Уездная пресса, рабочие и сельские корреспонденты.

Как уже отмечалось, уездная пресса с началом НЭПа пережила крайне трудные времена. Ее «конёк» - политическая трескотня – был мало востребован в 1920-е годы. Приведем несколько примеров. Автор новосильской уездной газеты «Серп и молот» в первом номере за 1922 год пространно рассуждал о пользе развития кооперации, попутно пугая читателей нежелательной альтернативой: «а то для самих крестьян будет очень плохо: придет другой более ловкий и хитрый и на розни и темноте народной будет строить свое благополучие, свои барыши и эксплуатацию темного, забитого нуждой народа». Тогда же, в марте1922 года начала издаваться газета «Новосильская крестьянка» (прежде в «Серпе и молоте» была страница «Крестьянка»). Основные темы уездной газеты для женщин: помощь беспризорным детям, голодающим, освобождение женщин («Капитал сковал женщину, коммунизм с нее цепи сорвет» - заголовок одной из публикаций первого номера, датированного 8 марта 1922 года). Естественно, издание такого типа на уездном уровне оказалось недолговечным.

«Трудовая коммуна» (редактор Н.Алферов) в Ливнах выходила с 11 мая по 18 декабря 1921 года, причем три раза в неделю – всего было выпущено 68 номеров. Здесь также в центре внимания была кооперация: «Только путем обмена через кооперацию мы можем добиться правильной и высокой постановки снабжения рабочих и крестьян и вырвать из рук темных дельцов те затеи, по которым с нас норовят по семь шкур содрать».

Примерно та же риторика и в «Малоархангельском колоколе» за 14 сентября 1922 года (тираж газеты составлял всего 500 экз., редактор - В.Свобода). В статье «Слова и дела» дается ответ на некие, вряд ли дошедшие до глубинки, заявления белогвардейцев и эсеровских газет о том, что советскую власть ненавидят все крестьяне и рабочие: «Смешно, конечно, спорить с эсерами и белогвардейцами. В том успехе, с каким идет выполнение натурналога, надо видеть не только крестьянское доверие к Советской власти, но и крепкую смычку с рабочим классом».

Не сумела найти себя в новых условиях мценская газета: основанная в декабре 1920 года под названием «Красный набат», в марте следующего года была переименована в «Красный пахарь», перешла поначалу с двухполосного выпуска на четырехполосный, но вскоре была закрыта. Была отмечена во Мценске и попытка издания в мае 1921 года двух номеров «Стенной газеты» Мценского отделения РОСТА (тираж 250 экз.)…

Как подчеркивалось на губернской партийной конференции в Орле в декабре 1922 года, «губернская газета поставлена теперь хорошо, уездные же, за иск­лючением елецкой, пришлось закрыть» (Вестник Орловского губкома РКП(б), 1923, № 1 - 2). В письме в ЦК партии губернское руководство (секретарь губкома РКП(б) М.О.Разумов) также сетовало: «Учитывая отсутствие достаточно подготовленных газетных работников и средств в уездных городах… издание уездных газет считать излишним. Причем елецкая газета «Набат» сохраняется»[360].

Особое значение в то трудное время приобрело бурно развивавшееся рабселькоровское движение - основной упор в получении информации с мест в 1920-е годы был сделан именно на рабочих и сельских корреспондентов. Власть всячески поддерживала рабселькоров, старалась живо и оперативно реагировать на их критические заметки. А это не только поднимало авторитет печати, но и формировало вокруг каждого издания отряд союзников, источников информации.

Это было уникальное явление в общественно-политической жизни страны. XII съезд РКП(б) записал в своей резолюции: «Партийные организации как в центре, так и на местах должны принять меры к политическому просвещению рабкоров, к их объединению и вовлечению в общепартийную работу». Съезд принял решение: «Нужно всемерно укреплять институт рабочих корреспондентов, тщательно оберегая их от какой бы то ни было казенщины и бюрократизма. Основной формой рабкоровской организации должны являться их объединения при газете… Усилить систематическую подготовку новых работников [печати] из рабочих и крестьянских корреспондентов, в частности, через Государственный институт журналистики, который должен быть усилен партийными журналистскими силами»[361].

