Петр II Петрович НегошГорный венец 3 страница

Вук Мандушич
Есть ли там юнаки, воевода?

Воевода Драшко
Нет, Мандушич, что там за юнаки!
О юнацтве нет у них и речи!
Но к себе обманом заманили,
заманили их и полонили
братьев наших, соколов несчастных,
далматинцев и хорватов храбрых,
корабли свои набили ими,
рассылают их по белу свету
да себе богатство добывают,
покоряют города и страны.

Сердар Иван
Есть ли суд у них там справедливый?

Воевода Драшко
Суд такой, что упаси нас Боже!
Малость, может, лучше, чем у турок.
Есть у них один дом преогромный,
корабли они в нем воздвигают,
тысячи там узников томятся,
все в цепях железных и оковах,
корабли они для дожа строят.
Тяжко человеку плач их слышать
и неволю лютую их видеть.
А другие в кандалах цепями
к кораблям прикованы огромным,
веслами те корабли толкают,
жжет их зноем нестерпимо солнце,
и дожди их мочат в непогоду,
кандалы они не могут скинуть,
как привязанные псы цепные,
изнывают так и дни и ночи.
Но всего ужаснее темницы
под дворцом, где дож их проживает.
Даже в яме самой глубоченной
все же лучше, чем в таком подвале:
сдохнет там, не выдержав, и лошадь.
Человек и пса там не привяжет,
а не только пленников несчастных.
А они людей там привязали
и томят их в мрачных подземельях.
Весь дрожу я, пока рай их боже,
вспомнив про такое злодеянье!
Там не только помогать друг другу,
но и посочувствовать боятся.
Как увидел я юнаков, пленных,
заболело сердце, и сказал я:
«Что, поганые, с людьми творите?
Что их по-юнацки не убьете?
Что их держите в таких мученьях?»
Горбичич же мне шепнул тихонько:
«Замолчи, сдержи слова такие!
Правду говорить здесь все боятся,
счастье, что тебя никто не понял».
Слушайте, что я сейчас скажу вам:
по темницам этим я увидел,
божеский закон нарушен ими,
и за это царство их погибнет,
перейдет от них к тем, что получше.

Вук Мичунович
Если будет так, как ты пророчишь,
то скажи: кого в виду имеешь.

Воевода Драшко
Каждый там запуган и боится
даже собственной своей же тени.
Больше же всего их устрашают
тайные доносчики, шпионы,
перед ними каждый там трепещет,
Если двое разговор заводят,
третий уши навострит подслушать,
а потом бежит с доносом к судьям,
сообщает, что они сказали,
да еще и от себя прибавит.
Суд тотчас же тех обоих схватит,
в каторгу сошлет их на галеры.
От того немало их погибло,
и друг в друга веру потеряли.
Обойди из края в край все Млетки,
не найдешь такого человека,
что б своих знакомых не боялся
как доносчиков, шпионов тайных.
Горбичич мне сказывал и клялся,
будто раз доносчики, шпионы
дожа самого оговорили
пред сенатом и пред всем народом,
и ему на лестнице дворцовой
голову нещадно отрубили.
Как же остальным всем не бояться,
если могут погубить и дожа?

Князь Янко
Игрища у них бывают в Млетках
вот такие, как мы здесь играем?

