, формировании курса национальной валюты, снижая при этом напор своего экспортного давления.

Переконфигурации глобального политического пространства, рост международной конфликтности.

Рост международной конфликтности, диффузия постбиполярного пространства объективно повышают роль великих держав, полюсов международ-

¹⁵ См. подробнее: Труш С. М. США - Китай: борьба за лидерство. - "США * Канада", 2005, N 12, с. 36 - 38.

стр. 35

ной системы, одним из которых, бесспорно, является Китай. Именно они потенциально способны бросить на чашу весов свои внешнеполитические ресурсы и влияние, поддерживая того или иного участника конфликтной ситуации в противоречии с иными полюсами или даже со сверхдержавой. Действия Китая в мировых конфликтах постбиполярного времени (Югославия, Корейский полуостров, Ирак, Иран) наглядно демонстрируют такие возможности.

Подобное положение вещей способно повлиять как в положительном, так и в отрицательном смысле на устойчивость американо-китайских связей. В пользу устойчивости работает то обстоятельство, что потребность США в разрешении любого конфликта в своих интересах, заинтересованность в этой связи в конструктивном диалоге с Китаем по этому вопросу косвенно снижает остроту американского нажима по другим сферам конфликтности американо-китайских отношений. Так, например, потребность США в лояльности Китая после событий сентября 2001 г. вылилась в более примирительный конструктивный тон администрации Буша в отношении тайваньской проблемы. Это же касается и вопроса о правах человека в КНР, который особо акцентировал Дж. Буш на этапе предвыборной кампании 2000 года.

Наоборот, нарушить устойчивость положения может то обстоятельство, что при особой значимости конфликта и существенном несовпадении интересов США и КНР вокруг него этот конфликт способен играть самостоятельную или даже самодовлеющую роль отдельной зоны двусторонних отношений, которая может негативно воздействовать на всю палитру двусторонних связей, тон и атмосферу диалога, отягощая и осложняя их. Примером такого рода могут являться противоречия между США и Китаем как по иракской, так и, пожалуй, в ещё большей степени, по иранской проблеме. Прямая вовлечённость КНР в последнюю, особые отношения Пекина с Тегераном в военно-технологической области, во многом предопределённые геостратегическими и энергетическими ставками Китая на эту ближневосточную державу, в состоянии подорвать баланс интересов и компромиссов двух стран по другим азимутам отношений.

Трансформация международных противоречий в острые формы культурно-цивилизационного противостояния.

Данная, весьма ощутимая тенденция мирового развития уже влияет и способна влиять ещё более в будущем на развитие американо-китайскихотношений. Культурно-цивилизационная окраска американо-китайского взаимодействия очевидна. Олицетворяя собой центр "золотого миллиарда", наиболее успешную, богатую и глобально инкорпорированную часть христианской цивилизации, Соединённые Штаты в лице Китая имеют дело с центром восточноазиатского, конфуцианского мира - наиболее консолидированной, многочисленной, идеологически гомогенной и экономически динамичной страной этого ареала. Бесспорно, что извечная полемика между Америкой и КНР по правозащитной и гуманитарной проблематике восходит к неизбежно отличному для двух культурных полей пониманию категорий индивидуализма, прав личности, роли государства и принуждения вообще в жизни общества и человека.

Наряду с этим, в равной степени очевидно, что китайская сторона в силу ряда причин ещё не предъявила или избегает пока предъявлять свой "счёт" к Америке как к "иной" цивилизации. В числе этих причин, бесспорно, имеет

стр. 36

место понимание со стороны Китая, что отношения его с Соединёнными Штатами сложны и многослойны, заключают в себе элементы как соперничества, конфронтации так и взаимного притяжения и взаимозависимости. Последнее прежде всего относится к потребности двух экономик друг в друге - потребность в рынке (причём как американского, так и китайского) в смысле геоэкономических ниш в процессе глобализации (сброс технологий, международное разделение труда, свободное движение капиталов). Имеются в виду и потребности Китая в технологическом донорстве, а Америки в мотивации и стимулировании такого донорства, равно как и технологического прогресса в целом.

