Речь клемента Готвальда в постоянном

КОМИТЕТЕ ПАРЛАМЕНТА. 11 октября 1938 года (извлечение)

Разрешите мне сказать несколько слов по вопросу, который больше всего интересует нашу и международную общественность. Народ Чехословакии глубоко возмущен и решительно протестует перед всем миром против насилия, которое совершается над ним и его страной. Если уже сам мюнхенский сговор был актом необычайного произвола, так то, что делается после мюнхенского сговора и сверх него, переходит все границы и не имеет примера в истории. Оккупируются коренные чешские города и районы. Почти миллион чехов должен попасть под господство Третьей империи и Польши. Методически прерываются все главные железнодорожные и шоссейные магистрали, захватываются важные промышленные районы и сырьевые базы. Республику кромсают и уродуют с целью выдать ее на произвол агрессора. Захватчик вмешивается уже во внутренние дела в оставшейся части Чехословакии. Он добивается принесения ему в жертву демократических представителей. В Словакии и в Закарпатье он насаждает своих агентов в правительстве, чтобы с их помощью постоянно угрожать целостности оставшейся части республики и подрывать связи чешских земель со Словакией и Закарпатьем. Захватчик оказывает давление, добиваясь с помощью внутренней реакции ликвидации единства чехословацкого народа, уничтожения демократических прав и свобод рабочего класса и всего народа, устранения демократической системы и тем самым установления полного господства Третьей империи над Чехословакией.

Роковая капитуляция чехословацкого правительства 30 сентября этого года поощрила дерзкую агрессивность врага. Мы заявляем перед всем народом и перед всем миром, что правительство не имело ни конституционного, ни политического права капитулировать. Народ хотел бороться. Армия хотела бороться. Вся нация хотела всеми средствами защищать свою страну. Средства для обороны были. Армия была мобилизована. На границах созданы превосходные укрепления. Весь народ был готов пожертвовать последним, чтобы защитить свою страну, свое государственное и национальное существование. И хотя правительство отступало до 30 сентября, оно имело возможность изменить ход событий по крайней мере 30 сентября...

При таких обстоятельствах правительство могло и должно было отвергнуть мюнхенский диктат и провозгласить аннулированными все свои прежние обещания территориальных уступок. Правительство должно было заявить, что согласно чехословацкой конституции оно вообще не имеет права решать вопрос о целостности республики, что такой вопрос может решать только парламент. Правительство должно было настаивать на полном выполнении обязательств, принятых Францией в отношении Чехословакии по договору. Правительство должно было обратиться в Лигу наций и требовать применения устава Лиги наций для защиты Чехословакии. Правительство должно было обратиться ко всем правительствам, подписавшим пакт Бриана — Келлога о неприменении насилия. Наконец, правительство должно было дать приказ армии защищать все позиции в случае военного нападения извне и должно было мобилизовать новые силы, необходимые для этого. Народ, в результате могучего выступления 22 сентября свергнувший правительство Годжи, потому что оно дало вопреки конституции согласие на принятие пакта, заключенного между Гитлером и Чемберленом, особенно после проведения мобилизации ждал, что политике постоянного отступления будет положен конец. Широкие массы членов всех политических партий и очень многие авторитетные деятели этих партий после проведения мобилизации полагали само собой разумеющимся, что границы и укрепления будут защищаться. Тем большим было потрясение, когда 30 сентября общественность узнала, что и новое правительство капитулирует, что оно в нарушение конституции и без борьбы выдает захватчику обширные области республики.

Бесспорно, что в результате действий лондонского и парижского правительств положение республики сильно ухудшилось. Однако неверным является утверждение, что ничего не оставалось другого, как капитулировать без боя. Прежде всего доподлинно не установлено, предпринял бы враг вообще военное нападение, если бы знал, что встретит со стороны Чехословакии вооруженное сопротивление. Судя по тактике агрессора, скорее можно предположить, что в таком случае он не взялся бы за оружие. Во-вторых, неверно утверждение, что в случае обороны против военного нападения мы остались бы одинокими. Ведь обязательство Франции прийти нам на помощь в случае военного нападения оставалось в силе. В позиции Советского Союза сомневаться не приходится. Англия в таком случае также вынуждена была бы оказать поддержку Франции, а следовательно, и нам. Но для этого нужно было, чтобы мы сами не капитулировали, а защищались. В самом деле, можно ли помогать тому, кто сам в решительную минуту сдается, кто сам в решительную минуту не защищается?