Губернская газета постоянно делала попытки расширить свой авторский актив. Например, еще летом 1920 года было опубликовано обращение: «Женщины-работницы и крестьянки, пишите о вашей жизни, о всех интересующих вас вопросах и присылайте свои статьи и заметки в губженотдел, адресуя их для «Странички работницы». Не стесняйтесь своего неумения писать – важны мысли, а не слова, какими они выражены» (Известия…, 1920, 1 июл.).

«Орловская правда» во время проведения «Недели печати» летом 1923 года опубликовала статью «О целях и задачах рабкоров», параллельно «был сделан вызов»[362] рабкорам города Орла. 22 июля в партклубе состоялось первое оргсобрание рабкоров (в нем участвовали 85 человек). В сентябре 1923 года было избрано Губбюро рабкоров, весной 1924 года в доме рабпроса им отвели две комнаты и предоставили зрительный зал для собраний.

При редакции «Орловской правды», куда ежедневно поступало 70 - 80 писем и сообщений от внештатных авторов на различные темы[363], было создано бюро рабселькоров, которое регулярно проводило с ними собрания, уче­бу, направляло их работу в определенное русло. Была открыта специальная библиотека-читальня «Орловской правды» для рабкоров и приезжающих в город селькоров. Здесь же проводились занятия, выпускалась стенгазета «Орловский рабкор». В целом под эгидой «Орловской правды» в середине 1920-х на предприятиях Орла работало 10 кружков рабкоров, в сельской местности – 14[364]. В газете постоянными стали рубрики «Рабселькория и стенные газеты», «Жалобная книга деревни», «Жалобы рабочих». Селькоры были большой общественной силой, в избах-чи­тальнях — центре деревенской культуры — устраивали выставки стен­газет, плакатов, спектакли. Вели борьбу за грамотность крестьян, смело выступали в печа­ти за искоренение пьянства, хулиганства, во­ровства, разоблачали кулаков.

В ноябре 1923 года в Москве было созвано первое Всесоюзное совещание рабочих корреспондентов, тогда же ЦК РКП(б) принял решение об издании при газете «Правда» журнала «Рабочий корреспондент». «Крестьянская газета» издавала журнал «Селькор» (его редактором стал только что переехавший в Москву недавний секретарь Малоархангельского уездного комитета комсомола Лев Овалов – в будущем известный писатель). Наркомат юстиции в ноябре 1924 года разработал специальный циркуляр, в котором разъяснял, что «в тех случаях, когда корреспондент принадлежит к рабоче-крестьянской организации, например, к Коминтерну, к Коммунистической партии, профсоюзу, к членам Совета, крестьянскому обществу взаимопомощи и т.п., будут применяться к их преследователям самые суровые меры вплоть до расстрела»[365].

В январе 1925 года в Орле прошел первый съезд рабселькоров. Это было значимое событие[366] в политической и культурной жизни губернии – достаточно упомянуть, что съезд продолжался семь (!) дней. В первый день «Орловская правда» посвятила ему весь номер. Первая полоса вышла под крупным аншлагом «Трудящие­ся Орловской губернии шлют свой братский привет 1-му губерн­скому съезду селькоров, рабкоров, юнкоров и военкоров!»[367]. Передо­вая статья была озаглавлена: «К большой работе». В ней говорилось: «Ныне рабочие и сельские корреспонденты встают как мощная сила, созда­ющая новую жизнь. Коммунистическая партия и Советская власть ценят рабкора и селькора, дают ему почетное право участия в обще­ственно-государственной работе. Рабкоры и селькоры ценят это от­ношение к себе партийных и советских органов и гордятся этим до­верием. И, несмотря на злобное шипенье темных сил, рабкоры и селькоры неуклонно проводят в жизнь заветы В.И.Ленина».

Газета отчитывалась перед читателями: «Редакции удалось в течение последнего года выработать ус­тойчивый тип массовой газеты, приспособленной к орловским услови­ям, не скользящей по верхушкам тех или иных вопросов, а глубоко, продуманно освещающей вопросы государственного и местного строи­тельства… удалось установить полный охват местной, главным образом, крестьянской жизни, и строить газету не на общих фразах и рассуждениях, а на деловом местном материале, своевременно помещаемом в газете».

На съезде отмечалось, что число рабочих и сельских корреспон­дентов, активно сотрудничающих с газетой, достигло почти 400 человек. Одному из них – 67-летнему селькору Платонову в качестве премии был вручен плуг. Так как старик работал в коммуне, он порадовал товарищей по съезду еще и тем, что плуг будет служить не единоличному хозяйству, а общему делу.

