Логику не-людей людскому уму понять не дано. Что движет строителями из иных миров? Стремление к рациональности? Или нечто большее? Человек, строящий для себя жилье, думает об удобстве, прочности, эстетике, тепле, иногда – о роскоши. Но какие же непостижимые понятия существуют, кроме этих, у строителей с других планет, если за счет них они пренебрегли красотой, симметрией, гармонией?
Глядя на Цитадель, Гордон понимал – в ней главное не внешний вид, или материал, из которого она сделана. Все в ней – и форма, и материал, каждый изгиб были подчинены единственной цели – функциональность. Сказать, что Цитадель огромна – значит не сказать ничего. Гордону вспомнился старый отечественный фильм, герой этой картины употребил в такой ситуации слово «колоссальный». Цитадель была колоссальна. Стоя так близко от ее железных, идеально гладких стен, Фриман ощущал себя ничтожной букашкой, микробом, тараканом, которого этот металлический монстр даже не заметит, как раздавит.
Ученый стоял на краю пропасти, далекое дно которой скрывал седой туман. Цитадель росла из самых глубин Земли, словно пробила кору планеты изнутри. Как коварная плотоядная личинка овода, которая развивается в теле хозяина и в один прекрасный день прорывает его кожу, тянется окровавленной головой к свету. Словно гигантский указующий перст, эта невообразимая башня острым мечом вонзалась в небеса, уходя выше облаков, туда, куда даже птицам нет дороги. Туда, откуда пришли новые хозяева Земли. Ее стены не имели прямых или тупых углов, и от этого она еще больше напоминала меч с острыми тонкими краями. Даже приближаться к этой громадине казалось смертельно опасным. Она монолитным столпом стояла перед ученым, недвижная и мертвенно холодная, но все равно она словно дышала, жила. Как гигантский организм, она подрагивала, шумела, а откуда-то снизу, там, где она уходила в землю, шел жар. Изредка какие-то из ее частей приходили в мощное и грузное движение – пласты металла, огромные продолговатые блоки с шумом и паром опускались вниз, с гулом ударяя о землю, а затем снова поднимались вверх, на свое место. Цитадель жила своей жизнью, ее выступающие ребристые части, еще секунду назад казавшиеся неотъемлемым ее целым, вдруг начинали грузно двигаться вдоль нее. Она дышала, работала, словно огромный насос, выкачивая из планеты последние капли ценных ресурсов. Сосчитать ее стены из-за ее размеров и абсурдности было невозможно. От краев пропасти к ней со всех сторон тянулись навесные мосты, по некоторым из них изредка проходили тощие, похожие на тени, фигуры. Ниже мостов, даже ниже той канализационный пещеры, в которой стоял Гордон, от стен пропасти к стенам Цитадели тянулись толстые трубы, перекладины, балки, провода. Цитадель была словно искусственный орган, вживленный в тело больного. Огромный металлический шпиль не пускал сюда солнечного света, и поэтому здесь всегда было темно. А тем более сейчас, когда солнце уже зашло за горизонт. Фриман, чувствуя, что у него кружится голова, осторожно подошел к краю пропасти – и откуда-то у него из-под ног с писком рванулась вперед стайка летучих мышей. Гордон отпрянул назад. Нет… нельзя так сразу. На дне этой пропасти и так покоятся сотни несчастных.
Фриман наконец немного отошел от первого шока при виде Цитадели вблизи. Он присел у края пропасти и задумался, глядя на металлические стены, отливающие бирюзовым отблеском.
«Всего лишь большой кусок железа, - пытался внушить себе он, - И потом, у меня все-таки есть шанс. Цитадель не монолитна, у нее есть какие-то движущиеся части - насосы, отдушины, или что там еще… А значит, должны быть отверстия, лазейки. Я нахожусь ниже уровня земли, а значит, тут нет нормальных входов, и эта часть Цитадели снаружи не охраняется. И правильно – вряд ли до меня был дурак, который сюда сунулся бы… Внизу к Цитадели тянутся какие-то трубы, достаточно толстые, чтобы пройти по ним….».
И Гордон решил – будет идти вдоль краев пропасти до ближайшей трубы и смотреть, нет ли в стене Цитадели хоть какой-нибудь лазейки, щели, изредка открывающегося отверстия. И он осторожно подошел к краю обрыва. Мелкие камешки посыпались вниз, в черную пустоту. Ученый нервно сглотнул и отвел взгляд повыше, решив не смотреть вниз. Невдалеке, насколько ученый мог видеть сквозь легкий туман, на скалистом уступе в стене пропасти стояла на трехногом станке продолговатая лампа холодного света. По логике туда и нужно было направиться. Ведь кто-то, кто ставил эту лампу, как-то оттуда ушел. И Гордон осторожно поставил ногу на уступ чуть ниже края пропасти.
Где-то закаркала ворона, сверху загудела канонада далеких взрывов. Гордон еще раз вдохнул холодный воздух и передвинул вторую ногу еще ниже, на другой выступ. Пальцы левой руки – в первую попавшуюся трещину в скале. Правую руку – чуть ниже, наугад, под какой-то торчащий камень. Снова левую ногу чуть ниже, правее… Тело настолько сильно прижималось к отвесному краю пропасти, что грудной бронещиток костюма мерзко скрежетал о камешки. Пот гулко капал вниз, растворяясь в пустоте пропасти, превращаясь в этот легкий пепельно-серый туман. Фриман уже не считал, сколько он прошел таким вот способом, и сколько еще осталось. Но, спустя десять минут, уже сходя на большой уступ с яркой белой лампой, он вспомнил, как несколько лет назад он вот так же, боясь дышать, шел по краю отвесных скал каньона, в тысяче с лишним метрах над горной рекой.
Лампа была лишена проводов и вообще каких-либо признаков того, что ее можно открыть, чтобы вставить аккумулятор. Просто монолитные стекло и металл. Гордон отвернулся. Скалу под его ногами сильно тряхнуло – еще одна из продольных частей Цитадели резко опустилась вниз, ударив по дну пропасти, совсем как те вибрационные устройства, которые защищали Нова Проспект от полчищ муравьиных львов. Фриман прищурился и поправил покосившиеся от удара очки. Ему, что, показалось? Да нет, отъезжающий вверх-вниз фрагмент Цитадели, уйдя вглубь пропасти, открыл небольшую щель в стене гигантской башни, совсем неприметную, и если бы внутри не блеснул свет. Гордон ее бы и не заметил… Значит, там есть свет! Ученый улыбнулся – ну вот и шанс протиснуться внутрь. Щель была довольно узкой, и он сомневался, пролезет ли в нее в таком громоздком костюме, но попробовать стоило.
Фриман осторожно свесил ноги вниз и встал на толстую трубу, шедшую к телу Цитадели. Из щели валил пар теплого воздуха, наверное, это было что-то вроде вентиляции. Но строить догадки было некогда – фрагмент большого механизма вновь опускался, открывая эту брешь в крепости Альянса. Но когда прямоугольная колонна, движущаяся вниз вдоль металлической стены, с силой ударила о дно ямы, ноги Гордона соскользнули с гладкой трубы. Вскрикнув, ученый рванулся всем телом вперед и упал прямо на верхушку колонны. Но огромная махина не дала даже секунды, чтобы перевести дух – и фрагмент Цитадели снова с гулом начал подниматься, сначала медленно, аз тем все быстрее. И Гордон, вздрогнув, мигом протиснулся в щель, словно напуганное светом фонарика насекомое. И отверстие за его спиной тут же закрылось – колона ушла вверх.
Ученый быстро оглядел себя – ему показалось, что при падении что-то лязгнуло о металл колонны. И действительно – он не нашел у себя на поясе пистолета. Оружие, видимо уже покоилось на дне пропасти, вместе с мусором и перегнившими телами людей и животных. Ну что ж, хотя бы автомат остался при нем. Были еще гравипушка и монтировка, но сейчас почему-то Фриман увереннее себя чувствовал с автоматом в руках. Еще неизвестно, в какую часть Цитадели он попал. Но ведь все-таки попал. Гордон довольно усмехнулся. Он все-таки пролез внутрь.
Он сделал несколько шагов вперед, на свет. Здесь стояла почти такая же лампа, и только теперь он огляделся. Если бы кто-то попросил бы его описать то, что он увидел, он бы сказал только: «Металл, металл и колонны». Это почти не поддавалось логике. Гладкий, с бирюзовым отблеском, сплав образовывал высокие своды, металлические угловатые колонны испещряли пространство вокруг, а стены с резкими углами и выступами создавали впечатление, будто человек попал в чрево огромного животного, запутавшись во внутренностях, ребрах и сосудах. Кое-где в стенах иногда открывались щели, через которые было видно пропасть – похоже, двигающиеся части были по всему периметру огромного шпиля. И не было ни одного звука, кроме гула идущих вверх и вниз квадратных колонн снаружи.
