От автора. Только не смейтесь

Только не смейтесь! Просто хочу рассказать, при каких обстоятельствах родилась идея. Это не songfic, но предыстория такая. Лечу я в самолете. Слушаю мужнин плеер со старыми советскими песнями. Слышу – коллега меня в бок пихает:
- Ты чего так улыбаешься? Че за песня-то?
И тут я понимаю, что сижу с совершенно идиотской улыбкой на лице под старенькую песню Антонова «Море, море». Причем улыбаюсь даже не от самой песни, а от того, что вспомнился мультик «Ну, погоди!» с этой песней: «Ну, заяц, трах-тибидох-тибидох!»
- Слушай, - говорю, - мы же с тобой ноутбук в багаж не сдавали? Давай-ка его сюда!

Надеюсь, никто из пассажиров мне через плечо не подглядывал, а то высадили бы где-нибудь над Уралом:)

ЗЫ: Пролетали через зону турбулентности, поэтому небольшая доза жуткого и нездорового трах-тибидох (в смысле – нцы, помноженной на ООС) обеспечена:о

Итак...

09.45

- Аааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – иногда Томми умел кричать так, что встал бы даже мертвец. – Адам!!!!!! Боже мой!!!!!!!!!!! Адам!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Очнись!!!!!!!!!!!!!!! Открой глаза, пожалуйста!!!!!!!!!!!!!!! Только не умирай, Адам!!!!!!!!!!!!!!!!! Не бросай меня здесь!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Адам проснулся даже не от того, что его шлепали по лицу, а от душа из теплой соленой воды, которую выплюнул на него Томми. Он с видимым усилием открыл глаза, чем спровоцировал истерический восторг своего гитариста:
- Адам!!!!! О, боже!!!! Ты жив! Ты жив! О, как я счастлив!
- Что происходит? – полусонно буркнул Адам и попытался оглядеться.
Яркое утреннее солнце и гудящая с тяжелого похмелья голова заставили его болезненно прищуриться. Обстановка вокруг была, по меньшей мере, странной. Синева наверху, синева впереди, зелень позади и белизна внизу - прямо под ноющим телом.
- Что это? – непонимающе произнес Ламберт. – Что происходит? Где я?
- Адам!!!!!!!!!! – голос Томми то затихал, то срывался на истерику. – Это ужасно! Мы… мы, кажется, на необитаемом острове!
Адам потряс головой и, наконец, открыл глаза в полную силу. В чем-то Томми определенно был прав. Он сидел на песке, перед ним буквально в двух шагах плескались волны, а за спиной романтично покачивали ветвями высоченные пальмы.
- Это…. Это что? – все, что смог произнести Адам, глядя на бледное от шока лицо Томми.
- Я… я очнулся и увидел…. О, господи! Пляж, песок, тишина и ты – ты лежишь и не двигаешься! Я думал, что ты… О, Адам!!!!!!!!!!!!!! – Рэтлифф отчаянно бросился в его объятия и залился слезами.
Адам, который не привык делать поспешные выводы, все-таки недоверчиво хмыкнул, поглаживая плачущего Томми по голове:
- Ну что ты, малыш… Я здесь – с тобой. А… с чего ты взял, что он необитаемый?
- А ты видишь здесь кого-то, кроме нас?!
- Эээээ…. вижу.
Томми в одно мгновение перестал плакать и резко поднялся:
- Где?!?!?!
- Вон, - Ламберт указал пальцем куда-то влево, и Томми тоже совершенно отчетливо увидел лежащее на песке незнакомое бездыханное мужское тело.
- Маааама!!!! – снова завопил Томми и прижался к Адаму. – Кто это?!?! Он умер?!?!
- Вряд ли… - скептически фыркнул Ламберт. – Покойники не храпят…

