Глава 7. POV Адам.

- Запутал… Запутал… Запутал… - шептал я, перемежая слова поцелуями, не в силах остановиться. То, что творил Томми с моим телом, как прожигал душу взглядом, разливалось по венам жарким ядом, не давая опомниться. Я не мог оторваться от него. Не хотел.
Что я здесь делаю? Зачем это все надо? Что будет после? Это все было до такой степени неважно, что вопросы, не успевая рождаться, угасали сами собой, оставаясь без ответа.
Словно наркоман, я искал в нем спасения. И он давал мне его сейчас, лишь в эту минуту. Знает ли он об этом? Хочет ли? Эти вопросы, как и все другие, были бессмысленны. Ответы на них, в сущности, - не нужны. Он был моим. Одно короткое мгновение, длившееся, казалось, целую вечность, но Томми был моим. Не потому, что так надо, как то бывает на концертах, а потому, что он сам, как мне казалось, этого хотел. Его никто не заставлял сейчас целовать меня так, будто это было его единственным желанием. Но Томми делал это, тем самым пугая меня. Слишком долго он давал мне понять, что это для него ничего не значит и в принципе значить не может.
Так что же изменилось, Томми Джо?
- Стоп, - я резко отстранился от Рэтлиффа, глубоко вдохнув. – Мы не должны были этого делать.
Томми не ответил. Он стоял, тяжело дыша, прислонившись к машине, и криво улыбался.
- Не молчи. Скажи, что все напрасно, что ты жалеешь…
- Я жалею лишь об одном, Адам, - он поднял на меня глаза, в темных зрачках которых плескались ярость и раздражение, - что ты такой беспросветный тупица! Просто идиот! Я не знаю, как тебе еще сказать. Точнее показать. Если даже так до тебя не доходит…
- Томми, прекрати, - я взял его за плечи и легонько встряхнул. – Разве ты сам не видишь всю нелепость ситуации? То, что ты делаешь в последние несколько дней… Я просто не знаю, что мне думать. Это так разится с тем, что было раньше. Я не понимаю, что изменилось. Что изменилось в твоем отношении ко мне. Почему ты так… так… бурно реагируешь.
Томми молча буравил меня взглядом, а с его губ не сходила ядовитая ухмылка.
- Что ж, - спустя некоторое время проговорил он. – Я удивлен. Тебя никогда не учили судить по поступкам?
- К чему ты клонишь?
- Ты все время оглядываешься назад. Не надоело? Может, уже стоит начать разбираться в настоящем, Адам? Ты постоянно тычешь меня в то, что было раньше, совершенно не желая задуматься над моими поступками теперь. Возможно у меня появились другие мотивы. Не считаешь?
- С каждым днем ты пугаешь меня все больше. То ты абсолютный натурал, то в тебе просыпаются какие-то непонятные инстинкты… Разберись в себе сам для начала.
- Опять ты за свое! – раздраженно бросил Томми и, оттолкнув меня и обойдя машину, остановился с другой стороны. – Объяснять тебе словами бесполезно. Действий ты тоже не понимаешь. Что ж, я подожду. А теперь… Отвези меня домой.
Сев на заднее сидение, Томми демонстративно громко хлопнул дверью, выражая тем самым все свое недовольство. Постояв еще пару минут и обдумывая его слова, я сел за руль.
Представить, что Томми меня ненавидит, было гораздо проще, чем хоть на один миг подумать, что все его действия – проявление… Нет. Не может быть! Я просто отказываюсь в это верить. Да я не хочу в это верить, в конце концов!
«Ты и теперь ничего не понял?»
Если бы, Томми, если бы…
Ты опять все усложнил. Зачем?
- Приехали, - я остановился возле дома Рэтлиффа и обернулся. Томми мирно спал на заднем сидении. Мягкая шоколадная челка закрывала половину лица, но я все равно разглядел его обиженное выражение.

Я не люблю тебя, но когда-нибудь ты сведешь меня с ума…

Я вышел из автомобиля, обошел его и открыл дверцу с той стороны, где сидел Томми. Он немного дернулся, когда я снова взял его на руки, но не проснулся.
Пока мы поднимались на нужный этаж, я внимательно изучал лицо Томми Джо. Аккуратный нос, чувственные губы, четкие линии скул и удивительно пушистые ресницы… Странные для парня, восхитительные, скрывающие янтарный блеск непростительно жестоких карих глаз ресницы, к которым хочется прикоснуться губами.
И именно этот, казалось бы, ангел, рушит мою жизнь, превращая твердую почву под ногами в зыбучие пески. Меняет цвет неба на цвет своих глаз, правду на ложь, а очевидность на недосказанность. То, что было правильным и нужным, делает абсолютной ерундой, и ставит под сомнение истинность слов, заменяя двусмысленностью поступков.
Необычный, непонятный… Томми Джо. Каким я знал его, наверное, всегда. Каким он стал лишь для меня в одну секунду.
Я знал, что это неправильно. Что это нужно остановить, пока не поздно. Но где та невидимая черта невозврата, что горит ярким предупредительным огнем, которую нельзя, но я, по всей видимости, все же переступил? Где это опасное «поздно»?

