Ты боишься умереть?

Пролог.

Я люблю, погоду. Любую. Какой бы она не была, она для меня всегда замечательная. Вы спросите почему? Я, наверное, не скажу, вам прямо, что я люблю, потому что… Я не смогу выразить то, что думаю словами. Могу лишь сказать, что все познается в сравнении.

Вот так всегда, когда ты куда-то торопишься, тебе обязательно найдут работу. Так и в этот раз. Я торопился, надо было поскорее купить продукты и пойти на улицу, тем более что меня уже там, наверное, заждались. Одному идти не хотелось, и я звякнул своему другу, Пашке. Он, конечно же, согласился, да по-другому и быть не могло. И вот мы уже идем по дороге. Я не помню, с чего все началось, в смысле разговор, но вот что-то мы затронули тему сна. И я вспомнил, как на днях видел очень странный сон.

– Представляешь… вот мне недавно приснилось, что иду я с одним моим знакомым по какой-то дороге. Дорога такая ну как в деревне, не асфальтированная. Ну, идем мы, значит, идем, разговариваем и тут я вижу, что впереди что-то лежит. Подошли мы и я вижу, что это коса. И знаешь такой необычной формы. И ручка такая вся черная, и лезвие… Я знаешь что подумал? Подумал что такой не траву, а бошки косить надо. Ну мой приятель меня за рукав тянет, а я смотрю на кассу как заколдованный и глаз отвести не могу. Нагнулся, подобрал я ее. И она кА влитая в руке лежит, такое ощущение, что она мне и принадлежит. Ручка тая, гладкая, прохладная… хотя день то был теплый, летний, я бы даже сказал жаркий. Долго я ее в руках держал, пару раз даже взмахнул, травинку, какую-то срезал… А потом выкинул на обочину. Вот такая история.

– Почему-то мне кажется что это не к добру…

– Да ладно, что может случиться?

– Ну, я не знаю… но… а ладно.

Мы подошли к светофору. Горел красный, но на циферблате оставалось 13 секунд. Мы стояли и ждали, а я все ни как не унимался.

–Понимаешь, я, когда ее в руки взял, подумал что это мое, что так и надо…

–Пошли зеленый.

– Она мне прямо в руку легла…

Визг тормозов. Глухой удар.

Неприятный запах, такой всегда был в больницах. Коридор. Перед одной из дверок сидит женщина, ее плечи содрогаются, видимо она плачет. Дверь открывается. Выходит мужчина в белом халате. Он сокрушенно смотрит на женщину, она не видит его выражения лица. Он мгновенно натянул на лицо некое подобие улыбки. Женщина поднимает голову, тушь растеклась по лицу, она произносит:

– Доктор, есть… хоть… – она не договаривает, рыдает.

– Крепитесь. – Доктор присаживается рядом, обнимает ее за плечи.

Все. Алес. Кома.

***

Я понимаю, что я не понимаю что со мной. Я лежу на кровати, рядом со мной суетиться двое людей в белых халатах. Я вспомнил переход и черную машину. Я вспомнил, и мне стало весело, я понял, что я жив. Двигаться я пока не мог, но не волновался по этому поводу. Я стал вращать глазами. Прикольно… провода, провода, провода. И все ведут ко мне. Почему то мне опять стало весело. Хорошо что я не чувствовал как в меня все это впихивают. Я слышал мерное пиканье какого-то аппарата, наверное, так бьется мое сердце. Доктора, суетившиеся возле меня, разговаривали, тихо шепотом. Я их не слышал, видел только, как их губы шевелились. Я смотрел на дверь, там было зеркало. Я стал рассматривать себя. Весь в бинтах и гипсе, сломано, наверное, несколько ребер, рука, точно. Но вот, зеркало помутнело. Я увидел там два темных силуэта. Они медленно приближались. Что-то я заволновался. Прибор стал пикать чаще. Вот они уже не помещались в зеркале. А вскоре в палате стояло два, язык не поворачивается назвать их людьми, существа. Почему то первая мысль была что это моя смерть. Темная кожа, темные одежды, ростом они были почти два метра, один, правда, пониже. У одного черный балахон, скорее ряса, а у другого черный плащ. Тот, что был в рясе, вместо палки или посоха держал косу. А тот, что был в плаще, руки держал за спиной.