Красноречивый пример внимания власти к друзьям коммунистической печати: «Орловская правда» в один из дней 1925 года, когда в Орле побывал народный комиссар просвещения А.В.Луначарский, поместила сообщение: «Сегодня, 26 марта, в 1 час дня, в Доме просвещения[368] состоится собеседование тов. Луначарского с местными литературными работниками. На собеседование приглашаются рабкоры».

В биобиблиографическом указателе «Деятели книжной культуры Орловского края» искусствовед Т.А.Тимашева указывает: «В 1926 г. после окончания 2-й девятилетней школы и Орловской изостудии Мищенко начал работать в газете «Орловская правда» и других местных изданиях»[369]. Однако Мищенко пришел в журналистику значительно раньше. При редакции «Орловской правды» в июне 1925 года были созданы два коллектива художественной самодеятельности - «Синяя блуза» и «Красная рубаха». Молодые писатели Орла, журналисты принимали активное участие в работе этих «живых газет». А.И.Мищенко вспоминал:

«Это были своеобразные театрализованные выступления. Выступали мы в рабочих синих блузах; стол, стул, картонный цилиндр – для роли капиталиста, большие очки для бюрократа – вот и весь реквизит синеблузников. Репертуар строился на актуальном, злободневном материале, часто на местные темы и события. Из обильного редакционного материала «Орловской правды», писем рабселькоров и рабкоров поэты и журналисты редакции создавали интересные скетчи и водевили. А по форме выступления напоминали живую газету – передовая, фельетон, частушки, раешник. Всё это способствовало успеху «Синей блузы» в любой аудитории, перед любым зрителем.

Наши писатели и поэты создавали тексты, близкие и понятные для рабочей и крестьянской аудиторий. В этих случаях мы выступали не только в синих, но и в красных рубахах, под соответствующим названием «Красная рубаха», постоянной аудиторией тогда для нас был Дом крестьянина». За первые полгода своего су­ществования коллективами «живой газеты» было проведено около 30 выступлений.

Еще летом 1924 года по решению XIII съезда РКП(б) в стране произошло слияние местных органов партийного и советского контроля – к осени объединенная губернская контрольная комиссия и рабоче-крестьянская инспекция была создана в Орле. Эта инспекция сыграла важную роль в поддержке и развитии рабселькоровского движения - ее незамедлительная, самая жесткая реакция на публикации газет вызывала у активистов печати желание смелее вскрывать недостатки, со всей остротой ставить больные вопросы. Характерна в этом смысле публикация в «Орловской правде» под заголовком «Бюро жалоб – страж интересов трудящихся» (бюро жалоб являлось подразделением инспекции по городу Орлу): «Каждый трудящийся имеет право и должен доводить до сведения бюро о всех ненормальностях в работе советского аппарата, причем фамилия подающего жалобу хранится в строжайшей тайне и может быть открыта только в случае судебных процессов, когда потребуется свидетельское подтверждение разбираемого злоупотребления.

За первую половину 1925 года поступило 425 жалоб (за весь 1924 – 496). По заметкам в «Орловской правде» возбуждено 42 дела. Кроме этого, произведены расследования по 93 заметкам, не опубликованным в газете, но пересланным непосредственно в бюро. 82 процента всех заметок оказались правильными и имеют соответствующие результаты»[370] (Орловская правда, 1925, 11 июля). Поддерживали селькоров и профсоюзы, свидетельством чему заметка в губернской газете: «Рабочие Госмельницы № 2 за свой счет застраховали жизнь пяти селькоров (по 500 руб. каждого)» (Орловская правда, 1925, 8 февр.).

Хорошей школой для рабочих и сельских корреспондентов явля­лась стенная печать. В начале мая 1925 года в Орле состоялась пер­вая общегородская выставка стенгазет, на которой было представле­но свыше ста газет от 45 коллективов (вторая выставка состоялась в конце 1925 года). В то время число стенных газет в губернии достигало 700, в День печати 5 мая регулярно проводились их смотры и выставки.