Мужчина, действительно, спал. Рядом лежала сумка. И пока Томми принимал всевозможные радикальные меры, дабы привести незнакомца в чувства, Адам осторожно взял в руки сумку и открыл ее. Внутри лежали пустая записная книжка, дорожная аптечка, пачка сигарет, коробок спичек и мобильный телефон.
- Смотри - мобильник! – Адам повертел аппаратом в воздухе, но Томми только махнул рукой.
- У меня тоже в кармане мобильник. Ни черта толку – связи нет.
Убедившись в правоте его слов, Ламберт отшвырнул в сторону бесполезный предмет. Тем временем лежащий мужчина начал приходить в себя. Он застонал, произвел несколько хаотичных движений руками в воздухе, протер глаза, поднялся и сел. Увидев перед собой двух взъерошенных и изрядно помятых поп-звезд, мужчина скривился и тоже начал озираться по сторонам.
- С добрым утром! – язвительно усмехнулся Адам. – С кем имеем честь?
Мужчина повернулся и растерянно переспросил:
- Что, простите?
- Ты кто, говорю?! – повторил Адам.
- Я… Рик. В смысле, Ричард Фрайдэй, судомеханик.
- О, я оценил твою иронию, Господи!!!!! – взвыл Томми и картинно воздел руки к небу. – Мы на необитаемом острове, и с нами – ПЯТНИЦА!!!!!!!!!!!!
- Н-да…. – разочарованно протянул Ламберт. – Похоже, твоя версия подтверждается… Значит, мы действительно были на корабле… Произошло кораблекрушение… Выжили только мы и судомеханик… Вот ведь задница!
Томми рухнул на землю и начал остервенело колотить кулаками по песку:
- Мы тут умрем!!!!!!!!!!!!!!! Мы все умрем!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Ламберт присел рядом с ним и ободряюще похлопал по спине:
- Ну перестань. Только без паники. Давай хотя бы попробуем вспомнить, что произошло, и как мы тут оказались. Ты помнишь корабль? Мы были на корабле?
- Да… Да, помню. Были, - всхлипнул Рэтлифф.
- И я, кажется, помню, - почесал затылок Адам. – Помню. Мы прилетели в Гонолулу. Там был музыкальный фестиваль, и мы выступали.
- Да…Так и было, - подтвердил Томми.
- А на следующий день мы давали vip-концерт на круизном лайнере. Это я тоже помню. А вот дальше… Дальше вообще ничего не помню… Хорошая, видимо, афтепати была после этого vip-концерта. Значит, наш лайнер… Охренеть…

11.02

Адам лежал на песке, закинув руки за голову. Рядом задумчиво сидел Томми, глядя в пустоту. Фрайдэй курил третью сигарету подряд.
- Забавно… - заговорил вдруг Ламберт, обращаясь то ли к Томми, то ли ко всему сущему вообще. – В детстве мама читала нам «Робинзона Крузо». Это казалось так прикольно. Когда Нил подрос, мы вместе играли в пиратов, брали на абордаж мамин диван. И я мечтал, что у меня в жизни будет много-много приключений. Наверное, все дети об этом мечтают…
Томми посмотрел на него и почему-то подумал, что никогда раньше не видел Адама таким. Это был совсем не тот Адам – уверенный, дерзкий, ироничный, усыпанный блестками и стразами, - который гордо стоял на сцене перед пятидесятитысячной толпой. Сейчас на обжигающе горячем песке лежал взрослый мужчина со смешными веснушками, с едва уловимыми морщинками на лбу и в уголках глаз – они не были замазаны килограммами тонального крема, а пробивающаяся золотистая щетина не была изничтожена утренним бритьем. Он был другой. Такой неподдельный, такой настоящий…
Томми грустно улыбнулся:
- Спой что-нибудь.
- Например? – обернулся Адам и прищурил один глаз.
- Ну… не знаю… что в голову придет.
С полминуты Ламберт лежал молча, а потом глубоко вздохнул и запел. Поначалу голос его был едва слышен, но постепенно становился все громче и громче:

So it would appe-e-e-ear
I left my heart here
And it would be fair to sa-a-a-a-ay
I've been swept away
So move in ri-i-i-i-i-i-i-ight along
For you I wrote this so-o-o-o-ong
If I-I-I-I-I-I-I'm a fool
And this fool will nevee-e-e-e-er be with you…
Oh, yeah, I know….*

