Торговый баланс 2 страница

— Ммррруя, — ответил котенок.

— Вероятно, это означает «иди ты», — сказал Калдрис, — но ведь по крайней мере мы уцелели. Что думаете, господа? Поучительный день?

— Надеюсь, мы показали хоть какие-то способности, — со стоном ответил Локки, растирая спину.

— Детские шаги, Коста. Что касается морского дела, то вы еще даже не научились сосать грудь. Но отличаете правый борт от левого, а я стал на двадцать волани богаче.

— Верно, — вздохнул Локки и поднял с земли плащ, жилет, шейный платок и сапоги. Он бросил кошелек Калдрису. Тот поймал его и заговорил с котенком, как с малым ребенком.

Надевая поверх мокрой рубашки жилет, Локки бросил взгляд в сторону ворот и увидел, что в искусственную гавань входит гичка Меррейн. Сама Меррейн опять сидела на носу и выглядела так, словно они расстались не десять часов, а десять минут назад.

— Вы возвращаетесь к цивилизации, джентльмены. — Калдрис приветственно поднял кошелек Локки. — Увидимся завтра ранним светлым утром. Отныне будет все хуже, не забудьте. Наслаждайтесь удобными постелями, пока можете.

Пока десять гребцов вели гичку к пристани под Савролой, Меррейн отказывалась отвечать на вопросы, но это вполне отвечало настроению Локки. Они с Жеаном расположились, насколько позволяло место, на пассажирской галерее и переживали свои боли.

— Думаю, я мог бы проспать три дня, — сказал Локки.

— Давай, вернувшись, закажем большой обед и горячую ванну, чтобы расслабиться. А потом я загоняю тебя до потери сознания.

— Не могу. — Локки вздохнул. — Не могу. Мне нужно сегодня увидеться с Реквином. Сейчас он уже, наверно, знает, что нас снова вызывал Страгос. Нужно поговорить с ним, прежде чем он начнет злиться. И нужно отдать ему стулья. Рассказать обо всем и уговорить не душить нашими собственными кишками, если мы исчезнем на несколько месяцев.

— Боги, — отозвался Жеан. — Я старался не думать об этом. Ты только-только убедил его, что мы в Солнечном Шпиле из-за его хранилища. Что ты скажешь, чтобы эта морская история выглядела правдоподобно?

— Понятия не имею. — Локки потер старую рану на плече. — Надеюсь, стулья приведут его в хорошее настроение. Если нет, получишь счет на очистку булыжников двора от моих мозгов.

Когда гребцы наконец подвели лодку к пристани Савролы, где ждала карета с несколькими солдатами, Меррейн встала со своего места и подошла к Локки и Жеану.

— Завтра утром в семь, — сказала она. — Карета будет ждать у Виллы Кандесса. Ради безопасности будем менять утренние маршруты. Вечером не выходите из гостиницы.

— Это невозможно, — сказал Локки. — У меня сегодня вечером дело в Солнечном Шпиле.

— Отмените его.

— Идите к дьяволу. Как вы собираетесь меня остановить?

— Вы можете удивиться. — Меррейн потерла виски, как будто у нее начиналась головная боль, и вздохнула. — Вы уверены, что отменить ваше дело нельзя?

— Если я его отменю, сами-знаете-кто в Шпиле отменит нас.

— Если вас беспокоит Реквин, — ответила Меррейн, — я легко найду для вас помещение в Марине Меча. Там он до вас не доберется, и вы до конца подготовки будете в безопасности.

— Мы с Джеромом потратили на Реквина два года в этом проклятом городе, — сказал Локки. — И намерены довести дело до конца. Сегодняшний вечер очень важен.

— Значит, риск ваш. Я могу послать карету со своими людьми. Подождете два часа?

— Ну, если только два, подождем, — улыбнулся Локки. — Да пришлите две кареты. Одну для меня, другую для груза.