Гордон решил не нарушать этой, если можно так сказать, тишины. На этот раз все было очень серьезно. Это уже не улицы, где, если надо, могут прикрыть свои, или можно убежать, спрятаться. Это – логово Альянса на Земле, и бежать отсюда некуда. Гордон напомнил себе, за кем он сюда пришел. Вот только получилось бы добраться без приключений… Усмехнувшись про себя от такой наивной мысли, ученый наконец пошел вперед, осторожно ступая между колоннами, углубляясь в лабиринт нечеловеческой архитектуры. Плитки, которыми был выложен пол, были каменными, но, опять-таки, очень гладкими, даже чересчур. Кое-какие стены не были составлены из монолитного металла – напротив, они были наборными, являя собой непостижимую мозаику из длинных полосок коричневого металла, расположенных в неуловимом геометрическом порядке. Лабиринт расходился в стороны уже много раз, и приходилось полагаться только на интуицию. И, чем дальше Гордон шел, тем больше он поражался размерам этого места. Шум позади затихал, Гордону даже становилось жутко от того, насколько далеко он зашел. В его голове даже мелькнула мысль – а что, если он просто заблудится в этом невообразимом лабиринте?
Один из ответвляющихся коридоров показался ему особенно длинным и немудреным, и ученый решил идти туда. И понял, что он не ошибся. Коридор вывел его в невообразимых, колоссальных размеров помещение. Гордон вышел вперед, шокировано оглядываясь по сторонам, словно ребенок, впервые попавший в Диснейленд. Потолка не было видно – вверху просто зияла бесстрастная тьма. Две стены по обе стороны зала уходили далеко вперед, так далеко, что в полумраке Цитадели не было видно, где они кончаются. Ребристые стены были пронзены балками и перекладинами, которые составляли какую-то жуткую, гигантскую паутину, уходя под потолок и вдаль. Гордон, глядя наверх, чуть не упал – и тут же отскочил назад. Пол под его ногами кончился – внизу, между стенами, он увидел все ту же пустоту, похороненную в тенях сводов Цитадели. Там, среди паутины кабелей, балок и перекладин по небольшой монорельсе уносились вдаль капсулы, какие Гордон видел в Нова Проспект. Капсулы с людьми.
Можно было вернуться и попробовать другой коридор, но Гордон решил следовать за капсулами. Они не могут ехать туда, где нет тех, кто о них позаботится. Вот там-то и можно будет узнать, как пробраться наверх, в самое сердце башни. По небольшому уступу, напоминающему горную тропинку, Гордон прошел вдоль одной из стен и спрыгнул на пару метров ниже. И понял, что сделал правильный выбор – здесь пол, обстановка и даже сама атмосфера говорила о том, что это место часто посещается людьми… или кто тут еще может обитать? Края пола были снабжены угловатыми перилами, чтобы случайно не оступиться и не улететь вниз. Перед глазами Гордона лязгал и гудел конвейер – по двум тоненьким монорельсам капсулы ехали вглубь Цитадели. Фриман сразу заметил – эти капсулы отличались от предыдущих – у них кто-то словно снял корпус, оставив лишь каркас, который должен удерживать тело человека. И вдруг общий гул пронзил электрический треск. Фриман резко обернулся, пригнувшись и инстинктивно вскинув оружие. Справа, над самой пропастью он еще успел увидеть гаснущие искры. И на миг замерший конвейер с капсулами двинулся дальше. Гордон пристально смотрел в то место, где только что видел искры, и, наконец, увидел. Следующая капсула вдруг остановилась в этом самом месте. Через мгновение ее накрыло цилиндрическое силовое поле и из странный установок сверху и снизу монорельсы ударил ярко-бирюзовый луч, пронзивший всю капсулу насквозь, там, где должно было быть человеческое тело. Гордон перевел взгляд на конвейер впереди него – к нему вел нависший над пустотой мостик, сделанный, как оказалось, из стекла. Капсулы останавливались возле мостика и открывались, словно приглашая залезть в них. Гордон даже не пробовал гадать, что тут было – контрольный пункт, где проверяли доставляемых людей, или добровольный набор в рабы Альянса. Но он все-таки поблагодарил бога за то, что не поспешил, как всегда. А иначе ехал бы он сейчас вглубь центра наших Покровителей, с полностью пустым разумом, стертым этим бирюзовым лучом. Человек, который попал сюда и уже ехал в капсуле, был обречен, и этот луч был словно контрольный выстрел. И – вечное забвение. А тело его, уже потом, возможно даже и увидят его друзья, но оно будет по ту сторону, с респиратором и нашивкой в виде знака Ядра Цитадели…
Но продолжать идти все равно нужно. Гордон огляделся – нет, не было никаких других путей с этой площадки, кроме этого стеклянного мостика. Гордон перешел по мостику на другую сторону (при этом его едва не зашибла проезжающая мимо капсула), там оказалась точно такая же площадка. И ничего больше. Никакого выхода или коридора. Нет, конечно, коридор был. Но выход был перекрыт силовым полем, а Гордон уже по опыту знал, что это поле уж никак не обманешь. Все равно, что биться головой о стену. Ученому уже приходила в голову мысль о втором монорельсе с капсулами – тот уходил совсем в другую сторону, стерилизующего луча вроде не имел, и доставлял капсулы куда-то совсем далеко, из-за полумрака не было видно. Но почему-то очень не хотелось лезть в капсулу – Гордон, сам не понимая, почему питал отвращение ко всем этим капсулам, символу человеческого рабства. Но, похоже, другого пути у него уже не было.
- Ну что, доигрался? – его голос эхом тысячу раз отразился от стен и улетел вниз, в никуда, - Экзотики захотелось – вот тебе и экзотика… Сам же хотел идти туда же, куда и капсулы, так давай, полезай… Черт…
Фриман, досадно сплюнув, неуверенно подошел по стеклянному мостику к монорельсу. И вот конвейер остановился, и одна из капсул, которая оказалась прямо над мостиком, приглашающе открылась. И ученый, неловко ступив на подножку, залез в нее, примостившись спиной к неудобной и узкой спинке капсулы. Еще неудобнее стало, когда капсула закрылась – Гордон едва смог втиснуть между телом и рукой автомат, чтобы приклад под давлением дверцы не пробил его грудь. Было очень тесно – естественно, рабовладельцы не рассчитывали, что рабы будут садиться внутрь в защитных скафандрах. Но дышать, хоть и с трудом, все же было можно, и Гордон вздрогнул, когда капсула начала движение. Когда мостик остался позади, и он увидел под собой бездонную пустоту, им вдруг овладел панический страх. Он не мог пошевелить руками, до того было тесно. Куда его везут? Что впереди? А вдруг за поворотом его ожидает такой же стерилизующий луч? Фриман, обливаясь потом, поежился и нервно засмеялся. Ну, вот он и сам прыгнул в ловушку. Едь и жди, когда инопланетный аппарат промоет тебе мозги…
А капсула уже набрала полный ход и по рельсе съехала куда-то влево, поплыла вперед уже без остановок. Рядом послышался какой-то знакомый гул, но Гордон не мог повернуть голову назад, чтобы увидеть, что же к нему приближалось. В следующий миг что-то щелкнуло, и ученый зажмурился от вспышки яркого света. Он инстинктивно дернул головой, и летящий рядом сканер, испуганно пискнув, отлетел подальше. Но едва Гордон смог снова открыть глаза, как пришлось снова зажмуриться – его капсула, в числе других. Проехала по узкому туннелю, который весь светился нестерпимо ярким светом.
«Ну вот и все, - мелькнуло у него в голове, - Теперь мне точно конец…».
