Глава IX Джилл разыскивает дядю

Нью-Йорк приветствовал Джилл, когда она вышла с вокза­ла Пенсильвания на Седьмой авеню, вихрями мелкого снеж­ка, точно поцелуями касавшегося ее лица. Холодными и креп­кими. Такого приветствия и ждет человек от энергичного го­рода. Девушка остановилась у выхода с вокзала — тоненькая фигурка подле массивных колонн, оглядывая все вокруг жад­ными глазами. По авеню гулял ветер. Небо ясное, сверкающе­го оттенка ярчайшей синевы. Воздух пропитан энергией и на­деждами. Интересно, наведывался ли в Нью-Йорк Элмер Ма-ринер? Вряд ли. Ведь даже его мрачность не устояла бы против напора и бодрости этого опьяняющего города.

Джилл вытащила из сумочки письмо дяди Криса. Обрат­ный адрес — 57-я Ист-стрит. Сейчас самое время поймать его, перед тем как он уйдет на ланч. Она махнула такси, отъ­езжавшему от вокзала.

Ехали они медленно, постоянно застревая в пробках, но Джилл поездка показалась короткой. Она сама себе удивля­лась: столичная жительница, а чувствует себя, будто провин­циалка, всему поражается. Но Лондон далеко отсюда. Он принадлежал жизни, которая протекала много лет назад, в мире, с которым она рассталась навсегда. Кроме того, город, по которому она ехала сейчас, безусловно, колоссальный. На Таймс-сквер поток транспорта вливался в водоворот, врывающийся с Бродвея навстречу бурным потокам машин, плывущим с востока, запада и севера. А на Пятой авеню со­брались все машины мира! По тротуарам торопливо шагали прохожие, закутавшись от кусачего ветра. Надо всем распро­стерло свой бархатный покров сапфировое небо, на фоне которого высоченные небоскребы четко белели минаретами восточного города из сказки.

Такси затормозило перед каменным домом, и Джилл, выйдя, прошла под козырьком крыльца, через какое-то по­добие средневекового дворика, оживленного растениями в горшках, к внутренней двери. Она была потрясена. По-види­мому, россказни о богатствах, нажитых в одну ночь, в этом волшебном городе все-таки правда. Одна такая сказка выпа­ла на долю дяди Криса. Ведь человек, стесненный в средствах, ни за что не мог бы снимать квартиру в таком доме. При­ди сюда Крез и граф Монте-Кристо, владелец, пожалуй, ог­лядел бы их с большим сомнением и предложил уплатить за месяц вперед.

В стеклянной будке, сразу за внутренней дверью, воссе­дал, почитывая газету и жуя жвачку, импозантный старый джентльмен в роскошной форме генерала Гватемальской ар­мии. Зрелище он являл роскошное. Драгоценностей на нем, правда, не было, но, без сомнения, объяснялось это его лич­ной неприязнью к показухе. Так как поблизости не было ни­кого, перед кем Джилл могла бы ходатайствовать о знаком­стве и просить об аудиенции, то она рискнула на смелый шаг и обратилась к генералу:

— Нельзя ли мне увидеть майора Сэлби?

Гватемальский генерал на секунду приостановил ритмич­ное движение челюстей, приспустил газету и взглянул на пришелицу, вскинув брови. Сначала Джилл решила, что так он выражает высокомерное презрение, но потом поняла, что он удивился.

— Майора Сэлби?

— Да, майора Сэлби.

— Здесь никакого майора нет.

— Майор Кристофер Сэлби.

— Нету,— бросил заместитель посла, избалованный лю­бимчик гватемальских красоток. — Никогда про него не слыхал.

Джилл доводилось читать романы, в которых перед глаза­ми героини все плывет, но сама она до сей поры не испыты­вала столь поразительного ощущения. Спаситель Гватема­лы, быть может, и не поплыл перед ее глазами, но, несо­мненно, завибрировал. Джилл пришлось поморгать, чтобы восстановить изначальную четкость его силуэта. Суета и шум Нью-Йорка уже одурманили ее, погрузив в состояние нереальности, какое человек порой ощущает во сне, и эти поразительные слова оказались последней каплей.

Возможно, ее вежливость тронула сердце героя многих революций. Каким бы величественным и живописным ни представал он взору постороннего, но обитал он — хотя противно про это и писать — в мире, где пренебрегают мелкими любезностями. «Ну!», «Привет!» и «Черт тебя дери!» — это да, а вот «Нельзя ли мне» — большая редкость. Джилл ему понравилась. Он перекатил жвачку в позицию, позволяв­шую ему изъясняться членораздельно, и со всем рвением ринулся на помощь.