— Не нахальничайте…

— Прошу прощения, — сказал Локки, — но разве вы платите из своего кармана? Хотите защищать нас, окружить своими агентами, отлично — я согласен. Просто пришлите две кареты. Я буду очень хорошо себя вести.

— Ладно, — согласилась она. — Через два часа. Не раньше.

На западе солнце зашло за горизонт, и на безоблачное небо вышли две луны, светло-красные, как серебряная монета, которую окунули в вино. Кучер трижды постучал по крыше, объявляя о приезде к Солнечному Шпилю, и Локки отодвинулся от бокового окна, через которое смотрел наружу.

Двум каретам потребовалось немало времени, чтобы от Савролы проехать через Большую Галерею и пробраться через оживленное движение Золотых Ступеней. Локки то зевал, то проклинал рытвины на дороге. Его спутница, стройная женщина с видавшей виды рапирой на коленях, всю дорогу старательно не замечала его со своего места на противоположном сиденье.

Теперь, когда карета остановилась, женщина, спрятав оружие под длинный синий плащ, вышла первой. Осмотревшись в теплой влажной ночи в поисках неприятностей, она молча поманила Локки.

По указанию Локки кучер свернул на вымощенную булыжниками подъездную дорогу, ведущую во двор за Солнечным Шпилем. Здесь в двух каменных строениях располагались кухни и кладовые заведения. В свете красных и золотых фонарей, подвешенных на невидимых нитях, сновали служители Шпиля — уносили изысканные блюда и возвращались с пустыми тарелками. Воздух был напоен ароматами пряной пищи.

Телохранительница Локки продолжала настороженно осматриваться; двое солдат на крышах карет, одетые в не привлекающие внимания костюмы кучеров, — тоже. Вторая карета, та, в которой везли стулья, с грохотом подъехала и остановилась за первой. Серые лошади переступали с ноги на ногу и фыркали, как будто кухонные запахи им не нравились. Плотного сложения служитель Шпиля, с коротко подстриженными волосами, поспешил к Локки и поклонился.

— Мастер Коста, — сказал он, — прошу прощения, сэр, но это служебный двор. Мы здесь просто не можем достойно принять вас; парадный вход больше подходит…

— Я там, где нужно. — Локки положил руку на плечо служителя и сунул ему в карман пять серебряных волани, позвенев монетами в руке. — Как можно быстрей отыщите Селендри.

— Найти… гм… ну…

— Селендри. Она сразу заметна в толпе. Приведите ее сюда.

— М-м… да, сэр. Конечно.

Еще пять минут Локки расхаживал перед каретами, а солдаты старались, не привлекая внимания, не упускать его из виду. Конечно, глупо было бы предпринимать что-либо здесь, подумал Локки, прямо в сердце владений Реквина. Тем не менее он почувствовал облегчение, когда увидел выходящую из служебного входа Селендри. Женщина была в вечернем платье цвета пламени, ее искусственная рука, отражая блеск, казалась расплавленной.

— Коста, — сказала она. — Ради чего вы отвлекли меня?

— Мне нужно увидеть Реквина.

— Да, но нужно ли Реквину видеть вас?

— Очень нужно, — сказал Локки. — Пожалуйста. Мне необходимо видеть его лично. И понадобится помощь ваших служителей покрепче. Я принес дар, который нужно переместить.

— Дар?

Локки отвел ее ко второй карете и открыл дверцу. Селендри бросила быстрый взгляд на телохранительницу Локки, потом живой рукой погладила медную, разглядывая содержимое кареты.

— Вы абсолютно уверены, что такой явный подкуп поможет вам решить ваши проблемы, мастер Коста?

— Дело не в этом, Селендри. История долгая. На самом деле Реквин сделает мне одолжение, если примет их. Ему нужно обставлять свою башню. А у меня только номер в гостинице и помещение на складе.

— Интересно. — Она закрыла дверцу второй кареты, повернулась и пошла назад к башне. — Не могу дождаться ваших объяснений. Пойдете со мной. Ваши служители, конечно, останутся здесь.