– Учитель, это он? – Тот, что был в плаще, кивком головы указал на меня.

Аппарат, который пищал в такт моему сердцу, сейчас надрывался, пиканье слилось в единый визг, режущий уши. Доктора суетились, не понимая, что случилось и что делать. Они, похоже, не видели этих двух типов.

– Да, он. Вот, – он протянул «плащу» косу. – Иди.

Парень взял косу, перехватил покрепче и подошел ко мне.

– Ты боишься умереть? – Голос его слегка дрожал.

Его голос дрожал, а я не мог произнести ни слова. Он стоял надо мной и смотрел прямо в глаза. Я рассмотрел что у него синие глаза, как у человека, но… но только зрачки вертикальные.

– Ты боишься умереть?

– Если душа не отвечает после третьего раза, – начал «ряса», – обряд начинай.

– Ты боишься умереть?

– Нет.

– Ну что ж…

«Плащь» уже приближал ко мне косу, когда «ряса» остановил его.

– Он принадлежит нам. Дирон, ты можешь вернуться, ты тут ничего не сделаешь. До этого обряда ты еще не дорос.

– Хорошо, учитель.

Учитель забрал косу у ученика. Он вложил ее в перевязь за спиной, а из-за пояса достал меленький ножик. Как бы я не был напуган, но отметил что лезвие сантиметров пятнадцать, значит это холодное оружий, и значит достанет до сердца. «Ряса» встал надо мной и, читая что-то на распев, вонзил нож в меня. Я даже крикнуть не смог и испугаться не успел, странно, но я не чувствовал боли, я вообще ничего не чувствовал.

– Ты его лучший друг, скажи, как он на это отреагирует??? – Мужчина в черной одежде сидел за большим столом из черного дерева, он курил трубку и во время каждой затяжки в трубке загорался зеленый огонек.

– Ну, скорее всего, положительно. – Парень, в стареньком черном плаще сидел в кресле напротив. – Да сейчас сами у него спросите.

Без стука дверка открылась. На пороге стоял мужчина, он стряхивал с плеч пепел. Из-за спины виднелось лезвие косы.

– Ну, здрасте. Дирон, здоров. Мастер, здравия желаю.

– Гасер, ты знаешь, что ты боевой демон, вне категорий. Дирону до тебя далеко, но, да и спец он по другой части, ты знаешь, что мне уже три века, я стар. И… в общем, я решил повысить тебя. Я помню, как ты начинал новичком, я принимал у тебя первое крещение, когда ты стал опытным, вел тебя к победе в первой межмировой, ты тогда стал ветераном. Я хочу вручить тебе медный орден левого ребра Дора.

– Ну надо же… – я не знал что сказать.

– Орден Дора это высокая честь, он был первым из нас. – Дирон поднялся со своего кресла, пожал мне руку.

– И ты теперь мастер.

– Теперь у нас два мастера. – На лице Дирона играла улыбка. – Мастер, – он согнулся в шутливом поклоне.

– Да ладно тебе. Это все хорошо, но я хочу домой…

– Ты не можешь. Тебе ведь тысячу раз объясняли, что ты взял в руки косу, а значит подписал символический контракт, теперь ты будешь отдавать долг, своеобразный долг.

– Сколько еще лет мне тут париться? Скажите где я не был, скажите что я не делал, даже ты, мастер, ты не видел того что видел я!

Через дверь прошло некое существо, светло-серого цвета, казалось, оно было соткано из пыли и тумана. Но вот существо окончательно прошло через дверь и приняло понятные очертания. Очертаний черно-белой кошки. Кошка села между мастером, Дироном и Гасером, оглядела всех проницательным взглядом, и зашипела на мастера.

