Глава седьмая. Без папарацци на хвосте дорога в «Голливуд» показалась бесконечной

Без папарацци на хвосте дорога в «Голливуд» показалась бесконечной. Наконец мы подъехали ко входу; я дотащилась через холл к лифтам и поднялась в свой номер, уставшая как собака, мечтая поскорее добраться до постели.

– Где, твою мать, тебя носило столько времени?

Но уснуть мне явно не светило. Посреди моей комнаты стояла Дженни с совершенно взбешенным видом.

– Дженни...

– Ты мне не дженькай! – крикнула она, притопнув маленькой ступней. – Ты бросила меня в этом клубе! Оставила лежать на полу, чтобы сбежать с этим козлом! Я глазам своим не поверила!

– Я не убегала, меня унесли, – оправдывалась я, боясь подходить ближе.

Дженни держала в руке туфли, то есть быстрее меня могла пустить в ход смертоносное оружие. В свое время я нанесла достаточно серьезные увечья каблуками-шпильками и знаю, насколько они опасны.

– Дженни, мне ужасно неловко. Мне очень жаль. Но Джеймс сказал, с тобой все будет в порядке, и, честно говоря, ты же не хотела с нами ехать...

– Ах, Джеймс сказал?! – завопила подруга, швырнув в меня туфлей. Я увернулась. О'кей, по крайней мере одним зарядом меньше. – Ну, если Джеймс сказал, тогда нормально бросить меня на полу в клубе, промокшую от водки какого-то козла. Нет, я глазам своим не верю: ты провела один день в обществе этого сукина сына актера и уже сама ведешь себя как тварь?

– Эй, а ты не перегнула палку? У меня вообще-то не было выбора! Если ты не заметила, я оттуда не своими ногами выбежала! И не путай Джеймса с этим уродом Джо – это он смахнул на пол все бокалы!

– Только потому, что этот хрен Блейк полез в драку! – Дженни угрожающе помахивала другой туфлей. Стоять в качестве мишени, признаюсь, было неприятно. – Они оба третировали Джо целый вечер! Смотрели на него свысока, потому что он бармен, хотя слепому видно – они просто завидуют. Джо мог сейчас быть звездой побольше Джеймса Джейкобса, если бы захотел.

– Что ты несешь, где ты набралась этой ерунды? – не выдержала я, бросив сумку на постель и скинув босоножки... но держа их при себе на случай рукопашной. – Джо старательно создавал себе проблемы с Джеймсом и Блейком, особенно с Блейком, с той самой минуты, как сел в лимузин. И даже до этого! Он еще днем плел невесть что, я его вообще ради тебя пригласила!

– Я что, нуждаюсь, чтобы ты мне устраивала свидания из жалости? Типа, Джо пошел только потому, что ты его попросила? Господи, да кем ты себя возомнила?!

– Дженни, – покачала я головой. – Я не хочу это продолжать. Я устала, а ты ведешь себя просто смехотворно. Давай отложим разговоры до утра.

– Ах, я теперь смешная? – Вторая туфля просвистела мимо моей головы и ударилась о дверь. – Кто смешная, так это ты. Мы два дня в Лос-Анджелесе, а ты успела меня дважды отшить, а теперь бросила на полу клуба на глазах десятков людей. Вот это смешно! И ты смешна!

– Извини, что я тебя подвела, но я так устала и к тому же слегка опьянела. Прости, что не вернулась за тобой в клуб – за нами гнались папарацци, пришлось пережидать в отеле. И мне очень жаль, если ты считаешь, что я бросила тебя ради Джеймса: это абсолютно не так, просто у меня задание – взять у него интервью. За этим я и прилетела в Лос-Анджелес, помнишь? Я обязана проводить с ним время. К сожалению, у меня не получается чаще тусоваться с тобой. Мне очень жаль.

– Да пожалуйста, – ощетинилась она, упершись руками в бока. – Нет, я поверить не могу, что ты меня бросила! А этот Блейк просто сволочь!

– Нет, это Джо вел себя с ним безобразно! – не уступала я. Урагану «Дженни» жизненно необходимы регулярные оплеухи. – Блейк же привез тебя в отель, не так ли?

– Он выволок меня за руку из клуба и втолкнул в лифт, а добиралась я сама! – возмутилась подруга. – А если тебе интересно, извинился ли он за свое хамское поведение и привез ли меня в гостиницу, то нет!

–Джен, мне очень жаль, но Джо вел себя как идиот, хотя Блейк тоже не подарок. Прости меня. Я должна была... Не знаю, что я должна была сделать, но уж не бросать тебя там.

– Да, не должна. – Дженни опустила руки. – Прости, зря я затеяла скандал. Наверное, я устала. И готова всех поубивать.

– Я тоже, – сказала я, медленно подходя к кровати и присаживаясь. Дженни плюхнулась на спину рядом со мной. – Слушай, тебе нужно серьезно работать над своим темпераментом. Разве Опра откалывает такие штуки?

– Может, и нужно, – отмахнулась она, вылезая из своего платья и вползая под мое одеяло. Это означало, что я прощена. – Но я тебе сказала, Блейк – законченный урод, зря Джеймс его людям показывает. Джо говорит...

