Глава 9. Утро Виталия выдалось довольно скомканным – он, впервые за свою жизнь в качестве

Утро Виталия выдалось довольно скомканным – он, впервые за свою жизнь в качестве актёра, сегодня проспал. Проспал довольно серьёзно, на целых сорок пять минут. Тот, кто живёт в Москве и хоть раз стоял в утренней пробке, может понять, чем это ему грозило – во-первых, катастрофическим опозданием, а во-вторых, как следствие этого, возможностью потерять такую важную роль.

Вчерашний вечер он всё-таки провёл сумбурно: после того, как ушёл от своей недавней знакомой, он встретил бывшего однокурсника из школы-студии МХАТ, с которым, по старой доброй традиции, завалился в «Добрый Эль», где они и выпили по кружечке пива.

Только, видимо, эта кружечка была явно лишней, так как приятеля его, Толика Залесова, после неё понесло на мужские откровения. Итак, после ещё одной кружечки Виталий узнал, что Толик изменяет жене. Причём изменяет совсем недавно и с совсем молоденькой восемнадцатилетней девушкой… Приятеля, конечно, вслух Виталий не осудил, но про себя всё-таки подумал, что для тридцатишестилетнего мужика восемнадцатилетняя девчонка – это уж слишком. Ещё от Толика же Виталий узнал, за что тот влюбился в свою, как он выражался, «зайку» - выяснилось, что привлекла его в ней непосредственность, готовность чувствовать всю прелесть их совместного времяпрепровождения до самых краёв, очень остро, так, как уже не чувствует с ним себя его жена. И тот азарт, то желание жить, которые плескались в его глазах, убеждали Виталия в том, что мужчина, судя по всему, серьёзно увлечен и, может быть, даже болен. Мысленно поражаясь тому, что делает с людьми любовь, он выпил ещё полкружки светлого пива и направился домой, непредусмотрительно сев за руль, а не вызвав такси. Именно эта оплошность повлекла за собой то, что кошелёк его похудел на полторы тысячи рублей, которые пришлось отдать бдительному гаишнику, остановившему его на пути домой.

И вот, сегодняшнее утро, которое, слава Богу, не было наполнено головной болью, но буквально кишело негативными эмоциями по поводу того, что он может потерять такую важную для его карьеры роль, встретило его холодным кефиром, нечищеными с вечера ботинками в прихожей и громким звоном ключей, когда он, покидая квартиру, впопыхах запирал дверь.

***

- И всё-таки я не понимаю, - голос Марата буквально въедался в Третьяковский распухший от долгих объяснений мозг, - почему ты вообще поехала с этим мужиком? Ты же от него тогда сбежала!

Парень сидел за партой и удивлённо, если не сказать осуждающе, осматривал профиль сидевшей рядом с ним за партой Лены.

- Ну, во-первых, изначально сбежала я не от него, а от того козла, который сейчас хавает пюрешку через трубочку. А во-вторых, какая разница, почему я поехала с Виталиком после игры? Захотелось – вот и поехала. Ты меня отчитывать, что ли, будешь? – Она повернула к нему недовольное лицо и приподняла одну бровь, направив угрожающий взгляд в глаза парня, который сидел и вертел в руках зажигалку, изредка зажигая огонёк.

- Да просто я нифига не понимаю, Леныч! Ты вчера с каким-то старым незнакомым мужиком уезжаешь на машине, после того, как мы с тобой договорились о тусовке, буквально кидаешь меня и укатываешь с этим уркаганом! – Марат повысил голос, что Лене категорически не понравилось, и она не преминула сказать об этом ему:

- Ты что, офигел? Какой ещё уркаган?! И вообще, с какой радости ты на меня орёшь? Ты что мне, папаша, что ли? – Третьякова повысила голос, с передних парт на неё уже обернулись одноклассники, которые остались сидеть в классе на перемене и с интересом слушали перепалку двух закадычных «корешей».

- Да ты морду его видела?! Да он на тебя смотрит, как кот на валерьянку! Разве что не облизывается пока что, - недовольно буркнул Марат, отворачиваясь к окну и кидая зажигалку на парту.

- А может и облизывается, тебе какое дело? На мне что, пояс верности надет, а тебе я ключ на хранение отдала?! – Заметив, как дернулось лицо Марата, Лена, находясь на пределе, чуть остудила свой пыл, и, сняв сумку со стула, пока не закончилась перемена, встала с него и направилась к выходу.

- Лен, училка тебя видела уже, - успела услышать она, пока шла по направлению к двери. В предупреждающем голосе Лена узнала голос старосты класса – грузной девушки с толстой косой за спиной, имя которой было Марина, и которую Лена простодушно нарекла «Марусей». Обернулась.