Глаза Томми заблестели от влаги.
- Адам, почему эта песня?
- Не знаю, - пожал плечами Ламберт. – Ты же сказал – что в голову придет. Не Fever же петь… … Эй, ты чего, малыш? – он протянул руку и легким прикосновением вытер слезу, предательски катившуюся по щеке Томми.
- Твои фанаты больше никогда не увидят тебя на сцене…
- Да… - вздохнул Адам. – Мне будет не хватать их здесь… Но знаешь, я все равно буду счастлив – хотя бы потому, что могу петь только для тебя, – он провел пальцем по щеке Томми. - Wonderfu-u-u-ul, Oh yes you a-a-a-re! You are the star - Yes you a-a-a-a-are, Yes you are, You are the sta-a-a-a-ar…
- Хороший у тебя голос… - ожил молчавший до этого Фрайдэй.
- А ты чего такой хмурной сидишь? – повернулся к нему Томми.
- А чему мне радоваться? – презрительно фыркнул судомеханик. – Всю жизнь мечтал оказаться на необитаемом острове с двумя влюбленными гомосеками! Не пойму, что же я такого плохого сделал в жизни, что боженька меня так наказал напоследок?
- А что ты вообще в жизни сделал? – Адам поднялся и сел на песке в позе турецкого йога. – Ты бы хоть рассказал о себе что-нибудь. Мы же о тебе вообще ничего не знаем! А нам жить тут с тобой предстоит.
- Чего рассказывать-то? – скривился Фрайдэй. – Жизнь как жизнь. Я местный… Родился и вырос на Гавайях. Работал судомехаником… Что конкретно вас интересует?
Томми откинулся спиной на плечо Ламберта, а тот в свою очередь обнял его обеими руками.
- Ну может быть ты мечтал о чем-нибудь? – поднял глаза к небу Томми. – Почему ты стал судомехаником? Тебе в детстве нравились корабли?
Фрайдэй опустил голову, взял в руки пачку сигарет, встряхнул, ловко вытянул одну зубами, залихватски чиркнул спичкой о ботинок и важно запыхтел:
- Если бы… О чем бы я ни мечтал, теперь это уже точно не важно… Моя мама торговала на рынке рыбой и сувенирами, у отца была небольшая яхта. У нас на побережье это не предмет роскоши, а средство для зарабатывания денег – туристов катать… Я всегда хотел стать журналистом - настоящим, хорошим журналистом. Но для этого надо было уехать учиться, а я не мог бросить семью. Мне нужно было помогать отцу, вот и пришлось на месте переквалифицироваться в судомеханика. Где родился, что называется, там и пригодился… какая теперь разница?
- Печально… - протянул Томми и трогательно сложил губки бантиком.
- А ты? – Ламберт взъерошил рукой его волосы. – Ты-то сам кем мечтал стать в детстве? Только не ври, что гитаристом?
- Конечно не гитаристом! – Томми гордо тряхнул челкой и вывернулся из рук Адама. – Я мечтал стать суперменом.
Фрайдэй поперхнулся сигаретным дымом, Ламберт добродушно заржал.
- А что вы смеетесь?! – обиженно огрызнулся Рэтлифф и ткнул Адама в грудь кулаком. – Ты же про детство спросил! Я очень быстро понял, что все это не по-настоящему, что это просто кино, а все трюки, которые делает супермен, - это монтаж. Тогда я захотел стать актером, потому что актер может перевоплотиться в кого угодно.
- Надо же, - Адам расплылся в умильной улыбке, - оказывается, я многого о тебе не знаю! А на гитаре тебя кто научил играть?
- Сам научился. У меня был друг, который хорошо играл на гитаре, и его всегда звали на вечеринки, где было много красивых девчонок. Мне было обидно, и я решил тоже научиться. Кстати, потом в меня влюбилась самая красивая девочка в классе! – он комично задрал вверх свой и без того вздернутый носик. – И мы с ней целовались!
- Офигеть! – вставил Фрайдэй. – Ты целовался с девочкой! И какого же хрена тогда ты сейчас обжимаешься с мужиком?!
- Тебе не понять, - романтично промурлыкал Томми, снова всем телом прижался к Ламберту и посмотрел на него влюбленным и преданным взглядом. – Когда я встретил его, у меня…
- Ооооооо, только, пожалуйста, избавьте меня от подробностей! – замахал руками Фрайдэй.

