Читайте также: |
|
— Прекрасное место, чтобы отсюда устремиться навстречу смерти, — сказал Локки.
После его возвращения из Салона Корбо прошло шесть месяцев; гарнитур из четырех исключительно искусно сработанных стульев благополучно отправился на хранение в кладовую Виллы Кандесса. Тал-веррарский исход зимы отличался таким холодом, что приходилось хорошо поработать, чтобы вспотеть.
Примерно в часе быстрой езды на север от Тал-Веррара, за деревней Во-Сармара и окружающими ее полями, близ широкой скалистой долины рос редкий лес приземистых ведьминых деревьев и янтарного шипа. Серые, цвета трупной плоти стены долины придавали всему месту вид раны в земле. Примерно в десяти футах от подножия скал скудная трава оливкового цвета оставляла надежду победить в борьбе за существование. Локки и Жеан стояли наверху и смотрели на покрытое мелкими камнями дно долины под крутым спуском в сотне футов внизу.
— Вероятно, нам следовало больше упражняться, — сказал Жеан, начиная разматывать веревку, висящую на правом плече. — Но за последние несколько недель у нас было для этого не очень много возможностей.
— В Каморре в большинстве мест мы могли бы подняться и спуститься просто на руках, — ответил Локки. — Кажется, тебя не было с нами, когда мы поднимались на веревках в башню леди де Марр в этом ее ужасном древнем поместье… Тогда голуби едва не расклевали нас в кровь: меня, Кало и Гальдо. Лет пять-шесть назад.
— Нет, я был с вами, вспомни. Стоял на земле и караулил. И видел, как вы воевали с голубями. Трудно стоять на стреме, когда от смеха чуть не мочишь штаны.
— Наверху было совсем не весело. Клювастые маленькие ублюдки!
— Смерть от тысячи клевков, — сказал Жеан. — Погибнув столь ужасной смертью, вы бы стали легендой. А я бы написал книгу о голубях-людоедах из Каморра и вступил бы в Теринский Коллегиум. Стал бы респектабельным. Мы бы с Жуком заказали мемориальную статую братьям Санца, с аккуратной табличкой.
— А мне?
— Примечание на табличке. Место позволяет.
— Давай сюда веревку, и я покажу тебе край утеса. Место позволяет.
Жеан бросил Локки веревку, тот поймал ее в воздухе и отошел к лесу, примерно на тридцать футов от обрыва. Веревка из плетеного полушелка, гораздо крепче конопли и намного дороже. На краю леса Локки выбрал старое ведьмино дерево с толстым, шириной в разворот плеч Жеана, стволом. Он выпустил часть веревки, увеличивая ее длину, обвязал вокруг ствола и смотрел на слегка распушенный конец, стараясь освежить свои знания об узлах.
Начиная неуверенно действовать пальцами, он оглянулся на печальное окружение. С северо-запада дул сильный ветер, небо было затянуто плотными влажными тучами. На другом краю леса, ярдах в трехстах, Жеана и Локки ждала наемная карета. Они оставили кучера с глиняным кувшином пива и замечательным завтраком в корзине от Виллы Кандессы и пообещали вернуться через несколько часов.
— Жеан, — спросил Локки, когда тот подошел, — это ведь правильный якорный узел?
— Похоже. — Жеан потрогал узел, закрепивший веревку у дерева, и кивнул. Взялся за другой конец и для надежности сильно затянул. — Вот так. Все верно.
Они с Жеаном сосредоточенно работали несколько минут и привязали к стволу еще три веревки, так что старое ведьмино дерево украсилось полушелком. По паре веревок на каждого. Потом Локки и Жеан сняли длинные плащи и жилеты, открыв на талиях прочные широкие кожаные ремни с металлическими кольцами.
Ремни не совсем походили на обычные приспособления для подъема, которые высоко ценят грабители Каморра; это были настоящие морские пояса. Их носят на тех кораблях, где владельцы тратят хоть немного денег на сохранение здоровья экипажа. Ремни удалось купить недорого, и это избавило от необходимости искать контакты в подпольном мире Тал-Веррара, чтобы заказать пару таких поясов… Пояса бы достали, но о такой сделке не забыли бы. А Реквину об этом лучше не знать, пока не появится возможность завершить игру с ним.