Телохранительница как будто бы собиралась возразить, поэтому Локки строго покачал головой и показал на первую карету. И порадовался тому, что ей приказано только защищать его, — такой взгляд она на него бросила.

В башне Селендри шепотом отдала приказ нескольким служителям и повела Локки через обычную толпу в служебное помещение на третьем этаже. Вскоре они снова были заперты в темноте подъемного шкафа, который начал медленно подниматься на девятый этаж. Локки удивился, почувствовав, что Селендри повернулась к нему.

— Интересную телохранительницу вы себе нашли, мастер Коста. Я не знала, что можно нанять «глаз» архонта.

— Гм… я тоже. Подозревал, но точно не знал. А с чего вы взяли?

— У нее татуировка на внутренней стороне левой руки. Глаз без век в центре розы. И она не привыкла к обычной одежде: ей следовало надеть длинные перчатки.

— У вас острые глаза. Глаз. Простите. Вы понимаете, что я имел в виду. Я видел эту татуировку, но не подумал о ней.

— Большинству знаком этот знак. — Она снова отвернулась от него. — У меня самой был такой на левой руке.

— Я… э… я не знал…

— Вы многого не знаете, мастер Коста. Просто не должны знать…

Проклятие, подумал Локки. Она пытается вывести его из равновесия, повернуть против него его собственную strut peti, его маленькую игру — попытку вызвать ее сочувствие в прошлый раз. Неужели все в этом проклятом городе играют в такие маленькие игры?

— Селендри, — сказал он, стараясь говорить искренне и немного обиженно, — я никогда ничего не желал больше, чем стать вам другом.

— Как Джерому де Ферра?

— Знай вы, что он мне сделал, вы бы поняли. Но так как вам, кажется, угодно бахвалиться своими тайнами, я сохраню свои.

— Пожалуйста. Но помните, что мое мнение о вас решает гораздо больше, чем ваше обо мне.

Шкаф со скрипом остановился, и в открытой двери показался свет в кабинете Реквина. Когда Селендри ввела Локки, хозяин Солнечного Шпиля поднял голову от стола; очки Реквина были зацеплены за воротник его черной рубашки, а сам он просматривал толстую пачку документов.

— Коста, — сказал он. — Очень вовремя. Мне нужны кое-какие объяснения.

— И вы их, несомненно, получите, — ответил Локки. «Черт! — подумал он. — Я надеялся, он ничего не знает об убийцах на пристани. Придется очень многое объяснять». — Сесть можно?

— Берите стул.

Локки выбрал один из стульев у стены и поставил его у стола Реквина. Садясь, он незаметно вытер о брюки потные ладони. Селендри склонилась к Реквину и довольно долго что-то шептала ему на ухо. Он кивнул, потом посмотрел на Локки.

— Вы загорели, — сказал он.

— Сегодня, — ответил Локки. — Мы с Джеромом плавали в бухте.

— Приятные упражнения?

— Не очень.

— Жаль. Но, кажется, вы уже были в гавани несколько дней назад. Вас видели, когда вы возвращались из Мон-Магистерии. Почему вы так долго тянули с рассказом об этом?

— Ага. — Локки почувствовал облегчение. Возможно, Реквин не знает, что между ним и Жеаном с одной стороны и телами двух убийц — с другой существует связь. Напоминания о том, что Реквин не всеведущ, Локки хватило. Он улыбнулся.

— Думаю, если бы вам хотелось услышать об этом раньше, одна из ваших банд притащила бы нас сюда для беседы.

— Вам следует составить небольшой список, Коста: «Знатные Люди, Которых Я Могу Безнаказанно Настраивать Против Себя». Мое имя в этом списке не появится.

— Простите. Я не намеренно. В последние несколько дней нам с Джеромом пришлось избавиться от привычки ложиться с рассветом; напротив, с рассветом мы вставали. По причине, имеющей прямое отношение к планам Страгоса.

В этот миг на верху лестницы, ведущей на восьмой этаж, появилась служительница Шпиля. Она низко поклонилась и кашлянула.