— Как, говорите, его фамилия?

— Сэлби.

— А пишется как?

— С-э-л-б-и.

— Сэлби... Сэлби, стало быть.

— Ну да. Сэлби.

— А зовут как?

— Кристофер.

— Кристофер?

— Да, Кристофер.

— Н-да, Кристофер, стало быть, Сэлби... Нет, тут такие не проживают.

— Да нет. Он здесь живет!

Снисходительно улыбаясь, ветеран покачал головой.

— Я знаю, вам нужен мистер Сипперли, — милостиво предположил он. В Гватемале такие ошибки случаются сплошь и рядом.— Да, мистер Джордж Сипперли. Он — на четвертом этаже. Как сказать, кто его спрашивает?

Он уже взялся было за трубку, но Джилл остановила его. В наш век и в самом деле можно заменить, что хочешь, но она отказывалась принять неведомого Сипперли вместо дяди Криса.

— Нет, мне не нужен Сипперли. Мне нужен майор Сэлби!

— Как, еще разок, это пишется?

— С-э-л-б-и.

— Ага, С-э-л-б-и... Нет, такие тут не проживают. Вот мис­тер Сипперли,— ублажающим тоном произнес он, как будто твердо решив заставить Джилл, несмотря на все ее отговор­ки, уразуметь, что так для нее же лучше,— мистер Сипперли живет на четвертом этаже. Занимается недвижимостью,— вкрадчиво присовокупил он.— Волосы, знаете, светлые, и бостонский бульдог...

— Да-да, конечно... Хоть десяток бульдогов.

— Нет, всего один. По кличке Джек.

— Но мне не он нужен. Какой-то абсурд! Майор Сэлби указал этот обратный адрес. Это ведь дом 18 по 57-й Ист-стрит?

— Да, верно, 18 по 57-й Ист-стрит,— осторожно согласил­ся собеседник.

— Вот тут у меня его письмо...— Джилл открыла сумочку и смущенно вскрикнула.— Ой, а оно пропало!

— У мистера Сипперли прошлой осенью гостил друг. Мистер Робертсон. Черный такой, с усиками.

— Я вынимала его, чтобы взглянуть на адрес, и была уве­рена, что положила обратно. Наверное, обронила.

— А есть еще мистер Рейнсби на седьмом этаже. Он бро­кер с Уолл-стрит. Невысокий такой, немножко заикается...

— Неважно,— защелкнула сумочку Джилл.— По-видимо­му, я ошиблась. Была совершенно уверена, что адрес тот са­мый, но очевидно — нет. Спасибо вам большое. Извините, что побеспокоила.

И она зашагала прочь, оставив Грозу Парагвая и всех дру­гих мест к югу от Нью-Йорка в полном остолбенении: люди, которые говорили «Спасибо вам большое», встречались ему еще реже, чем те, кто спрашивал «Нельзя ли». Он провожал незнакомку ласковым взглядом, пока она не скрылась из ви­ду, а потом, снова принявшись за жвачку, вернулся к внима­тельному чтению газеты. На минутку у него мелькнуло сооб­ражение, что на самом-то деле Джилл требовался мистер Уиллоби с восьмого этажа, но предлагать такой вариант бы­ло уже поздно. И, окунувшись в повествование о вспыльчи­вом домовладельце из Канзаса, который, в припадке ярости, изрубил топором шестерых, генерал выбросил всю эту чушь из головы.

Джилл опять вышла на Пятую авеню и, перейдя дорогу, задумчиво побрела по ветреной улице, по одну сторону ко­торой тянулся Парк, а по другую — отель «Плаза» с зеленой крышей, потом дома богачей.

Джилл думала, что попала в положение, знакомое ей по ме­лодрамам,— оказалась одна-одинешенька в громадном горо­де. От таких мыслей ей стало не по себе. В сумочке, болтаю­щейся на запястье, находилось все ее богатство в этом мире — жалкие остатки от двадцати долларов, присланных дядей Крисом в Брукпорт. Идти некуда, негде спать, и никаких ви­димых способов быстро пополнить капитал. Отправляясь на вокзал в Брукпорте, такой ситуации она не предвидела.

Тайне исчезновения дяди Криса никакой отгадки не было. На конверте написан именно этот адрес. Однако о дяде в этом доме и не слыхали, даже имени его не знали. Нырять в более глубокие воды для расследования Джилл не рисковала.