— Хорошо. Вот твое устройство для спуска. — Жеан протянул Локки довольно тяжелый металлический предмет — «восьмерку», у которой одна сторона длиннее другой и толстая металлическая полоса посередине. У него самого была такая же: несколько недель назад Жеан заказал их кузнецу в Истрианском полумесяце Тал-Веррара. — Привяжись ты первый. Сначала основной трос, потом страховочный.
Локки прикрепил свое устройство к металлическим кольцам пояса и пропустил через него веревку, привязанную к стволу. Другой конец веревки, свободный, он отбросил к краю утеса. Вторую веревку он пропустил через кольца с противоположной стороны. Многие каморрские воры в «рабочих командах» «танцуют нагишом», то есть не пользуются второй, страховочной веревкой (она обеспечивает безопасность, если порвется первая), но Локки и Жеан договорились, что, сегодня будут действовать надежно и скучно.
Потребовалось еще несколько минут, чтобы точно так же закрепить Жеана; вскоре оба были привязаны к стволу двумя веревками, словно пара живых марионеток. На ворах были только легкие рубашки, брюки, походные сапоги и кожаные перчатки, хотя Жеан задержался, чтобы надеть очки для чтения.
— Что ж, — сказал он. — День кажется подходящий для легкого развлечения. Хочешь что-нибудь сказать, прежде чем мы попрощаемся с твердой землей?
— Покровитель Воров, — сказал Локки, — люди глупы. Защити нас от нас самих. А если не сможешь, пусть конец будет быстрым и безболезненным.
— Хорошо сказано. — Жеан набрал полную грудь воздуха. — Прыгаем на счет «три»?
— На три.
Каждый взял свою веревку и бросил свободный конец с края утеса; веревки разворачивались с легким шелестом.
— Один, — сказал Локки.
— Два, — сказал Жеан.
— Три, — сказали они одновременно. Подбежали к краю утеса и с криком прыгнули.
За одно короткое мгновение желудок Локки и туманное серое небо одновременно прокрутили сальто. Но веревка натянулась, и стена утеса полетела навстречу, чересчур быстро, по мнению Локки. Он летел, как живой маятник, подняв ноги, и ударился ими в стену Примерно в восьми футах ниже края; колени он согнул, гася силу удара. По крайней мере это он помнит хорошо. Жеан с более громким стуком ударился о стену двумя футами ниже.
— Хе! — сказал Локки. Сердце в ушах стучало так громко, что заглушало шум ветра. — Должен существовать другой вид отдыха, Жеан, даже если у нас надежный изготовитель веревок.
— Фью! — Жеан слегка переместил ноги, обеими руками держась за веревку. Устройство для спуска — своего рода карабин — позволяло регулировать силу трения, чтобы спускаться не быстро или даже останавливаться. Приспособления заметно лучше тех, с которыми они тренировались мальчишками. Хотя они по-прежнему могут спускаться по веревке, используя только трение собственных тел, как раньше, но такой способ может повредить выступающей части мужского организма, к которой нельзя относиться небрежно или невнимательно.
Они немного повисели, упираясь ногами в утес; над головой плыли облака, место представляло собой отличный наблюдательный пункт. Веревок под ними хватало лишь на половину расстояния до земли. Впереди было довольно времени, чтобы научиться спускаться глубже.
— Знаешь, — сказал Локки, — должен признать, это единственная часть плана, в которой сомневался. Гораздо легче рассуждать о спуске, чем свисать с утеса, когда между тобой и Азой Гуиллой всего две веревки.
— Веревки и утесы не проблема, — сказал Жеан. — Опасаться нужно только хищных голубей.
— Пошел к дьяволу!
— Я серьезно. Я в ужасе. Буду внимательно смотреть по сторонам — пусть последним, что мы почувствуем в жизни, не станет страшный быстрый клевок…
— Жеан, твоя страховочная веревка, должно быть, слишком тянет тебя вниз. Давай я ее перережу…
Они несколько минут добродушно перебранивались и пихались, Локки пытался использовать свое проворство, чтобы уравновесить большую массу Жеана. Но сегодня сила и масса побеждали, и Локки наконец предложил продолжить спуск.
— Конечно, — согласился Жеан, — спустимся еще футов на шесть-семь, и я распишусь на скале.
Оба схватились за главный трос и уменьшили трение в устройстве для спуска. Медленно и размеренно спустились на два ярда, и Жеан крикнул:
— Стой!