Помимо этого Китай реально включён в современный сложный диалог/противостояние Америки с мусульманским миром как третий - нейтральный, а потому так высоко ценимый и "оберегаемый" двумя другими сторонами противостояния - элемент. В этом ключевая характеристика современного статуса Китая в межцивилизационном взаимодействии, что на данный момент положительно отражается на его внешнеполитических ресурсах.

Возможно ли усиление культурно-цивилизационных мотивов и подоплёки во взаимодействии США и Китая в обозримом будущем, и если да, то при каких условиях и с какими последствиями? Хотя рассуждения на эту тему носят скорее умозрительный характер, такое усиление вполне возможно. Прологом этого может стать не исключаемое пока развитие двусторонних отношений по негативному, конфронтационному сценарию, отягощенному полномасштабным противостоянием сторон в геополитическом, военно-стратегическом, экономическом и идеологическом измерении. В известном смысле переход конфронтации в культурно-цивилизационное русло можно рассматривать как последнюю, наиболее деструктивную и тогда уже практически необратимую фазу такого противостояния. Оно будет означать, что противостоящие полюса - США и Китай - подключают к своему арсеналу высший и потому самый разрушительный ресурс - противодействие на уровне иррационального неприятия противника, как чуждого по вере, ценностям и цвету кожи. Вряд ли стоит говорить о том, сколь опасным может быть такой сценарий развития событий как для Вашингтона и Пекина, так и для мира в целом.

Мотивирующим условием для такого сценария может быть кризисное или даже провальное в будущем развитие социально-экономических реформ в КНР или по крайней мере серьёзная пробуксовка этих реформ под воздействием внутренних проблем, диспропорций и трудностей, о которых мы говорили выше. Внутренняя дестабилизация, неустойчивость политического режима, весьма вероятная в этой связи, вполне может привести к возобладанию в Китае ксенофобно и националистически настроенной элитной группировки, способной капитализироваться на цивилизационном антиамериканизме и антизападничестве.

В меньшей степени переход противоборства на уровень межцивилизационных, культурно-идеологических и даже расовых противоречий между двумя странами может явиться следствием успешного поступательного экономического движения обоих игроков в будущем. Его нельзя исключать, в частности, как проявление высшей формы яростной и тотальной конкуренции на глобальной экономической и политической площадке. При позитивной экономической динамике двух стран гораздо большее значение приобретают факторы,

стр. 37

работающие не на разрыв, а на прагматическое взаимодействие, взаимодополняемость и взаимозависимость двух обществ и экономик.

Глобализация, сужение зоны национального суверенитета государств. Тенденция к объективному снижению, размыванию роли и возможности суверенных государств, передача существенных полномочий, функций и ресурсов традиционных государств транс- и наднациональным игрокам и институтам при всей разнонаправленное™ и многомерности и этого процесса очевидна. Глобализация и интеграционные тенденции в мире повышают роль и институтов общеинтеграционного типа - ЕС, АСЕАН, и организаций с более (НАТО) или менее (ШОС) ярко выраженными блоковыми характеристиками, а также специализированных международных организаций (МАГАТЭ, ОПЕК, ВТО и т.д.). Это отнюдь не означает, что процесс глобализации и интеграционные тенденции "общего", экономико-культурного характера целиком отменяют или ведут к отмиранию и "дегенерации" национального государства. В литературе, анализирующей роль и возможности подобных организаций в современном мире, тем не менее, превалирует мнение, что они являются новой формой косвенного контроля над миропорядком со стороны США и стран "золотого миллиарда".

Китай занимает характерную и весьма щепетильную позицию в делегировании своих полномочий международным организациям. Он демонстрирует свою заинтересованность в сотрудничестве с экономическими, торговыми, финансовыми, ресурсно-сырьевыми и иными организациями экономической направленности, добиваясь максимально возможных преференций и минимальных ограничений для себя. (При необходимости Китай идёт ради этого - как в случае с ВТО - на многолетние, многоступенчатые и скрупулёзные переговоры.)