Воевода Драшко
Игрища у них совсем другие.
Собрались они раз в дом огромный
в сумерки, в час ужина обычный.
В доме было множество народа!
Тысячи свечей горели ярко,
по стенам вокруг большие полки
были доверху людьми набиты,
также и места все остальные,
и со стен кругом глазели люди,
словно мыши из щелей подполья.
Наконец, приподнялась завеса
и открылась скрытая часть дома.
Боже мой, чего там не увидишь!
Выступили тут смешные люди,
и во сне подобных не увидишь,
пестрые, как стая диких кошек,
начали и прыгать и кривляться,
зрители захлопали в ладоши,
я от смеха прямо чуть не умер!
Погодя немного эти вышли,
а на место их пришли другие.
Образин таких, таких уродов
никогда еще никто не видел!
Были их носы длиною в четверть,
а глазищи - как у вурдалаков,
пасти - словно у волков голодных.
Деревянные надели ноги
и ходили, словно на рогулях.
Обрядились в рубища, в лохмотья,
если повстречать такого в полдень,
волосы б от страха встали дыбом.
Вдруг один, дай бог ему здоровья,
с полки верхней во весь голос крикнул:
"Эй, народ, спасайся от пожара!"
Боже мой, уж тут пошла потеха!
Шум поднялся, треск, и писк, и вопли,
в суматохе растеряли шапки,
сотню целую их растоптали.
Так стеснились, что нельзя и крикнуть,
словно стадо, когда звери гонят.
На другой же день пошли мы снова
посмотреть на зрелище ночное,
только дом стоял пустой, закрытый.
Расскажу еще вам небылицу,
не поверите вы мне, я знаю.
Все ж скажу - я сам во Млетках видел,
как плясали люди на канате.

Князь Роган
Быть того не может, воевода,
отвели тебе глаза, наверно.

Воевода Драшко
Уж не знаю что, а только видел.
Я и сам подумал - это морок.

Обрад
Ну, а что другое, как не морок?
Дед один рассказывал недавно:
в Боку заявились проходимцы
из Италии или еще откуда,
выступили посреди базара,
громко крикнули всему народу:
"Эй, на петуха глядите, люди!"
Поглядишь на петуха, и мнится,
будто тянешь ты большую слегу,
а в руках соломинка простая!
Крикнули опять: "Народ, послушай!
Каждый получи по грозди в руку,
а теперь к ней подносите бритву,
но себе вреда не причините,
пусть никто не режет бритвой грозди!"
Каждый ухватил тут гроздь рукою
и поднес к ней бритву осторожно.
Вдруг стряслось невиданное чудо:
видим - каждый себя за нос держит,
к носу своему подносит бритву!
Со стены тут громко крикнул третий:
"Эй, народ, не утони в потоке!"
По базару побежала речка,
тут все женщины и все мужчины
вброд пошли, подняв свою одежду,
а воды совсем нет под ногами.
Приподняв одежду, по базару
все как будто через брод проходят!
А потом прозрели, заругались
и мошенников побить хотели,
но латиняне бежали в Котор.
Мороком таким была, наверно,
пляска на канате, воевода!

Вук Мичунович
Хорошо ль играют там на гуслях?
Воевода Драшко
Уж какие гусли - прямо горе!
Гуслей там нет даже и в помине!

Вук Мичунович
Ну, а я за игрище без гуслей
и гроша бы ломаного не дал.
Если в доме нет игры на гуслях,
мертв тот дом, мертвы и сами люди.
Сердар Радоня
Мы тебя о всех делах спросили,
а ты видел дожа, воевода?

Воевода Драшко
Видел так вот, как тебя примерно.

Сердар Радоня
А каков же он, скажи нам, Драшко?

Воевода Драшко
Человек руки он, видно, средней.
Если б не носил такое званье,
не боялся бы от сглаза порчи.

Сердар Радоня
А зовут его как, воевода?

Воевода Драшко
Валиеро, отчества ж не знаю.

Сердар Иван
Спрашивал ли он о нашем крае?

Воевода Драшко
Спрашивал, да только как-то странно.
С Горбичичем я к нему явился,
поклонился так, как мне сказали.
Посмотрел дож на меня с улыбкой,
начал спрашивать о нашем крае,
я решил: он любит черногорцев.
Перечислил он подряд все битвы
там, где наши помогали Млеткам.
Напоследок вдруг понес нелепость,
спрашивал он о соседях наших,
говорил о босняках, албанцах.
"Если, говорит, им черногорец
попадет живой иль мертвый в руки,
правда ль, что они его съедают?"
-"Как съедают, бога ты побойся!
Разве человек ест человека?"
"Слышал сам я, - говорит он снова,
будто змей у вас там поедают?"
"Кто же змей ест, дож достопочтенный!
Им и вслед-то поглядеть противно,
волосы встают от омерзенья".