— Прошу прощения, господин и госпожа. Госпожа приказала принести со двора стулья мастера Косты.

— Заносите, — сказал Реквин. — Селендри сказала мне о них. Так в чем дело?

— Я понимаю, это звучит глупо, — сказал Локки, — но вы сделаете мне одолжение, честно, если заберете их у меня.

— Заберу их у вас… но зачем?

Показался крепкий служитель; он с очевидной осторожностью нес один из стульев Локки. Реквин встал и всмотрелся.

— Барокко Талатри, — сказал он. — Конечно, это барокко Талатри… поставьте их на середину комнаты. Вот так, хорошо. Свободны.

Четверо служителей поставили стулья в центре и вышли на лестницу, поклонившись перед уходом. Реквин не обратил на них внимания; он вышел из-за стола и принялся внимательно разглядывать стулья, проводя пальцем в перчатке по их лакированным поверхностям.

— Копия… — медленно сказал он. — Вне всякого сомнения… но исключительно хорошая. — Он посмотрел на Локки. — Я не знал, что вы знакомы со стилями, которые я коллекционирую.

— А я и не знаком, — ответил Локки. — Впервые слышу о Талатри… как там его? Несколько месяцев назад играл в карты с пьяным лашенцем. Его кредит был… несколько ограничен, поэтому я согласился принять выигрыш в товарах. И получил четыре дорогих стула. С тех пор они хранились на складе, потому что, честно говоря, зачем они мне? Я видел, что у вас тут в кабинете, и подумал, может, вы захотите их взять. Я рад, что они вам понравились. Повторяю, вы сделаете мне одолжение, если возьмете их.

— Поразительно, — сказал Реквин. — Я всегда хотел комплект мебели в этом стиле. Мне нравится Последний Расцвет. Очень жаль с ним расставаться.

— А мне они не нужны, Реквин. Что касается меня, красивый стул — это просто красивый стул. Только будьте с ними осторожны. Они почему-то сделаны из древесины стриженого дерева. Сидеть на них безопасно, но не слишком надавливайте…

— Это… весьма неожиданно, мастер Коста. Я принимаю ваш подарок. Спасибо. — Реквин с явной неохотой вернулся за стол, к своему стулу. — Тем не менее это не избавляет вас от необходимости выполнять свою часть договоренности. Или давать объяснения.

Теперь улыбались только его губы, но не глаза.

— Конечно, нет. Относительно этого… послушайте, у Страгоса почему-то кувшин с огненным маслом в заду. Он на время отсылает нас с Джеромом по делу.

— Отсылает?

Вся недавняя вежливость была забыта. Одно-единственное слово Реквин произнес ровным, опасным шепотом.

Вот оно! Покровитель Воров, брось своему псу кусок.

— В море, — сказал Локки. — К Призрачным островам. В Порт Расточительности. С поручением.

— Странно. Не помню, чтобы я перевел свое хранилище в Порт Расточительности.

— Дело с этим связано. — «Но как?» — Мы… должны кое-что сделать. — «Дьявол! Слабовато». — Кое-кого найти. Вы когда-нибудь… хоть раз…

— Что когда-нибудь?

— Слышали о… человеке… по имени Кало… Каллас?

— Нет. А что?

— Он… хм-м… я чувствую себя дураком. Я думал, может, вы слышали о нем. Не знаю, существует ли он вообще. Возможно, это просто слухи. Вы уверены, что никогда не слышали это имя?

— Уверен. Селендри?

— Мне это имя ничего не говорит, — сказала она.

— Но кто это в таком случае?

Реквин плотно сжал руки в перчатках.

— Он… — «Кто же он такой? Кто мог бы отвлечь нас от хранилища? По основательной причине? О… Покровитель Воров, конечно!» — Он взломщик, медвежатник. У агентов Страгоса собрано на него большое досье. Предположительно он лучший из медвежатников. Вернее, был в свое время. Художник отмычки, своего рода механическое чудо. Мы с Джеромом должны уговорить его вернуться к работе и заняться вашим сейфом.