– Слушай, можно не продолжать? – вздохнула я, заставляя себя встать, чтобы снять и повесить платье. – Только не впадай снова в ярость, но тебе не приходило в голову, что Джо немного завидует Джеймсу и вымещает это на Блейке?

– Не знаю, – зевнула Дженни. – Я еще очень зла, но просто ужасно устала. Давай поговорим об этом завтра. Займемся чем-нибудь веселым.

– Да?

– Железно, – сонно пробормотала Дженни и, не спрашивая, выключила свет.

– Спокойной ночи, – прошептала я, заснув еще до того, как моя голова коснулась подушки.

Будильник я ставила на девять и никак не могла взять в толк, откуда доносятся противные громкие сигналы, если на маленьком дисплее четко видно – восемь двадцать.

– Выключи ты свой гадский телефон, – пробормотала Дженни в подушку.

– Кто может звонить? – хрипло сказала я, еще толком не проснувшись.

– Мэг? Алекс? Черт, Алекс!

Я скатилась с кровати и схватила с пола сумку. Код был 212, но номер был не Алекса.

– Алло?

– Энджел Кларк, не соблаговолишь ли объяснить мне, что у вас там происходит? – послышался в трубке голос Мэри. – Энджел, ты меня слушаешь? Или еще не проспалась после веселой ночки, на которой старательно портила свою, а заодно и мою жизнь?

– Мэри, я не понимаю, о чем вы говорите.

Я протерла глаза. Блин, вчерашняя тушь!

– А ты открой «Перес Хилтон», TMZ или любой другой веб-сайт любой страны и сразу позвони мне. И назови уважительную причину, почему тебя не нужно с треском уволить.

Растерянно моргая, я уставилась на замолчавший телефон. Какая муха ее укусила? Дотащившись до ноутбука, я первым делом открыла «Перес», на который поставила закладку еще в период поиска материала на Джеймса Джейкобса.

И сразу нашла это. Вернее, много этого. Снимок, где мы с Джеймсом голубками сидим рядышком на пляже в Санта-Монике. А вот мы за столиком в «Двадцати пяти градусах». Эпизод, когда он выносит меня на руках из «Тедди». Снимок, где он сажает меня в машину у заднего выхода бунгало при моем якобы секретном отбытии. Джеймс был прав: снимки наводили на чертовски нелицеприятные выводы, особенно расположенные в виде вымышленной фотоистории нашего предполагаемого романа.

Увы, любимый Голливудом британский подарочек Джеймс Джейкобс снова разбил наши сердца! Минимум неделю его фотографировали в обнимку с какой-то мало гламурной коровой по всему Гайду, но вопреки ожиданиям она не засохла и не отвалилась. Похоже, наш Джеймс влюблен! Вчера звезда «Ночного казино» посетил несколько романтичных мест Лос-Анджелеса с новой пассией под ручку. Если позволишь совет, Джеймс, – когда целый день кадришь девицу, некрасиво выставлять ее из своего бунгало в «Шато Мармоне» всего через час. По сведениям со съемочной площадки нового фильма «Успех», Джеймс дольше всех актеров смотрит отснятый материал со своим участием. Ну что ж, хоть здесь человек не жалеет времени на самосовершенствование. Так что извиняй, детка, для Джеймса его «искусство» всегда будет на первом месте.

К счастью, на сайте не было моей фотографии в купальном халате Джеймса Джейкобса. Пока не было. Закрывшись в ванной, я набрала номер редакции «Лук» и подождала, пока, меня соединили с Мэри, не представляя, что буду говорить.

– Причина должна быть веская, – сразу сказала редактор, едва сняв трубку.

– Мэри, я видела снимки. – Я глубоко вздохнула. – Но это не то, что вы думаете, честно.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Это правда. – Я сдернула полотенце с сушителя и обернула ноги. – У нас все было совершенно честно и открыто, это просто в Интернете все так выглядит, Не знаю, что еще сказать. Это чушь, полнейшая чепуха!

– И я должна этому верить?

– Да, – ответила я, втянув голову в плечи.

– Ну что ж, – сказала Мэри после невыносимо долгой паузы. – Видимо, так происходит, когда на важные задания посылают людей без опыта. О чем ты думала, соглашаясь на свидание с героем интервью?

– Свидание? У меня с Джеймсом Джейкобсом? Да что вы, Мэри. – Я попыталась рассмеяться. – На пляж мы приехали в ходе интервью, именно там Джеймс впервые стал рассказывать о себе, а в «Тедди» с нами были еще три человека. Мэри, пожалуйста, не думайте, что я не справляюсь. Интервью проходит хорошо, честно!

– Твое «честно» в конце каждой фразы, не убедило бы меня оставить поручение тебе. Единственная причина, почему ты еще не летишь в Нью-Йорк, – мы получили е-мейл от людей Джеймса, где он снова подчеркивает, что не станет разговаривать ни с кем другим.

– Серьезно? – удивилась я.

Когда, это он успел? Почему он это сделал?

– Сама понимаешь, все в редакции уверены, что ты, кх-гм, берешь у него не только интервью. – В голосе Мэри не слышалось энтузиазма. Или доверия. – Энджел, что бы там ни происходило, будь крайне осторожна. Здесь тебе это репутации не улучшает.

