Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Природа деструкционизма 4 страница

Происхождение хилиазма 7 страница | Происхождение хилиазма 8 страница | Марксистская теория концентрации | Социалистическое отношение к этике 1 страница | Социалистическое отношение к этике 2 страница | Социалистическое отношение к этике 3 страница | Социалистическое отношение к этике 4 страница | Социалистическое отношение к этике 5 страница | Природа деструкционизма 1 страница | Природа деструкционизма 2 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

Социалистическая финансовая политика также представляет собой только временную конструкцию, рассчитанную исключительно на условия переходного периода. Для социалистического государства, где все средства производства принадлежат обществу, и все доходы попадают сначала в государственные сундуки, вопросы финансов и налогообложения вообще не существуют в том смысле, в каком с ними приходится иметь дело в обществе, основанном на частной собственности. Те формы социализма, которые подобно государственному социализму намерены сохранить видимость частной собственности, на деле также не будут нуждаться в налоговом механизме, хотя они, может быть, и захотят сохранить имя и легальные формы налогообложения. Они будут просто декретировать, какую часть общественного дохода, полученного на частных предприятиях, могут оставить себе номинальные собственники, а сколько следует отдавать государству. Здесь и речи не будет о налоговой системе, которая налагает определенные тяготы на индивидуальное предприятие, но предоставляет рынку выявить ее воздействие на цены и заработную плату, на уровень процента и ренты. Проблемы финансирования государственных расходов и налоговой политики существуют только там, где существует частная собственность на средства производства.

Но и для социалистов финансирование государственных расходов делается все более важной проблемой по мере того, как переходный период от капитализма к новому обществу затягивается. И это неизбежно, поскольку они постоянно расширяют область, относящуюся к ведению государства, что ведет соответственно к росту расходов. В результате им приходится брать на себя ответственность за увеличение доходов государства. Социалистическая политика стала решающим фактором роста государственных расходов, социалистические требования определяют налоговую политику, и в социалистических программах проблема финансирования публичных расходов все больше выдвигается на первый план.

Классическая экономическая школа, несмотря на все ошибки в теории ценности, серьезно продвинула теорию налогообложения. Когда либеральные политики критиковали существовавшее положение и предлагали реформы, они опирались на осуществленное Рикардо блистательное исследование предмета. {В своем основном труде "Начала политической экономии и налогового обложения", опубликованном в 1817 г., Д. Рикардо детально рассматривает влияние на экономику отдельных видов налогов: на сырье, на ренту, на землю, на прибыль, на заработную плату и т. д.} Социалистические политики подошли к делу много проще. У них не было собственного мнения по этому вопросу, а у классических авторов они выбирали то, что требовалось текущей политикой, -- изолированные замечания, вырванные из контекста и посвященные преимущественно частным особенностям налога на потребление. Они сымпровизировали варварскую систему, которая нигде и близко не подходила к решению основных проблем, но зато была так проста и понятна толпе. Налоги должны платить богатые: предприниматели, капиталисты, словом, -- другие; рабочие, т. е. избиратели, голоса которых были так ценны в тот момент, освобождались от уплаты налогов. Все налоги на потребительские товары массового спроса, даже на алкогольные напитки, предлагалось отменить, поскольку они обременяют людей. Прямые налоги можно поднимать сколь угодно высоко в зависимости от нужд правительства, лишь бы доходы и собственность рабочих оставались неприкосновенными. Защитникам этой популярной налоговой политики ни на миг не приходило в голову, что прямые налоги и налоги на торговлю могут запустить цепочку таких реакций, что в результате понизится уровень жизни тех самых классов, особые интересы которых предполагалось защитить. Люди нечасто задаются вопросом: не может ли ограничение капиталообразования в результате налогообложения собственности нанести ущерб и неимущим классам общества? Налоговая политика все больше вырождается в политику конфискаций. Ее цель -- изъять подчистую с помощью налогов все виды богатства и дохода от собственности. В этом походе на богатых к собственности, представленной в виде торговых и промышленных предприятий, акций и облигаций, относятся безжалостней, чем к земельной собственности. Налогообложение становится излюбленным орудием интервенционизма. Налоговые законы теперь не направлены в первую очередь или исключительно на увеличение государственных доходов; они больше служат не фискальным, а другим целям. Иногда их связь с финансовой политикой становится просто обратной по отношению к норме. Некоторые налоги начинают выглядеть как форма наказания за поведение, признанное вредным: налог на большие магазины должен затруднить универмагам конкуренцию с малыми лавками; налог на биржевые сделки задуман для ограничения спекуляций. Налоги делаются настолько многочисленными и разнообразными, что при всякой сделке следует прежде всего поразмыслить, как она скажется на величине налогов. Бессчетное множество деловых проектов пылится в столах, поскольку налоговый пресс сделал бы их неприбыльными. Во многих странах высокие пошлины на создание, поддержание, слияние и ликвидацию акционерных обществ серьезно стесняют развитие системы.