— А что такой человек делает в Порту Расточительности?

— Скрывается, я думаю. — Локки почувствовал, как уголки его рта опускаются в попытке скрыть знакомое вдохновение: едва Большая Ложь приходит в мир, она начинает жить сама по себе, и нужно только немного применять ее к ситуации. — Страгос говорит, ремесленники несколько раз пытались его убить. Он их противоположность. Если он существует, то он действительно перечеркивает все, что делают ремесленники.

— Странно, что я никогда о нем не слышал, — сказал Реквин, — и меня не просили отыскать его и устранить.

— А вы на месте ремесленников хотели бы рассказывать о способностях такого человека тому, кто пользуется их услугами?

— Хм-м-м…

— Дьявольщина. — Локки почесал подбородок, изображая глубокую задумчивость. — Может, вас и просили найти его и устранить, но под другим именем. И без описания его умений.

— Но почему из всех агентов архонта вы с Джеромом?..

— А кто еще гарантированно вернется или умрет, стараясь выполнить задание?

— Ваш предполагаемый яд. Ага.

— У нас два месяца, а то и меньше. — Локки вздохнул. — Страгос предупредил: не тяните с отплытием. Если не вернемся вовремя, узнаем, насколько искусны его алхимики.

— Служба у архонта кажется довольно напряженной, Леоканто.

— Вы об этом говорите мне! Анонимным плательщиком мне он нравился гораздо больше. — Локки расправил плечи и почувствовал, как протестуют натруженные мышцы. — Мы отправляемся через месяц. Как только достаточно подготовимся и не будем выглядеть чересчур сухопутными, присоединимся к экипажу какого-нибудь независимого купца. И до самого возвращения — никаких ночей за картами.

— Надеетесь на успех?

— Нет, но так или иначе намерен вернуться. Может даже, с Джеромом во время плавания произойдет «несчастный случай». Во всяком случае, все вещи мы оставляем на Вилле Кандессе. А все деньги до последней сентиры — у вас на счету. Мои деньги и деньги Джерома. Как залог нашего возвращения.

— И если вы вернетесь, вы, возможно, привезете с собой человека, который поможет осуществить замысел Страгоса, — сказала Селендри.

— Если он там, — сказал Локки, — я вначале приведу его сюда. Думаю, вы захотите откровенно поговорить с ним и сделать заманчивое контрпредложение.

— Несомненно, — согласился Реквин.

— Этот Каллас, — заговорил Локки, стараясь подпустить в голос горячности, — он может послужить отправной точкой к возможности задать головомойку Страгосу. Он может оказаться даже лучшим перебежчиком, чем я.

— Что вы, мастер Коста, — возразила Селендри, — я не могу представить себе лучшего перебежчика.

— Вы отлично знаете, с чем связано мое рвение, — сказал Локки. — Но больше Страгос пока ничего не сказал. Я только хотел избавиться от проклятых стульев и дать вам знать, что мы уезжаем на время. Уверяю вас, я вернусь. Если это вообще будет в моих силах, вернусь.

— Какая убедительность! — сказал Реквин. — Какая искренность!

— Если бы я хотел порвать с вами и исчезнуть, — ответил Локки, — я бы это уже сделал. Зачем приходить к вам и рассказывать все это?

— По очевидной причине, — ответил Реквин, мягко улыбаясь. — Если это заговор, у вас будет два месяца, в течение которых я ничего не заподозрю.

— А… Отличный довод, — сказал Локки. — Одно маленькое «но»: через эти два месяца меня ждет ужасная смерть.

— Так вы утверждаете.

— Послушайте. Ради вас я обманываю архонта Тал-Веррара. Я обманываю Джерома-будь-он-проклят де Ферра. Если я хочу выбраться из этого дерьма, мне нужны союзники; не важно, доверяете ли вы двое мне; я вынужден вам доверять. Я показываю вам руки. Никакого обмана. А теперь скажите мне, что же дальше.