– Честно... Мэри. – Мне показалось, что я сплю и вижу дурной сон. – Я подготовлю лучшее интервью, которое вам приходилось читать, обещаю! Клянусь, у меня с Джеймсом ничего нет! Вы же меня знаете, я бы никогда...

– Прекрасно. Смотри не подведи меня, Энджел, – предупредила Мэри и повесила трубку.

Ну как вам это нравится? Я прижалась внезапно разболевшейся головой к прохладному стеклу душевой кабинки и закрыла глаза. Меня беспокоило, что меня уволят, потому что я не оправдала ожиданий Джеймса. Вместо этого все в редакции «Лук» поверили, что я с ним сплю, и для разнообразия жаждут моего увольнения по этой причине. И что прикажете делать? Не успела я ничего решить, как телефон снова ожил. Господи, хоть бы это не Мэри передумала...

– Алло?

– Сегодня утром в Инете есть на что посмотреть, – сухо сообщил Алекс.

– Да-да, там фотографии...

Надо же, какое неудачное начало дня! Я не успела обдумать объяснение с Алексом – меня больше волновало, как теперь себя вести после нечаянного ночного признаньица, поэтому я с места в карьер решилась еще на одно:

– Скажи, чушь какая!

– Не знаю. А что, это чушь?

Так, искреннего раскатистого смеха над чушью я не услышала.

– Алекс, на самом деле все не так, как на этих снимках... Это просто часть интервью, вот и все, но если надергать, то можно выложить целую историю... Господи, видимо, сегодня с утра в мире мало новостей!

– Должно быть, так, – замороженным голосом согласился Алекс.

Это было хуже всего: у него должно было хватить такта наорать, обозвать меня шлюхой или еще как-нибудь.

– Кроме шуток, это просто смешно! Из журнала только что позвонили сказать, что мы будем подавать в суд. – Пусть это неправда, но я уже не выдерживала. – Вся ситуация в высшей степени нелепая. В ночном клубе Джеймс: ввязался в крупную ссору с Джо – это приятель Дженни, и мы вынуждены были оттуда сбежать. А меня облили водкой, и Джеймс отдавал мое платье в чистку. Вот что произошло, когда я тебе вчера позвонила. Я как раз об этом и хотела рассказать.

– Из-за этого нужно было звонить в четыре утра?

– Не только из-за этого, – медленно сказала я, тщательно подбирая слова. – У меня выдался кошмарный вечер, и мне захотелось услышать твой голос. Извини, что разбудила.

Ответа не последовало.

– Как прошло твое «живое» выступление?

– Хорошо прошло. – Его голос по-прежнему звучал размеренно и ровно. – И какие у вас планы на сегодня? Покупка обручальных колец или скоропалительное венчание в Вегасе?

– Алекс, между мной и Джеймсом ничего нет! Я знаю, эти дурацкие снимки выглядят, как будто... как будто что то есть, но это не так! Все, чем я занимаюсь с самого самолета, – это позорюсь как интервьюер, ссорюсь с Джен и пытаюсь дозвониться до тебя. А тут еще меня едва не уволили.

Перечисляя вслух свои невзгоды, я чувствовала, как мне физически становится хуже.

– Только вот знаешь, касательно интервью, мне почему-то кажется, что в час ночи тебе не было нужды переться к нему в бунгало, – подчеркнуто ровно сказал Алекс. – Я вот во время интервью из трусов не выпрыгиваю.

– Да что ты? А по-моему, у тебя целый список случаев, когда ширинка сама расстегивалась.

Это вылетело прежде, чем я успела поймать себя за язык. В этом состоит опасность быстрой реакции.

– Ничего себе, в Интернете твои сомнительные фотографии, ты шляешься по всему Лос-Анджелесу с каким-то сраным актером, с которым едва познакомилась, и ты же еще тычешь мне в нос мое прошлое?! – Ну вот я и добилась внимания. – Мне напомнить, как ты встречалась кое с кем за моей спиной, когда у нас только начались отношения?

– Нет, тебе надо успокоиться и понять, что все это чистейшая чушь, я никогда не стала бы тебя обманывать, и что иногда – очень редко, но, поверь, бывает, – на скандальных сайтах появляется фикция!

Да как он смеет быть на другом конце страны во время нашей первой ссоры! Я просто слышала, как у него мозги трещат от интенсивных размышлений, но он ничего не ответил.

– Слушай, Алекс, все, о чем я прошу, – доверять мне, а не Интернету. Это же не слишком сложно, а?

Мне стало совсем паршиво – в прошлом подобные разговоры ничем хорошим для меня не заканчивались. Плюс я не могла отрицать, что чуть не поддалась искушению выйти с Джеймсом Джеикобсом за рамки профессиональных отношений, и это отнюдь не помогало убедительно оправдываться.

– Извини, но все как-то слишком чудно, – наконец нарушил молчание Алекс. – Я не знаю, что сказать.