* Ну, я думаю, все поняли, что это песня Wonderful, но на всякий случай сноску сделала:)

12.28

- Так! – скомандовал Адам, который даже в такой нелепой ситуации поспешил взять лидерство на себя. – Мы же не будем сидеть тут сложа руки и ждать конца! Мы будем выживать! И в первую очередь нам нужно найти воду. Фрайдэй, иди в лес и найди источник пресной воды!
- А почему я? – возмутился Фрайдэй.
- Ну не я же пойду!
- Ах, ну да! Ты же у нас, ёптыть, звезда тут! – разозлился судомеханик. – Только знаешь что: ты свое уже отзвездел! Здесь нет твоих пищащих и рвущих на себе волосы фанатов! Здесь ты просто тупо мужик крашенный! Причем здоровый, как конь!
Но тут неожиданно вмешался Томми:
- Эй, ты! – он подошел вплотную к Фрайдэю, упер в бока свои тоненькие ручки, и в меру своих физических данных выкатил грудь колесом. – Во-первых, не смей оскорблять Адама! А во-вторых… Ты судомеханик, так? Ты видишь тут судно? А механизмы? Нет? ТОГДА ПИЗДУЙ ЗА ВОДОЙ!!!!!!!!!
Ламберт удивленно присвистнул. Фрайдэй опешил, посмотрел круглыми глазами на это воинственно настроенное мелкокостное чудо, потом на игривую физиономию Адама, показал им средний палец, развернулся и пошагал в лес.

- Ух ты, - изумился Ламберт, когда фигура судомеханика скрылась в зеленых зарослях, и лукаво посмотрел на Томми. – Какой ты у меня, оказывается, зубастый котенок! Пожалуй, стоило оказаться здесь ради того, чтобы сделать столько удивительных открытий. Может быть, ты еще что-то от меня скрывал все это время? – он обнял гитариста, развернул к себе и одарил жарким поцелуем.
Но Томми вырвался, отвернулся и сложил руки на груди:
- Адам! Ну как ты можешь думать об ЭТОМ, когда наша жизнь буквально висит на волоске! У меня такое ощущение, что ты не отдаешь себе отчет в том, что ситуация, в которой мы сейчас находимся, серьезна! Это не игра! Это необитаемый остров! Нас никто не найдет, нас не спасут, мы обречены находиться тут до конца своих дней!!!
- Как раз наоборот, - как ни в чем не бывало ответил Адам. – Я в здравом уме и вполне осознаю, где мы, и что происходит. В том-то и дело! Малыш, ты только представь: ты оказался на необитаемом острове с любимым человеком. И здесь нет больше никого! Ну… этот судомеханик не считается… Оглянись вокруг: разве это не рай? Только ты и я, и мы в раю! Да я не боюсь – я ХОЧУ умереть здесь, хочу провести остаток жизни с тобой и больше ни с кем! Подумай: здесь мы можем быть самими собой, можем воплотить свои самые смелые фантазии – все равно об этом уже больше никто не узнает! Это же просто чудо!!!! Ну признайся, ты никогда не хотел искупаться голышом на пустынном пляже в лазурных водах океана?..
На этом его речь почему-то прервалась, и когда Томми наконец обернулся, чтобы узнать, в чем дело, его взору предстало просто умопомрачительное зрелище: перед ним стоял совершенно голый Адам, уже намеревающийся с разбегу нырнуть в океан.
- Догоняяяяяяяяй!!!!!!!!!! – с визгом пятилетнего ребенка Ламберт разогнался и живописно плюхнулся в воду.
Томми укоризненно покачал головой, но какое-то внутреннее чувство заставляло его жадно наблюдать за тем, как в бирюзовой воде у кромки белоснежного пляжа плещется обнаженный Адам. Конечно, нельзя было сказать, что тело Адама являло собой верх совершенства, но боже, какой же он крепкий и… и…. А пошло оно все!!!! Томми начал торопливо сбрасывать с себя одежду, и вот они уже вдвоем растворялись в шуме волн, друг в друге, в тишине.
- Ну разве это не живая эротическая фантазия? – выдохнул Адам, слизывая соленые брызги с губ Томми. – Ты все еще хочешь, чтобы нас спасли?
Томми только смущенно улыбался и смотрел, не отрываясь, на губы Ламберта, шептавшие ему милые непристойности, от которых по телу бежали мурашки. О, как они прекрасны – его губы. И как соблазнительно они припухают от поцелуев…
Смеясь, как дети, они повалились на мокрый песок, а нахлынувшая волна накрыла обоих с головой. Отплевываясь от морской воды, Адам притянул Томми к себе на грудь и, приглушив голос до интимного полушепота, произнес:
- Ну скажи мне, котенок… здесь мы можем быть абсолютно честными друг с другом… может быть, у тебя есть какая-нибудь не воплощенная до сих пор фантазия?
- Даже и не знаю, - улыбнулся Томми, убирая мокрые волосы с лица Ламберта. – А у тебя?
- Ееееееесть, - нагло улыбнулся Адам.
- Неужели?! Мне казалось, что все свои фантазии ты уже давно опробовал на мне! Неужто осталось в этом мире еще что-то, чего ты со мной не делал?
Адам мечтательно закатил глаза:
- Вот тут ты прав, китти. Чего я только с тобой не делал! Но знаешь… В этом-то и суть. В наших с тобой любовных кувырканиях я всегда был, скажем так, лидером и зачинщиком всех безобразий. А где-то в глубине души мне всегда ужасно хотелось, чтобы хотя бы один раз… главную роль играл ты. Чтобы ТЫ взял инициативу и делал со мной… А что бы ты со мной делал? – он посмотрел в глаза Томми и увидел в них не только удивление, но и что-то еще, едва уловимое, но от этого еще более волнующее. – Сегодня ты меня убедил в том, что внутри у тебя живет тот еще чертенок!
Томми поднял бровь и многозначительно высказал:
- Я бы… я бы тебя… съел! – и с этими словами он накрыл своими губами губы Ламберта и довольно ощутимо их прикусил.
Адам дернулся, но тут же удовлетворенно простонал:
- Продолжай свою мысль!..