Реквин рассеянно порылся в груде бумаг на столе, потом посмотрел Локки в глаза.

— Я хочу немедленно узнавать о дальнейших планах архонта на ваш счет. Никаких задержек. Если опять заставите меня гадать, где вы, я с вами покончу. Раз и навсегда.

— Понял. — Локки сделал вид, что заламывает руки и с трудом глотает. — Я уверен, что мы перед отъездом еще увидимся с ним. В тот же вечер я буду здесь, не позже.

— Хорошо. — Реквин показал в сторону подъемного шкафа. — Ступайте. Найдите Кало Калласа, если он существует, и приведите его ко мне. Но я не хочу, чтобы милейший Джером случайно упал за борт, когда вы будете в море. Понятно? Пока Страгос действует, я отказываю вам в этой привилегии.

— Я…

— Никаких «несчастных случаев» с мастером де Ферра. Удовлетворите свою жажду мести, когда я разрешу. Таково условие.

— Если так, конечно.

— У Страгоса есть противоядие. — Реквин снова взял перо и вернулся к бумагам. — Я тоже хочу быть уверен, что вы вернетесь в мой прекрасный город. Хотите заколоть своего теленка, вначале откормите его за несколько месяцев. Обращайтесь с ним хорошо.

— Конечно…

— Селендри проводит вас.

— Честно говоря, могло быть гораздо хуже, — сказал Жеан на следующее утро, когда они взялись за весла. Они вышли к главной пристани и по слегка волнующейся воде шли к Купеческому полумесяцу. Солнце поднялось еще не высоко, но день обещал быть жарче предыдущего. Воры уже взмокли.

— Внезапная жалкая смерть, конечно, гораздо хуже, — согласился Локки. Он подавил стон: болели не только спина и руки, но и старая рана на плече. — Но, думаю, это последние остатки терпения Реквина. Еще какие-нибудь неожиданности или осложнения… ну, надеюсь, Страгос уже изложил нам свои самые странные планы.

— Лодку нельзя двигать болтовней, — крикнул Калдрис.

— Если не прикуете нас к банкам и не начнете бить в барабан, мы будем разговаривать когда вздумается, — ответил Локки. — А если не хотите, чтобы мы упали замертво, пора подумать о втором завтраке.

— О боги! Неужто такого замечательного джентльмена не привлекает трудовая жизнь? — Калдрис сидел на носу, вытянув ноги к мачте. На его животе уютно свернулся клубком спящий котенок. — Ваш первый помощник хочет, чтобы я напомнил вам: там, куда мы отправляемся, море — не источник радости. Вам, придется по двадцать часов кряду обходиться без сна. А то и по сорок. Может быть, вам придется все время находиться на палубе. Или работать у помпы. Когда понадобится, вы отлично будете все это делать — и делать до тех пор, пока не упадете. Так что гребите, гребите ежедневно, чтобы не строить иллюзий. И обед у нас сегодня будет не ранний, а поздний. Круто на левый борт!

— Отличная работа, мастер Коста. Интересно и очень нестандартно. По вашим расчетам, мы сейчас где-то в районе Королевства Семи Сущностей. Далековато от Винтилы, как вы считаете? Отклонение в теплую сторону.

Локки взвалил алидаду — длинный неуклюжий шест со множеством верньеров и калибров — на плечо и вздохнул.

— Вы что, не в состоянии увидеть, что солнечная тень к горизонту редеет?

— Да, но…

— Согласен, это устройство не так точно, как выстрел из самострела, но даже тот, кто и не нюхал моря, способен с ним справиться лучше. Горизонт и тень. И скажите спасибо, что пользуетесь веррарским квадрантом; старые алидады заставляли смотреть прямо на солнце, а не в сторону от него.

— Прошу прощения, — вмешался Жеан, — но я всегда слышал, что это устройство называют каморрским квадрантом…

— Вздор! — ответил Калдрис. — Это веррарский квадрант. Его двадцать лет назад изобрели в Верраре.

