Глава 25. Юра разбудил меня в семь, поцеловал и сказал:

Юра разбудил меня в семь, поцеловал и сказал:

– Уношусь. Ольга Коврова по-прежнему без сознания. Вопрос, почему она принесла нам отравленные конфеты, повис в воздухе. Отдам их в нашу лабораторию, велю вытащить из материала все, что возможно. Может, в Ольге взыграла ревность?

Почти у всех мужчин завышенная самооценка. Теперь мне слова о терзаниях Ковровой показались смешными, но вслух я произнесла иное:

– Сам же рассказывал, ваш роман длился недолго, никаких поползновений реанимировать умершие отношения Оля не делала. Вспомнила она о тебе, лишь попав в беду. Не глупо ли приносить отравленные конфеты в дом человека, от которого ждешь помощи?

– Да, нелогично, – согласился Юрасик. – Но она принесла!

– Темный курьер… – задумчиво произнесла я. – Их иногда используют наркодельцы. Человека просят привезти из Афганистана в Москву сувенир для знакомых, вещицу самого невинного вида, ну, допустим, банку с чаем. Ничего не подозревающий турист соглашается и доставляет жестянку. А внутри был героин. Кто-то вручил Ольге конфеты, кому-то она сказала: «Побегу к Шумакову, он мне поможет»… Нам остается лишь ждать, пока Коврова очнется.

– Если очнется, – мрачно поправил Юра.

– Всегда надейся на лучшее, – оптимистично возразила я.

– Позвоню, как только узнаю подробности, – пообещал Шумаков.

– Проверь по базе, не было ли заявлений от граждан, чьи родственники внезапно впали в истеричное состояние, – посоветовала я. – Соседи или близкие могли вызвать милицию, если человек, впав в агрессию, принялся ломать мебель или попытался покончить с собой на фоне стихийно возникшей депрессии.

– Дельная мысль, – похвалил меня Юра. – Сама чем займешься?

Я честно поделилась планами:

– Поеду к Алисе Мешанкиной. Ее приемная дочь Светлана погибла при тех же обстоятельствах, что и Эльвира Разбаева. Эти преступления разделяет почти двадцать лет, но они совершены, словно под копирку. Девочки сами влезли на подоконник и нырнули из окна вниз. Эльвира потянулась за куклой, Светлана, думаю, хотела достать разноцветного слона – по словам Зои, ее любимая игрушка была редкостной уродливости: туловище зеленого цвета, уши красные, лапы синие. Небось, герой из мультика. Сергей Сергеевич купил у Нади секрет – Савельева разболтала ему о роли Антонины Михайловны в гибели Эльвиры. Смею предположить: каким-то образом собиратель чужих тайн прикоснулся и к делу Светланы Мешанкиной.

– Зыбко, но попытка не пытка, – кивнул Шумаков.

– Значит, мне можно совать нос в твои дела? – не выдержала я.

– Ты моя лучшая коллега, секретный помощник. С этой поры всегда будем работать вместе, я очень выиграю в глазах начальства, повышу раскрываемость и займу пост главного мента всех народов. А ты получишь мешок сюжетов и легко победишь Миладу Смолякову, – с абсолютно серьезным видом оттарабанил Юра.

– Чисто теоретически я могу представить тебя в кресле «главного мента всех народов», – рассмеялась я, – но детективщице Арине Виоловой без шансов приблизиться к Смоляковой.

– Шанс есть всегда! – отрезал Юра. – И нам надо понять одну простую истину: если хотим жить вместе долго и счастливо, необходимо разговаривать друг с другом. Ну как я мог понять, чего ты хочешь?..

Не дожидаясь моего ответа, Шумаков убежал. Я подошла к окну, увидела, как он выходит из подъезда и садится в машину. Юра прав, надо разговаривать. Глупо надеяться, что человек, пусть даже близкий и любимый, поймет ваши невысказанные мысли. Скандал с рефреном: «Ты идиот, жить с дураком не желаю», – это не беседа. Кое-кто из женщин, отчаявшись наладить дружбу с мужем, заводит любовника и жалуется ему: «Супруг меня не понимает, а ты другое дело, тебе можно все рассказать». Может, попробовать стать откровенной с тем, чью фамилию носишь?