Но свет погас, капсула ехала дальше, а Гордон все еще был в сознании. Когда он решился открыть глаза, он почти не мог поверить, что все еще жив и остается собой. Но вес эти мысли сразу пропали, едва он увидел, куда он попал. Планировка была все та же – две стены по бокам, и никакого пола или потолка, но все остальное… Неизменные ребристые угловатые стены теперь были увиты толстыми прозрачными трубками, из стекла, а может и из еще чего-то. Лучи тусклого холодного света отблескивали в желтом стекле, создавая какое-то особое, феерическое свечение, и Гордон бог бы даже назвать это место красивым. Но это не была так красота, что радует обычных людей. Это была красота грации изгибов стекла и жесткости металлических углов. Это было торжество иррациональной геометрии, четких прямых и ломаных линий. Капсулы по монорельсу проезжали через это невероятное сплетение изящного стекла и металла, слегка покачиваясь и как бы даже убаюкивая. Гигантские трубки, оплетающие стены, были похожи на вены огромного зверя, между костей которого ехала капсула с Фриманом. Но оказалось, что внутри этого мощного организма кишит множество паразитов. Когда рельс в очередной раз поверну, Гордон проехал над навесным мостом, соединяющим две стены, и вздрогнул, когда увидел идущую через него тощую, сухую фигуру. Сталкер шел, опустив голову, покачивая жалкими перебинтованными обрубками, которые остались от кистей рук. Солдат Альянса, охраняющий мост, проводил раба высокомерным взглядом, который все равно не было видно через респиратор. Гордон резко убрал голову назад, опасаясь. Как бы его не заметили, но это было излишним. Солдат и сталкер так и не подняли взгляд. Первый – потому что над его головой в день проезжали сотни таких обычных капсул, а второй – потому что давно уже не ведал, что такое любопытство. Фриман начинал обретать надежду. Пока что он был жив, а капсула уже доставила его в населенные районы Цитадели. Но каковы же были размеры гигантского шпиля! Изнутри он казался даже больше, чем снаружи…
Гордон медленно и тихо миновал еще один похожий зал. Здесь, среди ребристых стен и стеклянных труб, все еще больше шевелилось. Над головой у Фримана все гудело и лязгало. Казалось, там мелькают тонкие руки, которые словно собирают невидимый конструктор. Гордон пригляделся – тонкие металлические манипуляторы, сотни механических лапок беспрерывно сортировали сотни закрытых капсул с людьми: перебирали, передавали капсулы по цепочке друг другу, откладывали их влево или вправо, вешали на крепления или отправляли по бесчисленным монорельсам куда-то дальше. Словно лапы гигантского паука, перебирающего яйца, из которых очень скоро появится жизнь.
Внизу, на навесных площадках, тихо и молча работали у консолей управления сталкеры. Бесшумно ступая тощими ногами, лишенными ступней. Гордон отвернулся. У него не было сил смотреть на то, во что Альянс превратил этих сопротивлявшихся. И капсула на рельсе снова свернула куда-то в сторону, унося одинокого человека в сумеречный туннель. Сверху тихо шумели десантные капсулы, словно по конвейеру едущие куда-то далеко, к своим десантным кораблям. Гордон наблюдал все это, затаив дыхание. Вот оно, сердце новой цивилизации. Вот он, мир наших Покровителей.
Но вдруг все словно задрожало от чьих-то тяжелых шагов. Гордон инстинктивно опустил голову, чтобы разглядеть получше, но капсула на монорельсе сама начала опускаться ниже, не прекращая ехать вперед. И ученый разглядел внизу, в темноте между стенами громадные трехногие фигуры, шагающие грациозно и угрожающе. Пушки под брюхом покачивались, словно напоминая о том, что с их хозяевами не надо связываться. Стены дрожали от тяжелых шагов, и гулкое эхо оглашало все нутро Цитадели. Пролетающий мимо сканер мельком осветил спину одного из страйдеров, на миг явив выгравированный на его стальной спине знак Всегалактического Союза – шар, словно прорвавший куб, в котором он был заключен. И капсула снова повернула в сторону, скрыв от глаз затаившего дыхание Гордона панцири гигантских синтетов, неутомимых и верных слуг Альянса.
Атмосфера мощи и одновременной тишины вокруг – поражала, не просила, а буквально заставляла чувствовать священное уважение. Гордон, уже не думая о риске и о чем-либо другом, просто молча наблюдал за кусочком мира Альянса, который Всегалактический Союз принес на Землю. Внизу проплывали стеклянные мосты и цилиндрические силовые поля, по которым, словно по трубам вода, неслись куда-то энергосферы, порождение темной материи, которая была основой технологий Альянса. Капсула снова начала подниматься – и мимо Гордона мелькнула ребристая полоса железной дороги. Слева что-то нарастающее взревело, и массивный, похожий на лезвие огромного ножа, поезд, пронесся мимо, обдав человека горячим ветром. Капсула продолжала ехать, словно пробиваясь между другими капсулами, открытыми и закрытыми, едущими ей навстречу и висящими на стенах, перебираемые механическими щупальцами.
Новый зал – и Фриман замер, боясь пошевелиться. На стенах, между которым он ехал, висели, словно трофеи бывалого охотника, штурмовики Альянса, полуживые военные корабли. Гордон проезжал между ними, и они не трогали его, не срывались со стен и не начинали решетить его пулями. Они висели неподвижно, и лишь их фасеточные глаза живо поблескивали, и пошевеливались какие-то маленькие усики на килевой части. Чуть впереди у одного из них была укреплена навесная площадка, и стоящий на ней сталкер чинил винт штурмовика, луч лазерного резака бил из устройства, укрепленного на его голове. Пахло гарью и серой, и Гордон чихнул, но раб даже не поднял головы. Он не был приучен отвлекаться от работы. Сверху грохотал монорельсовый конвейер, и над головой Фримана медленно ехали два подвешенных штурмовика с еще не установленными винтами. Ученый не мог оторвать взгляд от этого, но капсула неумолимо увлекла его в какой-то боковой туннель. Свет на несколько секунд пропал совсем. И капсула остановилась над какой-то хорошо освещенной комнатой, метрах в десяти от пола. Фриман, затаив дыхание, ждал, но капсула больше не двигалась. И, в ту секунду, когда он увидел, что монорельс тут и заканчивался, дверца капсулы резко открылась, и он, вскрикнув, полетел вниз.
Но удара не было. От животного страха разбиться насмерть Гордон зажмурился, и вдруг ощутил, что плавно замедлил падение, словно он увяз в каком-то желе. И, открыв глаза, он обнаружил, что плавно опускается на пол. Сердце все еще бешено колотилось, и Фриман машинально потянулся рукой к груди. Но рука поплыла медленно, натужно, как будто против ветра. И только сейчас Гордон заметил, что в небольшой комнате, куда он упал, ярко засветились какие-то странного вида устройства. Тело ученого охватило размытое голубоватое свечение. Ноги тоже почти не двигались, тело словно сунули в густое вязкое болото.
- Что за черт… - Гордон сдавленно выругался и попытался вырваться из опутавшего его невидимого облака.
- Осторожно, - ученый вздрогнул, когда отовсюду раздался этот спокойный женский голос, - Конфискационное поле активировано.
Он еще раз попробовал подвигаться, но ноги и руки плыли так медленно, что на один шаг ушло бы минут пять. И все силы. «Вот попал, - сейчас ученый ничего не ощущал, кроме досадной обиды, - Не в капсуле помру, так здесь. Даже двигаться нормально нельзя… И что им стоит прийти сейчас и расстрелять? Просто и без дешевых мстительных монологов на прощание. Хотя… может, у меня еще есть время, пока они сюда доберутся?». И он изо всех сил начал дергаться и рваться, чтобы отплыть хотя бы немного вверх или в сторону. Может, когда сюда придут, его не заметят? Он мельком глянул на полутемный коридор, перекрытый силовым полем. Вроде никого… Но уже через несколько секунд он понял, что попытки тщетны. Ему удалось оторваться от пола лишь на несколько сантиметров.
- Тревога, - женский голос говорил со все тем же безразличным спокойствием, - Нарушение безопасности. Обнаружены незарегистрированные виды оружия. Задействовано конфискационное поле.
И, прежде чем Гордон успел что-то понять, настенные устройства, напоминающие объективы огромных фотоаппаратов, на миг вспыхнули белым свечение. И из каждого из «объективов» прямо в тело ученого ударили белые молнии, ослепительные и живые. Ученый попытался дернуться. Но боли от удара током или еще чего-нибудь не было. Молнии буравили тело Фримана, словно сканируя его. Он в панике почувствовал, как что-то заискрилось и пискнуло в задней части скафандра, где был главный узел питания. «Ну, теперь точно никакой ремонт не поможет…». И вдруг что-то невидимое со страшной силой вырвало из его рук автомат. Гордон просто остолбенел, глядя, как оружие, медленно вращаясь, плывет перед ним, охваченное синим свечение. В ту же секунду с его тела сорвало монтировку и гравипушки – и они, словно кружась в сонном танце, тоже поплыли перед ним. Молнии, оторвавшись от тела Фримана, точно и без промаха ударили в оружие. Ученый не знал, верить ли происходящему? Прямо на его глазах оружие аннигилировалось, испаряясь в воздухе. Рассыпалась бирюзовыми искрами его монтировка, которую он почему-то так любил – из ностальгии, наверное. Автомат медленно растаял. И лишь гравипушка упорно висела в воздухе. Остальные молнии переключились на нее, но устройство Илая не исчезало.