– Гасер, убери ее от меня! Ты же знаешь, что я ненавижу это существо.

– Это не существо, это кошка. Тамар, не надо, все со мной хорошо. Кошка коротко мявкула, и стала тереться о мои ноги.

– Гасер, ты долго держал в руках косу?

– Ну может минут пятнадцать, может десять. А что это так важно? Раньше вы этим не интересовались…

По лицам собеседников я понял, что это не просто важно, а очень, крайней степени важно. Их лица вытянулись, побледнели, глаза округлились, а зрачки стали почти круглыми. Дирон как стоял, так и упал в кресло.

– Это очень важно и очень плохо. Это значит, что тут ты должен отработать 30 веков…. – Голос мастера дрогнул, он смотрел на меня с глупым выражение лица. – Это невероятно… я держал косу три минуты, мое время подошло к концу, и я просто хотел найти себе замену… Я сейчас пойду в один мир, он тебе присниться, и там я выронить должен косу, или оставить на дороге, а когда ее подберет кто-то другой, тогда я освобожусь. И у тебя будет точно так же…

– Я конечно понимаю что мне жутко не везет, но чтобы так… я и не подозревал…

– Говорят, он уже вот как двадцать семь веков правит смертью…

– Я слышал, это потому что его косу сделали из сердца, а при жизни он был жутким, кровожадным убийцей…

– Он, говорят, однажды дрался с целой армией, и победил…

– Я слышал, что однажды свиток написал имя мира, он весь мир уничтожил…

– У него есть животное, которое может разодрать любого на мелкие кусочки, а потом съесть…

– А еще ему по силе нет равных, и он сильно не любит когда новички прогуливают занятия. – Я стол за спинами четырех молодых новичков, которым рассказали очередные байки про меня. – Бу!

– А!!! Это он!!!!

– А!!! Это его зверь!!!

– Знакомьтесь, Тамар, моя верная спутница. – Это я уже сказа вслед удиравшим со всех ног ученикам. Эх, пошутить я люблю, тем более что делать больше нечего.

Я продолжил идти к своему кабинету, кабинету, так я его называю, на самом же деле это комната, одна из многих, которые занимают члены братства. Когда, а первый раз сюда попал, то подумал что в аду. Тут было жарко как в бане. Но я понял, что ада я еще не видел. Ад был потом. После того как я прошел обучение, я стал сначала смертью, но забирать жизнь мне слабо нравилось, и я попросился к боевым. Я уже тогда был на хорошем счету у тогдашнего мастера, и мне разрешили, нарушая все правила перейти из класса в класс. С мастером, который сам был боевым, я наворотил не мало. А еще я был в шоке, когда мне рассказали, чем мы будем заниматься.

А дело в том, что изначально Смерть выложила на дорогу свое оружие, потому как искала себе приемника, ей, видите ли, захотелось отдохнуть. Ну и естественно так она не могла, положить косу просто на дорогу. Просто так она не могла появиться ни в одном из миров, только если человек или кто-то другой был при смерти, или когда человеку или кому-то еще снился сон. Первым из нас стал Дор. Она приснилась ему, ну точнее не она, а дорога, а на дороге лежала коса. Ну, Дор поднял ее естественно. И так Дор стал первым из нас, из смерти. Потом сразу после этаких снов обычно человек умирает, и уж когда попадает во власть Смерти, она делает с ним что угодно. Свое оружие она, конечно, не отдала Дору, но из его части тела, точно никто не знает какой, сделала ему косу, как говориться по образу и подобию, и даже функции те же. А Дор создал наш орден. Сначала это были только смерть, а потом появились классы. И так каждый мастер, когда уходит, ему сниться сон что он идет по дороге и теряет косу, а потом ее кто-то находит. Так сменяются мастера, и прибавляется новый член ордена. Изначально смерть набрала сто существ, правда после того как мы подписываем «контракт» наш облик меняется, и раньше я бы назвал таких демонами. Нас конечно так и называют, но это не так. Это всего лишь работа. Ну а Смерти понравилось то, что она сделала, и когда так сказать отдохнула, ничего менять не стала. И вот теперь я сам мастер, и из тридцати веков, которые я должен отработать на смерть я отработал двадцать семь. За эти двадцать семь веков ничего не изменилось. То место где мы живем, по-прежнему представляет собой пустыню, температура там около пятидесяти градусов, и это еще прохладно. Наша работа никуда от нас не убежит, все так же тренируют новичков. Новичков не по обряду обычно набирают для боевых классов. А тех кого «приводит» мастер тренируют с особой тщательностью, ведь они обычно занимают место мастера потом. И только они могут забрать душу. После смерти предпоследнего мастера я опять был вынужден стать смертью.