Лучший путь к популярности для всяких демагогов -- постоянно требовать высоких налогов на богачей. Высокие налоги на капитал и на большие доходы чрезвычайно популярны в народе, который не должен их платить. Сборщики и налоговые инспектора выполняют свою работу с энтузиазмом; они склонны увеличивать величину налогов, используя разные хитрости толкования статей налоговых кодексов.

Деструкционистская налоговая политика достигает кульминации при обложении капитала. Имущество сначала экспроприируется, а затем проедается. Капитал преобразуется в потребительские блага. Результаты всего этого понять несложно. И несмотря на это, вся популярная налоговая политика наших дней ведет сегодня именно к таким "достижениям".

Конфискация капитала с помощью налоговой системы не является ни социалистической политикой, ни средством построения социализма. Она ведет не к обобществлению средств производства, а к их проеданию. Только когда конфискационное налогообложение осуществляется в социалистическом обществе, которое сохраняет имя и формы частной собственности, оно становится частью социалистической политики. Во времена "военного социализма" такие налоги дополняли меры экономического принуждения и помогали подталкивать развитие всей системы в сторону социализма [см. мою работу Nation, Staat und Wirtschaft, S. 134 ff.]. {Под "военным социализмом" Л. Мизес подразумевает введенную в годы первой мировой войны в Германии и Австро-Венгрии систему государственного регулирования производства и потребления.} В социалистической системе, где средства производства целиком и полностью обобществлены, исчезает сама возможность сохранения налогов на собственность или на доходы от собственности. Когда социалистическое общество облагает налогом своих членов, это никак не затрагивает распределения собственности на средства производства.

Маркс неодобрительно отзывался о стремлениях изменить общественный строй с помощью налоговой политики. Он упорно настаивал на том, что налоговая реформа не может создать социализма [Mengelberg, Die Finanzpolitik der sozialdemokratischen Partei in ihren Zusammenhtagen mit dem sozialistischen Staatsgedanken, Mannheim, 1919, S. 30 ff.]. Его понимание роли налогов в капиталистическом обществе отличалось также и от представлений вульгарных социалистов. По одному поводу он сказал, что утверждение, "будто подоходный налог не затронет рабочих это явный абсурд: при существующей у нас в настоящее время социальной системе предпринимателей и наемных рабочих буржуазия в случае дополнительного обложения всегда компенсирует себя понижением заработной платы или повышением цен" [Marx-Engels, Gesammelte Schriften 1852--1862, Herg. v. Rjasanoff, Stuttgart, 1917, 1 Bd., S. 127 <Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т. 9, С. 65--66>]. Но уже "Коммунистический манифест" требовал "высокого прогрессивного налога", а социал-демократические партии всегда настаивали на самой радикальной налоговой политике. {Маркс и Энгельс в "Манифесте Коммунистической партии" называли высокий прогрессивный налог в числе десяти мероприятий, "которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства" (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т. 4, С. 446).} И в этой области они развивались в направлении деструкционизма.