- Внимание, - сейчас спокойный голос женщины звучал как-то особенно зловеще, - Обнаружено устройство обратной сингулярности. Ошибка конфискационного поля.
И гравитация резко упала на плечи Фримана. Он буквально рухнул под тяжестью воздуха. Кровь застучала в голове, организм воспротестовал такой перегрузке вестибулярного аппарата. Но нескольких секунд хватилось, чтобы прийти в себя и понять, что ученый, наконец, может нормально двигаться. Гордон привстал и поднял взгляд. Прямо перед ним лежала гравипушка. Но что там женщина плела про устройство обратной сингулярности? Гордон поднял с пола гравипушку, от которой веяло теплом. Желтый кристалл из Зена, встроенный в ее рабочий конец, теперь светился ярким бирюзовым светом. И не просто светился – он прямо-таки лучился светом и энергией. Фриман покачал головой. Сейчас он чувствовал именно то, что чувствую люди, которые злятся, когда что-то не понимают.
«А Альянс преподносит все новые сюрпризы, - с усмешкой подумал он, - Что ж, одно радует: пушка Илая оказалась не по зубам их системам. Что бы это поле с ней ни сделало, это лучше, чем ничего». Но звук торопливых шагов заставил его насторожиться. Он выглянул в коридор, который уже был свободен от силового поля. И в полумраке увидел фигуры солдат Альяса. Двое или трое, они бежали сюда. Гордон сориентировался быстро. Отложив гравипушку в сторону, он встал за угол и принялся ждать. Первый солдат, бегущий впереди, влетел в комнату, уже предвкушая стычку с Нарушителем Номер Один, которая несет столько опасности и азарта. Но сильный удар в бок остановил его, и солдат, застонав, попытался повернуться и прицелиться. Еще один удар, на этот раз в висок, вырубил его окончательно, и слуга Альянса без чувств отлетел к железной стене. Гордон оглянулся, чтобы увидеть, насколько еще далеко остальные солдаты. И мигом кинулся к автомату, который уронил первый из них. Но ученый даже не успел прикоснуться к оружию – оно неожиданно и быстро аннигилировалось, оставив лишь бирюзовые искры, которые тут же потухли. Фриман на миг замер в каком-то ступоре. Нет, это уже не честная игра… И в этот момент в комнату вбежали еще двое. Один из них тут же ударил Гордона прикладом по груди, и тот упал, не чувствуя ничего кроме бессильной злобы.
Солдаты нависли над ним, оглядев Нарушителя с ног до головы. Нет, это не было предвкушением мести или наслаждением моментом. Все эти бессмысленные и глупые человеческие эмоции у них были давно в прошлом. Они лишь до конца идентифицировали цель, прежде чем ее уничтожить. Фриман, злобно скрипнув зубами, сдавленно выругался и схватил лежащую рядом гравипушку. Его руки сжали устройство изо всех сил. Это не было очередным маневром. Он просто не хотел умирать без оружия в руках. Он глянул в желтые матовые стекла респиратора, надеясь за ними увидеть глаза своего палача. Солдат вскинул автомат. Руки Гордона сжали гравипушку еще сильнее…
И вдруг один из пальцев соскочил, попав прямо по одной из кнопок устройства. Фриман так ничего и не понял. Это было словно в кошмарном сне. Ствол автомата солдата выплюнул первый сгусток пламени, и Фриман ощутил толчок в грудь. И, одновременно с этим из кристалл гравипушки вырвалась ослепительно яркая белая молния, и, словно злая оса, вонзилась в грудь солдата, лихо изогнувшись в воздухе. Разряд перекинулся и на второго, и оба солдата со страшной силой отлетели к стене, конвульсивно подергиваясь от бегающих по ним белых разрядов. Больше они не встали.
Гордон лежал в стороне, ошеломленно глядя то на собственную грудь, где на щитке костюма осталось сероватое пятно от пули, то на трупы солдат, то на гравипушку. Яркий бирюзовый цвет кристалла резал глаза. Фриман машинально глянул на индикатор зарядки костюма – он показывал, что на погашение энергии пули ушел почти весь заряд. Ученый встал, придерживая устройство одной рукой, и осторожно подошел к солдатам. Непонятно зачем, он пошевелил одного из них носком ботинка. И снова посмотрел на гравипушку.
«Что это было? Похоже, я случайно на что-то нажал? Но тут всего два спусковых устройства – для притягивания объекта и для его отталкивания, я помню, Аликс говорила… Так что же это было? Да, она молнией или разрядом отталкивала предметы, но Аликс же говорила, что пушка не может отталкивать слишком сложные органические объекты! Не помню, по-моему из-за того, что в теле живого существа еще есть отдельные движущиеся органы… Но с другой стороны… Конфискационное поле, оно что-то сделало с гравипушкой… Черт, безумие какое-то! Так, надо успокоиться, собраться… Я жив, и благодаря странной аномалии, так? Так. Я ничего не понимаю. А вспомним-ка, что обычно в таких случаях делают ученые, коим ты, наверное, все еще являешься? Правильно. Если чего-то не понимаешь, надо поставить эксперимент…».
И Фриман, с пробудившимся природным любопытством, подошел к трупам солдат. Раньше не стоило и пытаться притянуть человеческое тело гравипушкой. Но теперь, после все этого… чем черт не шутит? Так, нажимаем первый «курок»…
Результат ошеломил не меньше, чем неожиданное спасение. Так же, как когда-то повисала в полуметре от Гордона бочка, притянутая гравипушкой, перед ним в воздухе вниз головой повис труп солдата Альянса, с болтающимися, словно у тряпичной куклы, руками и ногами. Фриман осторожно вдохнул и посмотрел на гравипушку. Кристалл всего лишь светился чуть ярче, и между деталями рабочего конца пушки изредка проскакивали искры.
«Так… эксперимент удается… Нет, это просто феноменально! А что если подвигаться – сумеет ли антигравитационное поле кристалла удерживать такой вес при движении?».
Фриман осторожно повел пушкой в сторону – тело солдата послушно последовало за ним, все так же болтаясь в воздухе перед ученым. Гордон прошелся по комнате – даже при ходьбе тело удерживалось гравипушкой, хотя и довольно сильно раскачивалось, грозя задеть самого Фримана. Ученый, довольно усмехнувшись, решил поставить точку в эксперименте. И нажал на второй «курок». Из кристалла тут же вырвалась тонкая белая молния, и труп солдата отлетел в коридор метров на десять. Несколько секунд тело еще подергивалось от бегающих по нему разрядов.
Он посмотрел на гравипушку со смесью радости и чувства близкого реванша. Непонятно как, но конфискационное поле зарядило пушку, словно добавив энергии в и без того неисчерпаемый источник – кристалл из Зена. Плевать, как и что произошло. Сейчас он так близко от цели… Они думают, что он безоружен? Ну уж нет! Фриман вдруг подумал, что ему сейчас безразличны те великие надежды, на которые на него возложили повстанцы, мечтая, что Свободный Человек освободит Землю. Он и сам знал, что ему это не по силам. Он не бог. И даже сейчас, здесь, в Цитадели, он не сможет освободить всех. Зачем тогда все это? Маленькая попытка. Крошечная надежда, символ шанса на победу – взять под контроль Цитадель Сити 17. Или хотя бы ее часть – Гордон, увидев уже ее размеры и масштабы ее технологий, начал сомневаться в том. Что все будет так просто. Освободить Аликс. Узнать, где Илай. А еще – маленькая личная вендетта с человеком, который еще так недавно то приглашал к себе в кабинет, чтобы наорать и объявить выговор, то радостно жал ему руку, присуждая почетное звание «Работник Месяца». Вендетта с человеком, который вот так просто, небрежным взмахом руки выразил согласие сдать Землю захватчикам. Гордон сжал кулак, предвкушая встречу с этим велеречивым подонком. Теперь ему уже не избежать взгляда прямо в глаза. И сладкие речи тут не помогут.
Ученый покрепче взял гравипушку, ощущая просто железную уверенность. Он уже близко. Он – в самом центре. В его руках, возможно, самое странное, но одновременно и мощное оружие. И он быстро пошел по коридору, всей грудью вдыхая этот воздух, стараясь запомнить каждое мгновение. Ради этого он пробивался с боями по улицам. Ради этого гибли люди. И он сделает это.