Князь Янко
Верно, хорошо тебя он принял?

Воевода Драшко
Принял так, что лучше и не надо!
Мне всего наобещал с излишком.
Уходя от дожа, я подумал:
"Счастье привалило черногорцам!
Привезу я пороха им вдосталь,
будет чем нам с турками сражаться".
А потом все было позабыто,
словно ни о чем не говорили!
Если даже он теперь мне скажет –
молоко бело, я не поверю.

Князь Роган
Чем тебя там угощали, Драшко?
Хороши ли кушанья во Млетках?

Воевода Драшко
Ничего не ел я, кроме хлеба.
Сладости какие-то приносят,
три часа их лижут за обедом.
За столом сидел народ там разный,
молодые, а зубов лишились,
много сладостей они все лижут;
только тут я и наелся мяса.

Вук Мичунович
Слава богу, вот какое чудо!
Видели вы все не раз, наверно,
в Которе их Совру провидора
и всех остальных господ из Млеток?
Курица и яйца им приятней,
чем баранья туша, груда сыра.
Право, можно только подивиться,
сколько за год кур они съедают!
Погибают все они в безделье,
отпускают пузо, усы бреют,
посыпают голову мукою
и в ушах, как бабы, серьги носят.
Каждый, как ему лет тридцать стукнет,
ходит разжиревши, как бабища,
на него нельзя смотреть без смеха.
Вверх по лестнице взойдет немного –
и весь побелеет, как рубаха,
от натуги что-то екнет в горле,
так и ждешь, что вдруг умрет на месте.

Рубят жаркое и садятся обедать. Сердар Янко спрашивает, чей это баран, лопатку которого он разглядывает, и ему отвечают, что это 6аран Мартина Байице.

Сердар Янко
Хорошо плечо, как будто пишет!
На всю жизнь тебе, старик, удача,
до чудесного дожить ты должен!

Князь Роган
А какую сторону держать нам
ту с крестом иль со столбом другую?

Князь Янко
Сторону с крестом всегда мы держим.

Князь Роган
Обглодал я сотни плеч бараньих,
а такого не видал несчастья -
Кость вот эта от чьего барана?
Дом хозяина его угаснет,
и петух в том доме петь не будет.
Скважина на ней есть посредине,
словно ее шилом просверлили,
и на ней гроба видны, их двадцать,
и они все из того же дома.

Все смотрят на лопатку и удивляются, спрашивают, чей это баран, и им говорят, что это баран Скендер-аги Медовича.

Князь Янко
(смотрит на лопатку u гадает)

Он волов имеет два десятка
и гумно хорошее у дома,
крепок у него конек на крыше,
кони у него сильны, красивы.
Он припрятывает сверток денег,
я сказал бы - их не так уж много,
и про них все в этом доме знают.

Вукота Мрвальевич
(гадает на лопатке)
Вот хорошая добыча где-то,
Бог убей ее, она кровава,
Косово легло с ней, видно, рядом!

Вук Мичунович
Что колдуете и ворожите,
словно бабы, на бобах гадая?
Разве кости мертвые предскажут,
что с кем в будущем должно случиться?

Вукота Мрвальевич
А чего ты мудрствуешь напрасно?
Ведь предсказываешь ты не меньше,
вдесятеро больше, чем другие.
Не даешь ты обглодать лопатки,
их из уст людских ты вырываешь.
у меня ты взял их, верно, сотню,
да ни дьявола ты в них не видишь,
этим занимаешься полвека.

Воевода Батрич
Ну-ка ты, Вук из Лешева Ступа,
возьми гусли да развесели нас,
как ни хорошо, пусть будет лучше.