14.05

Сорвав бархатно-алый цветок, Томми присел на колени и пристроил его за ухо лежащему на голой земле Адаму.
- Только не делай из меня Барби, - хихикнул Ламберт.
- Да из тебя бы даже Кен не вышел! – смешно поморщился Томми и нежно провел рукой по его волосам. – Наверное, ты был прав. Этот остров… Даже если это конец, то самый прекрасный конец из всех, какие только можно представить. У моих ног лежит самый красивый мужчина на свете, я могу прикоснуться к нему, я могу ласкать его, я могу делать с ним все, что захочу. Я…
- Я нашел воду! – послышалось сзади.
Томми вздрогнул. Адам цветасто выматерился.
- Там есть небольшой водопад, - Фрайдэй приблизился к ним, измерил взглядом картинно лежащего на земле Адама с цветком в волосах и демонстративно плюнул в сторону. – Тут не так далеко – минут сорок спокойным шагом.
- Фрайдэй, - Адам повернулся на бок, подпер щеку рукой и максимально вежливо, но язвительно произнес, - будь добр, сходи поищи дрова.
- Извращенцы, - фыркнул Фрайдэй и удалился.
- Так на чем мы остановились? – деловито продолжил Томми.
- На «прикасаться» и «ласкать», - недвусмысленно улыбнулся Адам, взял его за запястье и притянул к себе так, что Томми упал на него, и их губы соприкоснулись.
- Так что ты там говорил насчет инициативы? – улыбнулся Томми, скользя губами по его губам, а затем легонько провел пальцем по его груди и животу. Пресс Адама напрягся, реагируя на это прикосновение, а Томми вновь нашел губами его губы, приоткрыл их языком, глубоко вдохнул и жадно исследовал каждый уголок его рта. То, что он проделывал во время этого головокружительного поцелуя, едва не свело Ламберта с ума. Кровь хлынула к лицу, потом в пах, потом снова к лицу. С губ Адама сорвался первый стон наслаждения. Тонкие пальцы Томми скользнули вниз, он ловко просунул свою ногу между его ног и крепко прижал коленом его уже твердый, как рукоятка молотка, член. Дорожка теплых влажных поцелуев протянулась от напряженной, но податливой шеи на грудь, потом на живот. За годы безудержной любви он знал все его «кнопки», все самые изощренные способы доставления удовольствия. Адам перебирал пальцами его волосы и слегка изгибался навстречу его губам, а Томми самозабвенно, как вампир, наслаждался властью, чувствуя под собой самое дорогое, самое любимое, самое желанное тело, в миг превратившееся в одно большое пульсирующее сердце… Вот оно! Томми наконец добрался до крепкого, готового вот-вот взорваться достоинства Ламберта и жадно заглотил его почти до основания. Господи, как же глубоко он может взять!
Но тут, как гром среди ясного неба, вновь послышался голос Фрайдэя.
- Я… принес дрова…
- Тогда добудь огонь и разведи костер! – злобно шикнул Томми, ухитряясь при этом продолжать ласкать языком член уже доведенного до исступления Адама.
- Так я уже развел.
И тут до ушей судомеханика донесся сладострастный стон Ламберта:
- Аахххххх…. Лови рыыыыыыыбу, Фраааааайдэээээээй!!!...