- И что?

- Ничего, поймёт, что прогуляла и родителям позвонит. Ты же знаешь, - всё ещё пыталась убедить Лену девушка, которой вовсе не хотелось получать очередной выговор за непутёвую одноклассницу.

- Ну и хрен. Скажи, что заболела. – Махнула рукой и открыла дверь кабинета.

- Чем?

Лена бросила раздражённый взгляд в сторону хмуро глядящего в окно Марата и отозвалась:

- Марусь, придумай что-нибудь сама. Ты у нас самая умная. – И скрылась за дверью, делая вид, что не слышит призывающего школьников на уроки звонка.

Выходить из школы Лена, однако, не торопилась. Прошло всего три урока, а дядя Вася, который прекрасно знает, что у одиннадцатых классов сегодня их шесть и упорно не хочет покидать свой почётный пост, вряд ли спокойно даст ей уйти. Единственным местом, которое могло подойти на роль её временного пристанища до перемены, когда она сможет смешаться с толпой школьников и спокойно покинуть школьное здание, был школьный туалет на третьем этаже. Мужской. Почему именно он? Да потому, что учителей-мужчин, кроме трудовика и преподавателя ОБЖ, питающих нездоровый интерес к вечно недоводимой до алтаря преподавательнице химии, попросту не было. А те вряд ли захотят подниматься «по срочному делу» выше второго этажа. А вот представительницы женского педагогического состава школы №1042 вполне могли застать нагло прогуливающую занятия Лену в компании толстой и дурно пахнущей «Мальборо» во рту в женском туалете.

«Как кот на валерьянку»… «облизывается». Фу, да что за бред? Лена, поднеся ко рту подожжённую сигарету, жадно затянулась и…закашлялась. Прочистив горло, она снова поднесла к губам белую трубочку и осторожно втянула горький дым. Он противно поколол горло, обжёг гортань и спустился в лёгкие, покрывая их тёмной вуалью. Но эта мерзость была просто цветами ландыша по сравнению с той мерзостью, которая окутала её душу. Она только что обругала, оскорбила лучшего друга, который не раз бескорыстно подавал ей руку помощи в любой ситуации, который грубил преподавателям, когда слышал от них что-то нелестное о Лене, сказанное ими за её спиной, который всегда был рядом. Но противно было даже не от этого. А от того, что он думает о ней вот так – что она - глупая, безголовая дура, попавшаяся в сети коварного соблазнителя и извращенца-искусителя. Чёрт…и даже не от этого. Самым противным было то, что за те слова, которые парень позволил себе высказать в сторону действительно малознакомого ей мужчины, вызвали в ней такой бурный протест, что она, в свою очередь, позволила себе поставить своего друга в неловкое положение почти перед всем классом. Действительно, кто он такой, этот Виталий, чтобы из-за него ругаться с лучшим другом? Вряд ли бы он стал, на её месте, так рьяно защищать её «доброе» имя. Все эти размышления, посетившие её рыжевато-блондинистую голову во время приёма первой за три дня порции никотина, убедили Третьякову в том, что с Маратом обязательно нужно помириться.

***

Да, сегодня – определённо, его день! Даже опоздав на пробы, он умудрился-таки заграбастать себе эту роль. Кажется, жизнь налаживается. Виталию хотелось как следует отметить это дело, так как прерванный из-за экстренных проб отпуск всё ещё напоминал о себе настойчивыми сигналами, направляемыми в сознание.

В одиннадцатом часу он покинул светло-зелёное здание на улице Горького, в котором проходили пробы, взглянув на серебристый циферблат, изящно расположившийся на запястье, сел было в машину, но передумал и, закрыв дверь, спешно направился в сторону небольшого рынка, высматривая взглядом необходимую, как ему только что показалось, вещь.

Выйдя из одного из, кажется, сотни магазинчиков, ютящихся вдоль рыночной площади, Виталий приподнял в руках груз, как бы взвешивая его, и направился к цветочным прилавкам.

Лена устало спустила ногу с подоконника и, сопровождаемая звуком звонка, доносившимся из коридора, покинула школьный туалет.