Вук Лешевоступец
(поет)
Чево ровное, гнездо юнаков,
место битв кровавых и побоищ,
много войск ты в землю уложило,
много матерей осиротило!
От костей людских ты отучнело,
от людской ты крови опьянело!
Ты от Видова дня непрерывно
человеческим и конским мясом
кормишь воронов, волков голодных.
На тебя и глянуть было жутко:
черный дым тебя окутал тучей,
сотня тысяч турок привалила,
непрерывно ружья грохотали,
и кричали тысячи юнаков,
черной стаей вороны кружились.
Из тумана выглянуло солнце:
под вечер и небо прояснилось,
начали считать мы мертвых турок,
не могли никак договориться
о числе их, столько их лежало.

(Кладет гусли.)

Воевода Батрич
Вук, не прерывай игры и песни,
ведь без гуслей нет и разговора.

Вук
Не умею петь и лучше брошу.

Около ста пятидесяти человек стреляют из ружей в поле и поют.

Воевода Драшко
Кто такие пляшут там, беснуясь?

Сердар Янко
Это все Мустафичевы сваты,
кадий то из Обода за Сулью
знаменосца выдает дочь брата.

Вук Мичунович
Вижу, что не все там сваты турки,
между ними есть и черногорцы.

Сердар Янко
Есть и черногорцы между ними,
их немного меньше половины.

Вук Мичунович
Так чего ж хотят они, собаки,
Бранковичи, эти блюдолизы?
С турками зачем такая дружба?

Князь Янко
Разве есть у нехристей женитьба,
коль у них нет даже и венчанья
и живут они, как скот, друг с другом?

Сердар Янко
Нет у них венчанья никакого,
заключают договор какой-то,
словно исполу дают корову.
Жен они за челядь не считают,
словно купленных рабынь их держат.
Женщина, по их словам, мужчине
сладкий плод иль жирное жаркое,
и пока такая - дома держат,
не такая - за ворота гонят.

Князь Роган
Развелось собачьего приплода
так же много, как и зла с неправдой!
Где они живут, там нет закона.
Им закон - то, что их сердце жаждет,
что не любо, то в коран не пишут.

С в а т ы поют, приближаясь.

Сват турок
Гергелез, наш сокол быстрокрылый,
на коне взлетел ты в рай небесный
без призыва свыше; самовольно,
чтоб предстать скорее пред пророком.
Гурии тебя красой пленили,
оттого ты так и задержался.
К нам явись, мгновенья не помедлив,
на коне своем слети крылатом,
только не забудь копья и сабли,
захвати с собою бич твой адский,
слишком подняли валахи уши,
загони в хлева их, как скотину, -
волки лютые проголодались.
Просверкай своей дамасской саблей,
чтоб не лаяли псы на пророка.

Сват черногорец
Где ты, Марко, наш юнак бесстрашный?
Хоть ты и султанский приближенный,
все ж ты наш защитник оперенный!
Марко, сядь на твоего Шарина,
не бери оружия другого,
возьми только шестопер твой тяжкий,
Алию ударь им по загорбку,
пусть пророка, гурий он увидит!

Сват турок
Ильдерим, ты палица про рока,
мало тебе было христианства
и на западе и на востоке,
чтоб крылатый конь твой притомился,
напился клинок дамасский кровью,
чтоб ты страшным сделался шехитом?
Что же ты восстал против Фатимы,
дочери единственной пророка?
Согрешил пред богом и пророком,
всякий платится за то жестоко,
но простился грех твой против веры,
обломал рога ты гордой Босне,
истребил ты всех, кто не обрезан,
лишь оставил бедняков да трусов,
пусть нам служат, пред распятьем тужат!