- Итак, вот и доктор Фриман. Наконец-то.
Голос Уоллеса Брина словно набросился на ученого из-за угла. Хотя, набросился – это сильно сказано. Скорее, подступил с вкрадчивой усмешкой. Монитор словно ждал, чтобы включиться, как только Гордон зайдет.
- Хотел бы я сказать, что это – приятный сюрприз, - глаза Консула мягко посмотрели в глаза Фримана, - Но это не сюрприз, и, как вы понимаете, не совсем приятный. Что ж, в такой ситуации я не могу быть не прагматичным.
В последний миг перед тем, как экран настенной консоли погас, Фриман успел увидеть, как улыбка Брина растаяла, и глаза сверкнули стальным холодом.
Гордон не чувствовал досады или страха оттого, что его раскрыли. Нет, он ощутил что-то вроде удовлетворения, и даже радости. Какая-то неуловимая, но без сомнения большая часть его натуры сейчас испытывала злобную радость, понимая, что Брин только прикрывается этим демонстративным презрением. На самом деле ему сейчас должно быть страшно. Но другая, едва заметная часть души Гордона, знала, что Уоллес Брин – не самодовольный глупец. Он хорошо знает расклад сил. И теперь сделает все возможное, чтобы не допустить продвижения Гордона по Цитадели.
Но останавливаться он вроде как не имел права. Тишина Цитадели слегка пугала – лишь изредка эхо доносило раскатистый лязг механизмов. В такие моменты Гордон ненавидел промедление. Он резко двинулся вперед, оставляя за собой слабо мерцающий монитор. Вот только как его вычислили? Конфискационное поле? Нет. И потом, это было всего минуту назад, весть не успела бы дойти на самый верх. Чуть поразмыслив, Гордон вспомнил. Капсула и поездка по огромным залам. С самого начала летающий сканер сфотографировал его. И понеслась информация, по компьютерам и базам данных. Ругать себя за беспечность не имело смысла – здесь все равно было абсолютно невозможно скрыться от внимания объективов и сканирующих систем. Нечего было и пытаться.
Напряжение нависшей тишины слегка рассеял зарядник, висящий невдалеке, в небольшой нише в стене. Как раз вовремя, подумал Фриман, ведь наверняка сюда уже спешат толпы синтетов. Ощущение того, что он не был увешан оружием, было непривычным, но зато это добавило некоторую легкость в движениях. Разъемы удалось быстро подсоединить. Пока шла зарядка костюма, Гордон задумчиво смотрел вверх. Да и было на что посмотреть – потолка, как и везде, тут не было, две стены уходили бесконечно далеко вверх, пропуская между собой редкие мостики и перекладины, теряясь в сером тумане. Засмотревшись в пустоту, Гордон даже прикрыл глаза, забывшись на миг. Но он вдруг вспомнил о времени, зарядка наверное, уже давно закончилась. Его рука машинально поправила очки, когда он растерянно вгляделся в индикатор скафандра. Зарядка продолжалась, хотя процентная шкала уже давно перевалила за сто! Гордон просто не мог поверить свои глазам: цифры на индикаторе мелькали с непривычной быстротой и, наконец, достигнув отметки «200%», остановились.
- Что такое… - пробормотал ученый и, отойдя от зарядника, постучал по экрану индикатора, - Сломался ты, что ли…
Но индикатор упрямо показывал цифру, не существующую по всем законам природы – двести процентов. Фриман нервно засмеялся и открыл небольшую панель на рукаве костюма. Поморщился, вспоминая обучающий курс пользования скафандром H.E.V. Нажал пару кнопок – эта команда вроде должна была вывести на динамик то, что должно отображаться на индикаторе в данный момент, обычно так поступали, если экранчик разбивался, или если было слишком темно.
- Заряд батарей – двести процентов, - сообщил скафандр через потрескивающий динамик.
Фриман хмыкнул, еще раз поправил очки и закрыл панель. Нет, это невозможно. Или возможно? Он пошел вперед, в первое попавшееся ответвление коридора, размышляя про себя. Конечно, ему сразу пришла на ум аналогия с гравипушкой. Да и когда конфискационное поле работало, что-то тихо искрило в спинном блоке костюма. Но как могло какое-то поле (пусть даже неизвестной природы) увеличить емкость аккумуляторов в два раза? В Черной Мезе он менял батареи, даже не задумываясь, как они устроены, а тут лишь пользовался зарядниками. Но опыт тоже кое-чего стоит. Гордон с улыбкой понял, что его уже не так просто удивить. Снова он столкнулся с непонятным явлением. Что это – увеличенная емкость батарей, или неисправность костюма? И опять самым разумным ответом мог быть только эксперимент. Гордон неуверенно огляделся, поняв, что в бою он уж точно поймет, увеличилась ли защита костюма.
Коридор вывел его в очередной большой туннель без пола и потолка. Лишь вдоль стены протягивался стеклянный мостик с низенькими поручнями. Царил обычный полумрак – здесь все освещалось небольшими лампами холодного света. Фриман уже на опыте убедился, что другой человеческим синтетам смертельно вреден. Идти по стеклянному мосту над бездонной пропастью было жутковато, но ученый уже успел убедиться в прочности этого стекла. Видимо, тут все строилось очень быстро, но на века. Он мельком глянул на одну из ламп, и вдруг подумал, что может еще раз использовать один интересный трюк…
Громкий лязг ботинок о стекло выдал солдат еще за несколько секунд до их появления. И, когда они выбежали из-за угла, Гордон уже знал, что делать. Волноваться или бояться не было времени. Едва заметив их, он резко присел, и несколько пуль пронеслись у него над головой. Из гравипушки вырвалась яркая молния, устремившись к тому из солдат, что был поближе. Это был Элитный, Фриман успел заметить в свете молнии белый полированный шлем. Синтет даже не успел понять, что его убило. Мгновенный удар тока в мозг, и – пустота. Его тело отлетело назад, сбивая остальных солдат и перекидывая на них белые разряды. Двое улетели с мостика вниз, рухнув прямо на поручни, остальные упали прямо тут, конвульсивно подергиваясь. Все снова стихло.
Гордон обошел три тела, удовлетворенно глядя на свое оружие. Да, с такой мощью, его никто уже не остановит. Однако, как просто и быстро! Всего какой-то искры, остаточного разряда хватило на то, чтобы убить солдата, невзирая на его броню и систему жизнеобеспечения. Хотя… Фриман, сойдя с мостика в небольшую комнату, вспомнил солдата Альянса без обмундирования. Может быть, именно потому что эти парни напичканы электроникой, их так быстро вырубает разряд гравипушки? Хотя, какая разница? Главное, что план работает.
Фриман в полный голос выругался, когда монитор, мимо которого он проходил, включился. Неужели, тут повсюду наставлены камеры слежения?!
- Что ж, доктор Фриман, - Брин развел руками, словно извиняясь, - Мне приятна мысль о том, что в других обстоятельствах мы могли бы сотрудничать в атмосфере взаимного доверия и уважения…
- Пошел ты! – Гордон скрипнул зубами и выпустил разряд из гравипушки прямо в консоль под монитором.
Экран погас, оборвав Консула на полуслове. Но рядом, над соседней панелью, тут же включился второй монитор. Фриман с досадой сплюнул на пол.
- Я это говорю, судя по вашей недолгой работе в Черной Мезе, когда я руководил ею.
«Он что, действительно надеется смягчить меня этими баснями? – Гордон действительно удивился, - Думает, дал один раз звание работника месяца, и всё? Знал бы он, как его не любила большая часть персонала…».
- Вы подавали большие надежды как человек, который мог бы многое привнести в науку. И все же… - бывший Администратор осуждающе прищурился, - Я не знаю, что вас к этому побудило, но в нашем предприятии нет места ученым-предателям.
Гордон уже шел вперед, оставив лицо Брина далеко позади. Как он ненавидел, когда Уоллес поднимал эту тему! Сколько он мог высказать сейчас в лицо своему бывшему начальнику! Брин знал, как надавить побольнее. Фриман тихо закипал. И это он – ученый-предатель?! Нет, он это запомнит… запомнит, для последнего разговора по душам.