8. Инфляция

Инфляция -- последнее слово деструкционизма. Большевики, -- с их неподражаемым даром рационализации чувства обиды и толкования поражений как побед -- представили свою финансовую политику как попытку уничтожить капитализм развалом денежной системы. Но инфляция, хоть и разоряет капитализм, не уничтожает частной собственности. Она может сильно изменить распределение богатств и доходов, разрушить тонко настроенный механизм производства, основанного на разделении труда, она может возродить натуральную экономику, если только не удастся использовать металлические деньги или хотя бы бартер. Но она не может ничего создать, в том числе и социалистический способ производства.

Разрушая базу исчисления ценности -- возможность расчетов с использованием общего знаменателя цен, который бы не слишком колебался, по крайней мере в короткие промежутки времени, инфляция ломает систему денежного исчисления -- самое важное изо всех необходимых экономике изобретений. Пока она держится в некоторых границах, инфляция является отличной психологической опорой политики проедания капитала. При обычном, а, по сути, единственно возможном, методе капиталистического счетоводства инфляция создает иллюзию прибыли, когда на деле одни убытки. Предприниматели отталкиваются от прежней номинальной денежной цены и в результате слишком мало отчисляют на амортизацию основного капитала, а поскольку они учитывают номинальное возрастание стоимости оборотного капитала так, как если бы оно отражало реальное возрастание ценности, то в балансе возникают прибыли там, где при исчислении в стабильной валюте были бы убытки [см. мою работу Nation, Staat und Wirtschaft, S. 129 ff.]. Конечно же, инфляция не устраняет последствий дурной этатистской политики, войны и революции, но она позволяет скрыть их от глаз большинства. Люди говорят о прибыли, они полагают, что живут в период экономического процветания, и они даже приветствуют мудрую политику, которая явно делает каждого богаче.

Но когда инфляция пересекает определенную точку, картина изменяется. Она начинает стимулировать деструкционизм не только косвенно, скрывая результаты деструкционистской политики; инфляция сама по себе становится одним из важнейших орудий разрушения общества. Она ведет всех к проеданию богатства; она отвращает от бережливости, а значит, останавливает процесс образования новых капиталов. Она стимулирует конфискационную налоговую политику. Обесценение денег поднимает номинальные цены товаров и как следствие -- номинальную денежную оценку капитала, что налоговое ведомство толкует как возрастание дохода и капитала. Номинально выросшие доходы и капитал подпадают в свою очередь под очередную налоговую конфискацию. Ссылка на кажущиеся высокими прибыли предпринимателей, отражаемые в бухгалтерских балансах, которая не учитывает процесс изменения стоимости денег, представляет собой отличный метод стимулирования массовой ярости. Это дает возможность представить всю предпринимательскую деятельность как спекуляцию, жульничество и паразитизм. Следующий за этим хаос, коллапс денежной системы под натиском несдерживаемого лавинообразного выпуска дополнительных денежных бумажек создают благоприятную ситуацию для завершения дела разрухи.

Разрушительность политики интервенционизма и социализма ввергла мир в великие бедствия. Политики бессильны перед лицом вызванного ими кризиса. Они не могут посоветовать никакого другого выхода, кроме новой инфляции, или, как они это теперь называют, рефляции. Экономическую жизнь нужно "еще раз пришпорить" с помощью новых банковских кредитов (т. е. с помощью дополнительных "оборотных" кредитов), как советуют умеренные, или с помощью новых выпусков бумажных денег, как требуют более радикальные программы.

Но увеличение количества денег и fiduciary media в обращении не сделают мир богаче, не восстановят то, что уже разрушено. { Fiduciary media -- фидуциарные средства (лат.), т. е. денежные субституты, принимаемые по номинальной ценности. К ним относятся имеющие хождение платежные требования, превышающие гарантийные резервы соответствующих платежей. Фидуциарные деньги включают жетоны, банкноты, не обеспеченные золотом, свидетельства о вкладах до востребования и т. п.} Кредитная экспансия ведет сначала к буму, но рано или поздно этот бум оканчивается крахом и новой депрессией. Трюки с банковскими кредитами и деньгами приносят только временное и кажущееся облегчение. В конце концов, они ввергают страну в глубокую катастрофу. Эти методы наносят тем больший урон благосостоянию общества, чем дольше люди умудряются дурачить себя иллюзией процветания, которую порождает постоянная кредитная экспансия [см. мои работы: Theory of Money and Credit, London, 1934, P. 339 ff.; Geldwertstabilisierung und Konjunkturpolitik, Jena, 1928, S. 43 ff.].