Спустилась на первый этаж, стараясь не попадаться на глаза учителям и одноклассникам, решив, что с Маратом поговорит завтра, так как сегодня уже успела инсценировать собственный уход. Вышла из школьного здания и, по привычке оглядев школьный двор, увидела на том же месте, что и вчера, знакомую иномарку, сверкающую чистым лакированным покрытием, а возле неё – высокого брюнета, который расхаживал из стороны в сторону перед автомобилем и явно кого-то ждал. Разумеется, она без труда поняла, кого. Почему-то этот мужчина сейчас вызвал в ней не очень тёплые чувства – наверное, сказался тот факт, что именно он стал предметом её ссоры с другом. Хотя, в общем-то, если подумать, Виталий ни в чём не виноват. Наверное. Интересно, что ему понадобилось от неё на этот раз?..

Лена, держа ладони в карманах, спустилась по ступеням и направилась к стоящему к ней спиной мужчине.

- Привет. – Её суховатое, но всё же заинтересованное приветствие. Он повернулся к ней, и его губы расплылись в довольной улыбке.

- Привет, - ответил он и тут же потянулся к дверце машины. Открыл, достал длинный, не обёрнутый в плёнку букет из пяти крупных белых роз и протянул его ей. – Это тебе.

Цветов Лена не взяла, лишь оглядев их с долей какого-то сомнения и поинтересовалась:

- За какие такие заслуги? – Она прищурилась, выказывая необоснованное недоверие. Но ничего поделать с собой не могла, в голове так и крутились слова, произнесённые Маратом в пылу ссоры: «Как кот на валерьянку…». Виталий, кажется, немного стушевался – он явно не ожидал такого поворота событий, не ожидал, что вместо того, чтобы с улыбкой взять протянутый букет, она с каким-то вызовом посмотрит ему в глаза и оценивающе поведёт бровью.

- Ну, я просто поблагодарить тебя приехал. Я роль получил. – Он почесал затылок. Выражение его лица из радостного превратилось в растерянное, и Лена, поняв, что снова повела себя как дура, поспешила ответить:

- Поздравляю! – Улыбнулась, приподняв уголок губ, смягчившимся взглядом провела по его лицу, вытащила руки из карманов и протянула руки к букету. – Только моей заслуги тут нет, - увидела, как явно воодушевившийся мужчина выпускает из рук цветы, позволяя ей взять их и вдохнуть лёгкий аромат, смешанный с запахом утра, который всё ещё витал в дополуденном воздухе.

- Шутишь, - он усмехнулся, - если бы ты не пожелала мне удачи вчера, кто знает, простили бы мне сегодня моё опоздание, или нет, - он потянулся было к задней двери, но почему-то замялся и, прежде чем открыть её, взглянул на Ленкино спокойное лицо.

- У меня ещё кое-что есть для тебя. – Он увидел, как её брови взметнулись вверх. – Только я боюсь, что ты откажешься, особенно учитывая, как ты отнеслась к простому букету, - Он ухмыльнулся, заметив в глазах девчонки вспыхнувший интерес.

- Хм. – Она прищурилась, как от солнца, которое только-только пыталось выбраться из-за апрельских туч. – Ну, пока не скажешь, что это, не узнаешь, откажусь я или нет, - теперь ухмылялась уже она. Однако же в душе её практически утвердилось ощущение, что от любого подарка со стороны практически чужого ей человека она непременно должна отказаться. Но узнать, чем же решил удивить её этот странный, такой непонятный и непредсказуемый мужчина, ей было очень интересно – в конце концов, любопытство – именно та черта, которая вечно пересиливала в Третьяковой здравый смысл.

- Нет, так не пойдёт. – Усмехнулся Виталий, вертя на указательном пальце серебристые ключи от авто. – Я скажу, что это, только если ты пообещаешь мне, что не откажешься и примешь мой подарок. Он от чистого сердца. Я не хочу, чтобы ты думала, что в этом присутствует какой-то подтекст. – Он сложил руки на груди, серьезно посмотрев на девушку, отчего улыбка на её лице тут же чуть поугасла на какую-то долю секунды, но потом снова появилась:

- Я и не думаю ничего подобного. Ладно, показывай, что ты там такого прячешь, - она кивнула в сторону двери, к которой он давеча тянулся, и тоже сложила руки на груди.

Виталий усмехнулся, открыл дверь машины и наклонился в салон, после чего снова показался снаружи, держа в руках длинный тёмно-синий чехол, и Лене не составило труда догадаться, что находится внутри него. Внутри её тела будто дёрнулась какая-то звонкая струна, отчего на её лице помимо её воли проступило выражение какого-то детского нетерпения. Виталий, заметив это, улыбнулся и сказал:

- Открой.