Законно разгневанный бесцеремонными действиями агрессора, законно возмущенный действиями лондонского и парижского правительств, наш народ с полным правом спрашивает, какие внутренние силы вызвали роковую капитуляцию 30 сентября. Бесспорно, что ответственность за эту черную пятницу несут мрачные силы реакционного крупного капитала. Именно классовые интересы реакционной крупной буржуазии Англии и Франции заставили ее в Мюнхене поддерживать гитлеровский режим за счет Чехословакии. Именно классовые силы реакционной чехословацкой буржуазии потребовали капитуляции и заставили принести в жертву классовым интересам верхушки крупной буржуазии интересы государства, республики и нации. Перед нами далеко идущий заговор против народа, против республики и против демократии.

Лишь одна Коммунистическая партия вовремя увидела угрожавшую опасность, предупреждала о ней и до последнего момента роковой капитуляции пыталась не допустить самого худшего.

Сегодня, 11 октября, и до сего дня у нас нет установившихся границ. Мы не знаем, чего захватчик захочет еще... Однако безусловно необходимо, чтобы правительство и все партии сказали раз и навсегда: довольно! Нельзя примириться с тем, что захватчики оккупируют чисто чешские области и планомерно перерезают важнейшие коммуникации республики. Мы сознаем, что в результате прежней капитулянтской политики республика оказалась в тяжелом положении; однако, несмотря на это, правительство обязано обратиться к Лондону и Парижу с требованием, чтобы соблюдалось хотя бы это мюнхенское соглашение, которое совместно подписали Лондон и Париж. Ведь мир, говоря по правде, все еще не знает, какое неслыханное насилие совершается в отношении нас, как дьявольски утонченно подсекаются корни нашей государственной и национальной жизни. Об этом нужно кричать каждый день, каждый час на весь мир — всем, всем! Если кто-нибудь думает, что терпеливым смирением склонит захватчика к милости, тот чудовищно обманывает себя и других. Этот захватчик не знает сострадания. Только сознание того, что он натолкнется — хотя бы в последнюю минуту—на вооруженное сопротивление, может сдерживать его аппетиты. У нас имеются небезосновательные опасения, что правительство не дало достаточно ясно понять это агрессору. Особенно мы считаем ошибкой то, что правительство дало согласие на демобилизацию тогда, когда еще новые границы Чехословакии не были твердо установлены. Несмотря на это, мы, однако, придерживаемся той точки зрения, что и нынешнее состояние нашей армии—при правильном руководстве ею — может заставить захватчика уважать нас, а тем самым и добиться таких новых границ республики, которые не будут для нее совершенно безнадежными в стратегическом отношении.

В Берлине надо сказать: господа, если вы после всего того, что мы вам без боя отдали, еще будете нас принуждать отказываться от последнего, то есть от оставшейся части.нашей республики, то мы будем сражаться. В более тяжелых условиях, чем до этого, но сражаться мы будем. Несмотря ни на что, у нас есть за что бороться и есть чем бороться...

Нужно потребовать от правительства, если оно действительно хочет называться правительством, чтобы оно отвергло грубое вмешательство во внутренние дела республики. Берлину нужно отказать в требовании принести ему в жертву демократических представителей республики. Нужно в установленный конституцией срок созвать парламент для проведения свободных выборов нового, демократического президента. В эти критические для республики минуты мы, коммунисты, заявляем, что в сложившейся не по нашей вине тяжелой обстановке выполнение всех задач, которые встают перед республикой, требует самого прочного объединения всего народа республики. Мы заявляем, что единый фронт нации должен иметь самые широкие рамки и должен объединить для общих действий и тех политических деятелей и политические партии, которые до 30 сентября резко расходились во взглядах...

Рабочий класс и мы, коммунисты, как при защите республики, так и в деле строительства государства в его новых» более узких границах хотим принять позитивное участие в решении всех проблем — конституционных, политических, хозяйственных и т. д. Мы провозглашаем от имени Коммунистической партии эту свою волю, ибо, чем тяжелее минута, тем большую ответственность несет каждый из нас не только за судьбу рабочего класса, но и за судьбы нации и страны.

Вице-председатель д-р Соукуп: «Уважаемый постоянный комитет! Я вынужден высказать свое самое глубокое сожаление по поводу того, что господин депутат Готвальд в самые тяжелые для нации и государства минуты выступил с сильнейшими нападками и произнес самые тяжелые обвинения по адресу обоих теперешних правительств республики, что может нарушить общественное спокойствие и привести к дальнейшим тяжелым международным конфликтам. В качестве председателя я обязан за все эти нападки и обвинения призвать господина депутата Готвальда к порядку (протестующие возгласы Клемента Готвальда) и подвергнуть всю эту речь цензуре президиума постоянного комитета...»

(К.Готвальд, Избранные произведения, М., 1957, стр. 537—544.)

Дата добавления: 2015-08-27