Она бесцельно брела по авеню, вскоре очутилась на Колумбус-серкл, перешла Бродвей там, где его наводняют авто­салоны, и оказалась напротив ресторана с фасадом зеркаль­ного стекла. Тут она неожиданно почувствовала, что ей ужас­но хочется есть. По другую сторону стекла за столиками с мраморными столешницами сидели обедающие, явно без­различные к тому, что личная их жизнь выставлена на всеоб­щее обозрение, каждый глоток — зрелище для прохожих. Все равно, решила Джилл, что наблюдать за рыбками в аквариу­ме. В центре витрины, рассеянно поглядывая на горки яблок и грейпфрутов, человек в белом халате бойко жонглировал у плиты гречишными оладьями. Вот он, последний штрих — священнослужитель, чей ритуал не таит никаких секретов. Зеваки, у которых доставало времени постоять и поглазеть, могли пронаблюдать за полуденной едой в Нью-Йорке на всех ее стадиях, от зародыша в виде тягучей желтовато-белой жидкости, выливаемой на сковороду, до конечного блажен­ства исчезновения готовых оладий в желудке обедающих. Та­кого зрелища не вынести ни одной голодной девушке.

Джилл вошла в ресторан, а когда она проходила между столиками, ее окликнули:

— Мисс Маринер!

Джилл подскочила. На минутку ей показалось, что это, конечно, слуховая галлюцинация. Невероятно, чтобы в рес­торанчике Нью-Йорка кто-то мог ее окликнуть. Никого, кроме дяди Криса, где бы он сейчас ни находился, она здесь не знала. Но ее окликнули снова — голос доблестно состя­зался с перестуком посуды, таким громким, что он казался даже осязаемым.

— Поверить не могу, что это вы!

Из-за ближайшего столика поднялась девушка в синем, изумленно глядя на нее. Джилл тут же ее узнала. Эти огром­ные жалобные глаза, точно у потерявшегося ребенка, забыть было невозможно. Конечно же, девушка с попугаем. Та, которую они с Фредди обнаружили на Овингтон-сквер в тот день, когда фундамент мира пошатнулся и обрушился.

— Господи! — воскликнула Джилл.— Я думала, вы в Лон­доне.

Вся пустота и паника после беседы с гватемальским гене­ралом исчезли как по волшебству. С легким сердцем Джилл присела за столик неожиданной подруги.

— А как вы оказались в Нью-Йорке? — спросила та.— Я и не думала, что вы сюда собираетесь.

— Все получилось немножко неожиданно,— ответила Джилл.— Но вот я здесь. И умираю с голоду. Что это вы все едите?

— Гречишные оладьи.

— А, да. Помню, дядя Крис рассказывал на пароходе. Я тоже возьму.

— Когда же вы приехали?

— На берег высадилась десять дней назад. Но потом я жи­ла в местечке под названием Брукпорт на Лонг-Айленде. Как забавно, вот так наткнуться на вас!

— Я удивилась, что вы меня помните.

— Имя забыла,— откровенно призналась Джилл,— но это неважно. Имена я вечно забываю.

— Нелли Брайант.

— Ну конечно! И вы играете в театре, да?

— Только что получила работу у «Гобла и Коэна»... При­вет, Фил!

У столика, по пути к кассе, остановился молодой человек с гибкой фигурой и гладкими, зализанными волосами.

— Привет, Нелли.

— Я не знала, что ты тут обедаешь.

— Не часто. Репетировал с Джо в «Крыше века», и выда­лось четверть часика перекусить. Можно присесть?

— Конечно. Это моя приятельница, мисс Маринер. Молодой человек обменялся рукопожатием с Джилл, стрельнув на нее одобрительным взглядом темных беспо­койных глаз.

— Рад познакомиться!

— Это Фил Браун,— назвала его Нелли.— Он играет с са­мим Джо Виджоном. Лучший номер в гастрольных труппах.

— Ах, брось! — скромно перебил мистер Браун.— Всегда ты делаешь мне рекламу.

— Но ты и сам знаешь! Сколько раз давали занавес в «Па­ласе»!

— И то верно,— признался молодой человек.— Зажигаем, наверное, публичку, а? Спроси — не отвечу. Целых восемна­дцать раз выходили!

Джилл зачарованно слушала.

— Не понимаю ни словечка! — заметила она.— Будто на иностранном языке.

— Вы ведь с той стороны океана? — уточнил мистер Браун.

— И приехала всего неделю назад,— объяснила Нелли.