Сват черногорец
Обилич, ты словно змей крылатый,
взглянешь на тебя - глаза заблещут,
прославляют тебя все юнаки!
Отомстил ты за корону нашу,
падишаху встал ногой на горло,
растоптал в похлебку веру турок.
Вижу, как на Журавле ты скачешь,
гонишь турок у шатра султана.
Кто же знает, что нас ожидает?
Легче воду в море сделать пресной,
чем дружить заставить серба с турком.
Сват турок
Вот, Алия, курвины ублюдки!
Распугал ты юных которянок,
только стыдно тебе, сокол сизый,
гнать большую стаю куропаток,
коль себе ты мяса не ухватишь.
Ты ударь своей дубиной, Тале,
сокрушая ребра, как орехи.
Половину вы голов сгубите,
не оставьте Косу у гяуров,
плод такой совсем не для гяуров.

Сват черногорец
Беги, Комнен, наш юнак удалый,
если ты поймал такую серну,
ведь довольно отдохнули крылья,
от тебя недалеко уж Котор,
полюбилась твоя вера Айке,
хочет для тебя она креститься.
Старина Новак, греми сильнее
над ущельями, как ты умеешь.
Вере уши заложили грязью,
разбуди блох в кожухе нагольном.
Пусть никто живым не выйдет, Байо!
Пусть не пляшут сваты на планине,
не спросившись у тебя и Лима.

М у с т а й, к а д и й, выходит и просит молодежь не петь таких песен на сборище черногорцев, чтобы не было попреков от главарей, пусть поют только свадебные песни, и он сам запевает.

М у с т а й, кадий
Мать, не плачь по дочери Фатиме:
выдана она, а не зарыта,
со стебля ведь роза не опала,
в сад другой ее пересадили.
Будет Сульо так беречь Фатиму,
как зеницу собственного ока.
Строен стан красавицы Фатимы,
словно две звезды, глаза лучатся,
как заря, лицо ее румяно,
под венцом звездой любви сияет,
срезаны уста ровней монеты,
губы розой нежною алеют,
улыбнется вдруг - и засверкает
связка снежная жемчужин дробных.
Словно из слоновой кости - шея,
руки белые - лебяжьи крылья,
вся в цветах, плывет звездой вечерней,
и серебряные весла плещут.
Счастье той постели, где возляжет!

Сват черногорец
Сокол любит высоту полета,
не возьмет он жабу из болота,
на скалу взлетает он высоко,
куропатку ищет пылко сокол:
куропаточка тонка, пуглива,
телом, как огонь, тепла, красива.

Сват турок
Первый сват, что зря теряешь время,
ведь часы сейчас - как будто годы,
и нельзя их сокращать у Сульо,
милосердным богом рай небесный
на короткий срок земле ниспослан,
и грешно их упускать напрасно.

Воевода Станко
Прямо смех! Какая мешанина!
Слышали, что там они пропели?
Нет, напрасно недруги сдружились,
слышатся всё старые запевки:
Милош, Марко, Муйо и Алия!
Все готово и взорвется скоро,
кипяток уже чрез край стал литься.

Вук Мандушич
Что они с убийцами сдружились?
Если их в одном котле и сваришь,
все равно получатся две каши!

Вук Мичунович
Грязные и мерзостные курвы,
покрывают нас они позором!
Нет у них совсем юнацкой чести,
потому и льнут они всё к туркам.
Мне они противней даже турок!
Не хочу о них и турках думать.
Спор заводят с турками, а сами
их посуду лижут, как собаки.

Богдан Джурашкович
Распевали бы они охотно,
помешала хитрая лисица.
Кадия вот этого видали?
Не найдешь такого в целом свете.
Речи у него медоточивы,
дьяволом перед крестом он вьется,
полон он и злобы и лукавства,
хуже нет убийцы для крещеных,
так и просит черногорской пули!

Сваты прошли. Немного спустя с поля появляются плакальщицы, и впереди их причитает сестра Батрича.

