Читайте также:
|
Но тут Россия заявила о Красном проекте, то есть о том, что у скомпрометировавшего себя – гуманистическо-пессимистического (!) – проекта норррмальной жизни есть гуманистическая же, но оптимистическая альтернатива. Отчаявшаяся Европа увидела воочию, как на территории огромного государства Красная весна становится способом реального бытия сотен миллионов реальных людей. Она увидела, как эти реальные люди творят реальные чудеса в сфере экономики, культуры, социальной жизни. В европейском обществе возник ответный импульс: если норррмальная жизнь не сулит ничего, кроме «омеханизмевания» и человеческих чудовищных жертвоприношений во славу этого омеханизмевания, то, может быть, стоит присмотреться к русскому опыту, русскому новому слову, ставшему новой плотью общественного бытия, русскому историческому проекту?! Ведь в Европе гораздо лучшие стартовые возможности, чем у русских! В Европе иной уровень образования, иной уровень развития производительных сил! Западная элита могла по-разному отнестись и к советскому рукотворному чуду (которое она, как мне кажется, вполне справедливо, назвала «русским»), и к той системе надежд и ожиданий, которую это чудо породило на Западе. Это был бы единственный разумный ответ на месседж, полученный из Советской России. Ведь дело не в том, как именно производить вещи и регулировать социальную жизнь. Это можно делать по-разному.
Вспоминается одесский анекдот. Один из игравших в преферанс, проигравшись в пух и прах, умирает от инфаркта. Компания посылает гонца к жене и поручает гонцу сообщать жене о смерти мужа так, чтобы она не отправилась к праотцам вслед за своим супругом. Дипломатичный гонец говорит:
– Мадам, Исаак Моисеевич... Вы только не волнуйтесь, мадам!
Темпераментная супруга кричит:
– Что случилось?!
Гонец:
– Умоляю Вас, мадам, не волнуйтесь! Исаак Моисеевич...
Супруга (перебивая гонца):
– Что, что с Исааком?
Гонец:
– Он играл в карты.
Супруга:
– Ну?!
Гонец:
– Ну и проиграл!
Супруга:
– О, чтоб он сдох!
Гонец:
– Не волнуйтесь, мадам! Уже!
Александр Зиновьев, сильно поработавший на разрушение СССР, дискредитацию коммунизма и советского образа жизни (чего стоит название одной из его книг: «Хомо советикус» – именно на основе этого названия популяризирован отвратительный перестроечный мем «совок»), раскаявшись под конец жизни, стал рассуждать о постепенном превращении западного общества в человейник, то есть в человеческий муравейник. Мир праху философа! Но интеллектуальная дискуссия не прекращается после смерти интеллектуала, потому можно сказать – не самому Зиновьеву, а его немалочисленным почитателям: «Не волнуйтесь – уже!»
Нор-р-р-мальная жизнь – это и есть человейник, то есть чередование пауз и конвульсий, заложенное в саму антропологическую концепцию непреодолимости злого начала в человеке, необходимости это начало не избывать, а регулировать, подчиняя весьма сомнительной идее некоего условного благf. Какого блага? Ну, например, блага прогресса... Сразу же вспоминаются нехудшие строки из «Антимиров» А.Вознесенского:
«Все прогрессы реакционны, если рушится человек»
«Рушащийся» человек – это человек, не способный раскрепостить (и уж тем более пробудить) свои высшие творческие способности. Это человек, признавший неискоренимость антропологического и социального Зла. Это человек, отчаянно пытающийся оптимальным образом отрегулировать свои отношения с неистребимым, неискоренимым «злым началом своим». Каким именно? Очень разным. Например, звериным предысторическим. Вот уже и Фрейд по этому поводу высказался, и Юнг. А есть еще неискоренимое социальное зло! А еще есть... О, как их много – модификаций неискоренимого злого начала! И, раз оно таково, надо всё, что можно, отрегулировать. Взнуздать этого неуничтожаемого Зверя! Оседлать его... И ехать на нем... Куда? В сторону еще большей отрегулированности этих же отношений... Ведь именно так формулирует свою задачу нормализаторский гуманизм. Окей! Оседлай зверя, поехали... Едем, давим в себе тоску... А потом... Потом этот самый Зверь сбрасывает седока, скидывает узду и начинает бесчинствовать... Бессмысленная кровавая бойня... миллионы трупов... Вой всеобщего ужаса! Нагулявшись вволю, Зверь устает и позволяет уцелевшим муравекам (если социум превращен в человейник, то элемент его – муравек) снова оседлать себя и продолжить путь... Вплоть до нового часа «Ч», когда седок и всадник поменяются местами и прогрессистский мирный кортеж (гуманисты используют взнузданного Зверя) превратится в оргиастическую кровавую скачку, приносящую человейнику и муравеку урон еще больший, нежели предыдущая скачка.
Александр Зиновьев называл советского человека хомо советикусом. Он горделиво повествовал о своем вкладе в дело развала СССР.
Когда СССР развалился, Зиновьев взвыл. И начал рассуждать о скором пришествии ужасного «человейника». Но разве не хомо советикус, осмеянный Зиновьевым, был единственной реальной – осуществленной, явленной человечеству – альтернативой муравеку? Зиновьев не читал Достоевского, подробно описавшего, как именно из людей будет выхолащиваться их человеческая сущность? Как именно норррмальное общество будет превращаться в мир особо продвинутых муравьев, тоскующих, в отличие от нормальных муравьев, по чему-то «этакому». И потому – особо опасных как для самих себя, так и для собственно природного мира, из которого зачем-то эти супермуравьи выделились.
Да что там Достоевский! Мы что, не видели воочию этих суперМуравьев, ползающих по городам западного мира? Впрочем, только ли западного? Так ли уж отличаются от западных супермуравьев обитатели азиатских государств, вставших на путь «догоняющей модернизации»? Конечно, супермуравьи в Азии – более голодные и живые. А супермуравьи на Западе – более сытые и сонные. Но, во-первых, это всё равно супермуравьи. А, во-вторых» Раньше или позже азиатские супермуравьи наедятся, сожрут (частично или до конца) западных суперМуравьев и воспроизведут те же циклы: тоскливый сон на бегу – конвульсия – новый сон – новая конвульсия... И так вплоть до неизбежного самоуничтожительного финала.
С Зиновьевым я встречался уже после его возвращения в Россию. Впечатление было донельзя странное. Передо мной был человек, явно неспособный к публичному изложению своей позиции. Он то проклинал СССР, то проклинал Запад, то, срываясь, кричал, что посвящает свои новые книги ушедшему поколению «мальчишек в буденовках». Мои знакомые убеждали меня в том, что Зиновьев невероятно умен... Может ли умный человек, сказав «мы метили в коммунизм, а попали в Россию», продолжать отрекомендовывать себя в качестве блистательного стрелка и учить других меткой стрельбе по целям... «Рабинович стрельнул, Пух – и промахнулся, И попал немножечко в меня...»
Но если бы дело было только в одном Зиновьеве! По рецептам Бахтина, Баткина, Кристевой, Ракитова и других К-17, расстреляв коммунизм, поставил на грань небытия и Россию, и человечество... Этого хотели умники, консультировавшие Андропова? Этого хотели международные круги, с которыми вели далеко идущие консультации и члены К-17, и его вышеупомянутые продвинутые агенты?
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Срыв с петель - закономерный результат воплощения МР в жизнь | | | Уничтожение коммунизма и возвращение концептуального вакуума |