Судя по материалам II губернского совещания рабочих, сельских, военных корреспондентов[371], актив «Орловской правды» насчитывал 288 человек, в том числе 121 – рабкоры, 141 – селькоры, 26 – военкоры. Как подчеркивалось на этом форуме, за год прокуратурой было принято к расследованию 610 дел по рабселькоровским заметкам. Из 167 делегатов совещания 77 были рабкоры, основной возраст – 20 – 25 лет, по социальному положению большинство - крестьяне (85 человек), 74 – беспартийные, членов ВКП(б) – 46, комсомольцев - 47. Четверть делегатов подвергалась преследованиям за связь с печатью.

«Орловская правда» 27 марта 1927 года в отчете сообщала: «25 марта в губернском Доме крестьянина открылось 3-е гу­бернское совещание рабочих, сельских и военных корреспондентов. На совещание прибыло 125 делегатов, В их числе: рабкоров — 44, селькоров — 52, военкоров — 24, юнкоров — 5.

Открывая совещание, редактор газеты Н.Пластинин сказал: «Редакция рада приветствовать авангард рабо­чих и крестьян — рабселькоров, съехавшихся на совещание. Газета в своей работе опирается на рабселькоровскую армию, которая снаб­жает ее материалами...».

От имени губкома ВКП(б) участников совещания приветствовал его секретарь Старцев. Он подчеркнул: «Чем больше будет армия рабо­чих, сельских и военных корреспондентов, чем больше в это движе­ние будут вовлечены широкие массы, тем легче будет справиться со стоящими перед губернией задачами. А задачи эти таковы: борьба за снижение розничных цен, борьба с бюрократизмом, за рационализа­цию аппарата, перестройку быта и др.».

Доклад «О решениях 3-го Всесоюзного совещания рабселькоров» сделал представитель редакции газеты «Правда» и журнала «Рабоче-крестьянский корреспондент» С.Евгенов, содоклад — Н.Пластинин.

В заключительном слове редактор Н.Пластинин сообщил, что «тираж газеты составляет 8200 экземпляров, в ней принимает участие 550 рабселькоров, в 1923 — 1927 году в работе делегатских собраний Орловской губернии приняло участие около 22 тысяч работниц и крестьянок, многие участвовали в рабселькоровском движении: выступали в «Орловской правде», проводили рейды...»

От домработницы до председателя месткома обувной фабрики име­ни Коминтерна в 1927 году прошла путь активная рабкорка Анна Никулина, а дочь сапожника этой фабрики, рабкор «Ор­ловской правды» Надежда Масленникова стала директором Орловской шпагатной фабрики, затем многие годы работала председателем ок­ружного отдела профсоюза текстильщиков, заместителем управляю­щего пенькотрестом. директором Орловского треста промхлебопечения, а с 1937 года возглавляла Курский городской Совет, избира­лась депутатом Верховного Совета СССР первого созыва по Орлов­скому избирательному округу[372].

Но 1920-е годы отнюдь не были безоблачной эпохой просве­щения и социального роста — жестокая классовая борьба шла повсюду, особенно в деревне. Не счесть фактов угроз селькорам, попыток отомстить им. Нередко бывало и так, что в окна селькоров лете­ли камни, гремели кулацкие выстрелы из обрезов, пылали подожженные школы, избы-читальни. Например, в октябре 1924 года в деревне Стрельцы Чернавской волости Елецкого уезда кулаки убили селькора местной газеты «Набат» А.В.Дерюгина.

Не случайно поэтому в отчете газеты «Набат» спустя полтора года подчеркивалось: «Были неоднократные случаи, когда по заметкам, посланным для производства дознания волмилиции (волостным отделам милиции. – А.К.), разглашалась фамилия автора заметки, что служило поводом со стороны обвиняемого по отношению к селькору. Такие возмутительные случаи заставляли редакцию не раз передавать дело прокурору»[373].

Большевистские издания рассказывали практически о каждом случае нападений на селькоров. Характерно, что эта практика информирования вызывала разные оценки даже в среде высшего партийного руководства. Известна, например, записка Ф.Э.Дзержинского в Политбюро ЦК РКП(б) «По вопросу об убийствах в деревне селькоров» (15 февраля 1925 года). Дзержинский с первых же строк четко выразил свою позицию: «Печатание в газетах статей, заметок, сообщений об убийствах селькоров, а также отчетов о судебных по ним процессах считаю вредным. Эти сообщения в нашей печати прежде всего организуют силы, враждебные нам, учат их, каких ошибок избегать, чтобы не попасться, и воодушевляют их идти по тому же пути… Мы видим, что несмотря на репрессии и шум в газетах, количество убийств растет… Вопрос взаимоотношений с деревней и в деревне серьезно осложнился и обострился, метод борьбы со злом «селькорами» требует пересмотра, ибо он обанкротился»[374].