Сестра Батрича
От меня куда ты скрылся,
сизый сокол!
улетел от дивной стаи,
брат кормилец!
Иль не знал неверных турок,
бог их проклял!
что они тебя обманут?
дивноглавый!
Для меня весь свет потерян,
брат мой, солнце!
и не будет исцеленья
лютой ране!
Свет очей моих затмился,
свет небесный!
На кого оставил братьев,
брат любимый!
и отца седого Перо,
горе Перо!
и сестер трех незамужних,
трех кукушек!
и семь снох, остригших косы,
горемычных!
Голову что ж молодую
не сберег ты?
Усладил убийцу ею,
брат мой славный!
Отрубили ее турки
вероломно!
И украшен дивно Травник,
месть им будет!
головой твоей прекрасной,
плач и горе!
Кто же чету соберет для боя,
ты ведь вождь их!
Защитит кто крыло войска,
сизокрылый!
Головы кто туркам срубит
острой саблей?
Лучше б сгинул ты в злой сече,
воин смелый!
там, где сербские юнаки,
брат мой юный!
в плен берут врагов с оружьем,
пал со славой!
Был ты верен вероломным,
слову верный!
Лучше б потерять мне разум,
горемычной!
чтоб забыть, размыкать горе
мне, кукушке!
С головой своей премудрой,
брат мой юный!
мог сидеть ты у престола,
как советник!
мог быть визирем ты царским,
мне на радость!
с королем сидеть мог рядом,
мой владыка!
мог бы стать ты воеводой,
розан алый!
Ох, хотя б поговорить мне,
мое сердце!
с головой твоею мертвой,
мне, несчастной!
в очи черные взглянуть бы,
очи брата!
мертвые уста лобзала б,
уста брата!
расчесала б гребнем кудри,
ох, мне горе!
новую чалму надела б
сестра брату!
Ты теперь в руках злодейских,
месть им будет!
ты в крови, обезображен
палачами!
Много там голов найдешь ты,
нам на горе!
наших соколов отборных,
плачьте, братья!
в Травнике торчат на кольях
в распроклятом!
Не узнаешь голов братских
ой, беда нам!
так над ними надругались
басурмане!
Что с твоей женою будет,
молодою!
Двое деток-малолеток,
сиротинки!
Ты оставил деда Байко,
брат мой Батрич!
он тебя кормил и нянчил,
тяжко деду!

Все главари плачут, услышав имя Батрича, и идут перед плакальщицами. Встретясь с ними, узнают, что случилось. Сестра Батрича обнимает деда Байко (князя), выхватывает у него из-за пояса кинжал и закалывается. Байко падает без сознания рядом с мертвой внучкой.

Вук Мичунович
Боже, горе нам, увы, навеки!
Головы храбрейшие погибли!

Князь Роган
Восемьдесят лет живу на свете,
видел я немало черногорцев,
видел турок, видел и латинян,
а таких отважных я не видел!

Вук Томанович
Боже мой, великие несчастья
пали нам на голову нежданно!

Все молчат и плачут.

Вук Томанович
Здесь, в горах, у нас не подвизался
удалец другой, ему подобный.
Храбрый Батрич был юнак крылатый,
видел я, как он с парнями прыгал:

на четырнадцать стоп прямо с места,
а с разбегу на двадцать четыре,
через три коня легко он прыгал.

Вук Мичунович
То, что есть, скрывать какая польза?
Сокола отважного такого
еще черногорка не рождала!
Трудно знать, что лучшее в нем было:
красота, иль доброта и честность,
иль разумность, иль его любезность.
Шесть раз был я с ним в беде тяжелой,
порох там горел в глазах юнаков,
головы там с плеч долой слетали.
Ни у одного другого парня
я не видел глаз таких железных,
а ему тогда под двадцать было.
Я скрывать не буду, черногорцы!
Батрич подкосил мне прямо сердце
и всю нашу землю опечалил!

Вук Томанович
Он ведь только начал подвизаться,
каждого любого черногорца
превзошел бы он своим юнацтвом,
и семнадцать или восемнадцать
саблей он срубил голов турецких!