К региональным организациям комплексной (политической, военной и экономической функциональности) Китай относится весьма избирательно, отдавая предпочтение только тем из них, чей регион действия крайне важен для его геостратегических интересов, а ориентация организации, её "самопозиционирование", миссия, состав участников и их интересы совпадают с китайскими и имеют перспективу сохранять такую гармонию впредь.

В принципе, Пекин действует в духе неприсоединения. КНР, как правило, не принимает на себя обязательств и гарантий военно-политического характера даже в отношении стран, поддержание статус-кво с которыми прямо связано с интересами собственной безопасности (например КНДР). Даже договор с Российской Федерацией 2001 г., объявленный на Западе чуть ли не военно-союзническим, говорит об обязательствах сторон такого рода в крайне осторожных выражениях¹⁶.

Участие и, более того, доминирующая роль Китая в ШОС, является феноменом китайской политики, нуждающимся в особых комментариях. Имеет смысл отметить ряд обстоятельств в этой связи.

1. Создание ШОС носило реагирующий, а не инициативный характер. Организация была создана в значительной степени как реакция Китая и России на проникновение США и подконтрольной им НАТО в нестабильный, но материально-

¹⁶ Справедливости ради следует отметить, что сам факт такого договора, его международно-правовой жанр, внешнеполитические "параметры" китайского контрагента (РФ), свидетельствовали об определённом отходе Китая от ранее провозглашённого Дэн Сяопином принципа отказа от каких-либо договорно-правовых обязательств КНР в военно-политической области.

стр. 38

перспективный регион Средней Азии, характеризирующийся при этом "вакуумом" власти, противоборством внешних сил (Россия, США, НАТО, Китай, Турция, Иран);

2. Китай имеет жизненно важные интересы в Средней Азии. В неполном виде эти интересы связаны с а) геополитической уязвимостью Китая с фланга Центральной Азии, опасением Пекина попасть в американские "клещи" с Востока и Запада; б) акцентированной ставкой Пекина на среднеазиатские углеводороды; в) потребностью в альтернативном морскому пути транспортировки энергоносителей с Ближнего Востока (Иран - Средняя Азия - Китай); г) опасениями ухода России с политической площадки Средней Азии; д) необходимостью уменьшить сепаратистские настроения в Синьцзяне¹⁷;

3. Деятельность ШОС существенно "переформатировалась" в сторону усиления военно-политического компонента в ней после сентября 2001 г., операции в Афганистане и иракской войны. Был создан антитеррористический центр, проведены совместные штабные и полевые учения на территориях некоторых стран-участников. В состав ШОС в качестве наблюдателей были включены Монголия, Иран, Индия, Пакистан, что однозначно не позволяло характеризовать состав её участников и наблюдателей как проамериканский либо лояльный США.

"Щепетильность" Китая в степени своей вовлечённости в международные организации, формальные и неформальные институты глобального управления особенно иллюстративна на примере его неучастия в "восьмёрке". Дистанцирование Китая от Группы восьми имеет свою логику. С точки зрения Пекина "восьмёрка" представляет собой инструмент контроля и доминирования со стороны США, механизм управления и трансформации глобализационных импульсов от стран "золотого миллиарда" к остальному миру в интересах "золотого миллиарда". Участие Китая в таком "механизме" противоречит его собственной позиции в глобализационном процессе, как державы-участника с совокупностью уникальных, специфических и отнюдь не аналогичных Западу характеристик. Трудно говорить о том, в какой мере Китай, участвуя в процессе глобализации, подпадает под определение и статус успешной, но всё же "развивающейся" страны. Ещё труднее сейчас дать ответ на вопрос, кем - суммарным победителем или проигравшей стороной оказывается Китай в современной фазе глобализации. Тем не менее очевидно, что базовые характеристики, условия, ресурсы и интересы этой страны в процессе глобализации существенно отличаются от характеристик, условий и ресурсов США и стран Запада.