— Так и догадался по акценту. Значит, разговор наш вы­ше вашего разумения? Ничего, выучитесь скоро. Покрути­тесь тут с месячишко, и готово.

— Я уже немного выучилась,— похвасталась Джилл. От облегчения, что она встретилась с Нелли, настроение у нее было самое приподнятое. И ей нравился этот молодой чело­век с гладкими волосами.— Сегодня утром один пассажир в поезде спросил у меня: «Сестра, газету желаешь?» А я не рас­терялась, ответила: «Спасибо, брат. Мне хочется в окно по­смотреть и подумать».

— В поездах нахалов хватает,— строго сообщил мистер Бра­ун.— Таких надо отшивать с ходу. Скажем так, обдавать мороз­цем.— Он повернулся к Нелли.— Ну как, наведалась к Айку?

— Да.

— И как, обломилось что?

— Представь, да! В жизни счастливее не была. Я почти час дожидалась на площадке, потом вышел Джонни Миллер, и я ему прямо в ухо провопила, что ищу работу, он ответил — хорошо, все будет нормально. Он всегда добрый к девушкам, которые с ним работали. Если бы не он, я б и до сих пор там сидела.

— А кто такой Айк? — полюбопытствовала Джилл, изо всех сил стремясь не оказаться за бортом беседы.

— Это мистер Гобл. Там, где я только что получила рабо­ту. Агентство «Гобл и Коэн».

— Никогда про таких не слыхала! Молодой человек протянул руку.

~ Держи пять! Они тоже никогда не слыхали про меня. По крайней мере, тот, на кого я наткнулся, когда забежал в агентство.

— А, так и ты заходил к ним? — заметила Нелли.

— Ну! Джо охота встрять в новое шоу на Бродвее. Ему во­девили уже обрыдли. Слушай, Нелли, не хочу тебя пугать, но, по-моему, они сейчас ставят какую-то кислятину! Вряд ли Айк хоть один личный цент вложил. Не иначе, ставит он его для любителей. Слушай-ка, заскочили мы с Джо пораз­ведать, нет ли номера для нас, а в офисе торчит какая-то долговязая дубина в черепаховых стекляшках. Автор, видите ли, набирает актеров на главные роли. Мы разобъяснили ему, кто мы такие, а этот болван и ухом не повел. Никогда, говорит, про нас не слыхивал. Мы рассказали, показали,— он говорит, нет, таких номеров не требуется. Хочет, видите ли, чего-то поярче, а не замусоленной дребедени. Никаких вставных номеров. Пытается, видите ли, возродить тради­ции Гилберта и Салливана[36]. Слушай-ка, кто, черт их дери, эти Гилберт с Салливаном? Вечно про них талдычат, а я ни одного человека не встречал, кто их знает. Если желаешь мое мнение, у Айка ставят комическую оперу.

— Бр-р!

Перед таким старомодным жанром Нелли, актриса мю­зиклов, испытывала настоящий ужас— Да ведь комическая опера скончалась сто лет назад!

— Так вот эти ребята и намерены ее выкопать! Такое мое впечатление.— Он понизил голос: — Слушай-ка, наткнулся я вчера вечером на Клариссу,— он перешел на доверитель­ный полушепот: — Все в норме!

— Да?

— Да, мы помирились. Получилось так...

И беседа приняла интимный оборот. Разворачивая перед Нелли всю историю, со многими ответвлениями, о недавнем злополучном разрыве между ним и какой-то Клариссой, он подробно пересказывал, что сказал он, и что ответила она, что сказала ее сестра, и как все в конце концов уладилось. Джилл немножко огорчилась, что ее исключили из разговора, но, с другой стороны, ей было не до того — ее осенила захватываю­щая идея. И откинувшись на спинку стула, она задумалась... В самом деле, а что еще остается? Нужно же где-то работать...

Подавшись вперед, Джилл перебила мистера Брауна по­среди описания оживленной перепалки между ним и упомя­нутой сестрой, которая в его пересказе представала не очень приятной особой.

— Мистер Браун!

— А?

— Как вы думаете, есть у меня шанс, если я попрошу ра­боту У «Гобла и Коэна»?

— Вы шутите! — воскликнула Нелли.

— Нет.

— Зачем вам работа?

— Нужна. И немедленно!

— Не понимаю.

Джилл заколебалась. Свои личные дела обсуждать она не любила, но сейчас этого явно не избежать. Нелли сидела за­интригованная, с круглыми глазами, а мистер Браун не вы­казывал ни малейших намерений тактично удалиться. Он жаждал услышать все.