Воевода Батрич
Бог его и мертвого накажет!
Как же так доверился он туркам,
как до этого мог опуститься?

Вук Томанович
Был юнак доверчив слишком к людям,
это Чорович, отродье сучье,
обманул его, завлек на братство
так постыдно, черен его образ!

Сердар Янко
Что ж, весь дом его со света сгинул?

Бук Томанович
Нет, сердар, что говоришь ты, право?
Двое малых мальчиков осталось,
даже пить друг другу дать не могут.
Оба, как два яблочка, румяны.
Кто ж присматривать за ними станет?

Князь Янко
Сколько братьев у него осталось?

Вук Томанович
Семеро, все на подбор юнаки.

Князь Янко
За него они отмстить хотят ли?

Вук Томанович
Да, хотят, князь, а какой прок выйдет?

Князь Янко
Прок какой? Что говоришь напрасно?
Могут отомстить так, что убитый
с радости поднимется из гроба!
А несчастная невеста эта,
что сейчас пред нами закололась,
поразила мое сердце больше,
чем кончина Батричева злая.

Сердар Янко
Князь, не говори об этих бедах.
Никогда еще таких несчастий,
сколько я припомню, не случалось.
Сердце разрывается на части,
белый свет в глазах перевернулся,
сгинул смелый сокол сизокрылый,
не смогла преодолеть печали
и сама себя лишила жизни.

Князь Роган
Да, несчастье, князь, ее убило!
Как тут не погибнуть от печали
ей, сестре, да по такому брату!
Был прекрасен он, идя на гибель,
когда нарядился, как на праздник,
току светлую на грудь надел он,
голову обвил он красной шалью,
волосы он по плечам раскинул,
пистолета два заткнул за пояс,
опоясался он острой саблей,
джефердар свой меткий взял он в руки,
был красив он, стройный словно пика.
Только вспомню я, каков был Батрич,
и меня охватывает пламя!

Главари сидят на большом гумне и разговаривают, проходят три-четыре сотни – Озриничи, Цуцы и Белицы. Все садятся пред главарями и держат длинные ружья на плече.

Сердар Вукота
В добрый час! Что там у вас случилось?
Двинулись в поход вы, словно войско,
поневоле, а не по доброй воле.
Не порезались ли, не дай Боже!

Воин
Нет у нас, сердар, резни покуда,
хоть, признаться, ею и запахло.

Другой воин
Цуцкий поп, подай им то посланье,
что ты написал собственноручно.
Пусть они его там прочитают,
а то мы их оглушаем шумом.

Поп М и ч о подает посланье владыке Даниле, владыка
смотрит на посланье и ничего не говорит.

Князь Янко
Что написано? Прочти, владыка.

Владыка Данила
Ничего прочесть тут невозможно.

Владыка отдает посланье князю Янко, чтобы он
вернул попу.

Князь Янко
(смотрит на посланье)
Разрази их гром, чудные буквы!
Четко так написано, как будто
курица ходила по бумаге.

Все смеются. Князь Янко отдает посланье попу и говорит ему:

Ну, поп Мичо, принимай посланье
да читай, чтоб знать нам, что в нем пишут.

Поп Мичо берет посланье, смотрит долго и начинает читать.

Поп Мичо
(читает)
у м...дам...ам...би...ну...но... на... ша... ра...

Вук Мичунович
Хорошо читает вслух вояка,
хорошо сейчас нас развлекает!
Где ты грамоте так научился?
В Млетки, что ль, учиться посылали?
Если ты свое так отчеканил,
как же ты чужое прочитаешь?

Поп Мичо
Что же, Вук, ты надо мной смеешься?
Чтение такое ж, как ученье!
Если бы меня, учили лучше,
то я лучше и прочесть сумел бы.
Как бы ни было, справляю службу.
Знаешь боле, шире тебе поле!

Вук Мичунович
Воля будь моя, тебе б за требы
зернышка единого не дали.