Когда ты 27 веков только и делаешь, что каждый день видишь смерти, забираешь души, много, тех, кто попадет в ад и тех кто попадает в рай. Тебя уже мутит от такой работы. У меня появилась дурацкая, навязчивая идея. Я слышал, что те, кого забрали при смерти, потом может вернуться и продолжить жизнь. И вот когда я вернусь я сяду на лавочку и просто посижу, просто расслаблено посижу, отрешиться от всей суеты людского мира… вот чего я хочу, но… Но мне еще триста лет каждый день видеть смерть, забирать жизни. Будь проклята Смерть!

Я, наконец, дошел до своего кабинета, зашел сел в кресло и расслабился. Сейчас ко мне придет Дреан, будет жаловаться на то, что опять на границах беспорядки. И я выделю ему с десяток боевых, они пойдут и наведут порядок. К 17 веку я начал видеть будущее. Интересно, конечно, но вот вижу я на все, только какие-то события.

Я вообще исключение из правил, при мне сменился весь состав ордена, просто когда уходил один из нас, мне на следующий день снился сон, что так мол и так, там-то и там-то, не забирайте душу, а проведите обряд. Обряд превращения, его может провести учитель.

В дверь постучались, в тот же момент в комнату вошел Дреан.

– Мастер, на южных границах беспорядки. – Дреан был слегка взволнован, – Мастер, я еще хотел у вас спросить, кто будет после вас мастером?

– Про границу я знаю, десятка боевых хватит?

– Да, мастер.

– А на второй вопрос знает ответ только она. – Я показал пальцем вверх, потом вниз, немного растерявшись, я просто махнул рукой, ну правда кто знает, где она, может она у тебя за левым плечом, а может и за правым… – Ты ведь знаешь, все прояснит сон.

В дверь постучались еще раз. Это я приучил их стучать, я вообще многому их научил, хорошим манерам, культуру, короче внес много поправок. Вот раньше, например, дверь открывали ногой, я это упразднил, и заставил их предварительно стучаться. Короче я приучал их к порядку.

– Войдите.

– Мастер, свиток.

– Я сейчас подойду.

Когда все вышли, а я переодевался в «походную одежду», никогда не знаешь, где следующий умирает, поэтому надо хорошо подготовиться. Плащ, хороший плащ, правда, тяжелый, но да ничего, один раз он спас мне жизнь. Там как бы два одинаковых плаща, а между ними кольчужная прослойка. Металл крепкий, крепче любого земного, весит чуть меньше, но все равно вес получается приличный, но как я уже сказал, неприятность эту мы переживем. Клинок, почти катана, ну я так ее прозвал, очень на нее похожа. И оружие, точнее даже сказать орудие – косу. Остальная одежда как одежда и внимания не стоит. И последний штрих.

– Тамар!

Из стенки вылетел серый комок, побегал по комнате, успокоился, и принял облик кошки.

– Пойдем, Тамар, у нас работа. – Я открыл дверь, пропуская кошку вперед. – Эх, работа…

В комнате без окон, без дверей, при свете факела, на маленьком журнальном столике, объятом пламенем с зеленоватым оттенком, лежала шкатулка из черного мрамора. Когда на свитке проступали письмена, столик загорался. И это отражалось в глазке, хрустальном шаре, который следил за этим. Никто не знает где эта комната, но все знают, что так и должно быть. Приходит мастер, кладет руку на шар, это своего рода сигнал. Шкатулка раскрывается, столик перестает полыхать. Свиток сам вылетает из шкатулки, раскрывается, и можно прочитать то что там написано. На свитке пишется имя и место.