— Неплохо, — сказал Локки. — Прежние навыки возвращаются, верно?
— Пожалуй. После маленького отдыха в Доме Откровения у меня это никогда не получалось хорошо. Это был скорее трюк твой и Санца, а не мой. И Сабеты, конечно.
— Да, — задумчиво ответил Локки. — Да, она была такая необузданная… и такая прекрасная. Мне нравилось смотреть, как она поднимается. Она… снимала обувь и распускала волосы… и никогда даже не надевала перчатки. Только брюки и рубашку… а я…
— Сидел как загипнотизированный, — подхватил Жеан, — как немой. Эй, Локки, я тоже тогда поглядывал в ту сторону.
— Да. Наверно, это было очевидно. Боги! — Локки посмотрел на Жеана и нервно рассмеялся. — Боги, я снова будто вижу ее. Не могу поверить. — Его лицо стало серьезным. — Жеан, но ведь у нас с тобой все в порядке? Нам удобно вдвоем, я хочу сказать.
— Послушай, мы висим в восьмидесяти футах от неприятной смерти. Я не пускаюсь в такие авантюры с теми, кто мне не нравится.
— Приятно слышать.
— И да, могу сказать…
— Джентльмены! Там, внизу!
Голос принадлежит веррарцу, причем необразованному. Локки и Жеан удивленно посмотрели вверх и увидели, что на краю утеса подбоченясь стоит какой-то человек, его силуэт виднелся на фоне бурного неба. На человеке рваный плащ с откинутым капюшоном.
— Э… привет, там, наверху, — сказал Локки.
— Отличный день для забавы. Верно?
— Именно так мы и подумали, — отозвался Жеан.
— Поистине прекрасный день, прошу прощения, господа. И прекрасные плащи и жилеты вы здесь оставили. Они мне очень нравятся. Жаль только, кошельков в карманах нет.
— Конечно, нет, мы не ду… Послушайте. Пожалуйста, не трогайте наши вещи, — сказал Жеан. И, словно по невидимому сигналу, они с Локки одновременно уперлись ступнями в утес, спешно отыскивая опору для пальцев рук и ног.
— Почему? Такие красивые вещи, господа… меня неудержимо тянет к ним.
— Подождите немного, — сказал Локки, готовясь начать подъем. — Один из нас через несколько минут будет наверху, и мы сможем вежливо обсудить это.
— Мне почему-то хочется оставить вас внизу, джентльмены, если, конечно, вы не возражаете. — Человек слегка передвинулся, и в его руке появился топорик. — Отличную пару вы оставили здесь, рядом с одеждой. Хорошие топорики. Никогда таких не видел.
— Очень учтиво, — сказал Локки.
— Ублюдок, — пробормотал Жеан.
— Однако я должен заметить, — продолжал Локки, — что наш кучер вскоре придет проверить, все ли в порядке, а у него с собой самострел.
— А, вы про того парня, что валяется без чувств. Я ударил его камнем по голове, сэр. Жаль говорить, но он был пьян.
— Не верю. Мы оставили ему совсем немного пива.
— Прошу прощения, джентльмены, но он не больно-то крепкий мужчина. Костлявый парень. Во всяком случае, сейчас он спит. И самострела у него не было. Я проверял.
— Что ж, надеюсь, вы не в обиде на нас за попытку, — сказал Локки.
— Вовсе нет, нисколько. Толково придумано. Очень правдоподобно. Но если не возражаете, меня очень интересует местонахождение ваших кошельков.
— Здесь, с нами, в безопасности, — ответил Локки. — И можно уговорить отдать их, но, если хотите их получить, сначала помогите нам подняться.
— Да, кстати, — сказал незнакомец, — тут мы с вами вряд ли сговоримся. Я теперь знаю, что деньги у вас, поэтому мне легче скинуть вас вниз и там взять кошельки.
— Вы не кажетесь опытным скалолазом, — сказал Жеан. — Спускаться, а потом подниматься ради двух небольших кошельков очень трудно.
— А они небольшие, — подхватил Локки. — Специальные кошельки для карабканья по скалам. Чтобы весили поменьше. Они не стоят труда.
— Похоже, мы с вами ни в чем не сходимся. К тому же мне незачем спускаться здесь, — сказал незнакомец. — Есть гораздо более удобный путь вниз, если знаешь, где искать.