— Должно быть, это помогает вам пережить то, в какое дерьмо вы вляпались с Тысячедневной войной? — спросил Локки.

— Вам нравится Каморр, Коста? — Калдрис положил руку на алидаду. Локки неожиданно понял, что старик рассержен не на шутку. — Мне казалось, вы из Талишема. У вас есть причина заступаться за Каморр?

— Нет, я только…

— Что только?

— Прошу прощения. — Локки понял свою ошибку. — Я не подумал. Для вас это не просто история, верно?

— Все тысячу дней и еще немного я был на этой долбаной войне, — сказал Калдрис.

— Прошу прощения. Наверно, вы потеряли друзей.

— Вы чертовски правы! — Калдрис фыркнул. — Потерял свой корабль. Повезло, что не пошел на корм рыбе-дьяволу. Скверные были времена. — Он снял руку с алидады Локки и постарался успокоиться. — Я знаю, вы не имели в виду ничего плохого, Коста. Я… мне тоже жаль. Те из нас, кто проливал кровь, вовсе не считали, что мы проигрываем, когда приоры сдались. Отчасти поэтому мы надеялись на первого архонта.

— У нас с Леоканто нет никаких причин любить Каморр, — сказал Жеан.

— Хорошо. — Калдрис хлопнул Локки по спине и вроде бы успокоился. — Ладно. Так держать. А теперь! Мы заблудились в море, мастер Коста. Определите нашу широту!

Шел четвертый день учений с веррарским капитаном; после обычных мук с веслами Калдрис отвел их на побережье Серебряной Марины. Примерно в пятистах ярдах от стеклянного острова, по-прежнему в виду спокойного моря и коралловых рифов, окружающих остров, находился каменный бассейн с сорока-пятьюдесятью футами прозрачной морской воды. Калдрис называл его Замком Неумех; это была площадка для подготовки будущих веррарских военных и торговых морских офицеров.

Ялик был привязан к краю платформы, достигавшей тридцати футов в длину. На камнях у их ног было разложено множество приборов: алидады, градштоки, песочные часы, карты и компасы, определительные коробки и множество досок с вставными колышками: Калдрис утверждал, что на таких досках отмечают путь корабля. Котенок спал на астролябии, прикрыв своим телом символы, выгравированные на медном корпусе.

— Друг Джером прекрасно с этим справился, — сказал Калдрис. — Но капитан не он, а вы.

— А мне казалось, при угрозе страшной смерти все важные измерения будете выполнять вы, как вы не раз упоминали в прошлом.

— Не сомневайтесь. Вы спятили, если решили, будто что-то изменилось. Но мне нужно, чтобы вы понимали, о чем речь, а не ковыряли в заду, когда я велю то или это. Вы должны только знать, за какой конец держаться, и не называть долготу, которая переносит нас на другой край проклятого мира.

— Солнечная тень и горизонт, — пробормотал Локки.

— Вот именно. Позже, вечером, мы используем эти старомодные приборы по их единственному назначению — для определения положения по звездам.

— Но сейчас только полдень!

— Верно, — согласился Калдрис. — Сегодня перед нами еще долгий путь. Книги, и карты, и задачи по математике, и снова гребля, и ходьба под парусом, и опять книги и карты. Ляжете спать поздно. Получше познакомьтесь со всем этим в Замке Неумех. — Калдрис плюнул на камни. — Теперь определяйте широту!

— Что значит «выйти из ветра»? — спросил Жеан.

Заканчивался девятый день обучения у Калдриса. Жеан лежал в большой медной ванне. Хотя в их номере на Вилле Кандессе было тепло, он потребовал горячей воды, и теперь, спустя три четверти часа, от нее все еще шел пар. На столике рядом с ванной стояла открытая бутылка аустерсхолинского коньяка (номер 554, самый дешевый из имеющихся в продаже) и лежали обе Злобные Сестрички.