– Ты меня тоже извини, я наговорила лишнего, – шмыгнула я носом. – Я просто уже с ума схожу, потому что мы толком не разговаривали с самого моего отъезда, а тут эти фотографии, статьи, сразу позвонила Мэри, потом ты со скандалом...

– Энджел, подожди, – перебил Алекс. – Не нужно об этом по телефону. Мы сейчас наговорим друг другу черте чего.

– И что, значит, нам не разговаривать до моего возвращения?

– Ты же прилетаешь в воскресенье!

– Но сегодня только вторник... – Я закусила губу. – Можно, я позвоню тебе попозже?

Он шумно вздохнул.

– Извини, но давай я тебе попозже позвоню, о'кей? Пока.

Я взглянула на дисплей – да, он нажал «отбой». Отличный день, отличное начало. Знай я наперед, что попаду в такую переделку, переспала бы с Джеймсом без малейших угрызений совести. Чертова тупая порядочность!

– Энджел, ты в Интернете! – завопила Дженни из спальни. – Ты же знаменитость, черт тебя подери!

Блестяще. Просто блестяще.

У меня ушла масса времени на то, чтобы отогнать Дженни от ноутбука и убедить не пересылать мои данные на «Перес Хилтон». Подруга была свято убеждена, что я должна ковать железо, пока горячо, вовсю реализуя потенциал новообретенной славы, или по меньшей мере записаться на телевизионные реалити-шоу и обеспечить нам обеим даровой отдых. Я, напротив, была свято убеждена, что мне нужно снова лечь спать и не просыпаться до тех пор, пока весь мир не перестанет читать светские сплетни или не исчезнет Интернет, – смотря что раньше случится. Но я не могла. У меня были дела. Меня ждал мой блог, а завтра, если Джеймс не раздумает, придется вытащить задницу из отеля и продолжать интервью. Может, он и послал е-мейл в редакцию, но на мои звонки не отвечал. Поклявшись, что приду на бранч, я спровадила все еще слегка взвинченную Дженни и села за ноутбук.

Приключения Энджел. Долина скорбей

М-да, мои лос-анджелесские приключения развиваются не совсем по плану. Раз вы читаете мой блог, значит, вы хорошо знакомы с Интернетом и разнообразными веб-страницами, полными прекрасных интересных вещей вроде net-a-porter.com. К сожалению, в Сети встречаются страницы не с таким уж чудесным содержимым, многие из которых пишутся как раз в Лос-Анджелесе.

Разумеется, об этом я догадывалась еще до приезда сюда, ибо кто из нас не коротал минуты/часы/рабочие дни на «Перес Хилтон» или WWTDD? Не кривите душой, нет такого человека, которому не захотелось бы увидеть снятые на мобильный интимные моменты старлетки студии Диснея! Но вот чего я действительно не знала, несмотря на многочисленные доказательства, что иногда эта информация не только полностью фиктивна, но имеет такое же отношение к реальности, как я к Брэду Питту. То есть никакого, черт бы все побрал.

Наверное, многие сочли бы для себя забавным появиться на одном из этих сайтов в обнимку с какой-нибудь знаменитостью в модном голливудском клубе, но, как и сами веб-сайты, иногда все кажется не тем, что оно есть на самом деле.

Впрочем, я все еще надеюсь на голливудский хеппи-энд... и по-прежнему жду ваших советов. Пишите на вовсенезаконченнаяшлюхачecтн[e-mail].

Отослав написанное Мэри и молясь всем богам, включая Аладдинова джинна, я принялась отыскивать среди наших с Дженни вещей что-нибудь в стиле «у меня ничего не было с Джеймсом Джейкобсом». По какой-то причине все годилось исключительно для вечеринки «Плейбоя».

Кто в здравом уме поверит, что я спала с кинозвездой цервой величины? Ведь речь идет обо мне, Энджел Кларк, вечно надевающей бюстгальтер и трусы от разных комплектов, не способной загнуть ресницы без того, чтобы не прихватить заодно и веко, у которой лобок выпирает под любыми штанами, кроме одних-единственных джинсов, можно сказать, безрукой, не умеющей даже пользоваться переходником, а отнюдь не соблазнительнице суперзвезд, выскакивающей из платьев дерзкой распутнице Энджел Кларк, международной супершлюхе. В конце концов я остановила свой выбор на джинсах (к сожалению, не на той нормальной паре, где молния никуда не врезается) и полосатой рубашке-регби от «Сплендид». Застегнутой до горла. Каждый дюйм плоти, способный вызвать фривольные мысли, спрятан от посторонних взоров. Потеть мне на семидесятипяти градусной жаре как лошади, зато прикрыта от шеи до пяток.

– Значит, я так понимаю, Беверли-центр тебе не понравился, – сказала Дженни, поправив темные очки и ракетой вылетая со стоянки «Голливуда», – а из-за фоток в Интернете ты собираешься переживать целый день?

– Наверное, – хмуро согласилась я. Разговор с Алексом лишил меня остатков энергии, у меня даже не было сил пугаться манеры вождения подруги.

– Так что же нам сделать, чтобы вывести тебя из депрессухи?

– М-м-м...