— Не глупите, — сказал Жеан. — Эти веревки из полушелка. Потребуется немало времени, чтобы их перерезать. Гораздо больше, чем нам на подъем.
— Вероятно, — сказал человек в плаще. — Но я ведь наверху. Могу просто прибить вас сверху и превратить ваши черепа в суповые миски. Вот увидите!
— Но если мы здесь останемся, то все равно умрем, так что мы уж лучше поднимемся и умрем сражаясь, — сказал Локки.
— Что ж, будь по-вашему, сэр. Разговор пошел по кругу, если вы не против такого выражения, поэтому я, пожалуй, начну резать веревку. На вашем месте я бы помолчал.
— Эй ты, жалкий трус! — закричал Жеан. — Трехлетний мальчик и тот может убить беспомощного человека, висящего на веревке. А ведь когда-то бандиту нужны были яйца, чтобы посмотреть нам в лицо и заработать свое!
— Неужели, сэр, я похож на честного торговца? Может, у меня на руках татуировки гильдии? — Человек наклонился и топориком Жеана начал что-то перерубать. — Разбить вас о камни внизу — для меня честный способ заработать. Даже если вам это не по вкусу.
— Ублюдок, — сказал Локки. — Трусливый пес, ничтожество, ты проклят не только за алчность, но и за трусость! Боги плюют на людей без чести. Тебя ждет холодный и темный ад!
— Я полон чести, сэр. У меня ее много. Сразу между пустым животом и сморщенным членом. Который вы, кстати, можете поцеловать.
— Отлично, отлично, — сказал Локки. — Я просто хотел проверить, можно ли вас разозлить настолько, чтобы вы допустили промах. Аплодирую вашей сдержанности. Но ведь вы получите гораздо больше, если поднимете нас и затребуете выкуп.
— Мы важные люди, — сказал Жеан.
— И у нас богатые и могущественные друзья. Почему бы не взять нас в плен и не послать письмо с требованием выкупа?
— Ну, — ответил человек, — во-первых, я не умею ни читать, ми писать.
— Мы с удовольствием запишем ваши требования.
— Не вижу, что в этом проку. С вас ведь станется написать что угодно, верно? Попросить прислать констеблей вместо золота, если вы понимаете, о чем я. Я сказал, что не умею писать, но не говорил, что у меня вместо мозгов теплая моча.
— Эй! Подожди! Перестань резать! — Жеан поднялся еще на фут и зажал веревку, чтобы повиснуть. — Перестань! У меня серьезный вопрос.
— Какой именно?
— Откуда ты взялся?
— Ну, бродил по округе с тех самых пор, как выбрался из материнской утробы — нынче здесь, завтра там, — ответил человек, продолжая резать.
— Нет, я хочу спросить, ты всегда наблюдаешь за этими утесами, поджидаешь тех, кто спускается? Маловероятно, что тебе часто удается устраивать засады.
— Конечно, нет, сэр. До вас двоих я тут никого не видел. Мне стало так любопытно, что я решил пойти и посмотреть. И правильно сделал, верно? — Удар, удар, удар. — Нет, по большей части прячусь тут в лесах, в холмах. Слежу за дорогами.
— В одиночку?
— Я бы перерезал быстрей, если б был не один, правда?
— Значит, наблюдаешь за дорогами? Что грабишь? Кареты?
— В основном.
— Есть у тебя лук или самострел?
— К сожалению, нет. Подумал, что смогу купить, если в ваших кошельках будет достаточно.
— Но как ты без настоящего оружия таишься в лесах и в одиночку грабишь кареты?
— Что ж, — неуверенно ответил человек, — довольно давно не удавалось ограбить. Но сегодня мой счастливый день.
— Еще бы. Покровитель Воров, да ты худший грабитель на свете!
— Что вы сказали?
— Он сказал, — ответил Жеан, — что, по его весьма профессиональному мнению…
— Нет, не это. Другая часть.
— Он упомянул Покровителя Воров, — сказал Локки. — Для тебя это что-нибудь значит? Мы члены того же братства, друг! Благодетель, Покровитель Воров, Безымянный Тринадцатый, защитник твой, мой и всех, кто идет по жизни непрямым путем. На самом деле мы служители Покровителя Воров! Между нами не может быть вражды, и ты не можешь нас сбросить.