Поп Мичо
Плохо и дают, по горстке жита,
шерсти полруна, полкруга сыра,
да и то как будто из-под палки.
Иль не знаешь ты давальцев наших?

Вук Мичунович
Ты не рассердись, не обижайся.
Как же ты читаешь литургию,
если так написанное тянешь?

Поп Мичо
Как? Да я и не читаю вовсе,
мне Евангелия и не нужно,
в церкви я его не открываю.
Затвердил я наизусть, на память
службу, и крестины, и венчанье,
и другие требы все поменьше.
Если нужно, все богослуженье
наизусть пою я, словно песню.

Князь Янко
Поп чудной, беда его не сломит!
В целом свете не найдешь такого.

Все громко смеются.

Сердар Вукота
Говорите же, зачем явились,
да и по домам, пока не смерклось.

Один Цуца
Есть о чем потолковать нам вдосталь:
во сто раз слабее сабля турок;
что в боях от Косова нас рубит,
зла такого, если это правда.
Шесть-семь лет тому назад примерно
объявилась вдруг у нас ведунья,
говорят, пришла она из Бара,
травами какими-то лечила,
заклинанья разные давала,
чтобы пуля вражья не убила.
Все ее считали; прости боже,
осененной свыше святым духом!
К нам опять занес ее нечистый
вот уже две или три недели.
Натворила больше зла, чем было,
называет ведьм других повсюду,
назвала их целых два десятка
и сама себя тут обличила.
Человек уж пятьдесят, не меньше,
эта ведьма извела со света,
много деток умерло недавно,
пули многих юношей скосили.
От того пошла в народе смута,
и не знают люди, что им делать,
все возненавидели друг друга.
Прямо чудо, что у нас покуда
не произошло кровопролитья.
Мы насилу всех сюда собрали,
чтоб резню вы приостановили.

Вук Мичунович
Чудаки, бог порази их громом,
почему же резаться должны вы!
Где ж та злая бабка, что воткнула
окровавленный кинжал меж вами?

Тот же Цуца
Вот мы привели ее с собою,
чтоб она сама все подтвердила.
Говорит она, что все расскажет,
убей Бог, так говорит, как будто
на глазах все это происходит.

Входит в е д у н ь я - з н а х а р к а.

Князь Янко
Правда ли, что ты колдунья, бабка?

Бабка
Правда, князь, что мне теперь таиться!

Князь Янко
Как вы обращаетесь в колдуний?

Бабка
Знаем мы одну траву такую,
мы ее в горшке потайно варим,
натираемся потом настоем,
так мы обращаемся в колдуний.

Князь Янко
Ну, а что ж вы делаете после?

Бабка
Сходимся мы на гумне из меди,
кроме нас - никто его не знает.
На вальке верхом мы ездим в марте
и сговариваемся мы втайне -.
зло кому какое надо сделать.
Превращаемся в любых животных,
есть у нас серебряные весла,
скорлупа яичная - нам лодка.
Кто не мил, тому вредить не можем,
кто ж нам мил и родственник наш близкий,
изведем того со всем потомством.

Все
(в один голос)
Слышите, как ничего не знает?
Истинно все, что она сказала.
На себя бы не наговорила,
если бы не спуталась с нечистым.
Кается, знать вспомнила про душу,
видит, сколько зла нам причинила.

Князь Янко
Слушай, бабка, мы тебе все верим!
Может быть, и есть гумно из меди,
может, на вальке верхом скакала,
лодка ж и серебряные весла
в этом вряд ли кто тебе поверит:
слишком уж мала такая лодка!

Бабка
Все, мой милый, истинная правда!
Для чего же лгать мне и таиться,
коль вишу ногами над могилой?
Я покаялась чистосердечно,
пусть меня за то побьют камнями
с теми, кто такой же образ носит,
только б зла нам не творить, как прежде,
душеньке моей все ж легче будет.
(Плачет).

Дата добавления: 2015-08-26