9. Марксизм и деструкционизм

Социализм не желал сознательного разрушения общества. Он думал создать более высокую форму общественной жизни. Но поскольку существование социалистического общества невозможно, каждый шаг в этом направлении вредоносен.

История марксистского социализма очень хорошо показывает, что любая социалистическая политика непременно оборачивается разрушением. Марксизм характеризовал капитализм как необходимую предварительную ступень к социализму и ждал прихода нового общества как следствия зрелого капитализма. Если стоять на почве этой части учения Маркса (правда, он выдвигал и другие теории, совершенно несовместимые с этой), тогда политика всех партий, признающих авторитет Маркса, есть политика немарксистская. Марксисты должны были всячески бороться со всем, что препятствует развитию капитализма. Им бы следовало выступать против профсоюзов с их методами, против законов о защите труда, против принудительного социального страхования, против налогов на собственность. Марксисты должны были бы сражаться с законами, препятствующими работе бирж и затрудняющими обмен, с установлением фиксированных цен, с преследованием картелей и трестов. Марксистам нужно было бы противодействовать инфляционной политике. Но они во всем поступали как раз наоборот. Они удовлетворялись повторением проклятий Маркса в адрес "мелкобуржуазной" политики, не делая из этого никаких выводов. Марксисты, которые вначале хотели определенно отмежеваться от политики партий, исповедовавших докапиталистические идеалы, скатились к этой точке зрения.

Вражда между марксистами и партиями, которые гордо именуют себя антимарксистскими, с обеих сторон ведется в таких грубых выражениях, что легко сделать предположение об их полной непримиримости. Но это никоим образом не так. И марксизм, и национал-социализм согласны друг с другом в отрицании либерализма и капиталистического общественного порядка. Оба стремятся к социалистическому переустройству общества. Их программы рознятся только небольшими и, как легко показать, малосущественными отличиями в представлениях о будущем социалистическом государстве. Агитационные требования национал-социализма отличаются от марксистских. Марксисты говорят об уничтожении товарного характера труда, национал-социалисты -- о разрушении процентного рабства. У марксистов в ответе за все зло капиталисты, национал-социалисты предпочитают выражаться более конкретно: "Juda verrecke" {"Смерть евреям!" -- нем., жаргонное)} [о критике национал-социалистического учения см. мою работу Kritik des Interventionismus, Jena, 1929, S. 91 ff., а также Karl Wagner, Brechung der Zinsknechtschaft? // Jahrbucher fur Nationalokonomie und Statistik, III Folge, 79 Bd., S. 790 ff.].

Что на самом деле разделяет марксизм, национал-социализм и другие антикапиталистические партии, так это не только борьба клик, размолвки и личные обиды, слова и формы, но и вопросы философии и жизненного поведения. И все же они согласны между собой в решающем вопросе переустройства общественной жизни: они отрицают частную собственность на средства производства и жаждут построения общества на началах социализации собственности. Действительно, их пути к общей цели совпадают только на коротких отрезках, но даже когда они расходятся, они пролегают по смежным территориям.

Неудивительно, что при всей этой взаимной близости они отчаянно враждуют между собой. В социалистическом обществе судьба политических меньшинств должна быть невыносимой. Как смогут национал-социалисты жить при большевистском правлении или как смогут жить большевики под национал-социалистами?