Однако тревогу Дзержинского никто не разделил. На общегородском собрании рабкоров при «Орловской правде» в августе 1926 года с докладом перед его участниками выступил помощник прокурора по городу Орлу Шипилин, причем помимо доклада он подробнейшим образом ответил на все вопросы участников собрания. Разговор, судя по протоколу, был достаточно острым. Представитель правопорядка бросил активистам печати упрек в том, что в их заметках стало меньше правды по сравнению с предыдущими годами: «Часто раздуваются факты. При расследовании подтверждаются только мелочи, а не вся заметка. Бывали случаи, когда рабкор использует свое звание для сведения личных счетов. За два последних месяца принято прокуратурой 18 заметок: из них подтвердилось только 7. Только по 3 заметкам возбуждены уголовные дела… Во второй половине 1925 года подтвердилось 45 % заметок, в первом полугодии 1926 года – 32 %»[375].

Предлагалось устраивать товарищеские суды над рабкорами, использующими звание в личных интересах, публиковать опровержения недостоверных заметок, а явно неправильные использовать как повод для фельетонов. Однако власть не стремилась к объективной оценке вклада активистов печати. В орловской прессе по-прежнему сообщали о фактах расправ с рабкорами (их незаконно увольняли) и селькорами. Об одном из них проинформировала «Орловская правда» в заметке «Пропагандисты» сельхозналога»: пьяный председатель сельсовета (Становой Колодезь) А.С.Стебаков и его приятель, неоднократно избиравшийся членом сельсовета, И.С.Астахов пришли в избу-читальню, чтобы прочитать инструкцию о порядке уплаты сельхозналога. В это время шли занятия комсомольского кружка политграмоты. Комсомолец Третьяков предложил гостям почитать стенгазету, где была критика Стебакова. После прочтения началась драка. Стебакову в итоге дали 6 месяцев лишения свободы, Астахову – 3 месяца «без строгой изоляции» (Орловская правда, 1927, 25 февр.).

27 марта 1927 года «Орловская правда» рассказала о зверском убийстве в селе Красная Поляна Елецкого уезда селькоров Евгения Разенкова, Евлампия Климова и трех их родственников. «Шайка убийц ликвидирована. По этому делу арестовано девятнадцать человек – врагов Советской власти», - подчеркивала редакция.

13 июля 1928 года «Орловская правда» сообщила: «Кулаками зверски убит наш активный селькор и общественник тов. Макаров Михаил Еремеевич. Тов. Макаров вел неутомимую борьбу с кулаками, самогонщиками и хулиганами. Он разоблачил их в «Орловской правде» и «Крестьянс­кой газете». Благодаря тому он нажил себе массу злейших врагов. Он уже раз поплатился тем, что его дом был сожжен. Кулачье неод­нократно угрожало ему, заявляя, что «сотрут с лица земли, если он не прекратит борьбу против них...»

В лице тов. Макарова мы потеряли хорошего общественника. Он работал в качестве председателя Покровского сельского Совета Кор­саковской волости Новосильского уезда. Благодаря его энергии и неутомимой работе, в Покровском установлено радио, построены мосты, поднято на должную высоту Покровского потребительское об­щество, имеющее в данный момент тысячу пайщиков.

За свою работу тов. Макаров пользовался большой любовью бед­ноты и середняцкого элемента деревни.

В ночь на 2 июля был сожжен дом второго селькора в той же волости дер. Красная Дубрава тов. Жукова. Тов. Жуков был соратни­ком тов. Макарова и вместе с ним вел борьбу с темными силами де­ревни».

Борьба «консерваторов» с селькорами была предвестником грандиозной классовой борьбы, которая развернулась в деревне на рубеже 1920-х – 1930-х годов, – так называемой коллективизации, которая в итоге привела к массовым репрессиям, выселению с родины десятков тысяч крестьянских семей, подрыву исконных основ сельского уклада жизни.

Дата добавления: 2015-08-26