Есть маленький психологический тест, пройдя который вы сразу поймете, насколько близки с супругом. Ничего сложного, простые вопросы. Кем ваш муж хотел стать в детстве? Чего он боится? Кем он восхищается? Где расположен на работе его стол? Он способен поменять профессию? Какая у него любимая книга или кинофильм? Если не можете точно ответить на эти вопросы, тогда вот вам еще раунд. Сколько муж зарабатывает? Что любит на второе: рыбу или мясо? Он ездит на рыбалку или имеет какое-то другое хобби? Если со второй частью вопросов порядок, вы озвучиваете размер оклада, в курсе любви супруга к котлетам и изредка попрекаете его за сидение с удочками у реки, то вы плохая жена. Вас волнует только быт, вы ни разу не поинтересовались душой партнера. Может, не поздно туда заглянуть? Вдруг откроете интересную личность, совсем не того Колю, Васю или Вову, которого потчуете бифштексами.

Я отошла от подоконника и приказала себе: Вилка, прекрати философствовать, отправляйся к Мешанкиной. Да не звони Алисе предварительно, лучше застать женщину врасплох. Она сейчас точно дома, у нее маленький ребенок.

Дверь квартиры мне открыли сразу.

– Ваша хозяйка дома? – пропела я, окидывая взглядом девушку лет двадцати, одетую в недорогое темное платье.

– Алиса Викторовна и Владимир Николаевич уехали, – вежливо ответила домработица.

Я решила не унывать. Ничего, подожду Мешанкину: либо посижу в машине, либо выпью чай в ближайшем кафе. Наивные люди полагают, что детектив бегает с пистолетом по улицам, ловит преступников, а потом допрашивает их в комнате с хитрым зеркалом. На самом деле все обстоит намного прозаичнее: большую часть времени сыщик проводит в ожидании чего или кого-либо.

– Когда вернутся хозяева? – спросила я.

– А не знаю, – легкомысленно отмахнулась девушка. – Они позавчера в Америку улетели. Владимир Николаевич сказал, года на три пока. Я квартиру стерегу. Сдавать жилплощадь они не хотят. И правильно, загваздают жильцы комнаты, ремонт делать придется.

За спиной послышалось шипение – это открывал двери приехавший лифт. Раздались быстрые шаги, меня бесцеремонно отпихнули в сторону.

– Ой, здрассти, Кира Петровна, – пролепетала горничная, – давно вас не видела.

– Где Алиса? – грубо прервала прислугу коренастая, полная тетка. – Зови ее сюда, живо. Ну! Бегом, Анжела!

Девушка втянула голову в плечи.

– Они уехали. В США! Неужели вам не сказали?

Кира Петровна привалилась к стене.

– Не сказали, – эхом повторила она.

Анжела воспряла духом.

– Адреса они не оставили, телефоны у них там другие будут, московский выключат – роуминг очень дорогой.

– Роуминг дорогой, – проскрипела Кира Петровна. И вдруг ее понесло: – Ах ты…!…!…! Да!…!…! Тебя…!…!…!

За секунду приличная с виду дама превратилась в фурию. Я испугалась и без приглашения влетела в квартиру Мешанкиных. Анжела ухитрилась закрыть дверь. Створка затрещала под ударами.

– …!…!…! – доносилось с лестничной клетки. – В Америку удрапали! Убийцы!…!…!

– Вдруг она сюда ворвется? – испугалась домработница.

– Навряд ли сможет выломать стальную дверь, – ответила я. – Кто такая эта Кира Петровна?

Анжела села на пуфик.

– У Владимира Николаевича был брат, вроде сводный, Петр Гуськов, он с Мешанкиным работал. Точно моя бабушка говорит: «Пришла беда – отворяй ворота». Петр за старшей дочкой хозяев присматривал, мы его звали нянь. Летом он Свету повез в поликлинику, а малышка выпала там из окна.

– Ужасно! – воскликнула я.

Анжела кивнула.