Ярость прекрасно наложилась на будоражащий адреналин. Фриман буквально вбежал в небольшой круглый зал с огромным мутным цилиндром, водянистым и колыхающимся. Гордон чуть приостановился, пытаясь понять, что это, когда в его спину и поясницу ударили пули. Ученого мелко затрясло толчками вперед, и он, под тяжестью ударов невольно шагнул, приблизившись совсем близко к цилиндру. Но, едва выстрел на миг прекратились, Гордон тут же кинулся в сторону, за ребристые выступы в стене. Там у него была пара секунд, чтобы перевести дух. Он тяжело дышал, но был цел и невредим, невероятно, ведь в него расстреляли, наверное, больше пятнадцати патронов! Индикатор показывал заряд батарей «124%», и вот теперь Фриман ему верил. Нет, наши Покровители явно просчитались, подумал Гордон, перехватывая оружие. Сначала гравипушка, а теперь и скафандр – Альянс невольно превратил обычного молодого физика в машину смерти…
Уже ни в чём не сомневаясь, Гордон выбежал из укрытия, одновременно открывая «огонь». По нему хлестнуло еще несколько пуль, но он этого даже не заметил. Мощный разряд из кристалла гравипушки далеко отбросил троих солдат – один из проходов, куда они упали, мерцал белыми вспышками от бегающих по их мертвым телам разрядов. Слева, из другого коридора вдруг выбежали еще двое. Фриман бросился на них с такой яростью в глазах, что те на миг замерли. Этого мига хватило, чтобы одного из них разряд белой молнии отбросил прямо на цилиндр, который оказался вертикальным потоком какой-то желеобразной энергоматерии. Труп на миг вспыхнул бирюзовыми искрами и бесшумно аннигилировался. Второго солдата Фриман с ходу повалил ударом в челюсть, выбил автомат из рук. Оружие, конечно же, тоже исчезло – система защиты в Цитадели работала отменно. Ученый всем телом навалился на солдата и заломил его руки за спиной. Слуга Альянса пытался вырваться, но еще один удар охладил его пыл.
- Говори, как добраться до вашего Консула? – рявкнул Гордон, посильнее выкрутив запястья синтета, - Ну, живо!
Солдат прорычал что-то нелестное и тут же попытался связаться со своими через рацию в его респираторе. Фриман тут же ударил по вакуумным зажимам и сорвал респиратор с головы бывшего человека. В полумраке холодного света на него глянуло полное ненависти и злобы серое тощее лицо. Гордон чуть передвинулся и включил встроенный в его скафандр фонарик. Луч света ударил в лицо синтета. Солдат застонал, скрываясь на крик, глаза закатились, желтые зубы обнажились в мучительном оскале. Кожа начала темнеть.
- Аааа, - солдат со стоном рванулся, но Фриман держал крепко.
- Говори, как добраться наверх?! Тут два коридора, куда?!
- Аааа-хххх, - солдат захрипел, но его губы шевельнулись, - Даже не надейся…
Удар в висок, и солдат обмяк. Гордон резко встал, выключив фонарик. Да и на что он действительно надеялся? Это же не люди. Они не предадут своих никогда.
Терять время было непозволительно. Решив надеяться на удачу, Гордон выбрал левый коридор, тем более что правый, как он обнаружил, уже был перекрыт силовым полем. За поворотом обнаружился зажатый между серыми металлическими стенами небольшой подъемник. Поднимаясь, Фриман не видел никаких отметок, но, похоже, поднялся где-то этажа на два, по человеческим меркам. Что ж, это было уже хорошо – чем выше, тем лучше. При выходе с подъемника его встретили еще двое синтетов, на это раз оба были Элитными. Их и Гордона разделяло силовое поле, но это, похоже, Элитных ничуть не смутило. И они тут же открыли стрельбу, даже не пытаясь спрятаться или рассредоточиться. С ними было еще легче – помогла энергосфера, гуляющая рядом, в водянистом цилиндре поменьше. Система знакомая. Вытянуть ее гравипушкой из цилиндра не составило труда, а метнуть в Элитных – тем более. Несколько пуль попали в ноги Гордона, прежде чем обоих стрелков подняло в воздух и аннигилировало. Фриман, мельком глянув на индикатор (показывало девяносто процентов), на ходу провел рукой в воздухе, в том месте, где только что висели тела синтетов. Да, похоже, все системы в Цитадели были основаны на единой энергетической технологии. Аннигиляция могла вполне означать, что источником энергии у Альянса была антиматерия, но каким образом из нее можно добывать энергию, Гордон не понимал совершенно. «Спрошу у любезного Консула при встрече», - усмехнулся Гордон. Его шаги гулко стучали по металлическому, как и все вокруг, полу. Впереди было что-то явно важное, при такой-то охране.
И он не ошибся. Пройдя мимо многочисленных панелей связи, он вышел на стеклянную круговую платформу, опоясывающую шахту без потолка и пола. На ее противоположном конце нашелся небольшой вмонтированный в поручни пульт, и Гордон с удовлетворением убедился, что он попал по адресу. Пульт был устроен предельно просто, и уже через секунду к Гордону сверху опускалась шестиугольная стеклянная площадка. Судя по высоте шахты, Фриману несказанно повезло. На этом лифте он мог добраться очень далеко вверх. Когда площадка опустилась перед ним, он смело ступил на прозрачное, с зеленым оттенком, стекло. Нашелся и второй пульт, встроенный в металлический столбик в центре площадки. Номеров уровней не было, и, судя по всему, можно было ехать хоть до самого конца шахты, и останавливать лифт, где нужно, нажатием синей кнопки. Наконец, Гордон запустил лифт. Края стеклянной площадки тут же тускло засветились, и резко выпустили вверх стены силового поля, словно заключая Фримана в шестиугольный цилиндр. Лифт мягко начал двигаться вверх. Бояться было нечего, это не было ловушкой. Скорее всего, обычная мера безопасности, иначе пассажиры могли слететь с площадки вниз в два счета. Гордон вдруг подумал, что тут, наверное, часто ездили сталкеры, и поле предназначалось для них – им было совсем просто поскользнуться и упасть, с такими-то обрубками вместо ступней…
Ни минуты покоя оборвались так же внезапно, как и началась, когда отовсюду, прямо из стен шахты раздался раскатистый, перекрываемый эхом, голос Брина. Фриман усмехнулся – Консул взял себе хорошую тактику, подлавливая слушателя, когда тот не может не слушать. Прямо как бездарные поп-певицы на радио…
- Ваши учителя, конечно, виноваты, - сейчас он говорил быстро, доверительно, как бы идя на компромисс.
Откуда-то сверху налетели мэнхаки, и Фриман машинально отбрасывал их гравипушклой в потоки энергосфер, бегущих вдоль стен. Он весь растворился в этом голосе, запоминая каждое слово…
- Мое разочарование в Вэнсе и Кляйнере гораздо сильнее, чем сожаление, что вы выбрали не тот путь карьерного роста, доктор. Однако мне кажется, вы не могли поступить иначе.
С проплывающих мимо платформ неслись стаи раскаленных пуль, ботинки стучали по полу, и свет белой молнии отражался в стеклах респираторов. Слуги Консула гибли под его спокойные слова.
- Кто знает, какие семена иконоборства в вас посеяли, когда вы были молоды и доверчивы?
Динамик скафандра тревожно сообщил о почти полной разрядке батарей, но электронный голос не был слышен в грохоте выстрелов и шуме острых, как лезвия, лопастей. Жизнь и не-жизнь сплелись воедино, чтобы защитить своего Покровителя.
- Но, несмотря на то, что они несут большую часть ответственности за недавние проблемы, только вы решили действовать с таким полным безразличием к будущему человечества.
И, когда Гордон, разметав гравипушкой с верхней платформы трех солдат, сошел со стеклянной площадки и пристроился к заряднику, на него со стены укоризненно смотрело лицо Уоллеса Брина.
- Ответьте мне, доктор Фриман, если сможете, - глаза Консула буравили его, как объективы камер, - Вы столько всего уничтожили! Создали ли Вы хоть что-нибудь? Можете назвать хоть одну вещь?
И в спину физику-ядерщику, уходящему в коридор, летело жесткое:
- Я так и думал.
Фриман попал в огромный широкий зал без потолка. Эхо, словно на крыльях, разносило по его сводам отдаленные звуки работающих механизмов Цитадели. Гордон медленно шел, и чувствовал, как размеры зала, его полутьма и холод металла давят на него. Он внезапно почувствовал себя таким маленьким между этих двух ребристых стен, увешанных капсулами. Он словно чувствовал на себе взгляд каждого сталкера, сидящего в каждой из этих капсул. Вдали, в полутьме, скрывающей конец зала, что-то зашевелилось. Фриман прищурился – и увидел бегущие к нему серые фигурки – силуэты солдат Альянса, освещенные светом нескончаемой вереницы энергосфер, летящих вдоль стены в тусклом луче потока энергии.
Сумрак слегка рассеял осветивший Гордона монитор, включившийся недалеко, на стене.