— Могу! — уверенно ответил человек. — И как раз этим занимаюсь.
— Что? Почему?
— Вы проклятые еретики! Никакого Тринадцатого нет! Есть только Двенадцать, и это истина! Да, я несколько раз бывал в Верраре, встречался с парнями, которые говорили мне о Тринадцатом. Но я им не поверил. Меня не так растили. Так что отправляйтесь вниз, ребята!
И он с удвоенной яростью принялся рубить.
— Тьфу. Попробуем запутать его в веревках?
Жеан повис рядом с Локки и говорил напряженно и настойчиво. Локки кивнул. Воры схватились за свободные концы страховочных веревок, посмотрели вверх и по сигналу Жеана одновременно дернули.
Но прием вряд ли мог удаться: веревки не были натянуты и кольцами лежали наверху. Мучитель посмотрел вниз и подпрыгнул, а шесть или семь футов страховочной веревки соскользнули с края утеса.
— Ха! Раньше надо было об этом подумать, джентльмены, если мне позволено так сказать.
Фальшиво насвистывая, он отошел от края и исчез из виду, но, судя по звукам, продолжал пилить. Мгновение спустя он торжествующе вскрикнул, и свернутая страховочная веревка Локки слетела с края утеса. Локки отвернул лицо, когда она пролетала мимо. Теперь один ее конец был закреплен у него на поясе, другой, перерубленный, свисал высоко над землей.
— Дерьмо, — сказал Локки. — Ладно, Жеан. Вот как мы поступим. Следующей он разрубит мою главную веревку. Возьмемся за руки. Я сползу по твоей главной веревке, привяжу то, что останется от моей, к ее концу, и мы сможем спуститься примерно до двадцати футов над землей. Если я подтяну свою страховочную веревку и привяжу к концу главной, это благополучно доставит нас на землю.
— Смотря по тому, как быстро будет рубить этот придурок. Думаешь, ты сумеешь достаточно быстро вязать узлы?
— Думаю, у меня не будет другого выбора. По крайней мере руки у меня к этому готовы. И даже если я успею привязать только одну веревку, с двадцати футов падать лучше, чем с восьмидесяти.
В этот миг над головой раскатился негромкий рокот. Локки и Жеан подняли головы, и им на лица упали первые капли дождя.
— Возможно, — сказал Локки, — сейчас будет особенно забавно висеть здесь на веревках.
— В данный момент, думаю, я бы предпочел голубей, — отозвался Жеан. — Черт возьми, Локки, извини, что я оставил Злобных Сестричек наверху.
— А зачем, во имя Венапорты, тебе было брать их с собой вниз? Тебе не за что извиняться.
— Хотя, — продолжал Жеан, — есть одна вещь, которую можно попробовать. У тебя стилеты с собой?
— Да, только один, в сапоге. — Дождь припустил сильнее, рубашки и веревки промокли. В легкой одежде под дождем казалось холоднее, чем было на самом деле. — Ой!
— Он здесь. — Локки увидел блеск металла в правой руке Жеана. — У тебя достаточное равновесие для броска, Локки?
— Черт, нет. Прости.
— Ничего. Оставим про запас. И молча помолимся. — Жеан снял очки, зацепил их за воротник рубашки и крикнул: — Эй, любитель овец! На два слова, если можно.
— Я думал, мы покончили с разговорами, — послышалось сверху.
— Конечно. Еще бы: произнести столько слов за короткое время — твой мозг, должно быть, похож на выжатый лимон. У тебя не хватило бы ума найти землю, если бы я выбросил тебя в окно. Слышишь? Чтобы сосчитать до двадцати одного, тебе нужно снять обувь и брюки. Поднимешь голову — увидишь нижнюю часть тараканьего дерьма.
— Да что толку так разоряться? По мне, вам бы молиться своему бесполезному Тринадцатому или еще кому, но откуда мне знать? Я не из числа веррарских фелантоцци и тому подобных типов.
— Хочешь знать, почему нас нельзя убивать? Хочешь знать, почему нельзя бросать нас на камни? — надсаживался Жеан, одновременно крепче упираясь ногами в стену и заводя правую руку назад. Над головой загремел гром. — Видишь это, идиот? Видишь, что у меня в руках? Такое можно увидеть только раз в жизни! Такое никогда не забудешь!