Лифт с мягким толчком остановился и, негромко звякнув, открылся. Поискав ключи в кармане куртки Томми, я открыл дверь и не без труда протиснулся внутрь квартиры.
Положив Томми на диван в гостиной, я пару минут, не шевелясь, просто стоял и смотрел на него. Протянул руку и убрал непослушную прядь с его лица, едва ли касаясь кожи подушечками пальцев.
- Лучше бы я и дальше был ничего не понимающим идиотом, - прошептал я и отошел к окну, за которым багровел закат. Завтра будет новый день, но проблем не станет меньше. В моей жизни всегда будут проблемы, пока в ней есть Томми Джо. Но разве мне приходится выбирать? Я каждый раз твержу себе, что не люблю его. Но отказаться от острой необходимости его присутствия? На это я не способен.
Удивительно трудно отказаться от этой маниакальной наивности и веры себе против собственного сердца. Я привык не слушать его. Привык, что оно врет. Так говорит мне мой разум, и ему я склонен верить больше. Глупо? Ну, и пусть.
- Ты не поймешь меня, Томми. Не захочешь понять, - тихо заговорил я, выводя на идеально чистом стекле пальцем замысловатые узоры. – Но так будет лучше. Скоро ты очнешься от своих иллюзий. А мне будет больно. Так зачем нам мучить друг друга? Сцена – притворство. Пусть там все и останется. Пусть там и закончится. Нас нет и никогда не будет. И ты сам прекрасно это понимаешь. Больно – не страшно. Страшно, когда больно за других. Я не хочу заставлять его страдать… Понимаешь? Не хочу видеть его боль. Он не заслуживает этого… Если уж мучиться, так мне одному. Ничего нет, Томми. Любви нет. Ты просто все придумал. И поймешь это даже скорее, чем ты думаешь.
Я медленно подошел к дивану. Рэтлифф все так же спал, не сменив даже позы. И пусть он не услышал ни слова, но я это сказал. Сам себе. Решение принято. И даже стало немного легче.
Тебе не нужно знать всей правды. Мы просто снова будем друзьями. Вот и все.
Наклонившись, я невесомо коснулся его губ, будто оставив последний штрих нашей так и не начавшейся повести, кончиками пальцев провел по щеке и шепнул:
- Может, я и оглядываюсь в прошлое, но ты не видишь, что у нас нет будущего…
Тихо закрыв за собой дверь, я вышел из квартиры.

***
Чашка горячего кофе, шум улицы, долетающий из открытого окна, и абсолютная пустота в голове. Ни единой мысли. Ну, может быть, лишь размытый образ полуусмешки никогда не принадлежащих мне губ…
Наверное, я еще не совсем сошел с ума, хотя последние два часа был близок к этому. Моя былая уверенность в правильности принятого решения постепенно сменялась сомнением и, в конце концов, я уже спорил с самим собой, приводя нелепые доводы.
Теперь же я просто сидел в уютном кресле, напоминая скорее какую-то безвольную амебу, неспособную поставить окончательную точку даже для себя. И это, как ни крути, было противнее всего.
В относительной тишине брякнули ключи, ударившись о деревянную столешницу. И через секунду в комнату вошел Саули, сопровождаемый шлейфом вечерней прохлады, свежего воздуха и еле уловимого аромата его парфюма.
- Ты уже дома, - устало проговорил он, плюхнувшись ко мне на колени. И все снова стало хорошо. Проблемы с моим собственным внутренним миром исчезли, будто их и не было. Я вновь понял, ради чего отказался от неопределенности.
- Я скучал, - сжав его в объятиях как можно крепче, проговорил я. И ведь почти не соврал.
- Я тоже, - пробормотал Саули. И, чуть помолчав, добавил: - Как репетиция?
- Нормально, - отговорка. Когда нечего сказать. Или сказать можно очень много, но не нужно.
И вновь установилась тишина, но уже наполненная теплом и спокойствием, когда слова, в общем-то, ни к чему.
Скинув пиджак на пол и оставшись в белой футболке, обнажающей его татуировки, Саули поерзал у меня на коленях, устраиваясь поудобней.
- Ты сегодня очень устал? – поинтересовался я, обводя пальцем тату на его плече.
- Нет, - просто ответил он. Но, почувствовав мои губы у себя на шее, Саули отстранился и, хитро прищурившись, спросил: – Это был подвох, да?
- Не совсем.
- Сомнительно, Ламберт, очень сомнительно, - покачал головой Коскинен, улыбаясь.
- Меньше разговоров, дорогой. Я непозволительно долго тебя не видел, - притянув Саули к себе, я настойчиво впился ему в губы, совершенно точно осознавая, что это и извинения за сегодняшнюю ошибку, и всплеск эмоций, и отголоски не случившейся разрядки, и даже в некоторой степени злость к себе.
- Дай мне пять минут, - на одном выдохе произнес он, пока мои руки «гуляли» под его футболкой. Я недовольно фыркнул.
Ну, нет. Это в мои планы не входило.

Дата добавления: 2015-09-05