Справляясь с учащающимся дыханием, Томми снова приблизился к его губам:
- Адам, мы ведь решили быть честными, да?
- Да, Китти… - сердце Адама уже готово было выпрыгнуть наружу.
- Тогда скажи… Сколько мы с тобой уже встречаемся? Два года?
Ламберт кивнул.
- Сколько ты уже имеешь меня в попку? Тоже два года? А скольких парней ты имел в попку до меня? – в его глазах вдруг вспыхнул какой-то странный, почти фантастический блеск.
- Оооо, малыш, лучше тебе этого не знать…
- Хорошо, - губы Томми вдруг коснулись его уха, и он прошептал, казалось, прямо в мозг: - А сколько парней делали это С ТОБОЙ?..
Адам вздрогнул. От возбуждения его зрачки расширились настолько, что синева его глаз превратилась в черноту:
- Только… один раз…
- Правда? – ухмыльнулся Томми. - Какая жалость. Я надеялся, что ты хотя бы там – девственник…
Он сделал длинную паузу. Настолько длинную, что Адам успел ощутить, как по его лбу скатилась капелька пота. Томми, видимо, долго собирался с мыслями, набирался смелости и вдруг неожиданно выпалил:
- А хочешь, я – тебя?
- Что? - ошарашенно переспросил Адам.
- Хочешь, я тебя?
Ламберт едва заметно задрожал всем телом. Инстинктивный страх смешивался со сладким волнением, и он почувствовал, что земля под ним медленно уплывает куда-то. Сопротивляться желанию было уже бесполезно. Какое безумие, но какая сладость! Словно весь мир в это мгновение поменялся ролями. Плевать на всех и на все. Какая разница, что будет завтра, если завтра вообще будет!
- Да… - бессознательно выдохнул Адам.
- Не слышу?
- Да, Томми… - его пальцы буквально взрыли влажную землю.
Томми удовлетворенно улыбнулся. Он старался сохранять самообладание, но таинственная улыбка и пылающее лицо выдавали его бессилие перед зовом плоти.
- Расслабься, Адам, ты слишком напряжен. И перестань так волноваться – ты весь дрожишь, - ласково промурлыкал Томми и погладил его плечо. - Со смазкой у нас, правда, небольшие проблемы… надеюсь, ты понимаешь?..
Но Ламберт покорно уткнулся в него взмокшим лбом и отрывисто прошептал:
- Можно… можно без подготовки… Я… хочу умереть в твоих руках…
- Даже так? Ну что ж… - он осторожно подтолкнул его, жестом повелел перевернуться на живот и ненадолго задержал взгляд на его вздрагивающей спине, сплошь усыпанной милыми веснушками.
- Ну давай же, не тяни, – занервничал Ламберт.
Томми хмыкнул и старательно увлажнил пальцы собственной слюной.
- Ааааааа! Неееет!! Боже мой!!!! – Адам вскрикнул от боли и вцепился зубами в какую-то ветку, лежавшую на земле прямо у него перед глазами.
Оба были так захвачены процессом, что даже не заметили: уже с полминуты буквально в двух метрах от них стоял абсолютно офигевший Фрайдэй с раскрытым ртом и большущей трепыхающейся рыбой в руках, который только и смог выдавить из себя:
- Вот это пиздец!..