Несколько секунд спустя над краем утеса появились голова и верхняя часть торса их обидчика. Жеан с криком метнул нож. Крик стал торжествующим, когда Жеан увидел, как его оружие ударило их мучителя прямо в лицо… и сменился досадливым: нож упал, он ударился рукоятью.
— Проклятый дождь! — крикнул Жеан.
Но по крайней мере бандит испытал сильную боль. Он застонал, схватился за лицо руками и наклонился вперед. Хороший удар в глаз? Жеан лихорадочно надеялся на это… вдруг у него есть несколько секунд на вторую попытку?
— Локки, твой нож, быстрей!
Локки уже сунул руку за голенище, когда человек наверху взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие, но окончательно потерял его и с криком перевалился через край утеса. Секунду спустя он ухватился за главную веревку Локки и упал туда, где веревка соединялась с металлическим устройством на поясе. Удар отклонил Локки от утеса, и на секунду они с бандитом оказались в свободном падении, крича, размахивая руками, путаясь в конечностях, не оказывая давления на веревку в устройстве.
Напрягая все силы, Локки левой рукой ухватил веревку и потянул, создав достаточно напряжения, чтобы они остановились. Теперь все вместе висели у каменной стены; бандит, принявший на себя основной удар, повис, свесив руки и ноги, а Локки с трудом пытался отдышаться и осмыслить свое положение. Бандит начал брыкаться и закричал.
— Перестань, проклятый дурак!
Они снизились примерно на пятнадцать футов. Жеан быстро спустился к ним и одной рукой схватил бандита за волосы. Теперь, когда капюшон у того был отброшен, Локки видел, что этот человек похож на исхудавшую собаку. Лет сорока, длинные грязные волосы и седая борода, редкая, как трава на краю утеса. Левый глаз распух и заплыл.
— Перестань пинаться, болван! Виси спокойно!
— О боги! Пожалуйста, не роняйте меня! Не убивайте меня, сэр!
— А почему нет? — произнес Локки, уперся ногами в утес и перегнулся, достав рукой до правой ноги. Мгновение спустя он прижал стилет к горлу бандита, и тот в ужасе задрожал.
— Видишь? — прошипел Локки. Бандит кивнул. — Это нож. Там, откуда ты явился, есть ножи? — Тот снова кивнул. — Значит, ты знаешь, что будет, если я тебя ударю и ты упадешь?
— Пожалуйста, не нужно…
— Заткнись и слушай. Мы с тобой висим на единственной веревке. На единственной, всего на одной, второй нет! Потому что ты наверху ее перерезал.
Тот лихорадочно кивнул, его здоровый глаз широко раскрылся.
— Вот здорово, да? Что ж, если от твоей тяжести веревка не порвалась, мы, вероятно, какое-то время будем в безопасности. — Где-то над ними сверкнул белый свет, гром раскатился громче, чем раньше. — Хотя одному мне было гораздо удобней. Не бейся. Не пинайся. Не сопротивляйся. И не делай глупостей. Понял?
— О нет, сэр, пожалуйста…
— И заткнись.
— Ло… Леоканто, — сказал Жеан. — Я считаю, этого парня нужно поучить летать.
— Согласен, — ответил Локки, — но воры процветают, верно, Джером? Помоги мне как-нибудь втащить этого тупого ублюдка.
— О, спасибо, спасибо…
— Знаешь, почему я это делаю, ты, выродок, безмозглый шут?
— Нет, но…
— Заткнись. Как тебя зовут?
— Трев!
— Трев, а дальше?
— Никогда не имел фамилии, сэр. Просто Трев из Во-Сармары, и все.
— И ты вор? Грабитель?
— Да. Да, я…
— Больше ничего? Никакой честной работы?
— Ну, нет, уже давно…
— Хорошо. Тогда мы своего рода братья. Послушай, мой вонючий друг, ты должен понять, что Тринадцатый есть. А у него есть служители, и я один из них.
— Если вы так говорите…
— Нет, молчи. Я не хочу, чтобы ты соглашался со мной; я хочу, чтобы ты использовал желудь, который заменяет тебе мозг, пока за ним снова не явилась белка. Мой нож у твоего горла, мы висим в семидесяти футах над землей. Идет сильный дождь, и ты только что пытался меня убить. Я имею право заставить тебя кроваво улыбнуться от уха до уха и потом бросить вниз. Ты с этим согласен?
