Творцам

ОЛЬГА ГОЛУБЕВА-СВАНБЕРГ

О нежности и мужестве» Cказки для самых взрослых

Всем женщинам и мужчинам - любящим, любимым, ищущим любовь посвящается

********************************************************************

Иллюстрации Ольги Голубевой-Сванберг (пастель)

Творцам

Всем людям творческих профессий и всем зрителям посвящается

Как хорошо сидеть на представленье,

Сморкаясь с удовольствием и смачно,

Шуршать бумагой на своем колене

И любоваться пузырем из жвачки,

А после переспрашивать соседа

И комментировать, не понижая тона,

Считая, что подобная беседа

Изящна и весьма непринужденна.

Спасибо тем, кто, затаив дыханье,

Внимал происходящему на сцене,

В ее лучей волшебном трепетанье

Переживал тот опыт, что бесценен.

Спасибо за возникшее доверье
К безумцам, раскрывавшимся пред вами
И за порхающие крылышки мгновений,
Соединяющих сердца с сердцами.

Три времени города

Уже со Слова падало Табу,

уже в душе не Тьма одна стояла,

но, прежде чем принять свою судьбу,

еще отречься трижды предстояло.

E.K.

Час 1

Он и Город

Он вошел в Город на исходе дня поздней осенью. Он принес с собой боль, горечь и страх, свой список потерь и унижений. Он блуждал в слепых лабиринтах Города, не в силах расстаться со всем этим, выплеснуть из своей глубины в стыло-звенящий воздух. А Город пробовал Его на вкус, вдыхал Его запах, бесстрастно слушал биение сердца, смотрел в Его озябшие зрачки, видел в них и понимал гораздо больше, чем город, отвергший Его. Ведя размеренную суетно-праздную жизнь, Город принял Его и еще не знал, что вступает в игру с Судьбой, что правила отныне будет задавать не он.

Город не понимал, почему другие человеческие существа не чувствуют отваги и величия, самоотречения и горения, живущих в Его сердце не напоказ, почему не видят и не хотят понять Его обреченность на служение им.

А Город понял и принял его в себя, еще не полюбив и не возненавидев, пребывая в беспечной уверенности, что это ему не грозит.

Он обнажал свое беззащитное сердце на подмостках городских площадей. А Город промокал Его раны тампонами спокойных взглядов, окутывал гулом встревоженных голосов и не давал остаться одному, если страдание становилось нестерпимым. А когда Он не мог сдержать своих слез, Город рвался Ему навстречу растерянно-смятенными лицами и облегченно вздыхал, видя, что боль уходит из Него, струясь по щекам и высыхая под порывами ветра.

Задохнувшись от счастья при виде Его улыбки, рассыпающейся звенящим серебром и пьянящим чувством сопричастности Его радости, Город понял, что пропал.

Город привык жить с Ним одной жизнью, привык, что Он здесь, всегда, как часть его ландшафта и его души. Он сросся с этим человеческим детенышем, как с близким существом, и сам удивлялся тому. Поэтому, когда Он уехал неожиданно просто, Город воспринял это как предательство и не мог даже заплакать, безуспешно стараясь вдохнуть гнетущий воздух своих улиц, по которым Он уже не бродил. Город не ждал Его обратно, а пытался понять, чем он не смог для Него стать.

Он вернулся с детской радостью во взгляде и в сердце, еще не зная, что Город уже приготовил свою месть. Город переплавил всю нежность и тоску по Нему в бушующие потоки ярости, он хлестал Его наотмашь безжалостными словами женщины, в чье лицо Он хотел бы смотреться, как в зеркало, до конца своей жизни; он бросал в Него клочья недоверия и затаенной обиды. Город выплеснул все и лишь тогда впервые заплакал.

Город омыл свои улицы слезами искупления, потому что понял, что Его сердце больше его собственного, что в своем великодушии Он простит ему и это.

И Город лег Ему под ноги преданно-нежный, не смея больше ни позвать, ни проклясть, готовый выполнять любые Его желания, подчиняться всему, что Он призван исполнить на Своем Пути, лишь бы Он позволил любить себя даже без надежды на взаимность.

И Он остался в Городе. Пока остался.

Час 2

Она и Город

Она обращалась с ним как с надоевшим любовником, жила в этом Городе и не замечала его. Город терпеливо ждал, не обижаясь, не сердясь, понимая, что сейчас ему не соперничать с Мужчиной, который заслонил Ей не только Город, но и весь Белый Cвет. Он понимал, что Ее исстрадавшееся сердце распахнулось навстречу этому Мужчине в безумной жажде любви и сострадания.

Город готов был возмутиться богохульством, когда Мужчина сравнивал Ее глаза с глазами Богородицы, но знал, что Ее изливающая доброту душа не знает гордыни и достойна всех прекрасных слов, придуманных в мире. Мужчина говорил о Ее необыкновенности и искренности, верности и любви. Она чувствовала себя единственной женщиной на планете, Евой в райском саду. Мужчина играл Ее сердцем, как опытный жонглер мячиком. Город скрежетал зубами от ревности и бессилия.

Город знал многое, о чем не догадывалась Она, безоглядно веря в честность Мужчины. Город молчал, боясь сделать ей больно, и оттягивал развязку до последнего.

И развязка наконец наступила. Неожиданно и грубо, смяв декорации пастельных тонов и вымазав их в грязно-серый цвет лжи.

Она всегда думала, что сможет простить любимому трусость и слабость, только не предательство.

И вдруг оказалось, что трусость и слабость есть ступеньки к предательству, а лицемерие — покрывающий их декоративный ковер, по которому Она не в состоянии сделать ни шагу.

В тот день, когда грубая правда ворвалась в ее жизнь, как обезумевший от страданий больной, время повернуло вспять, вызывая миражи воспоминаний. Она окунулась в них целиком, не щадя ни сердца своего, ни нервов. Она выпила оглушительно-терпкую истину до дна и осталась жива, хотя мир покачнулся, перевернулся и с гнусной гримасой вернулся на свое место, изменив Ее до неузнаваемости.

Мужчина перестал существовать, потому что писать это слово с маленькой буквы Она не умела. Но и Женщины тоже не стало. Все женское в ней было распято, унижено и растоптано. Не было ни обиды, ни ревности, ни страха, ни жалости к себе. Она беспощадно выжгла все это в себе вместе с болью. И только когда в Ее душе не осталось ничего, пропала способность чувствовать и думать, когда ветер безразличия шелестел золой на пепелище, в ней стал просыпаться и прорастать нежный цветок глубинной Женственности. Побег был такой тонкий и хрупкий, с крохотным алым бутоном, что Город потерял сон от волнения, оберегая его как свое собственное дитя.

А Она как будто впервые увидела Город: надежный, ласковый, любящий. Ей захотелось прижаться к его серо-стальной громаде, попросить прощения за свою отчужденность и холодность и остаться с ним делить беды и радости.

Город и не ждал ничего другого, он знал, что станет главным в Ее судьбе и сможет сделать для Нее то, что не смог бы никто другой. Город приготовил ей Дар, жертвенный и бесценный, который Она сможет оценить тогда, когда распустится нежный бутон в ее душе.

Она еще не смела ни во что верить, не могла никого любить, кроме Города, и сил надеяться было совсем мало. Но Город знал, что время придет, и Она с благодарностью примет его Дар.

Любить и ждать он умел.

Час Х

Он и Она

Начался новый отсчет времени. И точки здесь нет

Дата добавления: 2015-09-05