15.35

В костре тлели угольки.
- Ты хоть скажи потом, вкусно-нет? – Фрайдэй с недоверием смотрел на то, как Томми вертел в руках половину зажаренной на углях рыбы, не зная, как к ней подступиться.
- Рыбка, говорите? – к костру подошел слегка взъерошенный, непривычно тихий, но при этом таинственно улыбающийся Адам.
- Не люблю опаздунов, - скривился Фрайдэй.
- Опазданцев! – ухмыльнулся Ламберт.
- Будешь? Садись! – Томми протянул ему кусок рыбы.
Адам сел на песок, но тут же вскочил:
- Ай, блин! Черт! Черт! Я, знаете, лучше постою.
Фрайдэй прыснул со смеху. Томми густо покраснел и бросил в его сторону виноватый взгляд. А Ламберт выпрямился и оглянулся по сторонам удивительно посветлевшими глазами, полной грудью вдыхая жизнь.
- Как жаль, что жизнь так коротка! – сладко потянулся Адам и с удовольствием запихал в рот большой кусок белого рыбьего мяса. – М-ням. Вкуснятина! А еще есть?
Томми любовно протянул ему шикарный жирный хвост.
- Все мы – просто песчинки в бесконечном потоке, - после небольшой паузы грустно произнес Рэтлифф. – И здесь осознаешь это особенно остро. Ну кто мы такие? Кто вспомнит нас через пять, десять, сто лет? Я даже рискну предположить, что пройдет время, и никто так и не узнает, что на этом чудесном острове провели свои последние дни три человека. Просто люди. Адам, Томас, Ричард…
- О! – вдруг вырвалось у Адама. – А почему не узнает? Фрайдэй, ты же мечтал стать журналистом, да? Мы там у тебя в сумке блокнот видели. У тебя есть шанс войти в историю! Напиши что-нибудь про нас! А потом кто-нибудь найдет этот блокнот, прочтет его и узнает, что здесь были мы!
- Это идея! – радостно поддержал его Томми. – Давай, Рик! Напиши!
Фрайдэй смутился:
- Ну… я не знаю…. - он достал из сумки блокнот и механический карандаш. – А что писать-то?
- Ну как что! – возмутился Адам. – Не будем же мы тебе свои биографии рассказывать. Ты тут журналист! Задавай нам какие-нибудь вопросы!
Фрайдэй погрузился в раздумья, Томми заметно повеселел, а Адам в предвкушении потер руки и приготовился давать интервью.
- Нууу…снова промычал Фрайдэй и почесал голову карандашом. – Ну хорошо. Вот ты, Адам. Ты сейчас, оказавшись на необитаемом острове, можешь сказать, что ты не успел сделать в жизни? Может быть, ты о чем-то жалеешь…
- Я… - задумался Адам. – Хм…. Я жалею, что так ни разу не попробовал секс с женщиной!
- Чтооооо?! – подпрыгнул Томми. – Адам!!!! Как ты можешь?!?!
- А что?! – удивился Ламберт. – Ты-то небось всех девчонок в школе перебрал!
- Ну и что! – обиделся Томми. – Я вообще-то натуралом был, пока тебя не встретил. А ты изначально гей! У тебя секс с женщиной… не предусмотрен конструкцией!
- Ну так вот мне и интересно! Женщина – это же так…, - он не нашел другого слова, - банально. Банально, но чертовски интересно!
- Ну вы еще подеритесь! – вмешался Фрайдэй, по пути делая записи в блокноте. – Хорошо. А ты, Томми Джо? Ты жалеешь о чем-нибудь?
Томми перестал посылать гром и молнии в сторону Адама и попытался сосредоточиться:
- Я жалею… что не научился танцевать стриптиз.
Фрайдэй от души расхохотался:
- Ты????? Стриптиз??????????? Да ты себя в зеркало видел?! Ты, что, костями греметь собрался?!
Томми снова обиженно надулся:
- Между прочим, у меня красивая фигура! Я стройный! И ноги у меня не кривые, в отличие от некоторых! – он покосился на Фрайдэя, а тот презрительно хмыкнул, но быстро подобрал ноги под себя.
Адам мечтательно разулыбался. Видимо, представив Томми, извивающегося на шесте.
- Да, я хотел бы станцевать стриптиз для тебя… - грустно протянул Томми и поднял глаза на Ламберта.

Фрайдэй вошел в раж. Шел уже второй, третий, четвертый час этого импровизированного «интервью», а идиотские вопросы продолжали сыпаться из него, как из рога изобилия. «Как вы потеряли невинность?», «Кем бы вы хотели стать в следующей жизни?», «Как вы встречали Рождество пятнадцать лет назад?», «В какой позе вы спите?», «Как вы думаете, есть ли жизнь на Марсе?», «Хотели бы вы вступить в контакт с внеземными цивилизациями?»... Похоже, он действительно мог бы стать неплохим журналистом. Если бы не одно «НО». И это «НО» - «Необитаемый Остров».