Девушка послушно взяла из его рук чехол и, поставив его на землю, потянула замочек молнии по контуру чехла. Теперь выражение нетерпения на её лице сменилось выражением тихого восторга, отчего даже она, в пример многим языкастая девушка, не нашла что сказать – внутри чехла находилась новенькая, гладкая, блестящая, великолепная полуакустическая (но пока этот факт оставался для неё неивестным) гитара.

- Вот это инструментище, - она, присев на корточки перед стоящей поверх чехла гитарой, провела ладонью по гладкому корпусу, большим пальцем задевая переднюю деку, и, заметив на поверхности корпуса кусочек чего-то черного, напичканного какими-то рычажками и переключателями, удивлённо подняла взгляд и спросила у Виталия, стоящего над ней и следящего за её осторожными ласкающими деревянный корпус гитары движениями:

- А это что?

Виталий усмехнулся, присел рядом, повернул гитару к себе той стороной, к которой только что прикасалась Лена, и ответил, указав пальцем на кучу рычажков:

- Это – полуакустическая гитара. Её можно подключить к усилителю, и она будет не хуже электронной. А ещё с её помощью можно записывать музыку. - Он дёрнул верхнюю струну, та пискнула и, спустя долю секунды, замолкла. – Ты, помнится, вчера говорила, что та гитара, которая стояла в твоей комнате – не твоя гитара, а брата. Ну, теперь вот у тебя есть своя, причём гораздо круче, чем у брата. – Он улыбнулся. Улыбка Лены, которая играла на её губах, когда она осматривала гитару, теперь померкла, сменившись задумчивостью, проступившей на её лице.

- Спасибо тебе. – Она взглянула на мужчину с искренней благодарностью, - Но, - она поднялась с корточек, удерживая гитару за муфту, - ты прав, я не могу взять её.

- Лена! Ну, я ведь просил тебя пообещать, что ты не откажешься! – в голосе мужчины послышалось разочарование. Он, не прикасаясь к гитаре, тоже встал с корточек и, парой нервных движений расправив несуществующие складки на пальто, выжидающе посмотрел на Третьякову.

- Мне, правда, очень понравилось, - она, кажется, действительно говорила правду, так как было заметно, что она явно хочет принять от него этот подарок, который пришёлся ей по душе, но не может этого сделать по каким-то причинам. – Но как ты себе представляешь: заявляюсь я домой с новёхонькой и, - она снова окинула гитару взглядом, - явно недешёвой гитарой, и натыкаюсь на недоумевающий и недоверчивый взгляд брата. А потом и родителей, когда она вернутся. И что я им скажу? Что гитару мне подарил взрослый дяденька, которого они не знают? – В её голосе сейчас слышался скорее не сарказм, а нотка какого-то отчаяния.

Виталий молчал – он просто не нашёл, что возразить. Но одно всё же утешало его – он был уверен, что Лене его подарок понравился, а это было самым главным. Жаль только, что он оказался бесполезным.

- Ладно, Лен. Нет – так нет. Ты, наверное, права. Извини, что я так сглупил. – Он протянул руку к гитаре, Лена не без сожаления отпустила муфту, наблюдая за тем, как Виталий снова надевает на инструмент тёмно-синий чехол.

- Ты на меня обижаешься? – И снова она готова убить себя за ту детскость, с которой она задала этот вопрос. В серо-зелёных глазах плескалась неуверенность. Тёмно-голубая джинсовая куртка слегка развевалась на ветру, несмотря на то, что позади её отворотов преградой были руки, которые Лена только что засунула в карманы штанов.

- Нет, что ты. Я, правда, не подумал, сам виноват, - Виталий грустно усмехнулся, запихивая гитару на заднее сидение автомобиля. – Но я по-прежнему хочу отблагодарить тебя за то, что ты принесла мне удачу. – Он протянул ей руку. – Можно тебя хотя бы обедом накормить? – Взглянув на его грустно-усмехающееся лицо, Третьякова сдалась, невольно чувствуя себя виноватой, хотя, на самом деле, вины её в данной ситуации вроде бы не было никакой.

- Обедом – можно, - она улыбнулась, и, сама от себя того не ожидая, подала руку в ответ. Усадив её в машину, Виталий обогнул авто сел на водительское место.

- Вчера мы, помнится, развлекались по-твоему. – Он повернул ключ зажигания, заводя машину. Взглянул на Лену – та, посмотрев в сторону, кивнула. – Так вот, сегодня, если не возражаешь, я познакомлю тебя с тем, что люблю я. Договорились? – Он направил на неё вопрошающий взгляд, и, увидев её короткий, немного неуверенный кивок и слегка недоверчивое: «Договорились», надавил на газ и выехал из школьного двора.

Дата добавления: 2015-08-27