Я подошел к шару, положил руку, и прочитал вслух.

– Воробьева Инна. Земля.

Что-то внутри меня дернулось, до боли знакомые слова. Но откуда я их знаю…

– Ладно, я пошел.

Соседняя комната, комнате с хрустальным шаром, была комната, где стояло огромное зеркало, через него мы и уходили за душой. Я встал напротив зеркала, не люблю я это делать, но надо, шагнул вперед. Я в зеркале, зеркальный коридор из одного зеркала в другое, и я иду по нему. Я вышел в месте, где неприятно пахло, очень неприятно. Так знакомо пахло, такой родно и такой противный запах. Я осмотрелся, комната была небольшой, на кровати лежала женщина. Она держалась за сердце и по ее щекам катились слезы. Она что-то шептала, но я, ни слова не понимал. И тут я вспомнил. И это место, и эту женщину и чуть сам не расплакался.

– Мама… Нет!!! За что мне такое…

Я, который вырезал не один десяток миров, и ни проронил при этом, ни слезинки сейчас стоял на коленях и рыдал. Тамара не понимала что случилось, она сидела и смотрела на меня иногда вопросительно муркая. Я плакал, я рыдал, я кричал, пока не сорвал голос. А потом сел прислонившись к стенке. У меня опустились руки, что делать я не знал. Но понимал, что хоть я просижу тут вечность, в конце мне продеться исполнить то, зачем я суда пришел. В голове складывалась цепочка. Свобода, возвращение, отработанный долг, но я не вернусь, если не отработаю, а я не отработаю, потому что не смогу убить мать, значит, я не вернусь. А если убью, то мне незачем возвращаться. В раздумьях я не заметил как в палату вошла медсестра, как она поскользнулась, и очнулся только когда она рухнула на пол. Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что она умирает.

– Я идиот!

– Помогите… – жизнь уходила вместе со словами. Я встал, поправился. Успокоился. Подошел к девушке. Из коридора раздался крик:

– Инночке плохо!!! Помогите!!!

Странно мою маму зовут точно так же… бывают же совпадения.

– Тамар это она? Как думаешь.

Тамара посмотрела сначала на меня потом на лежащую женщину. Подошла и ткнула ее носом в руку. Женщина повернулась лицом ко мне и посмотрела на меня. Она меня видит, значит это она.

– Ты боишься умереть?

Стандартная фраза, я не знаю, зачем она нужна, никакого толку от нее нет, но это традиция.

– Ты боишься умереть?

–Нет…

– Ну что ж…

Я «отрубил ей голову» образно отрубил, точнее я как бы косой отрубил ей голову, только дело в том, что я не могу причинить ей реального физического вреда, а таким действием я просто прекращаю ее жизнь. Мне вдруг подумалось, что если бы я делал засечки на косе с каждой новой душой, то вся рукоятка была бы в засечках.

– Пошли, Тамар, тут нам делать больше нечего.

Эпилог.

В парке на скамейке сидел парень. Парень как парень, разве что сидел он тут уже часов шесть как минимум. На его лице была блаженная улыбка. Он щурился на солнце и улыбался. Погода была замечательная, весна, тепло, птички поют. Он сидел в одной позе уже очень долго и глубоко дышал. В руках он держал свежий выпуск газеты. На первой полосе был заголовок: «Кома – смерть после жизни или жизнь после смерти». Парень опять глубоко вдохнул. Он поудобнее устроился на лавочке и стал читать газету, открыл ту самую страницу, на которой говорилось об этом состоянии. Даже когда он читал, с его лица не сходила улыбка.