20.45

Солнце было уже на полпути к горизонту. День таял и растворялся в алом закате.
- Вот и наступает наша первая ночь на острове… - вздохнул Томми и боязливо покосился в сторону леса. – Адам, как ты думаешь, там есть дикие звери?
- Не исключено… - вставил Фрайдэй. – Я, когда за водой ходил, в кустах кого-то видел. Не понял, правда, но, думаю, это был…
- Катер!!!!! – вдруг взвизгнул Томми.
На горизонте мелькнула вспышка света, и послышался едва различимый гул.
- Что это?! – подскочил Фрайдэй и схватился за голову. – Это… Боже!!!!!!!!! Это катер!!!!!! Эй! Эээээээээээй! Люди!!!!!!!!!!!!! Мы здесь!!!!!!!!!!!!!! S-O-O-O-O-O-O-OS!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

С катера на сиротливо стоящую на берегу троицу направили слепящий прожектор, и донесся голос Эшли:
- Адам, Том, какого черта?! Вы до сих пор здесь?! Мы весь день вас ждем!
На лицах мужчин обозначился явный ступор.
- Эшли????? – первым опомнился Адам.
- Нет, Индира Ганди! – съехидничала девушка.
- Но… ты…Откуда ты взялась? Мы же…
- …м-м-мы же на…. острове… - закончил фразу не менее шокированный Томми.
- Ясен-красен, что на острове! – на носу катера показался Айзек. – И что?! Вы должны были вернуться утром! Или вы решили тут остаться?! Рик, а ты-то какого хрена сидишь?! Ты же должен был привезти их к отелю! И, кстати, где лодка?
- Лодка? – удивленно вытаращился Томми.
- Отель? – изумился Адам.
- Вы что?! – тут до подоспевшей помощи начала доходить суть происходящего. – Вы вчера допились до того, что нихрена не помните?! Айзек, я тебе не прощу! Это была твоя идея с ящиком коньяка? Ну вот и посмотри теперь!
- Они сами попросили, - виновато пожал плечами Айзек.
- Может быть, НАМ хотя бы кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?! – разозлился Адам.
- Идиоты… - вымученно простонала Эшли, спрыгнула с катера и, оказавшись по колено в воде, закатала брюки и добрела до берега, на котором восседали робинзоны с Пятницей. – Сейчас я освежу вашу память. Вчера вечером после концерта мы уже шли в порт, чтобы заселиться в отель. И вдруг вам, двум голубкам, приперло уединиться! Ты, - она укоризненно посмотрела на Ламберта, - увидел этот пустой пляж, сказал, что это «настоящий райский уголок», и попросил, чтобы мы высадили вас на нем, а сами плыли до отеля. При этом даже дебилу ясно, что круизный лайнер не может пришвартоваться без пирса! Мы нашли на борту только одного еще более-менее вменяемого человека, способного управлять лодкой, – она бросила недобрый косой взгляд на Фрайдэя. – Он взял шлюпку на моторе и клятвенно пообещал нам, что привезет вас утром к отелю!!!! Да, Рик?!?!
Фрайдей потупил взгляд и промолчал.
Шок, ужас, озадаченность, удивление, облегчение, постепенно сменяясь в их сознании, выстраивались в стройную логическую цепочку. Такого поворота событий они явно не ожидали.
- Грузитесь на катер, придурки! – крикнул Айзек.

Когда шум мотора перекрыл все остальные посторонние звуки, Томми поджал под себя ноги и с головой закутался в теплый плед, который заботливо вручила ему Эшли. Адам удобно устроился на корме и, болтая ногами, свешенными за борт, грустно провожал глазами пустой пляж с розоватым от лучей заходящего солнца песком. Фрайдэй просто сидел молча. И в этот момент каждый из них думал о чем-то своем.

Ричард Фрайдэй, пока еще судомеханик:
«Нас спасли. Теперь я не умру. Но меня уволят. Я утопил лодку».

Адам Ламберт, певец, оптимист:
«You are wonderfu-u-u-ul, la-la-la-la-la-a-a-a-a!!!! Где бы дома в спальне шест пристроить?..»

Томми Джо Рэтлифф, скромный гитарист, очень скромный:
«Лучше бы я умер… Боже… я трахал Адама…»

Дата добавления: 2015-09-05