Я провела пальцем по краю дверцы. К счастью, у нас открытый кабриолет, поэтому мои волосы будут выглядеть как черт-те что, укладывай или не укладывай. Поэтому я и не укладывалась. И – о радость! – выглянуло солнце. Если мне повезет, я опять обгорю.

– У-у, я гляжу, ты не собираешься облегчать мне задачу. – Дженни в сердцах стукнула по рулю. – Энджел, если кто-нибудь скажет «Лос-Анджелес», о чем ты сразу подумаешь?

– Что?

– О чем ты сразу подумаешь? С чем у тебя ассоциируется Голливуд? – не отставала подруга.

С папарацци. С блондинками. С силиконовыми грудями.

– С ярким солнцем.

– А еще?

Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Тосковала по Алексу. Беспокоилась о Джеймсе.

– С фильмами.

– С какими конкретно фильмами?

– Дженни! – Мне страшно хотелось снова лечь спать. – К чему ты ведешь?

– Дорогая, я просто пытаюсь тебя растормошить. Завтра все это будет уже вчерашним днем. Иногда жизнь преподносит сюрпризы, и тогда нужно научиться жить с этим. – Дженни остановилась у длинного ряда бутиков. Сверкающих, блестящих, прекрасных магазинов. – Или что-нибудь себе подобрать.

– Это мы где? – спросила я, заморгав при виде такой красоты. Все было настолько белым и огромным... – Что мы будем делать?

– Мы будем сорить деньгами, – ухмыльнулась Дженни.

Передав машину в надежные руки служащего парковочной стоянки (никогда я к этому не привыкну), Дженни потащила меня по широкой, залитой солнцем улице мимо череды дизайнерских магазинов.

– Знаешь, впервые в жизни так сильно хочется быть дорогой шлюхой, – сказала я, крепко вцепившись в руку Дженни и справившись наконец с открытым от удивления ртом. – О, ты видела эту сумку?

– Да, да, как в «Красотке». – Дженни понимающе стиснула мою руку в ответ. – Даже я переспала бы с Ричардом Гиром вон за то платье, хоть он уже и старый.

– Так это Родео-драйв? – зашлась я от восторга. – Почему же вчера ты потащила меня в обычный торговый центр?

– Потому что вообще-то нам здешние цены не по карману, – объяснила Дженни_; оттаскивая меня от витрины Луи Вюиттона, испещренной отпечатками моих липких от пота лап. – Я подумала, это тебя развлечет.

– Мы ничего здесь не купим? – Я ощутила острейшее желание зайти в ближайший бутик и купить огромную шляпу. И перчатки. – Но почему?!

– Энджи, когда в Нью-Йорке нам что-нибудь надо, куда мы идем?

– В «Блумингдейл» или «Бергдорф».

Я не могла оторвать глаз от прекрасных вещей, которые я видела в журналах, в том числе в «Лук», но здесь они лежали передо мной! В магазине!! И продавались!!!

– Нет, не туда, где мы все меряем, но покупаем только по время распродаж. Куда мы реально ходим за вещами?

– Ну, в «Сенчури-21» и «Филен», – огрызнулась я. – Л если тебя нет рядом, чтобы меня остановить, то в «Гэп».

– Вот именно. Я прикончила мою кредитку в Беверли-центре еще вчера, поэтому мы ничего не можем здесь себе позволить. – Дженни выудила из сумки блеск для губ, наложила совершенно лишний слой на и без того сияющие губы, а затем добавила цветной мазок и на мои, отчаянно нуждавшиеся в краске. – Но об этом никому знать не обязательно. Ничто не отвлечет от проблем лучше, чем примерка шедевров от кутюр стоимостью не одну тысячу баксов.

Если бы моей единственной претензией к Лос-Анджелесу был кажущийся недостаток гламура и блеска, то Родео-драйв решила бы все мои проблемы. Начиная с театрально беломраморных фасадов магазинов, пальм, растущих прямо из лощеного тротуара, и заканчивая важными швейцарами, несшими службу у каждого бутика, это было то, чего я ожидала.

Да, вездесущие девушки в угги встречались и здесь, но в значительно разбавленной новой породой лос-анджелесских женщин концентрации. Я смотрела на них во все глаза. Миниатюрные, как и полагается платиновым блондинкам, они распространяли вокруг атмосферу гламура и богатства – и абсолютной тайны относительно своего возраста. На них не было узнаваемых вещей или аксессуаров от известных дизайнеров, разве что рассыльный из магазина нес за ними жесткие бумажные пакеты, но от них буквально разило деньгами. Выходя из бутика и привычно не глядя вокруг, одна из них чуть не столкнулась с нами, заставив меня буквально отскочить назад. Тогда она замедлила шаг и оглядела нас с Дженни с тем выражением, как люди смотрят на щенков за витриной зоомагазина, – как если бы мы были очаровательными, но приближаться не стоит, а то еще обслюнявим. Или чего похуже.

– Ну, куда сначала? – спросила Дженни, не обратив на даму никакого внимания. – К «Диору» или к «Дольче и Габбана»?

– О, вот туда. – Я показала через дорогу на роскошную витрину платьев, похожих на балетные пачки, прелестных цветочных тонов. – Мяу-мяу, мне «Миу-Миу», пожалуйста!