— О сэр, наверно… боги, я прошу прощения…
— Заткнись, тупица. Ты признаешь, что у меня есть веская причина не испытывать удовлетворения от твоей смерти?
— Я… наверно…
— Я уже сказал, что я служитель Покровителя Воров. Поклялся служить ему, нашему богу, и исполнять его повеления. Не стоит плевать в лицо божеству, которое время от времени благосклонно поглядывает на тебя, верно? Особенно если я не уверен, что в последнее время был прав перед Ним.
— М-м-м…
— Я должен убить тебя. А вместо этого пытаюсь спасти твою жизнь. И хочу, чтобы ты задумался об этом. Я по-прежнему кажусь тебе еретиком?
— Я… о боги, сэр, я не могу сейчас думать…
— Ну, в этом-то ничего необычного, готов поклясться. Не бейся, не пинайся, не кричи. И если попробуешь напасть, хоть дернешься, нашему уговору конец. Обхвати меня рукой за пояс и заткнись. Нам еще долго не придется сидеть удобно.
По требованию Локки Жеан поднялся первым; он хватался руками за скользкий утес и поднимался вдвое медленнее обычного. Наверху он сразу отцепил свою страховочную веревку и передал ее Локки и его дрожащему пассажиру. Потом снял свою страховку и опускал основную веревку, пока та тоже не оказалась рядом с висящими. Им было не слишком удобно, но теперь, закрепив все три веревки, они были в большей безопасности.
Жеан нашел и набросил свой плащ, радуясь возможности хоть немного защититься от дождя, хотя и плащ, и он сам промокли насквозь. Он напряженно думал. Трев с виду худой, и Локки сложен легко… Вдвоем они весят не больше трехсот фунтов. Жеан был уверен, что сможет поднять такой вес, обернув веревку вокруг головы, не то что груди. Но в дождь, когда на кон поставлено так много…
Мысли его обратились к карете, ждущей почти за четверть мили от них в лесу. Лошадь, конечно, гораздо лучше человека, даже очень сильного, но время, которое потребуется на то, чтобы привести, взнуздать, успокоить животное, чьего хозяина ударом по голове погрузили в беспамятство…
— Будь оно все проклято, — сказал он и вернулся на край обрыва. — Леоканто…
— По-прежнему здесь, как легко догадаться.
— Можете крепко привязать к поясу одну из моих веревок?
Локки и Трев о чем-то переговорили.
— Сможем! — крикнул Локки. — Что ты задумал?
— Пусть этот идиот крепко держится за тебя. Как только привяжетесь, упрись руками и ногами в стену утеса. Я потащу вас, не жалея оставшихся сил, но твоя помощь мне не помешает.
— Хорошо. Ты слышал, Трев. Давай завяжем узел. Смотри, куда суешь руки.
Когда Локки посмотрел наверх и дал условный сигнал начинать, Жеан кивнул. Привязанная к поясу Локки веревка раньше была у Жеана страховочной; Жеан схватил ее рабочий конец там, где тот касался земли, и нахмурился. Хлябь и жижа под ногами делали положение еще более интересным, но тут уж ничего не поделаешь. Жеан сделал петлю, ступил в нее и затянул вокруг пояса. Потом откинулся от края утеса, одной рукой держа веревку перед собой, другой сзади, и откашлялся.
— Надоело висеть, или дать вам еще несколько минут?
— Жером, если мне придется еще секунду укачивать Трева, я…
— Тогда поднимайся!
Жеан встал прочнее, еще больше откинулся назад и потащил веревку. Будь все это проклято! Он сильный человек, необычайно сильный, но почему в такие минуты он вспоминает, что мог бы стать еще сильней? Он распустился, иначе не скажешь. Надо было отыскать несколько корзин, наполнить их камнями и по несколько десятков раз в день поднимать, как он делал в молодости… черт, неужели эта веревка никогда не двинется?
Вот так. После долгой неприятной неподвижности под дождем Жеан сделал шаг назад. Потом еще один… и еще. С огромным трудом, чувствуя, как горят мышцы, он изо всех сил подражал впряженной в плуг лошади, оставляя глубокие борозды в грязи. Наконец над краем обрыва показались две руки, и Трев с громкими криками и проклятиями перевалился через край и, тяжело дыша, покатился по земле. Хотя нагрузка на Жеана сразу уменьшилась, он продолжал тянуть с прежней силой, и мгновение спустя над краем показался и Локки. Он встал, подошел к лежащему Треву и пнул его в живот.