- А я могу, могу назвать то, что создал я, - Брин жестко смотрел в пустоту, пока Гордон спрятался за одной из капсул, - Я заложил основы для выживания человечества, и не только человечества в узком смысле, каким мы себя наделили, но и чего-то большего, чем можно представить. Чего-то такого, что только сейчас открывается взгляду.
«Чего я жду?! – пронеслось в голове Фримана, - Опять прячусь, как и все люди, вместо того, чтобы нападать…».
И он выбежал из укрытия, прямо навстречу бегущим к нему трем солдатами и двум Элитным. Но те так быстро открыли огонь, что Гордону пришлось отскочить, и разряд гравипушки попал в одну из капсул. Железный кокон с ржавым скрипом покосился на своих креплениях и упал на стеклянный пол. И вдруг Гордон увидел, как стена в конце зала раскрывается, словно огромные ворота, и из полумрака грациозно ступило вперед что-то очень большое. Пол дрогнул.
«Страйдер?!».
Фриман что было сил рванулся в сторону, и одновременно притянул гравипушкой сорванную со стены капсулу. Метнув ее в сторону солдат, он сорвал со стены вторую, и снова бросил ее вперед… Солдаты отлетели назад, словно игрушечные солдатики, с переломанными ребрами. Легко и упруго идущий вперед страйдер ногой отшвырнул от себя два трупа, чтобы не наступить на них. И пушка под брюхом гигантского синтета осветила выстрелами весь зал. Голубовато-желтые заряды мощно ударили в грудь Гордона, отбрасывая его назад. Ученый привстал, держась за гудящую голову, но старйдер не останавливался, идя к нему, грациозно опуская тело между трех тонких длинных ног. Пол дрожал так сильно, что с Фримана слетели очки. Схватив их, Гордон вскочил и кинулся вперед. Голова все еще кружилась. Страйдер, удивившись такой наглости, трубно взвыл и еще быстрее рванулся вперед, с трудом пробираясь по узкому для его размеров залу. Острые концы его ног звонко стучали по стеклянному полу, оставляя на нем пучки мелких трещин.
Несколько пуль из оружия синтета мелькнули в нескольких сантиметрах от лица Фримана, когда он решился. Он подбежал совсем близко к одной из ног страйдера и ударил по ней разрядом из гравипушки. Но… страйдер возмущенно замычал и нервно дернул ногой, словно его укусило вредное насекомое. Весь пыл Гордона тут же испарился. Он, уже совсем не зная, что ему делать, кинулся под самое тело страйдера. Сейчас его мозг пытала лишь одна мысль – только бы не аннигилирующая пушка, только бы не она… один выстрел из нее – и ему конец…
Страйдер вдруг понял, что потерял маленького врага из виду. И тут его что-то сильно и больно ударило по брюху. Он резко взвыл от боли и отступил чуть назад, чтобы увидеть, что же это было. В этот момент Гордон уже притягивал к себе очередную тяжелую железную капсулу, чтобы снова запустить ею в страйдера. Синтет в ярости увернулся и попытался уйти еще немного назад. Неловкое движение гигантской ноги, и он опрокинул большую стойку с капсулами, которая незаметно стояла у стены. Железные коконы с грохотом повалились вниз, ударяя по стеклу и рассыпаясь по всему полу. Фриман, едва увернувшись от летящей сверху капсулы, тут же схватил ее гравипукой – страйдер подкинул ему снарядов. Залп – и капсула ударила страйдера под глаз, из которого тут же начала сочиться слизь. Синтет пошатнулся и, ослепленный болью и яростью, принялся давить ногами надоедливую человеческую букашку в оранжевом. Острая нога, способная пронзить человека насквозь, мелькнула совсем рядом, и Фриман, похолодев, кинулся в другую сторону. Но и там, прямо перед ним, в пол вонзилась другая нога, усеяв стекло трещинами. Фриман, как пойманная мышь, снова кинулся в другую сторону. Словно в страшном сне, он видел, как прямо над ним уже занесена нога страйдера для смертельного выпада. Ослепший на один глаз, страйдер в ярости стремился нанести удар. И, уже занеся конечность, чтобы покончить со всем этим, он другими ногами вдруг наступил в груду поваленных им капсул. Тонкая острая нога скользнула по гладким капсулам, провалилась между ними, и синтет потерял равновесие. Инстинктивный рывок его не спас, а только придал ускорения. Издав последний, запоздалый крик, громадная туша упала набок. Одна из ног страйдера на большой скорости задела Фримана и отбросила его в сторону. Он, сильно ударившись спиной о стену, осел вниз, слабо понимая, что происходит. Огромное тело старйдера повалилось прямо на поток энергосфер, бегущих в потоке энергии вдоль стены. От ярчайшей вспышки Гордон зажмурился и закрыл лицо руками, выронив оружие. Стон страйдера, дикий треск, очередная вспышка, и все стихло.
Только через минуту он решился открыть глаза. Пахло жженым мясом, стало плохо видно из-за дыма. Но все же он, встав, смог разглядеть на полу, среди разбросанных капсул, дымящиеся куски мясо, обрамленные оплавленным металлом. Поток энергосфер уже восстановился, и они весело бежали куда-то вверх. Лишь несколько кусков плоти и брони – все, что осталось от страйдера. Фриман устало потер лоб и поправил очки. Чихнул. Вонь была невыносимой. Поднял гравипушку. Вздохнул и, хрустнув костями в спине, устало пошел вперед, туда, откуда пришел гигантский синтет.
Там, возле большого настенного экрана, выход преграждало широкое силовое поле, питаемое тремя энергосферами, заключенными в водянистом цилиндре. Экран осветил усталое лицо ученого.
- Посмотри, Гордон. Оглянись, посмотри, что ты отвергнул? Разве этого того стоило?
Фриман поочередно выдернул энергосферы и пустил их вверх, в никуда. И покинул комнату, оставив за собой потухший экран в терпком дыму…
…Лечение прошло действительно быстро. Да он и не сомневался в этом, он за все эти годы не первый раз был ранен. Реабилитационная камера поработала над СЕ121007 на славу, она даже обогатила кровь офицера полезными соединениями. Пулю, конечно же, не стали извлекать, просто аннигилировали, используя ту же систему, что и при защите Цитадели от вооруженного вторжения. Но, пока шла регенерация тканей, и офицер был погружен в глубокий сон, камера несколько раз приостанавливала работу – Элитный иногда во сне резко дергался и стонал. Ему все еще казалось, что он там, на крыше Нексуса, он все еще ощущал, как пуля пробивает его ребра, прожигает плоть. В его мозгу мелькали глаза Нарушителя Номер Один перед выстрелом, гремели слова Элитного, забравшего СЕ121007 оттуда, вонзались в сознание предсмертные стоны расстрелянных ГО-шников, которые выполняли свой долг. Когда, наконец, лечение завершилось, офицер встал с кресла весь мокрый от пота. На боку все еще виднелся шрам, но это – мелочь. На серой коже его почти не было видно. Он быстро оделся в форму офицера Элиты и, наконец, устало отправился к себе в казармы, в кровать (так комбины называли систему жизнеобеспечения, где они проводили часы отдыха, питаясь и проверяя имплантанты). По дороге ему никто не встретился. Странно. Может быть, в городе все уже настолько плохо, что задействовали абсолютно всех?
Он устало опустился на койку и отложил в сторону шлем. Вздохнул. И прикрыл глаза.
«Что же все-таки происходит? Почему все так… грязно? Ведь жили же хорошо, столько лет! Да, народ голодал, да, боялся, но жил. И соглашался работать вместе с нами. Не хочу, я просто не хочу понимать, что там говорил Барни. У Альянса и людей была почти дружба. Недовольных было совсем мало, если брать общую статистику в масштабах планеты. А потом неизвестно откуда появляется этот доктор, всегда разрушающий всё…».
СЕ121007 встал и прошелся по комнате. Его мучил голод – после операции тратились и силы организма, и ресурсы. Элитный, словно вспомнив, быстро подошел к одному из зеленых ящиков, извлек оттуда пакет сухого пайка, и снова уселся на койку, жуя пористую смесь.
«Консул говорил, что этот Фриман и был виновен в катастрофе в Черной Мезе. Да, но какая теперь разница? Это было давно, да и, по словам Консула, та катастрофа помогла Альянсу прийти к нам… Как может Консул в таком случае упоминать в своих обращениях Черную Мезу? Стоп, что-то я… нельзя... Консул всегда прав, забыл что ли? Не обсуждать. Но как? Как не думать об этом? Черт, голова раскалывается… Надо попросить, чтобы проверили исправность мозговых чипов… Фриман в меня стрелял – на то он и враг, Консул ему судья. А я не успел выстрелить… не исполнил долг? Не знаю… Должен был стрелять – он преступник, враг Альянса. Но… как, как можно расстрелять тех, кто предан Альянсу?».