После второго бокала шампанского я уже была готова признать, что у Голливуда таки есть свое очарование. Дженни была с ног до головы в от кутюр – роскошная бронзовая юбка в сборку подчеркивала узкую талию, а платформа пять дюймов высотой заставляла буквально ходить на цыпочках.

– Как они на ноге? – спрашивал необычайно красивый продавец, поддерживая мою ступню ладонью и продевая язычок ремешка изысканной босоножки со стразами в крошечную серебряную пряжку на щиколотке.

– Замечательно, – сказала я, не решаясь подняться на небольшие хрупкие каблучки. Когда же я буду чувствовать себя Кайли Миноуг, а не Лили Сэвидж[8], примеряя герли-стиль?

– Знаете, кажется, сегодня мы получили к ним сумку. Ее еще не вынесли в торговый зал, – понизил голос продавец. – Я обязательно должен увидеть, как она смотрится с босоножками.

– Я тоже, – поддержала его я, глядя на свои ноги.

С какой стати девушкам в Лос-Анджелесе вообще прятать ножки в угги? В Нью-Йорке снег, холодно, там необходимо их отделанное овечьей кожей тепло, но в Лос-Анджелесе абсолютно оправданно круглый год ходить в воздушных творениях «Миу-Миу». Здесь вообще незачем ходить пешком; этот город просто создан для «лимузинов»[9] (может, поэтому здесь все за рулем?).

Пока мой новый друг продавец бегал за сумкой, я проверила блэкберри. Вообще блэкберри до сих пор представляет для меня некоторую загадку. Я и в мобильном хорошо путаюсь, не в состоянии ответить на рабочие е-мейлы, когда сильно заработаюсь (в смысле выпью). Не успела я бросить блэкберри на дно моей (возревновавшей к окружавшим нас утонченным творениям «Миу-Миу») сумки, как он зажужжал у меня в руке.

– Алло? – машинально ответила я.

– Энджел, это Джеймс.

Черт, я так увлеклась окружающей красотой, что на пятнадцать минут забыла обо всем на свете.

– Энджел, вы слушаете?

– Да.

Я лихорадочно замахала Дженни. Я не смогу справиться с этим в одиночку. Даже в босоножках за восемьсот долларов. Больше того, особенно в босоножках за восемь сотен.

– Я хотел извиниться за фотографии. Блейк как раз пытается добиться их удаления. – По-моему, Джеймс был искренне взволнован. С другой стороны, он же хороший актер. – С вами все в порядке? Мы уже связались с вашей редакцией, там все будет нормально.

– Ну, случившееся стало для меня, можно сказать, шоком, – начала я, но тут Дженни выхватила у меня телефон и бегом припустила по магазину.

– Джеймс? Это Дженни, – услышала я, пока подруга еще не отбежала достаточно далеко.

Я пыталась расстегнуть крошечные пряжки босоножек, но их явно ковали эльфы, поэтому мои неуклюжие, толстые (в смысле отекшие от лос-анджелесской жары) пальцы не смогли справиться с ними достаточно быстро.

– Не знаю, она в растрепанных чувствах, – говорила Дженни, убежав к самой дальней стене магазина. – Но я пытаюсь привести ее в себя с помощью шопинг-терапии.

– Дженни, – прошипела я. – Отдай мне чертов телефон!

– Мы в «Миу-Миу», – подмигнула подруга, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки. – Да, я думаю, ей очень понравится. О’кей, передаю кому-нибудь трубку.

Когда я все-таки выдралась из босоножек, мой блэкберри был в руках того самого красивого продавца, который вернулся, держа в руках что-то длинное и обезоруживающе блестящее.

– О, конечно, мистер Джейкобс, – выдохнул он, нажал «отбой» и протянул мне телефон, другой рукой протягивая сверкающую вещь.

Я ощутила себя котенком с шариком для пинг-понга: блэкберри или блестящая сумка? Блестящая сумка или блэкберри?

– Где мой телефон? И что вообще происходит? – спросила я Дженни, не в силах отвести взгляд от сумки.

Она была длинной, и тонкой, и округлой, как пенал, который у меня был в восьмом классе. Но, в отличие от моего школьного пенала, у сумки имелся ярлычок с ценой «пятьсот долларов», скромно спрятанный внутри прекрасной подкладки, а сверху сумку покрывали роскошные золотые радужные блестки. О, и у сумки имелся маленький кожаный ремешок-петля, чтобы надевать на запястье и никогда-никогда ее не потерять. Даже во сне.

– Дженни!!

– Мы берем сумку и босоножки, спасибо, – заявила она, выхватывая у меня блестящий шедевр и отдавая его продавцу. Его глаза заблестели не хуже стразов. – И этих скверных мальчишек тоже! – Показав на желтые с черным «Мэри Джейнс», в которых бегала по залу, Дженни хлопнулась на мягкую банкетку рядом со мной. – Слушай, надо тебя сфотографировать еще с какой-нибудь знаменитостью, – сказала она, обняв меня за плечи. – Джеймс хочет заплатить за твои туфли! Вернее, за наши туфли, но если он скажет, обе пары твои. Он просил записать покупку на его счет и подтвердил вашу завтрашнюю встречу.