— Я потеряла деньги... — начала Джилл.

— Как это, потеряла? То есть, вы хотите сказать?..

— Ну да. Потеряла все. До последнего пенни.

— Облом,— беспристрастно прокомментировал мистер Браун. — Как-то раз я и сам очутился на мели в одном захо­лустном городишке. Наш менеджер смылся со всеми деньга­ми. Последний раз мы видели его, когда он катил в Канаду. Такой вот простачок!

— Но как же?..— выдохнула Нелли.

— Случилось это приблизительно в те дни, когда мы с ва­ми познакомились. Помните Фредди Рука? Он еще был у нас в гостях в тот день.

В глазах у Нелли появилось мечтательное выражение. По­сле их расставания не проходило и часа, чтобы она не вспо­минала этого безупречного джентльмена. Фредди поразился бы, узнай он, что для нее нет человека совершеннее в этом несовершенном мире.

— Помню ли?! — восторженно выдохнула она.

— Ага! — остро взглянув на нее, вскричал мистер Браун.— А ну-ка, Нелли, кто это такой? Кто этот голубоглазый красавец?

— Если желаешь знать,— вызывающе откликнулась Нел­ли, — так это тот самый человек, который подарил мне пять­десят фунтов, когда я застряла без гроша в Лондоне! Если б не он, я б и до сих пор там торчала.

— Подарил деньги! — воскликнула Джилл. — Фредди!

— Вот именно. О, Господи! — снова вздохнула Нелли.— Наверное, я уже никогда больше не встречу его в этом мире.

— Если встретишь, обязательно познакомь меня с ним,— пылко попросил мистер Браун.— Как раз с таким человеком мне давно хотелось завести знакомство!

— Ну так вот, Нелли. Помните, Фредди рассказывал, что потерял деньги в обвале на фондовой бирже,— продолжила Джилл.— И я свои потеряла. История долгая, не стоит ее рассказывать. Но вот так сейчас обстоят дела. Поэтому мне нужно найти какую-то работу. Кажется, в театре у меня больше шансов, чем где-то еще.

— Мне ужасно жаль. Ужасно!

— О, ничего. Сколько эти «Гобл и Коэн» дадут мне, если я получу ангажемент?

— Долларов сорок в неделю.

— Сорок долларов! Да это же целое состояние! Где они?

— В театре «Готэм» на 42-й стрит.

— Сейчас же бегу туда!

— Да вам не понравится. Вы не представляете, как это все. Вам придется дожидаться много часов, пока кто-то заметит. А могут и не заметить.

— Почему бы мне просто не войти и не сказать — пришла наниматься на работу?

Большие глаза Нелли округлились еще больше.

— Так нельзя!

— Почему?

— Нельзя, и все.

— Не понимаю, почему.

— Ты абсолютно права,— одобрительно решил мистер Браун.— Если спросишь меня, только так и нужно. Какой толк плесневеть на лестнице? Менеджеры тоже люди. Ну, во всяком случае, некоторые... Возможно, если ты попробу­ешь такой ход, им понравится. Докажет им, что в тебе есть перчик. Ступай и попробуй, так вот прямо и войди. Не съе­дят же тебя. Меня с души воротит, когда я смотрю, как все эти бедолаги маются под дверью, дожидаясь, пока их заме­тят, а на них все — нулем. Если конторский мальчишка по­пытается тебя остановить, двинь его по физии. Смело вхо­ди. Только, послушай, ни в коем случае не оставляй имени и адреса! Это их старый трючок! Они непременно попыта­ются выкинуть его и с тобой. Заяви с порога — нет, так не пойдет. Скажи, решение тебе нужно прямо сейчас! Поставь их, гадов, на голову'

Воспламененная его красноречием, Джилл вскочила и попросила счет.

— До свидания,— попрощалась она. — Исполню все в точ­ности. А где я смогу найти вас? — повернулась она к Нелли.

— Да неужто вы и вправду пойдете?

— Непременно!

Нелли нацарапала на листке адрес.

— Вот. Дома буду вечером.

— Зайду. До свидания, мистер Браун. И спасибо вам.

— Всегда просим!

Круглыми глазами Нелли следила за убегавшей Джилл.

— Зачем ты ей насоветовал?

— Ну, а что? — парировал мистер Браун.— Воодушевил девочку, что, нет? Ладно, пожалуй, и мне пора. Надо возвра­щаться на репетицию. Слушай-ка, а мне понравилась эта твоя подружка. Смелая такая, о-го! Желаю ей удачи.

Дата добавления: 2015-08-27