На результаты деструкционистской политики не влияет, под какими лозунгами и знаменами выступают ее проводники. Придут ли к власти "левые" или "правые", "завтра" все равно будет без колебаний принесено в жертву "сегодняшнему дню", и чтобы как-то поддержать систему, капитал будет проедаться, пока еще остаются хоть крохи. [Лучшая характеристика деструкционизма дана Стурмом { Стурм (Штурм) Рене (1837--1917) -- французский экономист и историк народного хозяйства} в описании политики якобинцев: "L'esprit financier des jacobins consista exclusivement en ceci: epuiser a outrance le present, en sacrifant l'avenir. Le lendemain ne compta jamais pour eux: les affaires furent menees chaque jour comme s'il s'agissait du dernier: tel fut le caractere distinctif de tous les actes de la Revolution. Tel est aussi le secret de son etonnante duree: la depredation quotidienne des reserves accumulees chez une nation riche et puissante fit surgir des ressources inattendues, depassant toute prevision" <"Финансовая политика якобинства заключалась исключительно в следующем: потребляй все, что можешь, в настоящем за счет будущего. Завтра для них никогда ничего не значило: ежедневно дела велись так, как будто это последний день. Таким был отличительный дух всех действий революции. В этом же секрет ее поражающей продолжительности: ежедневное расхищение накопленных запасов богатой и могущественной страны обнаружило неожиданное изобилие ресурсов" (фр.)>. Следующая характеристика Стурма слово в слово приложима к немецкой инфляционной политике 1923 г.: "Les assignats, tant qu'ils valurent quelque chose, si peu que ce fut, inonderent le pays en quantites sans cesse progressives. La perspective de la faillite n'arreta pas un seul instant les emissions. Elles ne cesserent que sur le refus absolu du public d'accepter, meme a vil prix, n'importe quelle sorte de papier-monnaie" <"Ассигнатки продолжали наводнять страну в постоянно нарастающих количествах до тех пор, пока они хоть что-то стоили, даже очень мало. Перспектива разрушения системы не остановила эмиссии ни на миг; выпуск денег прекратился, только когда публика совершенно отказалась принимать, даже по чертовски дешевой цене, какие бы то ни было бумажные деньги" (фр.)> (Stourm, Les Finances de l'Ancien Regime et de la Revolution, Paris, 1885, Vol. II, P. 388)]

Глава XXXV. Преодоление деструкционизма

1. "Интерес" как помеха на пути деструкционизма

Согласно Марксу, политические убеждения индивидуума определяются его классовой принадлежностью; политические верования его класса определяются классовыми интересами. Буржуазия обречена на приверженность к капитализму. В то же время пролетариат может достичь своих целей, только освободившись от капиталистической эксплуатации, расчищая путь к социализму. Таким образом, взаимные позиции пролетариата и буржуазии заранее определены. Возможно, никакая другая часть учения Маркса не оказала более глубокого или более продолжительного влияния на политическую теорию, чем эта. Она оказалась принятой далеко за пределами марксизма. Либерализм начали рассматривать как выражение классовых интересов буржуазии и большого бизнеса. На либералов стали смотреть как на более или менее благонамеренных выразителей частных интересов, стоящих на позициях, враждебных общему благу. Экономисты, отрицающие учение Маркса, характеризуются как "духовные телохранители капитала, а порой и земельной ренты" [так у Каутского, цит. по: Georg Adler, Grundlagen der Karl Marxschen Kritik der Bestehenden Volkwirtschaft, Tubingen, 1887, S. 511], -- замечательно удобная теория, избавляющая марксистов от необходимости вступать в дискуссии.

Ничто так не свидетельствует о широчайшем признании этой доктрины Маркса, как тот факт, что ее приняли даже противники социализма. Когда предполагают, что отражение социалистических атак есть исключительно или большей частью задача собственнических классов, когда для противодействия социализму пытаются создать "объединенный фронт" всех буржуазных партий, тем самым признают, что сохранение частной собственности на средства производства есть частный интерес определенных классов и эта задача противоречит целям общественного благосостояния. Странно близорукие противники социализма не сознают, что любые попытки со стороны сравнительно малочисленного класса защитить свои особые интересы тщетны; они не понимают, что частная собственность обречена, если она не более чем привилегия собственников. Еще менее они способны постичь, что их предпосылки решительно противоречат опыту образования действенных политических партий.