Ставни и занавеси на окнах номера были плотно закрыты, дверь заперта на засов. К тому же для надежности Локки подставил под ручку стул. Это даст несколько дополнительных секунд, если кто-нибудь надумает вломиться. Локки лежал в постели; он выпил два стакана коньяку, чтобы расслабились мышцы. Его стилеты лежали на ночном столике в трех футах от руки.

— Боги, — сказал он, — звучит знакомо. Это что-то… плохое?

— Встретить сильный ветер с траверза так, что он ударяет в бок, а не разрезается носом, — сказал Жеан.

— И это плохо.

— Очень плохо. — Жеан листал растрепанный экземпляр «Практического лексикона разумного мореплавателя, с многочисленными поучительными примерами и правдивыми рассказами» Индрово Ленкаллиса. — Послушай, ведь ты капитан корабля. Я только твой первый помощник.

— Знаю. Давай еще.

Экземпляр самого Локки сейчас лежал на столе под стилетами и стаканом из-под коньяка.

— Гм-м-м… — Жеан полистал страницы. — Калдрис велит лечь на галс по траверзу. О чем он говорит?

— Ветер направлен перпендикулярно килю, — сказал Локки. — Бьет в борт.

— А теперь ему нужен открытый галс.

— Хорошо. — Локки примолк, чтобы отхлебнуть коньяку. — Ветер не дует нам в зад или в борт. Он идет с одной из задних четвертей, примерно под углом в сорок пять градусов к килю.

— Ладно. — Жеан снова полистал страницы. — Называем все румбы компаса. Как называется шестой румб?

— Строго на восток. Боже, да это все равно что ужин дома со старым Цеппом.

— Верно в обоих отношениях. Южнее на румб.

— Гм… южнее востока.

— Верно. Еще южнее на румб.

— Еще южнее востока?

— А еще на румб?

— О боги! — Локки одним глотком допил коньяк. — Южнее, чем еще южнее… иди ты подальше! На сегодня достаточно.

— Но…

— Я капитан этого проклятого корабля, — сказал Локки, переворачиваясь на живот. — Мой приказ — допить коньяк и на боковую.

Он закрыл голову подушкой и через несколько мгновений крепко спал. Но даже во сне завязывал узлы, ставил паруса и определял широты.

— Я не знал, что вступаю в ваш флот, — говорил Локки на следующее утро. — По-моему, задача была убежать, от него.

— Средство для достижения цели, мастер Коста.

Архонт ждал их в искусственной гавани Марины Меча. Одна из его личных шлюпок (Локки видел их в стеклянной пещере под Мон-Магистерией) была привязана за их яликом. На ней приплыли Меррейн и с полдюжины «глаз». Сейчас Меррейн помогала Локки облачиться в мундир веррарского морского офицера.

Рубашка и брюки того же темно-синего цвета, что и дублеты «глаз». А вот куртка коричнево-красная, с жесткими кожаными полосками вдоль предплечий, похожими на нарукавники. Темно-синий шейный платок, а на рукавах, сразу под плечами, нашиты медные гербы в виде розы над скрещенными мечами.

— У меня на службе мало светловолосых офицеров, — сказал Страгос, — но мундир впору. К концу недели будут сшиты еще два. — Страгос протянул руку и принялся поправлять отдельные детали: затянул шейный платок, переместил пустые ножны на поясе. — Вы будете носить его ежедневно по несколько часов. Один из моих «глаз» научит вас, как себя вести, покажет наши приветствия и знаки вежливости.

— Но я все еще не понимаю, зачем…

— Знаю. — Страгос повернулся к Калдрису, который в присутствии хозяина оставил привычный озорной тон. — Как подвигается их обучение, капитан?

— Протектору известно мое мнение об их миссии, — медленно ответил Калдрис.

— Я спрашиваю не об этом.

— Они… не так безнадежны, как были, протектор. Чуть менее безнадежны.

— Сойдет. У вас еще есть почти три недели, чтобы подготовить их. Должен сказать, что тяжелая работа на свежем воздухе пошла им на пользу: они лучше выглядят.

Дата добавления: 2015-09-05