— Долбаный осел! Из всех дурацких… Неужели нельзя было сказать: «Я спущу веревку, привяжите к ней кошельки, а потом я вытащу и вас»? Нельзя говорить жертвам, что собираешься их убить! Надо иметь хоть каплю мозгов! Отобрать деньги, потом убежать.
— О! О! Боги… Вы сказали, что не убьете меня!
— И не убью, дурак с капустой вместо мозгов. Буду пинать до тех пор, пока это будет мне приносить удовольствие!
— О! Ах-х! О! Пожалуйста!
— О, как приятно!
— У-у-уф! Агх!
— Мне по-прежнему приятно.
— Ай! Ой!
Наконец Локки перестал пинать несчастного веррарца, расстегнул свой страховочный пояс и бросил в грязь. Жеан, все еще тяжело дыша, подошел и протянул ему мокрый плащ.
— Спасибо, Жером. — Плащ, хоть и промокший, как будто отчасти вернул Локки утраченное достоинство. — Что касается тебя, Трев… Трев из Во-Сармары, ты сказал?
— Да! Пожалуйста, не бейте меня больше.
— Слушай, Трев. Вот что ты сделаешь. Во-первых, ты никому ни о чем не расскажешь. Во-вторых, не вздумай появляться вблизи Тал-Веррара. Понял?
— И не собирался, сэр.
— Хорошо. Держи. — Он сунул руку в левый сапог и вытащил тощий кошелек. Бросил его на землю рядом с Тревом; кошелек глухо звякнул. — Здесь должно быть десять волани. Неплохое количество серебра. С ним ты сможешь… слушай, ты совершенно уверен, что наш кучер жив?
— О боги, да! Чистая правда, мастер Леоканто, сэр. После того как я его ударил, он дышал и стонал.
— Тем лучше для тебя. Забирай серебро из кошелька. Когда мы с Джеромом уйдем, можешь вернуться и забрать все, что мы оставим. Мой жилет и веревку — точно. И слушай меня внимательно. Я спас тебе сегодня жизнь, хотя мог бы убить одним ударом. Я правду говорю?
— Да, да, и я ужасно вам…
— Заткнись. Когда-нибудь, Трев из Во-Сармары, я снова могу оказаться в этих краях, и мне может что-нибудь понадобиться. Информация. Проводник. Телохранитель. Тринадцатый поможет мне, если я обращусь к тебе, но если к тебе обратится кто-нибудь другой и назовет имя Леоканто Косты, ты сделаешь все, что тебе скажут. Слышал меня?
— Да!
— Даешь клятву перед богами?
— На моих губах и в моем сердце, перед богами, пусть, я упаду мертвым и окажусь на весах Госпожи Долгого Молчания.
— Хорошо. Не забудь. А теперь убирайся куда хочешь, только не в сторону нашей кареты.
Жеан и Локки минуты две смотрели ему вслед, пока серая фигура в плаще не скрылась в туманных испарениях.
— Что ж, — сказал Жеан, — думаю, на сегодня упражнений достаточно. Как ты?
— Абсолютно согласен. Работа в Солнечном Шпиле будет танцем на балу по сравнению с этим. Что, если мы возьмем свободные веревки и пойдем к карете? А Трев пусть проведет здесь полдня, развязывая узлы.
— Отличный план. — Жеан осмотрел Злобных Сестричек, найденных на краю обрыва, и потрепал по лезвиям, прежде чем убрать в карманы. — Отлично, дорогие. Этот осел мог вас немного затупить, но я скоро снова вас наточу.
— Не могу поверить, — сказал Локки. — Нас едва не прикончил полусумасшедший деревенский грязнуля. Знаешь, кажется, с самого Вел-Вираззо нас впервые опять пытались убить?
— Кажется, и правда. Восемнадцать месяцев? — Жеан надел одну смотанную веревку на плечо, а вторую передал Локки. Они повернулись и пошли по лесу. — Приятно сознавать — кое-что никогда не меняется.
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 46 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Механическая река | | | Торговый баланс 1 страница |