Пошел дождь, редкие прохожие и гулявшие в парке стали расходиться, искать убежище, какую-нибудь крышу. А он не то чтобы не ушел, не стал под дерево, нет, он с места не сдвинулся, разве что спрятал газету под курточку, да подставил капелькам дождя лицо. Мелкий моросящий дождик, капал и капал. Парень открыл рот, ловил некоторые капли. Он смотрел на небо, синее-синее, и по-прежнему улыбался. Дождик кончился. Парень достал газету и опять погрузился в чтение. За этим занятием он не заметил как к нему подошел уже пожилого возраста мужчина.

– Можно?

– Да, да конечно садитесь.

– Спасибо.

После минутной паузы незнакомец продолжил:

– Вот скажите, это конечно глупый вопрос, но мне интересно, что вы думаете о смерти?

Парень повернулся к незнакомцу лицом, что бы рассмотреть его поближе. И одного взгляда хватило, что бы понять, что он пьян.

– Ну не знаю, – парень загадочно улыбнулся. – В моем возрасте еще рано задумываться о таких вещах.

– А вот и напрасно, если не задуматься в вашем возрасте, то уже никогда не задумаешься.

– Может быть…

С такими людьми лучше соглашаться и выслушать.

– У меня ужасная работа, а понял я это только сейчас, когда ты видишь все эти лица, ты их не знал, видел только на фотографиях, да в последний раз в перекрестье прицела… – незнакомец тяжело вздохнул. – Скольких я убил, и не сосчитать. И теперь все они мне мерещатся, как только закрою глаза. У меня самая ужасная работа, я – киллер. Ты хоть понимаешь, что такое забрать жизнь?!

– Нет, куда мне. Мне всего лишь восемнадцать лет.

– Раньше мне казалось, что все это сказки, угрызения совести, теперь я понимаю как был не прав. Интересно есть работа хуже моей, чтобы человек мучился больше чем я сейчас?

– Наверное, есть, например хирурги, вот они не спасли кого-то и тоже мучаются.

– Знаете, молодой человек, хирурги не те люди, которые по каждому случаю распускают сопли, им профессия не позволяет. Вот к примеру я, у меня кстати сердце больное, работа сказывается… Так вот, хирурги, они сказали что вы уже много пожили, дайте дорогу молодым. Вот они ваши хирурги. Им начихать на больных и клятву они при первом же удобном случае засунут в...

Куда засунут, хирурги клятву я так и не узнал. Мужчина схватился за сердце и стал медленно сползать со скамейки.

– Что с вами? Вам плохо? – Парень не на шутку разволновался. – Скорую вызвать? Что?

– Сердце… что-то… прихватило… сейчас пройдет.

Парень сел рядом с мужчиной, достал из кармана мобильник и набрал скорую. Но через секунду трясущимися руками он положил его обратно в карман. Рядом с мужчиной на коленях стоял кто-то, серая тень, не больше. Наводило ужас то, что в руке он держал косу. Он что-то спросил у мужчины, тот ему ответил. Неясный силуэт провел по горлу косой, как бы отрубая ее. Он встал с колен, осмотрелся. Его взгляд встретился с взглядом парня. На лице у парня, как и у «тени» отразилось изумление, сомнение, масса чувств. С губ парня сорвалось непонятное никому предложение:

– Ты боишься умереть?

Конец 13/03/09 00:00

События, описанные в рассказе, не «с забора писаны», а основаны на реальных событиях. Огромное спасибо человеку, поделившемуся со мной своим сном, он подал мне идею, я ее развил.

Судьба

Судьба бывает разной,

И ужасной и прекрасной.

У каждого она своя.

И мы должны ей следовать,

Какой бы разной не была она.

Судьбой начертано нам то-то,

Не верь ты не кому!

Судьбу мы выбираем сами!

Она лишь нам начало подаёт,

А дальше мы решаем сами

Кто куда пойдёт.

Хочу поведать вам рассказ,

Как жизнь ломалась, и не раз

Но он наперекор судьбе,

Сам выбрал для себя дорогу.

Так слушайте же мой рассказ:

Дата добавления: 2015-08-27