Что-то снова ударило в его голове, вызвав приступ боли. СЕ121007 откинулся к стене и расслабился, надеясь успокоить боль.
«Расстреляли ГО-шников… ни за что… Это же произвол, преступление… Черт, как больно… Альянс расстреливает только врагов режима… Приказ расстрелять ГО-шников, преданных режиму… Это безумие какое-то? Кто же скажет мне, какого черта тут происходит?! Они сошли с ума, все они! Или это я? Нет, нет… Я хорошо знаю закон. Что же теперь? Так и меня скоро убьют, может быть просто когда мне не хватит места в десантном корабле…».
Новый приступ головной боли заставил офицера Элиты встать. Он нервно заходил по комнате, не замечая, что уже тихо говорит вслух:
- Нет, это все бред, какая-то горячка… Я должен, должен это сделать. Чтобы не сомневаться, не мучаться идиотскими человеческими эмоциями, никогда больше… СЕ0087 всегда рассудителен и всегда прав, и никогда не мучался. Он пришел недавно, и попал под обработку… Не то что я… Я так и знал, что я когда-нибудь пожалею об этом… Солдаты, они никогда не мучаются этими мыслями, преступными мыслями! Они всегда уверены и спокойны. Я… я тоже хочу… должен стать таким. Я не хотел, но теперь вижу, что придется… Иначе мне конец. Иначе, я - преступник режима.
И он, быстро надев шлем, вышел из казармы. Быстрым и уверенным шагом он шел по длинному коридору. Изредка сворачивая. Он хорошо знал дорогу. И, когда он дошел до контрольного пункта и младший офицер Элиты спросил его о цели визита лабораторий, он четко и жестко ответил:
- Офицер СЕ121007, прошу… приказываю срочно допустить меня к обработке головного мозга.
- Разве вы не проходили обработку, когда вступили в ряды Альянса? – удивился младший офицер.
- Проходил. Но я сейчас говорю о полной обработке. Укрепление директив на подсознательном и инстинктивном уровне, избавление от человеческих эмоций и… какого черта?! Вы слышали приказ! Пропустите меня.
- Слушаюсь, офицер… - Элитный растерянно отошел, освобождая дорогу старшему по званию.
- Купер! – окликнули его сзади, и офицер оглянулся.
К нему быстро подошел СЕ0087. Как всегда серьезен и холоден.
- Что тут делаешь? У нас общая тревога!
- Хочу пройти полную обработку. Достало…
- Это подождет, - СЕ0087 удивился, но лишь на миг, - Потом, все потом! Ты разве не слышал новость – Нарушитель №1 в Цитадели!
- Что?! – СЕ121007 пораженно замер, - Здесь, у нас?
- Да! Он уже каким-то образом убил несколько солдат и офицеров Элиты, несмотря на конфискационное поле.
- Как?.. Но это ведь нереально…
- Всем срочно приказали сосредоточиться на высшем уровне Цитадели, для охраны Консула. Пойдем быстрее! Тебе приказано отправляться прямо туда.
И СЕ0087 торопливо подтолкнул офицера к выходу. Спустя минуту они уже шли к одному из главных лифтов.
- Но почему наверх? – в недоумении спросил СЕ121007, - Почему не перехватить Гордона Фримана по пути?
- Расслабься. Получены новые данные со сканеров. Нарушитель №1 сам едет к нам в руки, в капсуле. Так что никуда он от нас уже не денется…
…Он уже не удивился и не сомневался, когда подошел к тонкому монорельсу, по которому, словно по конвейеру, ехали открытые капсулы, останавливаясь лишь над стеклянным мостиком. Конечно, другого пути у него не было. Возвращаться было бы глупо. Но Фриман на этот раз не мучался выбором: «В конце концов, в прошлый раз я рискнул, и риск оправдался. Капсула – лучший способ попасть в самое сердце Цитадели. Тем более что тут на этот раз нет никаких стерилизующих лучей, и все кажется безобидным. Что ж, покатаюсь еще раз, терять все равно нечего, все давно в курсе…».
На этот раз в капсуле было не так тесно, уже не мешали ни автомат, ни монтировка, а гравипушку удалось удобно устроить на руках, скрещенных на груди. Дверца капсулы подождала секунду, как бы ожидая, пока пассажир устроится, и закрылась.
- Странно, почему нет голоса, который бы говорил «Осторожно, двери закрываются», - пробормотал Гордон, и капсулу сильно дернуло – она снова начала движение.
Он снова поехал по довольно широкому коридору с ребристыми стенами. Но на это раз он не был один. Коридор огласил резкий, нечеловеческий крик. Гордон вжался в свою капсулу, когда увидел, что к нему приближается. По параллельному монорельсу ему навстречу ехала капсула, в которой бился и кричал человек… Вернее, бывший человек. Гордон затаил дыхание, когда сталкер в капсуле подъехал ближе. Бедное, иссохшее существо с коричневой кожей, кастрированное, лишенное большей части органов, кистей и ступней, отчаянно билось, злобно, безумно кричало, пытаясь вырваться. Но в этом крике не было уже ничего человеческого. Гордон с ужасом понял, что этому рабу еще не закончили вживлять в мозг имплантанты – на лице сталкера еще не было того характерного оптического устройства, какое носили остальные. И, когда сталкер проезжал мимо, совсем рядом, Фриман содрогнулся, увидев, что лицо раба все еще сохраняло свои бывшие черты. Маленькие черные глазки яростно скользнули по лицу Гордона, и в бессмысленной ярости отвлеклись на что-то еще. Но в этот самый миг Гордону смутно показалось, что ему вроде бы знакомо это лицо, чернокожее, с железными зубами на нижней челюсти…
Но вскоре впереди показался еще один повод для беспокойства: навесной стационарный сканер, и даже какой-то красный луч, который пересекала каждая капсула, проходящая контроль. Но вроде бы ни одна из капсул не задерживалась, и все они, преодолев кордон, без проблем ехали дальше, куда-то вправо, за поворот. Гордон попытался расслабиться и не думать об этом сканере – какая ему разница? Его все равно уже давно засекли, и Брин отлично знал о его присутствии. Но вдруг его капсула пересекла красный луч и резко остановилась. Объектив сканера остановился напротив лица Гордона. На сканере вмиг загорелась красная лампочка, что-то противно теренькнуло, и сканер даже сфотографировал Нарушителя Номер Один, словно сделав контрольный выстрел. И капсула резко поехала совсем не туда, куда остальные, а куда-то влево и вверх.
«Ну вот… Похоже, уже есть какие-то новые указания на случай моего обнаружения, - покачал головой Гордон, - Ладно, куда бы они меня не доставили, главное, чтобы не в газовую камеру. Или что там у них может быть – какие-нибудь фантастические лучи смерти? Справиться с кучкой солдат я смогу, а дальше дело за малым – подобраться к Брину как можно незаметнее и, главное, внезапно, когда он будет думать, что я либо мертв, либо где-то далеко…».
А капсула уже неслась куда-то вверх, по вертикальному туннелю. Гордону на миг показалось, что он – эритроцит в кровеносном сосуде, так быстро он несся по узенькой шахте вверх. Совсем рядом с ним, вдоль стен струились все те же странные прозрачные трубки. Гордону невольно вспомнилось, как он еще в школе рассматривал срез стебля растения при восьмидесятикратном увеличении – вид был точно такой же. Недаром их называют комбинами – они стараются принести частичку природы даже в безжизненные железные стены. Трубок было великое множество, они сплетались, вились около друг друга, но никогда не сталкивались, никогда не нарушали этот немыслимый порядок.
Капсула с ученым резко вышла из шахты, и он прищурился от розового света заката, который проникал через гигантские узкие окна в стенах зала из металла. Внизу, среди мостов и перекладин, среди проводов и электронных панелей тихо работали, не поднимая головы, сталкеры. Каждый знал свою очень маленькую, но важную задачу, и вместе они приводили в незаметное движение огромную машину под названием Цитадель. Один из сталкеров задержался в лучах заходящего солнца, подставляя их теплу спину. Этот свет не причинял ему вреда – возможно, из-за стекла, которым было закрыто окно, как успел заметить Гордон. Неужели синтеты, при всей своей бесчувственности, тоже умеют радоваться солнцу?
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 12. За Фриманом 5 страница | | | Гл.14 Тёмная Энергия |