Либерализм не является доктриной, которая служит классовым интересам собственников. Тот, кто воспринимает дело иначе, уже подпал под влияние ведущего тезиса социализма, и он -- не либерал. Либерализм поддерживает частную собственность не ради интересов собственников, но ради общих интересов;

он верит, что капитализм служит не только интересам капиталистов, но интересам каждого члена общества. Либерализм признает, что в социалистическом обществе, по всей вероятности, не будет неравенства доходов. Но при этом утверждает, что из-за малого объема производства при социализме сумма подлежащих дележу благ и соответственно доля каждого окажутся меньше, чем получает беднейший член капиталистического общества. Другой вопрос -- принимается или отвергается этот тезис. Как раз по этому вопросу и конфликтуют между собой либерализм и социализм. Отвергающий этот тезис отвергает тем самым и либерализм. Но было бы неразумно отвергнуть его без дотошного рассмотрения проблем и аргументов каждой стороны.

На деле нет ничего более далекого от классовых или индивидуальных интересов предпринимателей, чем защита принципов частной собственности или борьба с принципами социализма. Те, кто верит, что социализм означает всеобщую нужду и бедствия, непременно будут верить в то, что социализм больно поразит в первую очередь предпринимателей и капиталистов или, по крайней мере, их детей. Таким образом подчеркивается заинтересованность собственников в противодействии социализму. Но они заинтересованы не больше, чем любые другие члены общества, и этот интерес вовсе не связан с их положением собственников. Если предположить, что социализм может быть введен полностью за одну ночь, тогда можно утверждать, что предприниматели и капиталисты имеют особенный интерес в поддержании капитализма. Им есть что терять. Даже если бы страдания от перемен были одинаковы для всех, все-таки падать с большой высоты больнее. Но нельзя ведь представить себе стремительный переход к социализму, а значит, можно предположить, что предприниматели благодаря опыту и умению принимать на себя ответственность займут, по крайней мере на время, привилегированное положение и в социалистическом обществе.

Предприниматель не может материально обеспечить своих внуков и правнуков, поскольку характернейшим свойством частной собственности на средства производства при капитализме является то, что она не образует вечного фонда, приносящего ренту, а постоянно должна заново завоевываться. Когда феодальный властитель стоял горой за феодальную собственность, он защищал не только свое владение, но и наследство своих внуков и правнуков. В капиталистической системе предприниматель знает, что его дети и внуки выживут в борьбе с новыми конкурентами, только если сумеют утвердить свое положение руководителей прибыльных предприятий. Если он озабочен судьбой наследников и желает вопреки общим интересам гарантировать их собственность, ему придется стать врагом капиталистического устройства и требовать всяческого ограничения конкуренции. При этом даже социализм для такого предпринимателя может показаться хорошим средством. Поскольку переход не будет внезапным, и он получит компенсацию за экспроприированное, то может более или менее длительное время наслаждаться стабильным доходом, вместо того чтобы испытывать судьбу собственника предприятия, уделом которого являются неопределенность и риск. Таким образом, забота о собственности своей и наследников может скорее привлечь предпринимателя к поддержке социализма, чем к противостоянию с ним. Он должен бы приветствовать все меры, которые направлены на подавление возникающих или растущих состояний, и особенно меры, ограничивающие всемерно экономическую свободу, поскольку только они, устраняя конкурентов, создают надежную защиту для уже заработанного дохода, который в противном случае пришлось бы отстаивать в ежедневной борьбе с новыми претендентами. [ "Beaucoup d'ouvriers, et non les meilleurs, preferent le travail paye a la journee au travail a la tache. Beaucoup d'entrepreneurs, et non les meilleurs, preferaient les condition qu'ils esperent pouvoir obtenir d'un Etat socialiste a celle que leur fait un regime de libre concurrence. Sous ce regime les entrepreneurs sont des fonctionnaires payes a la tache; avec une organisation socialiste ils deviendraient des fonctionnaires paye a la journee" <"Многие рабочие, и не лучшие, предпочитают получать поденную плату, а не плату за сделанную работу. Многие предприниматели, и не лучшие, предпочли бы то, что они могут получить при социализме, тому, что может им дать система свободной конкуренции. В условиях свободной конкуренции предприниматель является "должностным лицом", которому платят за сделанную работу; при социализме они превратятся в "должностных лиц", получающих поденную плату" (фр.)> (Pareto, Cours d'Economie Politique, Vol. II, 1897, P. 97 n).]