– Хуже не бывает. Алиса Викторовна рыдала без остановки! Но Владимир Николаевич с Петром не разругался. Хозяин в дом только родственников нанимает. Я дочка его двоюродной сестры.

– Ясно, – кивнула я, – наверное, он не доверяет чужим.

Анжела принялась активно хвалить работодателя:

– Владимир Николаевич замечательный, добрее его нет. Он меня предупредил: «Анжи, не смей даже взглядом осуждать Петю, его вины нет». Да, видно, Гуськов испереживался, вот и покончил с собой.

Я, продолжая прислушиваться к воплям, которые издавала Кира Петровна, спросила:

– Когда он умер?

– Чуть больше месяца назад прыгнул под поезд метро, – уточнила домработница. – Сначала решили, что его в толкучке толпа смела, а в морге в кармане записку нашли. Владимир Николаевич еле горе пережил и в США засобирался, у него там дом есть. Не хотели они с женой тут оставаться, постоянно вспоминать про бедную Светочку и Гуськова. Кира жена Петра, она совсем сумасшедшая. На девять дней сюда приперлась и бучу, как сегодня, затеяла. Рыдала, орала, Алису Викторовну ударила, в детскую кинулась, визжала: «Велели Пете Светку убить, а я Ирину в окно выброшу». Еле ее остановили.

– Хозяйка вызвала милицию? – предположила я.

Анжела вздрогнула.

– Нет. Какой от ментов толк? Это семейное дело. Жаль Свету, но она погибла случайно. Кажется, Кира Петровна ушла, тихо стало.

Домработница открыла дверь и осторожно выглянула наружу.

– Никого!

Я посмотрела на табло над дверями лифта. Кабина спускалась на первый этаж.

Не сказав «до свидания» приветливой горничной, я бросилась к лестнице и понеслась вниз, перескакивая через три ступеньки.

Коренастая фигура в темно-коричневом платье обнаружилась во дворе дома Мешанкиных. Жена Петра Гуськова сидела на скамейке у качелей и смотрела на малышей, которые с визгом пытались залезть на сиденья. Я устроилась рядом.

– Здравствуйте, Кира Петровна.

– Мы знакомы? – устало спросила Гуськова.

– Только что виделись возле апартаментов Мешанкиных, – осторожно уточнила я. – Вы как себя чувствуете? Хотите, куплю в аптеке для вас валокордин?

Кира Петровна прикрыла глаза.

– Не помогает мне он. Не берут меня ни лекарства, ни водка. Сегодня сороковой день со дня смерти моего мужа, вот я и ударилась в истерику. Ну зачем он Вовку любил? Ведь сколько раз тот брата подставлял! Но Пете урок не впрок. Убили они его. Сначала заставили от инвалида их избавить, а затем…

Кира откинулась на скамейку и стиснула кулаки.

– Вы в курсе того, что случилось со Светланой? – шепнула я.

– А вы кто? – очнулась Гуськова.

– Имя Эльвира Разбаева вам что-нибудь говорит? – задала я встречный вопрос.

Гуськова со стоном выпрямила спину.

– Первый раз слышу. Позвоночник словно выкручивают.

Я встала и протянула Кире Петровне руку.

– Нервный спазм пройдет от чашки хорошего кофе. Пойдемте в кафе, я угощаю. Эльвиру Разбаеву убили точно так, как Свету Мешанкину.

Гуськова застонала:

– Петя тут ни при чем.

Я кивнула.

– Знаю. Хотите, чтобы Владимир Николаевич и Алиса Викторовна понесли наказание за убийство старшей дочери?

– Да! – выкрикнула женщина. – Да!

– Тогда пошли в спокойное место, надо поговорить, – предложила я.

Понадобилось около получаса, чтобы наладить контакт с Кирой Петровной и вызвать ее на откровенность. Семейная история Мешанкина – Гуськова оказалась тривиальной.

Отец Петра умер, когда мальчику исполнилось три года. Вдова погоревала и вышла замуж во второй раз. Николай Мешанкин стал замечательным отчимом, воспитывал Петю как родного сына, не обделял мальчика ни любовью, ни вниманием. Детство и юность Пети были счастливыми. Мама постоянно твердила старшему сыну: «Ближе друг друга у вас с Володей нет. Ты обязан поддерживать младшего брата, помогать ему».