– Да ты шутишь, что ли? – задохнулась я, провожая взглядом босоножки и сумку, которые быстро унесли к прилавку под неистовое перешептывание персонала бутика. – Он не должен этого делать! Мы не должны позволять ему это делать!

Я помрачнела, представив, что сказала бы Мэри, узнав, что я принимаю от Джеймса туфли с сумками. И до той секунды, когда продавец вновь наполнил мой опустевший бокал шампанским и поставил рядом с ним два огромных, перевязанных лентой бумажных пакета, я всерьез думала о том, чтобы отказаться от подарка. Почти всерьез.

– О, Энджи, Энджи, Энджи! – Дженни взъерошила мне волосы и широко улыбнулась: – И он может, и мы можем. Ой, я так счастлива! Куда дальше пойдем?

Талант Дженни к шопингу мог сравниться только с ее редким аппетитом, поэтому после «Миу-Миу», «Дольче и Габбана», «Кавалли» и «Гуччи» она сдалась:

– Даже «Ла Перла» я не могу мерить на пустой желудок.

– «Тиффани» не должен находиться в торговом центре, – ораторствовала я, расправляя на тарелке обязательный, прямо-таки традиционный салатный лист. – Даже в самом роскошном. Это неправильно!

– Как скажешь. – Дженни откинулась на спинку стула, закрыла глаза и улыбнулась, подставив лицо солнцу. – Ешь свои крабовые котлеты и перестань гнать на Лос-Анджелес.

– Я оставлю Лос-Анджелес в покое, если ты расскажешь о том, как была здесь в последний раз, – предложила я. – Я хочу услышать все о твоих танцах и как «Горячие-цыпочки» могли тебя упустить.

– Тихо! – Дженни засмотрелась на что-то вверху. – Это что, колибри?

– Да, и хотя такой красоты я в жизни не видела, – начала я, глядя на крошечную птичку, стрелой пролетевшую над нашим столиком и зависшую в воздухе над цветочной композицией, – ты меня не собьешь. Ты что, правда танцевала?

– Да.

– И стриптиз показывала?

– Я танцевала не стриптиз, а бурлеск.

– Так ты раздевалась или нет?

Дженни вздохнула и посмотрела на меня в упор:

– Как правило, обнажаться в мой танец не входило.

– Тогда почему ты так быстро уехала в Нью-Йорк? – Я помешала соломинкой диетическую колу. – Если вы с Дафной были такие талантливые? Разве танцы не могли дать вам старт для чего-то большего?

– Могли, наверное, – негромко засмеялась Дженни. – Дафна и занималась этим большим – с мужчинами, которые смотрели, как мы танцуем. За отдельную плату.

– Дафна делала это за деньги?! – спросила я.

Так как обедавшие за соседним столиком дружно уронили свои котлеты в тарелки, спросила, видимо, слишком громко.

– Она что, была, проституткой? – добавила я тише.

– Ну, она бы это так не назвала, – дипломатично сказала Дженни. – Скорее, элитной девушкой по вызову. В свое время это казалось ей очень гламурным.

– Но ты же – нет? – не выдержала я. – В смысле, не считала это гламурным? Я уверена, ты никогда этим не занималась! Я ведь права?

– Можешь мне поверить, в тех мужиках не было ничего гламурного.

– Значит, не занималась?

Даже десяток колибри, затеявших синхронный танец со сложным рисунком, не смогли бы меня отвлечь.

– Конечно, нет, – отозвалась Дженни. – Но искушение было сильным. У Дафны вдруг завелись деньги, она перестала ходить на просмотры, начала пропускать выступления. В конце концов она вообще бросила танцы, а выступать одной было как-то не очень, особенно после того как Дафна создала нам определенную репутацию. Проще, наверное, было пойти легкому пути и заняться тем же самым, но я не пошла.

– И вернулась домой? – Не припомню случая, чтобы в моем присутствии Дженни неловко заерзала. Это оказалось вовсе не так забавно, как можно было предположить.

– Да, я вернулась в Нью-Йорк. - Она подняла глаза, и улыбнулась мне самой широкой улыбкой: – И слава Богу, что вернулась, иначе ты бы вконец пропала.

– А она до сих пор... – не удержалась я, хотя Дженни явно хотела сменить тему. – Только бы не до сих пор! Все-таки сама понимаешь...

– Энджи, меня пугает, что даже в твоем возрасте ты не решаешься назвать некоторые вещи своими именами. Нет, она это бросила. Вскоре после моего отъезда. Нашла. себе богатенького старичка, и с тех пор наличные ей стали не особо нужны. А теперь она прекрасно зарабатывает как стилист, так что...

Дженни замолчала.

– Ты скучаешь по здешней жизни? – спросила я, хотя и не хотела этого говорить.

Это была, моя Дженни, моя нью-йоркская Дженни, а не лос-анджелесская Дафнина танцовщица по вызову.

– Многое изменилось. Это же было довольно давно. Мне уже не двадцать два, теперь все по-другому. – Дженни чуть улыбнулась. – Но снова погреться на солнышке очень приятно. Понимаешь, я не хочу повторения старого... Помнишь анекдот – кого хочу, не знаю, кого знаю, не хочу?