Предприниматели заинтересованы в объединении для успеха переговоров об уровне заработной платы с работниками, объединенными в профсоюзы [Hutt, The Theory of Collective bargaining, P. 25 ff.]. Они также заинтересованы в объединении для пробивания таможенных и других ограничений, противоречащих сущности и принципам либерализма либо для противостояния интервенционистским поползновениям правительства, которые могут им повредить. Но у них совершенно нет никакой особой заинтересованности в том, чтобы противостоять социализму или социализации как таковой, а следовательно, и бороться с деструкционизмом. Сущность предпринимателя -- приспособление к экономическим обстоятельствам момента. Его цель вовсе не в борьбе с социализмом, а в приспособлении к условиям, которые возникают при проведении политики, направленной к социализации. Не следует ожидать, что предприниматели или какая-либо другая определенная группа, повинуясь собственным интересам, сделают общие принципы благосостояния основой своего поведения. Жизненная необходимость понуждает их приспосабливаться к обстоятельствам и в каждой ситуации добиваться, что только возможно. Не дело предпринимателя вести политическую борьбу с социализмом; его дело приноровиться самому и приспособить свое предприятие к ситуации, которую создает движение к обобществлению, чтобы получить при существующих условиях наибольшую возможную прибыль.

Отсюда следует, что ни союзы, ни другие организации, поддерживаемые предпринимателями, не склонны к принципиальному противостоянию социализму. Предприниматель, т. е. человек, ловящий момент, мало заинтересован в ведении столетней войны. Ему важно приспособиться к отношениям, существующим в данный момент. Целью организации предпринимателей является непосредственный отпор отдельным нападкам со стороны профсоюзов или некоторым законодательным мерам, например проектам налогового обложения. Она выполняет задачи, возложенные на нее парламентами и правительствами в случаях, когда желательно сотрудничество организованных предпринимателей и профсоюзов для отпора разрушительным элементам в национальной экономике. Она далека от того, чтобы вести борьбу за общее сохранение хозяйственного порядка, основывающегося на принципе частной собственности. Она относится к либерализму с безразличием или, как, например, в вопросах таможенной политики, враждебно.

Организованные интересы, как их изображают социалисты, свойственны не союзам предпринимателей, а объединениям помещиков, которые требуют защитных пошлин на сельскохозяйственные продукты, или союзам мелких производителей, которые, и прежде всего в Австрии, борются за устранение конкуренции. Уж, конечно, эти усилия не соответствуют целям либерализма.

Таким образом, не существует ни индивидуумов, ни классов, которые в силу своих особенных интересов были бы заинтересованы в поддержке капитализма как такового. Политика либерализма есть политика общего блага, политика подчинения частных выгод интересам общего благосостояния, что требует от индивидуума не принесения в жертву собственных интересов, а только благоразумной гармонизации всех индивидуальных интересов. Следовательно, не существует групп или индивидуумов, интересы которых удовлетворил бы социализм лучше, чем общество, основанное на частной собственности на средства производства. Но хотя, в конечном счете, никто на деле не выигрывает от перехода к социализму, есть множество людей, частные интересы которых в данный момент больше согласуются с политикой социализации, чем с политикой либерализма. Либерализм борется со всякого рода привилегиями и стремится свести к минимуму число государственных чиновников. Интервенционистская политика обеспечивает за счет всего общества тысячи и тысячи устойчивой, безмятежной и не слишком напряженной работой. Каждый акт национализации или муниципализации связывает частные интересы многих с движением против частной собственности. Сегодня социализм и деструкционизм находят сильнейшую поддержку у миллионов людей, непосредственные интересы которых пострадают (хотя бы и на краткий срок) от возврата к либерализму.


Дата добавления: 2015-08-26; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Природа деструкционизма 3 страница| Природа деструкционизма 5 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)