Что же касается России, то перспективы взаимодействия и блокирования с ней против западного большинства в рамках "восьмёрки" мало интересуют Пекин. Россия, как страна одновременно европейская и азиатская по своей политической ориентации, с точки зрения китайцев, не может быть стабильным партнёром. Она часто демонстрирует непоследовательность и податливость Западу в своих действиях (процесс "одностороннего" разоружения, заигрывание с НАТО, слабая политика в СНГ, заинтересованность Москвы в энергетических связях с Западом и т.д.). С другой стороны, по распространён-

¹⁷ См.: Troush S. China in Central Asia: Interest and Tendencies. In: Islam Oil and Geopolitics in Central Asia. Lanham (Maryland), 2006, pp. 218 - 219.

стр. 39

ному мнению самих участников "восьмёрки", Россия является изолированным, а самое главное ^- "неполноценным" её участником (в экономическом, финансовом, политическом отношении). Блокирование с Москвой в "восьмёрке" не принесёт Пекину существенных внешнеполитических дивидендов.

В Пекине весьма проницательно полагают, что участие Китая в этой неформальной структуре превратит последнюю в форум - причём весьма влиятельный и неудобный - для оказания давления и озвучивания претензий к КНР со стороны его западных партнёров. Никаких ощутимых внешнеполитических дивидендов от такого участия Китай не получит. Аргумент по поводу того, что "восьмёрка" способна сыграть продуктивную роль для налаживания и стабилизации экономических и торговых отношений Китая с западными странами - его крупнейшими торговыми рынками и всё в большей степени технологическими и инвестиционными донорами - также не рассматривается в Пекине как убедительный. Китайская элита считает гораздо более перспективным для себя улаживать возможные торговые трения и конфликты на индивидуальном и двустороннем уровне, исходя из специфики каждого партнёра и используя межзападные противоречия, чем находиться в глухой обороне и изоляции в "восьмёрке"¹⁸.

В заключение следует подчеркнуть, что тенденция на сужение сферы национального суверенитета и расширение зоны влияния международных институтов и организаций, как ни странно, скорее будет усиливать позиции Китая, чем Америки в двусторонних отношениях. Мощный, экономически динамичный и самодостаточный Китай, ведущий весьма продуманную линию избирательной вовлечённости в глобальные интеграционные и управленческие структуры, с одной стороны, обладает свободой рук и не связан неудобными для себя механизмами и обязательствами со своими соперниками или партнёрами (США, страны ЕС, Япония, Индия, Россия). С другой стороны, КНР продолжает сохранять, хотя и трансформированный, но вполне осязаемый имидж "антизападного центра глобализации", "лидера" (причём весьма успешного) развивающихся стран. Этот статус, несомненно, приумножает его внешнеполитические ресурсы, как относительно США, так и в более широком плане.

Глобальные вызовы. Возникновение и нарастание "новых глобальных проблем", решение и продвижение в которых требует координации усилий всех стран мира, также объективно способствует особому статусу и дополнительным возможностям Китая в американо-китайских отношениях, являясь одновременно и стабилизатором этих отношений.

Причины этого лежат на поверхности. Потребность США во взаимодействии с Китаем в искоренении бедности и перераспределении мирового богатства, в борьбе с международным терроризмом и преступностью, наркотрафиком, глобальным потеплением, истощением ресурсной базы Земли, СПИДом, различными пандемиями, другими вызовами экологического, медико-биологического и антропогенного характера, равно как и, наоборот, потребность Китая во взаимодействии с Соединёнными Штатами, их материальными, интеллектуальными и дипломатическими заделами, будет неизбежно возрастать. Самая

¹⁸ Примером этого может служить весьма продуктивная дипломатия КНР в вопросе о "европейском эмбарго вооружений".

стр. 40

населённая (КНР) и самая богатая (США) страны мира, вовлечены практически в каждую из вышеозначенных проблем: либо в качестве одного из источников проблемы, либо в качестве её жертвы, либо в качестве основного ресурса в её разрешении. События сентября 2001 г., когда администрация Буша после достаточно жёсткого старта в отношениях с Китаем вынуждена была искать взаимопонимание с ним в борьбе с мусульманским терроризмом, а Пекин, в свою очередь, не был заинтересован в "раскачивании лодки" и негативных последствиях терроризма для мировой экономической (и, в частности, энергетической) конъюнктуры, свидетельствуют об этом. Понимание взаимозависимости и параллельных интересов двух стран в любых проблемах глобального характера приводят Китай и США к поиску взаимоприемлемых, порой весьма болезненных для национальных элит, но рационально неизбежных компромиссов. Давление общеглобальных вызовов при всей разности условий, ресурсов, восприятий и подходов к их решению будет неизбежно способствовать не только структурному усложнению, но и "упрочению ткани" двусторонних американо-китайских отношений.