И Петя старался. От него никогда не скрывали правду, он с ранних лет знал: его родной отец умер. Николай не дал ребенку свои фамилию и отчество, посчитал это неправильным. Поэтому, когда паренек получил паспорт, его зарегистрировали как Петра Кирилловича Гуськова.

Сколько раз Петя выручал Вову! Младший брат постоянно попадал в неприятности и плохо учился. После окончания десятилетки отец пристроил неразумное чадо в институт, куда брали всех подряд мальчиков. Петя учился на престижном мехмате и покровительствовал Вове. Едва на горизонте появлялась угроза, как Вовочка кидался к старшему брату, и тот легко разгонял тучи. До родителей доходила едва ли десятая часть правды о младшем ребенке. Петя рано стал зарабатывать и охотно снабжал Володю карманными деньгами.

После смерти родителей Володя растерялся. Петя же утроил заботу о брате и, чтобы отвлечь того от горьких раздумий, пристроил на компьютерные курсы. Далее события раскручивались непредсказуемым образом. Никогда не проявлявший ни малейшего интереса к учебе, Вовочка стал усердно учиться, завел друзей среди компьютерщиков, через год открыл свое дело и разбогател.

У Пети, наоборот, жизнь покатилась под откос. Судьба решила, что обоим братьям нет резона быть успешными, отняла удачу у Пети и вручила ее Вове.

Теперь Владимир поддерживал старшего брата, давая ему деньги. А потом предложил: «Хватит пахать на чужого дядю за копейки. Лучше работай на меня».

Петя стал личным помощником, шофером, охранником Володи. Гуськов занимался домом, дачей, машинами… одним словом, избавил брата от многих проблем, за что (немаловажный факт) получал большую зарплату.

Киру Петровну раздражала позиция мужа.

– Прекрати стирать Вовке носки! – однажды потребовала она.

– С бельем машина справляется, – ответил муж, – и в нашем доме есть горничная.

– В нашем доме прислуга я! – разозлилась Кира. – А вот в квартире твоего брата, несмотря на наличие нигде не работающей Алиски, убираешь и готовишь ты. Тебе не противно служить кухонным мужиком?

– Володя моя родная кровь, – пояснил супруг, – и он мне положил достойный оклад.

– Мог бы и так брату денег дать, – скривилась жена.

– А я не возьму, – отрезал Петр. – Я не иждивенец! Закончим этот разговор. Продолжишь наезды на Володю – разведемся.

Кира притихла. Новый всплеск негодования накатил на нее, когда Володя предложил Пете должность няньки.

– С ума сошел? – кричала она на мужа. – Алиска обязана малышей воспитывать.

– Светлана больна, – пояснил Петя, – ее необходимо по врачам возить, а Ирочка совсем крошка. Не пыли, Кира.

Но Кира Петровна, в отличие от Петра, всегда думавшего о людях хорошо, понимала: Алиса не могла родить, поэтому и удочерила Свету. Ведь семья без детей – не совсем семья. Наверное, Мешанкина опасалась, что разбогатевший Владимир бросит ее. Приемная девочка в случае развода – гарант хороших алиментов. Кира отлично знала Алису и не верила в ее искреннее желание сделать чужую девочку счастливой. Когда у малышки одна за другой начали проявляться болезни, лечение которых требовало и средств, и времени, Гуськова злорадно подумала: «Бог все видит. Заполучила Алиска торт, да он внутри прокис. Возиться ей всю жизнь с инвалидкой…»

Но тут совершенно неожиданно Мешанкина родила собственную дочь. Вот это был удар для Киры. Несмотря на обоюдное горячее желание стать родителями, у них с Петей дети не получались.

«Наверное, по материнской линии брак передался, – вздыхал Гуськов, – Володька ведь тоже без родных детей».

И вдруг появилась на свет Ирина! Не очень рьяная по отношению к Светлане мамаша превратилась в самозабвенную родительницу. Приемную дочь сбросили на руки Пете. С младшенькой, кровиночкой, Алиса не расставалась.

Дата добавления: 2015-08-26