– Ничего, разберешься, – сказала я, наблюдая, как подруга делает вид, что ей все равно. – Раньше же всегда разбиралась.

– Да. – Дженни выставила из-под стола ногу в ярко желтой туфельке от «Миу-Миу», достойную любых синонимов слова «красота». – Я всегда умела найти решение, правда?

– Даже не верится, что у тебя была такая бурная жизнь.

Сюрпризы из Дженни сыпались, как из мешка фокусника. Я никогда в жизни не встречала подобных людей. Не важно, сколько времени мы проводили вместе и сколько болтали, она каждый день удивляла меня не тем, так этим – то пакетиком «M&M's» с арахисовым маслом, то новостью о том, что она была бурлеск-танцовщицей, а ее подруга – дорогой проституткой.

– Как же ты выдерживаешь целый день за стойкой ресепшена, не сойдя с ума?

– Не знаю. – Она вытянула, пару кудрявых прядей из своего конского хвостика и принялась внимательно их рассматривать на предмет посеченных концов. – Стараюсь отвлекаться, думаю о Джеффе, но иногда – да, бывает нелегко.

Несколько минут мы ели в молчании. Дженни сосредоточенно ковыряла свой салат, а я никак не могла избавиться от ощущения, что официант до сих пор осуждает меня за жареную картошку, столь не подходящую к крабовым котлеткам.

– Как ты намерена поступить с Джеймсом? – спросила Дженни.

– В смысле? – замялась я, не зная, что отвечать.

– Сдается мне, раз твой бойфренд все равно думает, что ты спишь с красавцем парнем, влюбленным в тебя по уши, от тебя не убудет.

– Джеймс в меня не влюблен, – решительно ответила я, пряча, однако, довольную улыбку. – Не надо делать поспешные выводы, если в паре бутиков нам бесплатно отпустили вещи. Для него это ничто, Дженни; это все равно как тебе устроить подругу в пустующем номере отеля. Это для него как чаевые.

– Ох, не отказалась бы я от таких чаевых. – Дженни снова выставила туфлю. – Но, детка, я еще вчера вечером заметила – ты ему нравишься.

– Это не так. Даже если бы нравилась, хотя ничего такого нет... – Я шарила в сумке в поисках бумажника. К черту расходы, это пойдет на рабочую кредитку... – Мне самой это неинтересно.

– Еще как интересно, если бы не твой бойфренд, – сказала Дженни, похищая кусочек, крабовой котлеты с моей тарелки.

Я тщательно обдумала свой ответ, зная, что подруга, прицепится ко всему, что я скажу.

– Возможно, мне это было бы интересно, не будь у меня бойфренда, не будь я на работе и не будь Джеймс популярным актером.

– Господи, да ты не на шутку втрескалась! – Дженни всплеснула руками. – Я знала! Я сразу вчера поняла! Энджи, тебе часто выпадает подобный шанс? Вообще кому-нибудь часто улыбается такая удача?

– Какая разница. – Я залилась краской от корней волос до пальцев ног. – Не важно, насколько он красив и сильно ли я ему нравлюсь. Я на работе. Даже если сейчас и непохоже, все равно – я на работе.

– Что-то ты забыла прибавить «и у меня есть бойфренд». – Дженни подняла бровь. – Надо же, а я думала, Алекс – самая веская причина. Интересно!

– Ничего интересного, – возразила я. – Про Алекса и без слов понятно.

– Значит, у вас все хорошо? И по поводу снимков он не возбухал?

Скрывать от Дженни не имело смысла. Скрытность больно ударит по мне же, когда мне рано или поздно понадобится помощь подруги.

– Ну, он не был в восторге, – признала я. – Но он успокоится.

– Я так и знала, – кивнула Дженни. – Он собственник.

– Нет-нет, что ты! Или да?.. А почему ты так думаешь?

– Брось, Энджи. – Вытерев руки о салфетку, Дженни заново собрала волосы в хвост. – Алекс – весь из себя, глубокий и значительный, серьезный музыкант, то есть ты не дождешься любовных песен или звонков из таксофона в три утра типа, «я просто захотел тебя увидеть» без малейшего собственнического привкуса. Не представляю, как это он успокоится, когда ты тусуешься по всему Голливуду с красивым сексуальным парнем; и за вами со жгучим интересом следит весь мир. А ты можешь?

– Я же сказала, он был недоволен, – буркнула я и подала официанту кредитку, даже не взглянув на счет. – Но он же все поймет, да?

– Это твой бойфренд, откуда мне знать, – сказала Дженни, передавая мне свой блеск для губ. Она очень тщательно относится к мелочам. – Ты сама как думаешь?

– Я думаю, что нам пора перестать говорить о парнях, а. нужно сесть в машину и поехать купаться. – Я приняла у официанта мою карту и чек. – А если здесь есть СПА_; закажем: массаж. У тебя все-таки отпуск, а у меня свободное время до завтра, до одиннадцати утра.

– Хорошо сказано, Энджи! – Дженни встала и начала собирать наши пакеты. – Мне всегда нравился твой образ мыслей.

Дата добавления: 2015-08-27