Бесспорно, нельзя рассматривать глобальные вызовы, как факторы, действующие исключительно на сближение и бесконфликтность вотношениях между двумя странами. Отмеченная выше разность страновых подходов и условий в этой сфере неизбежно порождает и будет и впредь порождать взаимное непонимание. Однако, если говорить о доминирующем векторе, следует признать, что он будет скорее центростремительным, чем центробежным для двух стран. Помимо остроты и значимости практически всех проблем глобального порядка для Китая и США, данная центростремительность обусловлена тем, что глобальные вызовы при всей их комплексности и многослойности, как правило, в большей степени деидеологизированы и деполитизированы, а следовательно, значительно более "открыты" для рационального поиска двусторонних компромиссов и взаимодействия, чем другие проблемные зоны американо-китайских взаимоотношений (безопасность, экономика, Тайвань, права человека).

Распространение критических военных технологий и рост экспорта оружия. Проблема военного экспорта и несанкционированного распространения смертоносных военных технологий также может быть отнесена к числу ключевых "глобальных вызовов" в постбиполярную эпоху, с той лишь оговоркой, что она - как показал недавний опыт иракской войны - является, пожалуй, наиболее политизированной и наиболее взрывоопасной. В силу традиционной и очевидной полярности подходов США и Китая к вопросу о нераспространении, где одна из сторон (США) традиционно ратовала за жёсткий контроль и сохранение статус-кво, а другая проповедовала, скорее, "ревизионистский" подход и философию "равных возможностей", проблема распространения ядерных и иных критических военных технологий всегда порождала между ними острые столкновения.

С переходом в новую постбиполярную фазу своих отношений, когда США и Китай потенциально способны стать главными системными оппонентами, эта проблема еще более актуализировалась. Передача военных технологий третьим странам уже сейчас является одним из основных инструментов военного противостояния между ними. Выдвинутые ранее обвинения США в адрес КНР по поводу его содействия ядерной программе Пакистана, военных поставок

стр. 41

Ираку, нынешние противоречия сторон по иранской проблеме красноречиво иллюстрируют этот тезис.

Данная зона двусторонних отношений наиболее взрывоопасна. Несмотря на сильные стимулы к взаимодействию и взаимозависимости с США, Китай по-прежнему будет рассматривать сложившийся мировой статус-кво в политической, экономической, энергетической и особенно в военной области с "ревизионистских" (т.е. не проамериканских) позиций и будет способствовать его эволюции в нужном для себя направлении. Помимо других рычагов влияния, передача критических технологий в ситуации жёстких ограничений со стороны США, трудно, но всё ещё управляемой американцами в этом вопросе Европы, и непоследовательного, преимущественно коммерчески направленного, но в целом ориентирующегося на статус-кво военного экспорта России, остаётся важным китайским преимуществом, которое, судя по всему, будет активно использоваться Пекином и впредь, причём в значительной степени этому будет способствовать "невовлечённый" внешнеполитический статус Китая, его свобода от ограничений формальных и неформальных мироуправляющих структур ("восьмёрка"), о чём мы говорили выше.

Трудно предсказывать конкретное развитие двусторонних отношений в данном вопросе с какой-либо степенью определённости, можно лишь предположить, что, аналогично иранскому узлу, внешнеполитические проблемы с участием "китайского фактора" будут перманентно отягощать течение двусторонних американо-китайских отношений. Это, скорее всего, будет связано с попытками Китая реализовать свои потребности или интересы геополитического, экономического, энергетического или иного характера с помощью нелояльных Соединённым Штатам стран.

ст

Дата добавления: 2015-09-05